Мгновение хорошего

До конца визита Нонсо сидел на краю стула, слишком нервничая, чтобы дотронуться до бутылки колы, которую она ему принесла, и бросал взгляды в коридор, словно переживал, что вернется ее мать уже с мачете. И она вернулась. Нонсо снова простерся на полу, но смотрела Йейе только на Вураолу. «Больше не смей приводить незнакомых парней в мой дом». Нонсо поспешил прочь раньше, чем она продолжила: «Wòó[66], если еще раз увижу в моем доме этого игбо, эн, в тот день Бог обязательно примет на небесах новую душу. Ты даже привела его наверх! Kíló fa наглость kẹ̀?[67]»

Все это время – время романа, интрижки? Они между собой никак не называли этот год, – Нонсо переживал из-за того, как отреагируют его родители, если он представит им девушку йоруба[68]. Она и не воображала, что его этничность может вызвать претензии у ее семьи. Ведь мама сама целыми днями рассказывала, каким благословением было каждый раз слушать мистера Окорафора, когда он вел библейский кружок в середине недели.

В переписке они решили, что пробовать еще раз не стоит скандала – им достаточно и дружбы. И, хоть секс прекратился, они поддерживали связь, даже когда он после выпуска переехал в Нсукку, и их долгие разговоры то и дело проваливались в паузы, кипевшие от возможностей. Это не было похоже на разрыв, пока он не женился.

Вураолу приглашали на свадьбу, но она не приехала. Все их общие друзья затопили «Фейсбук»[69] потоком фотографий с церемонии, и она весь день провела больной и разбитой, будто лично видела, как он обменялся клятвами с другой женщиной. Жена была выше его, ее свадебное платье подчеркивало самую тонкую талию, что Вураола видела у взрослого человека. Прокручивая фотографии, Вураола гадала, не этого ли он на самом деле хотел все это время. Какую-то светлокожую телку, будто с обложки журнала. Легче было думать о его жене так, а не вспоминать, что она лучшая выпускница своего курса в Ибадане, с отличием по хирургии и педиатрии. Доктор Рукайят Квадри. Не просто йоруба, а мусульманка-йоруба. Что может быть скандальнее.

– Ты меня не слышишь? Я же сказала – Кунле надо чем-нибудь угостить.

Вураола сняла руки с плеч Йейе.

– Мне надо переодеться.

– Сперва принеси ему попить.

– Рэйчел ушла на рынок?

– Какое отношение к твоему гостю имеет служанка?

– Кунле может и подождать, да? Ты же не умираешь с голоду?

Он мог бы все это разом прекратить, просто сказав, что ему ничего не надо, но нет, только стоял и улыбался.

– Вураола, разве так уж долго принести что-нибудь с кухни?

– Мама, я принесу, только дай переодеться.

Вураола отвернулась и направилась по коридору к себе. Когда вошла мать, она сбрасывала обувь.

– Когда началось такое непочтение, Вураола? Я тебя о чем-то прошу, а ты мне в ответ – тебе нужно переодеться. Причем перед гостем. Или твоя блузка сделана из скорпионов и муравьев-воинов?

Вураола расстегнула юбку.

– Если тебя это так волнует, может, сама что-нибудь принесешь?

– Мне принести самой?

Вураола сложила юбку, подчеркнуто не глядя матери в лицо.

– Мне? Вураола? Теперь ты мной помыкаешь?

– Могла бы просто сказать служанке.

– Помыкаешь мной в моем собственном доме, àbí? Выросла такая большая, аж стала старше меня.

– Я не это имела в виду, ма.

– Когда ты вдруг стала Лайи или Мотарой? От них я уже ничему не удивляюсь, но не от тебя, Вураола, нет, не от тебя.

– Можно хотя бы одеться? Или мне спуститься полуголой?

– Не утруждайся. Я сама позабочусь о госте, но просто знай, что это неприлично. Даже если он уже съел гору, ему все равно надо что-то предложить. Особенно в обеденное время. Так положено.

Когда за матерью хлопнула дверь, Вураола опустилась на кресло и сняла блузку. Вот из-за этого – этих постоянных замечаний о поведении – она и предпочитала проводить будни в грязных комнатах, предназначенных для интернов. Она бы не вернулась домой, если бы могла доверить спланировать день рождения матери Лайи или Мотаре. Но лучшее, на что приходится рассчитывать, – что Лайи пошлет деньги, а Мотара не будет путаться под ногами. Распоряжаться всегда приходилось Вураоле. Это с ней мама строила планы и переживала. А этот день рождения был для нее важен. Хотя Вураола не чувствовала себя виноватой и не понимала, почему должна все бросить и обслуживать Кунле, она все-таки извинится перед мамой после его отъезда: только так можно сохранить мир в доме.

* * *

Один стук – пауза; два стука – пауза; три стука – пауза. Отунба улыбнулся. Это его старшая дочь. Ему нравилось представлять это их кодом, что так Вураола стучится только к нему кабинет. Четыре стука – пауза. Он посмотрел на часы. Почти восемь. Может, готов ужин и она пришла спросить, не подать ли его сюда. Вураола вернулась домой ночевать первый раз за несколько недель; он лучше спустится, чтобы провести время со всей семьей. Пять стуков – пауза.

Отунба закрыл книгу и откинулся на спинку кресла.

– Я не запирался. Входи.

Вураола вошла.

– Наконец решила проверить, живы ли твои старики?

– Ahn-ahn![70] Но я же приезжала несколько недель назад. Добрый вечер, сэр.

– И с тех пор забыла мой номер?

– Просто слишком занята. – Вураола подмигнула. – Хочу стать богатой, как ты.

Отунба рассмеялся и кивнул на одно из кресел перед столом.

– К тебе приехал профессор Кокер.

– О, а я-то думал, это ты пришла провести со мной время.

– Йейе придумала мне кучу дел. Сегодня я ее уже рассердила, так что стану хорошей девочкой и этим вечером буду ее радовать.

– Всегда можешь купить ей золотое ожерелье, это все решает.

– Не могу себе позволить такое дорогое подношение, – сказала Вураола. – Проф в семейной комнате – мне ему сказать, что ты скоро придешь?

– Нет-нет. Пригласи его сюда.

– Хорошо, сэр.

Когда Вураола закрыла за собой, Отунба поднялся из-за стола и пересел в мягкое кресло рядом с книжными шкафами. На этот раз дверь открылась без стука.

– Мне надо было позвонить заранее, но я оказался неподалеку и решил ненадолго заглянуть, – зычно объявил профессор Кокер, войдя в кабинет.

– Здесь ты не гость. – Отунба жестом пригласил его в кресло рядом с собой. – Что будешь пить?

– Йейе меня уже угостила.

– Как поживает Корделия?

– Она в порядке.

– Не жалуется?

Когда Кокеры только переехали, Корделия чуть ли не каждый месяц ложилась в больницу. Если не падение, то бытовой несчастный случай. А потом – ее постоянные аллергические реакции. Из-за них лицо местами опухало на дни или недели. Какое-то время это беспокоило Отунбу, и он убеждал друга проверить на плесень дом, где они тогда жили. Впрочем, с годами он понял, что таков уж организм Корделии. Она по-прежнему приходила на собрания с опухшим из-за аллергии лицом, но хотя бы в больницу ложилась уже реже.

Профессор Кокер пожал плечами:

– Она здорова, передает привет.

– А Кунле?

– Разве ты его сегодня не видел? Он подвозил твою дочь.

– Я просил жену меня не беспокоить, – ответил Отунба. – Хотел хорошенько вычитать наше предложение на тот контракт от Министерства труда. Не хочу все доверять ребятам из офиса, нужно перепроверить самому.

– О, так я помешал?

– Ничего, мне все равно нужен был перерыв.

– Ладно, тогда я постараюсь рассказать покороче. – Профессор Кокер прочистил горло. – Я хотел лично сообщить тебе, что решил баллотироваться в губернаторы.

– Неужели наконец собрался?

– Я уже взял заявку на регистрацию.

– Замечательно. – Отунба похлопал друга по спине. – Чудесные новости. Это нужно отметить!

Профессор Кокер покачал головой:

– Отметим, когда я выиграю.

– Кокер, не забывай и наслаждаться жизнью. У меня тут в холодильнике есть шампанское. Давай отпразднуем.

– Это еще успеется. То, зачем я пришел к тебе, важнее.

– И что же это?

– Твоя поддержка.

– Ну разумеется, она будет. Зачем спрашивать?

– Я имею в виду деньги. Я хочу, чтобы ты вложил в мою кампанию и деньги, и имя. Твое имя имеет вес.

Отунба вздохнул.

– Ты знаешь, что я имею в виду: твой отец все еще легенда в этом городе. И я представляю себе плакаты с надписью: «С любезной поддержкой Отунбы Адемолы Макинвы», или еще лучше – «Отунбы Адемолы Арему Макинвы». – Профессор Кокер наклонился вперед. – Обязательно с твоим средним именем, потому что это имя и твоего отца. Ты же знаешь, люди по-прежнему молятся с его именем на устах, чтобы и у них было столько же денег.

– Теперь мне точно нужно выпить.

Отунба подошел к мини-холодильнику рядом со столом. Не торопясь, выбирал бутылку пива. Его не удивило, что Кокер обратился к нему. Все только и говорили о том, сколько денег водилось при жизни у отца Отунбы, но немногие задумывались, как сократились богатства после раздела на тридцать с чем-то человек. Конечно, Отунба не жаловался. Он унаследовал достаточно, чтобы можно было не работать десятилетиями, – и он вдобавок усердно работал. Бросив юридическую практику через два года после приема в адвокатуру, он учредил компанию по импорту канцелярских товаров для правительственных учреждений. Когда он начинал, власть еще принадлежала армии, и брат познакомил его со всеми нужными людьми, чтобы его предложения одобрялись. Когда военные ушли из власти, бизнес какое-то время простаивал. Он даже больше года работал в убыток, пока не разобрался в устройстве новой власти в Абудже.

– Считай это инвестицией, – сказал профессор Кокер, когда Отунба вернулся на кресло.

– Разве Фесоджайе сейчас не баллотируется?

– Слушай, меня поддерживает председатель партии. Он сказал мне об этом лично, поэтому я и регистрируюсь. Это мой шанс, и я его не упущу и не сдамся из-за Фесоджайе. Все равно это только слухи, он не объявлял публично, что баллотируется. Я тебе обещаю, это будет хорошая инвестиция.

Отунба хлебнул пива. Инвестиция. Люди Фесоджайе тоже это так называют. Инвестируй в кампанию – получи дивиденды согласно договору. Телефонный звонок, записка с подписью или текстовое сообщение от Фесоджайе нередко упрощали жизнь Отунбы всякий раз, когда он участвовал в тендере на контракт министерств, за которыми следил комитет Фесоджайе. Его ежемесячные вклады в новые кампании Фесоджайе были не взятками. А инвестициями.

– И откуда нам знать – вдруг Фесоджайе решит остаться в палате представителей?

– Дело в том, что я уже инвестировал в Фесоджайе. Ко мне обращались в ходе его последних выборов – и я сделал взнос в кампанию. Еще я с тех пор каждый месяц делаю взносы на следующую кампанию, поэтому практически уверен, что он баллотируется.

– А… А, я понимаю. – Профессор Кокер побарабанил пальцами по колену. – Вот как ты раскрутил свой бизнес?

– Фесоджайе кое в чем помогал, да.

Отунба сделал еще глоток, а профессор Кокер встал и начал мерить шагами комнату.

– Твоя поддержка была бы для нас очень ценной, Демола.

– Здесь два момента. Первый – это и правда бизнес, да. Я должен взвесить, что прибыльнее. Второе – я был в одном помещении с Фесоджайе, может, всего раза два. У меня даже нет его номера, но когда я обращаюсь к его личному помощнику, то получаю, что прошу, за пару дней. Он выполняет условия договора. И ты должен знать, что он славится злопамятностью. – Отунба сделал паузу, чтобы допить пиво.

– Доходили слухи.

– Мне нужно учитывать, что будет со мной и бизнесом, если я сейчас переметнусь. Одно дело – отказаться финансировать Фесоджайе, и совсем другое – публично поддерживать другого кандидата. Этот человек может помешать любым делам моей компании в Абудже. Все жирные министерские контакты пропадут как по щелчку. Как видишь, учитывать нужно многое.

– Отунба, ты упускаешь одно.

– И что же?

– Очень скоро мы можем стать родственниками. Твой вклад в мои амбиции – не только бизнес, еще это инвестиция в будущее Вураолы.

– Думаешь, дети настроены серьезно?

Профессор Кокер кивнул:

– Мой сын – да.

– Хм-м-м. Ладно, я приму к сведению. – Отунба наклонился вперед. – Присядь, поговорим о цифрах. О каком первоначальном взносе ты думал?

* * *

Искупительной жертвой Вураолы стала поездка с матерью к тете Каро. Выехали они поздно, поэтому прибыли уже в темноте и ей пришлось светить фонариком телефона, пока они переходили канаву. На шаткой доске она держала мать за руку.

– Почему она ничего не сделает?

– Ты знаешь, сколько раз я ей это повторяла? Сколько раз предупреждала. Наверняка из-за денег.

– Пусть хотя бы найдет доску получше и прибьет гвоздями. Уверена, на это ей хватит.

– Спасибо. – Во дворе Йейе отпустила руку Вураолы. – Не надо думать, будто ты знаешь, как живут свою жизнь другие люди.

Вураола рассмеялась.

– Уж ты-то всегда знаешь, как мне жить свою.

– Это другое, ты – моя кровинка.

Тетя Каро открыла раньше, чем они постучали. У нее в руках была керосиновая лампа.

– Йейе, добрый вечер. Доктор Вура – я вам все звонила и звонила, чтобы спросить о фасоне.

– Для этого мы и приехали, Каро. Она сейчас что-нибудь выберет.

– Простите, тетя Каро. Я хотела перезвонить, но все вылетало из головы.

Тетя Каро провела их в гостиную, потом ушла с керосиновой лампой в коридор за журналами.

На центральном столе мерцала свечка, капая воском в банку из-под молока. От колебания пламени по комнате скользили тени. Не в силах развеять тьму, свеча довольствовалась тем, что гоняла ее с места на место.

Скоро тетя Каро вернулась со стопкой журналов и сунула их Вураоле.

– Спасибо, что принимаешь нас в любое время, Каро, – сказала Йейе.

Тетя Каро улыбнулась и поставила лампу на стул рядом с Вураолой.

В основном она хранила старые выпуски «Овейшен» – самые свежие были двухлетней давности. Вураоле мало что нравилось, а когда она наконец показала на платье до пола с длинными рукавами, мать покачала головой:

– Ни за что, ты в нем будто только что из монастыря.

– А по-моему, хорошо.

– Ты – sisí, незачем одеваться как старухе. Ищи получше о, на празднике будет много видных холостяков, Лайи приглашает друзей из Лагоса. Покажи им свои ноги или плечи, а это платье спрячет тебя целиком.

– А как же Кунле? Твой хороший мальчик из хорошей семьи? Опять не угодил? – спросила Вураола.

– Мне-то он угодил, – сказала Йейе, – но он… Вы с ним уже больше года изображаете парня и девушку, может, он все-таки не твой суженый.

– Ты серьезно? Суженый? – Вураола рассмеялась. – Àfi[71] суженый, Йейе о.

– Парень и девушка, хотя вам уже не пятнадцать. Он мне нравится о, но он на тебе еще не женился, даже не обручился, поэтому нужно иметь варианты. Àbí, он говорил с тобой о свадьбе, ni? Тогда скажи скорее о, чтобы я могла строить планы.

Вураола взяла другой журнал и наклонила к лампе. Кунле заговаривал несколько раз о свадьбе, но она пока не собиралась рассказывать об этом матери. Обойдется и без града советов, что обрушится сперва лично, потом – через телефон в виде звонков и сообщений, которые будут будить спозаранку. Когда ей исполнилось двадцать три и она еще из-за разных университетских забастовок училась на третьем курсе медвуза, мама перестала советовать ей читать книжки и не гоняться за глупыми мальчишками, зато начала интересоваться всеми подробностями личной жизни. Это была одна из причин, почему она без сомнений разрешила прийти Нонсо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Анкара – традиционная западноафриканская ткань из хлопка с красочными рисунками в технике батик, завезенная в Африку голландцами во время колонизации. Здесь и далее прим. пер.

2

Из речи Джона Махамы, бывшего президента Ганы (2012–2017): «Мы в Африке наслаждаемся тем, что я называю дивидендами демократии. Прогресс, что мы видим, экономическое развитие, в котором мы участвуем, – это все дивиденды правильного управления, уважения прав человека, верховенства закона».

3

«Все будет хорошо» (Everything Good Will Come, 2005) – роман Сефи Атты (род. 1964), нигерийско-американской романистки, проживающей в Калифорнии.

4

Спасибо (йоруба); hin – обращение как к мужчине, так и к женщине. Поскольку в Нигерии существует несколько сотен языков, при записи нигерийцы пользуются паннигерийским алфавитом из 33 букв на основе латиницы, разработанным в 1981–1985 годах. Среди прочего целью создателей было избавиться от диграфов (запись одного звука двумя буквами) с помощью диакритических знаков, применяемых в буквах для обозначения различных тонов.

5

Слово для подтверждения – например, «да?».

6

Призыв к быстрому действию – «вот».

7

Ашо-оке – традиционная ткань народа йоруба.

8

Боли – блюдо из жареного недозрелого плантана с острым соусом, можно подавать как гарнир.

9

Баами – мой отец.

10

Баба – отец (с указанием имени ребенка); Ийя – мать.

11

Амала – традиционная еда йоруба. Представляет собой высушенную густую пасту из батата (с разнообразными добавками). Едят, отщипывая и макая в супы.

12

Гбуре – название растения водолюб на йоруба.

13

Частица в конце предложения для поощрения к действию или неодобрения, можно понимать как «ну же».

14

Харматан – сухой и пыльный западноафриканский пассат из Сахары, с конца ноября по начало марта.

15

Откуда мне знать? У меня нет мудрости.

16

Иджеша – этническая группа из племени йоруба.

17

Нигерия стала независимой в 1960 году.

18

Медилаг – Колледж медицины в Университете Лагоса.

19

Осун отделился от штата Ойо и получил столицу в Осогбо в 1991 году. На тот момент в стране с 1985-го правил генерал Бабангида, планировавший в 1990-м уступить власть, провести честные выборы и начать так называемую Третью республику – это и подразумевается под «недолгой военной властью». Бабангида намеревался покончить с чередой военных переворотов, свергнув предыдущего диктатора, но и сам правил до 1992-го. Затем, после очередного переворота, пришел генерал Абача, среди прочего превративший страну в наркогосударство. Когда Абача умер в 1998 году, следующий генерал объявил амнистию политзаключенным, судил преступников во власти, провел выборы в 1998 году – в результате исторический период Нигерии с 1999 года по сей день называется Четвертой республикой (причем с 2015 по 2023 год к власти возвращался генерал Бухари).

20

Букв. «взгляните на нас» – церемониальная фраза в духе благословения.

21

Вы мудры, вы мудры.

22

Отделение Харфорда – название отделения для новорожденных в больнице Уэсли-Гилд.

23

Моя мать.

24

Извините.

25

Среднее образование в Нигерии длится шесть лет и состоит из трех классов младшей средней школы (JSS) и старшей средней школы (SSS).

26

Зобо – нигерийский напиток из сухих лепестков гибискуса и специй.

27

Малламу – ученый господин.

28

Джолоф – блюдо Западной Африки, обычно из риса, помидоров, томатной пасты.

29

«Гана должна уйти» – фраза, связанная с 1983 годом, когда нигерийский президент Шеху Шагари приказал депортировать нелегальных мигрантов из Ганы из-за того, что они занимали рабочие места нигерийцев, и из-за религиозных волнений. В том же году произошел военный переворот, сместивший Шагари. Фраза стала настолько расхожей, что в честь нее прозвали дешевые плетеные сумки с молниями, в которые ганцы складывали свои пожитки.

30

Книга Притчей Соломоновых 28:14.

31

Гарри – сухие шарики, сделанные из забродившей пасты из маниоки.

32

Имеются в виду губернаторские выборы 1983 года. После президентских выборов в декабре 1983 года из-за постоянных проблем с мошенничеством и коррупцией в стране состоялся переворот и к власти пришел генерал Бухари, объявивший войну «отсутствию дисциплины» и обещавший реформы. Долго у власти он не продержался, и уже в 1985 году его сверг генерал Бабангида.

33

В большей части Нигерии существует традиционная сегрегация, согласно которой женщины шьют для женщин, а мужчины – для мужчин, хотя в законах это нигде не прописано.

34

Бубу – свободный африканский балахон (мужской вариант на йоруба также называется «агбада»).

35

Адире – раскрашенная вручную ткань, распространенная на юго-западе Нигерии.

36

Добрый вечер.

37

Эсан – месть.

38

Эджиканисообу – странствующий портной.

39

Буба – африканская блузка, часть традиционного женского костюма ашо-эби, куда также входит иро – юбка, которую оборачивают вокруг талии. Ашо-эби переводится как «семейная ткань» и предназначен для того, чтобы отличать один клан от другого с помощью характерных цветов и рисунков.

40

Церемония присвоения имени проходит на восьмой день после рождения. Сначала старший в семье благословляет младенца медом, сахаром, растением кола, алкоголем и т. д. – в знак сладкой жизни. Затем присутствующие кладут в миску деньги и записки с именем, связанным с какими-либо пожеланиями на будущее (так, имя Эниола переводится как «богач»). Затем родители читают эти имена и выбирают одно.

41

Халат Джорджа – длинная полоса индийской ткани для оборачивания тела (может перехватываться поясом). Название пошло от Форт-Джорджа (в честь святого Георгия), построенного в 1639 году у города Мадраса в Индии. Ткань, завозившаяся оттуда в Африку, получила общее название, не относящееся к конкретному стилю или фасону.

42

Ради бога.

43

Не могу пить.

44

Приветствую вас всех.

45

Здесь: ага. Неформальное восклицание с разными смыслами в зависимости от контекста.

46

Нет.

47

Девушка, сестра.

48

Аминь.

49

Окрика – одежда секонд-хенд. Название пошло уже из XIX века от названия одного из важных нигерийских портов, Окрика, откуда в страну поступала ношеная одежда из Европы, считавшаяся более статусной. На данный момент окрика является важной индустрией для промышленников и законодателей Нигерии и предназначена не только для нижнего, но и среднего классов; служит важной темой для популярных модных блогеров в соцсетях.

50

В голове пусто, чуть не погибли!

51

Выражение раздражения.

52

Пожалуйста. Многие выражения здесь – из нигерийского пиджина, то есть смешения местных языков с английским (самоназвание – найджа).

53

Хорошая работа, командиры.

54

Придорожный ресторан.

55

Эфо риро – овощной суп, традиционный для йоруба.

56

Что?

57

Ворово – овощной суп из листьев растения ворово, с таким высоким белковым содержанием, что в Африке считают, что в этом супе не нужно мясо.

58

Уточнение, как и àbí.

59

BJ в англоязычном сленге – сокращение от blowjob («минет»).