Кровь на колёсах

Выпив стакан крепкого сладкого чая, я вышел на улицу и направился в милицию. Город просыпался, и люди, кто в одиночку, кто группами направлялись на работу.

«Да, не май месяц, – поёживался я от утренней прохлады. – Вот завернут холода, а у меня ни плаща, ни тёплой куртки с собой нет». Занятый прозаическими размышлениями, сам не заметил, как очутился у отдела. Там кучками стояли работники милиции, обсуждая предстоящее прочёсывание завода.

– Виктор Николаевич! – услышал я голос Гильманова. – Сотрудники в сборе, какая будет команда?

– Хорошо, если все на месте, тогда поехали.

Ребята разместились в автобусах, и мы полным составом двинулись к предприятию имени Карпова.

* * *

Милиция и рабочие, разбившись на группы по два-три человека, приступили к прочёсыванию территории завода и прилегающей местности. Каждой группе был определён свой участок и назначен ответственный из числа сотрудников милиции.

Пока люди исследовали окрестности, я, взяв с собой следователя и двух рабочих, направился на участок, где стояли железнодорожные цистерны. Я поднялся на эстакаду, с которой осмотрел прилегающий к ней участок железной дороги. Передо мной на путях было шесть цистерн, две из которых уже стояли под загрузкой серной кислотой. Я спустился и стал осматривать одну цистерну за другой, стараясь быстрее отыскать нужную. Осмотрев две, мы направились к третьей, что стояла в самом тупике. На её боку красовался тот самый номер. Несмотря на то, что цистерна была обильно покрыта ржавчиной, на ней четко виднелись цифры 0063456, выведенные белой краской.

– Мужики, – обратился я к рабочим, – мы должны внимательно осмотреть эту цистерну. Не исключено, что мы найдём здесь похищенный катализатор!

Рабочие полезли под цистерну, и почти сразу один из них крикнул:

– Товарищ начальник! я нашёл! Вот она, эта сетка!

– Не трогайте её! – предостерёг я. – Сейчас следователь зафиксирует, как она закреплена и опишет в протоколе.

Следователь, как и тогда, когда мы поехали на завод осматривать рабочие ящики подозреваемых, с явной неохотой полез под цистерну, боясь испачкать чистый отглаженный милицейский китель.

– Ну, что ты так смотришь на меня? – не без раздражения спросил я его. – Вот похищенный катализатор! Теперь твой черёд, фиксируй! Это твоя работа, и никто её за тебя делать не будет.

– Мужики, кто на заводе моёт или чистит цистерны изнутри? – громко спросил я. – На заводе есть подобная служба или нет? Если есть, то пригласите ко мне её представителя.

Один из рабочих двинулся в сторону заводоуправления. Через десять минут он вернулся обратно и привёл с собой директора предприятия.

– Леонид Николаевич! – обратился я к нему, – похоже, мы нашли катализатор. Но в каком он состоянии, я не знаю.

Из-под цистерны вылез следователь и разрешил рабочим доставать устройство. По указанию директора двое рабочих полезли под днище. Они возились там минут двадцать и вытащили свернутую в рулон сетку из платины.

Следователь дождался, когда её развернут на земле, и вновь приступил к протоколу.

– Виктор Николаевич! у меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность, – воскликнул директор. – Вы просто спасли наш завод, и меня в том числе.

– Леонид Николаевич! У меня к вам единственная просьба. Необходимо обследовать цистерну. Пришлите сюда людей, которые могут осмотреть ее внутренность.

– Сейчас постараемся найти таких людей. Все на прочёсывании местности. А зачем вам это, если не секрет?

– Знаете ли, Леонид Николаевич, я просто не исключаю, что там может находиться труп пропавшего Барышева, если он ещё полностью не растворился в кислоте.

Директор подозвал к себе одного из работников и что-то сказал ему. Тот, выслушав, быстро направился к заводоуправлению. Минут через двадцать-тридцать к нам подъехала машина, из которой вышел мужчина, одетый в защитный резиновый костюм. Я кратко проинструктировал его, и он, надев на голову противогаз, стал медленно опускаться внутрь по верёвке, которую держали несколько мужчин, стоящих на цистерне. С каждой минутой вокруг бочки собиралось всё больше и больше народу. Все замерли в ожидании. Прошло минут пять, и вдруг верёвку сильно дернули. Мужчины стали её вытягивать, к всеобщему ужасу, из люка показались человеческая нога в чёрном резиновом сапоге. Народ ахнул и стал пятиться в сторону.

Усилиями ещё нескольких мужчин удалось вытащить тело на землю. Я подошёл к трупу и стал внимательно осматривать то, что осталось от человека. В полуразложившемся теле трудно было узнать кого-либо. Напрашивался лишь вывод о том, что голова и руки оказались наиболее повреждёнными, по всей вероятности, именно эти части тела оказались в отстойнике цистерны, где, как правило, скапливается перевозимый продукт.

– Леонид Николаевич, я думаю, это труп нашего Барышева.

– Виктор Николаевич! я знал, что вы раскроете это преступление! – торжественно произнёс, подошедший ко мне Гильманов. – Я бы сам никогда не догадался, что его труп мог находиться в цистерне. А вы нашли эту бумажку с цифрами и размотали всё дело. Вот что значит опыт! А мои следователи не захотели марать руки о грязную спецовку.

– Представь себе, Ринат, – ответил я, – сегодня должны были залить кислоту в эту цистерну, и мы бы с тобой никогда не нашли бы ни Барышева, ни его трупа. Я думаю, что убийство совершили Хасанов и Садыков, правда, мотивы мне пока не ясны. По всей вероятности, они и закрепили сетку под цистерной, надеялись её снять при формировании поезда. Ведь эти цистерны простоят на сортировочной станции минимум часов пять. Этого вполне достаточно. Уверен, что такое могли совершить только те, кто хорошо знал, что охрана не проверяет выезжающие с завода цистерны.

Пока мы разговаривали с начальником отдела, прибыли прокурор района и медицинский эксперт.

Мы отошли в сторону, чтобы не мешать осматривать осмотру.

– Извините, – обратился я к эксперту, – вы можете хотя бы предварительно назвать причину смерти?

Тот стал сантиметр за сантиметром осматривать голову трупа, вернее, то, что от неё осталось. Через некоторое время он обернулся ко мне и обыденно резюмировал:

– У трупа повреждён череп, и я не исключаю, что это и стало причиной смерти. Удар нанесён тупым предметом, может, даже гаечным ключом. Всё остальное покажет вскрытие.

– Посмотрите его зубы, – попросил я. – У Барышева был титановый мост.

Эксперт открыл рот трупа и через несколько секунд сообщил:

– Вы правы, слева сверху титановый мост.

– Это Барышев, больше у меня сомнений нет, – выдохнул я.

Когда я садился в машину, к нам подошёл прокурор района.

– Вас можно поздравить с раскрытием двух серьёзных преступлений, – произнёс он и пожал мне руку.

– Если я вам, а, вернее, прокуратуре, буду нужен для допроса, меня можно найти в кабинете Гильманова или в Автозаводском РОВД Челнов.

Оставив оперативников на месте, мы с начальником милиции поехали в отдел.

* * *

Добрались быстро. По пути в выделенный мне кабинет я попросил дежурного по РОВД доставить ко мне Хасанова. Он вошёл, демонстративно делая вид, что обижен и возмущён своим несправедливым задержанием, и без приглашения уселся на стул.

– Встаньте, Хасанов! Вам ещё никто не предлагал здесь присесть. Вы, наверное, забыли, что находитесь не у себя дома, а в милиции. Здесь разрешение на то, чтобы вы сели на стул, даю я, и никто больше. Вам это понятно? Думаю, вам уже пора привыкать жить по команде.

Он встал и с нескрываемой злостью посмотрел на меня. Не будь он скован наручниками, разорвал бы меня как тузик грелку. Я посмотрел на него и специально улыбнулся, стараясь ещё больше завести его психику.

– Вот теперь можете присесть, – произнёс я.

Он вальяжно расселся, откинувшись на спинку стула и демонстративно закинув ногу на ногу.

– Встать Хасанов! – скомандовал я. – Видно ты ничего не понял. Начнём всё сначала.

Глаза его налились ненавистью. Он стоял напротив, буравя меня тяжёлым взглядом. Словно не замечая всего этого, я задал ему свой первый вопрос:

– Давайте, Хасанов, вспомним вчерашний день. Вчера в разговоре с вами я обещал доказать кражу катализатора и убийство Барышева в течение трех суток. Но сегодня я должен вас немного огорчить. Полчаса назад была найдена спрятанная вами платиновая сетка, а также труп вашего товарища, которого вы убили вместе со своим другом Садыковым и сбросили в цистерну. Вы надеялись, что серная кислота уничтожит следы вашего преступления, но вы с другом ошиблись. Мы нашли труп и катализатор до того, как в цистерну залили кислоту. Так что я вас немного подвёл, не выдержал указанный мной срок. Раскрыть преступление помогла ваша же записка, которую я нашёл в кармане вашей спецовки. Если пожелаете, я могу её показать. Я бы вам посоветовал подумать о будущем, а не кончать свою жизнь у стенки.

Хасанов стоял передо мной и внимательно слушал. Я невольно обратил внимание на то, что в его глазах появился страх. Заметив, что я пристально рассматриваю его, он попытался придать ему другое выражение. Теперь на лице Хасанова было написано полное безразличие. Тело этого изначально уверенного в себе человека просто съёживалось у меня на глазах. Ноги его обмякли, чтобы не упасть, он опёрся рукой о стул.

– Теперь, Хасанов, вы больше мне не нужны. Преступление раскрыто, государству возвращено похищенное вами имущество. Сейчас сюда приедет следователь прокуратуры и приступит к вашему официальному допросу.

– Я всё расскажу, только дайте мне возможность жить! Пусть в тюрьме, но только жить! – крикнул он с каким-то звериным надрывом.

– Видишь ли, Хасанов, я не судья и никаких гарантий давать не могу. Вообще-то я не занимаюсь раскрытием убийств. Я вчера предупреждал вас, что не дам вам листа бумаги для явки с повинной. Представь себе, Хасанов, я держу это слово и бумагу тебе не дам, хотя и не отвечаю за других своих коллег.

Тело Хасанова затряслось то ли от рыданий, то ли от нервной дрожи. Я вызвал оперативника и передал ему преступника. После того как за ними плотно закрылась дверь, я позвонил в прокуратуру и попросил прислать в отдел милиции их следователя для допроса Хасанова, так как тот готов дать показания в совершённом убийстве.

Зайдя к Гильманову в кабинет, я позвонил в МВД и доложил ситуацию начальнику управления уголовного розыска МВД.

– Молодец, Абрамов, – похвалил меня Юрий Васильевич. – Фартовый ты мужик! За что ни возьмёшься, всё получается.

– Юрий Васильевич, сейчас допрошусь в прокуратуре и поеду назад, в Челны. Звонить буду уже оттуда.

После допроса я пообедал и стал прощаться с Гильмановым.

– Абрамов! с тобой хочет встретиться первый секретарь райкома партии. Поехали.

Я с легкостью согласился, так как райком находился по дороге в Челны. Мы быстро доехали до типового здания идеологических учреждений того времени и, поднявшись на второй этаж, оказались в приёмной.

– Зиннур Ахметович, вас давно ждёт. Проходите, пожалуйста, – прощебетала миловидная секретарша и открыла нам дверь в кабинет своего шефа.

Мы с начальником отдела милиции вошли и остановились у порога. За столом сидел мужчина в возрасте шестидесяти лет в дорогом импортном костюме и что-то писал. Он оторвался от работы и, встав из-за стола, направился в нашу сторону. Пожав нам руки, он предложил пройти в соседнюю комнату, где был накрыт небольшой стол. Разлив по рюмкам коньяк, Зиннур Ахметович предложил выпить за удачное раскрытие преступления. Предложение было принято, но поговорить не удалось. Нашу беседу прервал звонок из Казани. Партийный босс извинился и вышел, вслед за ним потянулись и мы.

Дождавшись конца телефонного разговора с Казанью, мы стали прощаться. Зиннур Ахметович взял меня за плечи и на прощание сказал:

– Виктор Николаевич, Менделеевск всегда будет помнить вас как отличного работника МВД. Я сегодня же позвоню министру и поблагодарю его за вашу работу.

Мы вышли на улицу. Я крепко пожал руку начальнику милиции и пожелав ему удачи, сел в машину.

«Вот и всё, – подумал я, проезжая пригороды Менделеевска. – Два дня потребовалось для раскрытия. Интересно, смогли бы они сами, без меня, найти преступников? Наверное, нет. Им было бы проще повесить кражу катализатора на убитого Барышева, которого они бы никогда не нашли».

* * *

Недалеко от поста челнинского ГАИ, нашу машину подрезал чёрный «Мерседес». Это было так неожиданно, что мой водитель с трудом удержал автомобиль на дороге.

– Гад! Что он делает? Пьяный, что ли? – возмутился он.

Словно услышав эти слова, водитель «Мерседеса» резко притормозил и пропустил нас вперёд. Не прошло и минуты, как его машина снова догнала нас и стала вытеснять с дороги. Казалось, вот-вот мы вылетим в кювет. Водитель с большим трудом вернул машину на дорогу. Я видел, как его лицо сначала покрылось потом, а потом и побледнело.

– Игорь, если можешь, догони его, посмотрим, кто за рулём, – попросил я.

Догнав «Мерседес» и поравнявшись с ним, мы увидели смеющиеся лица сидевшего за рулём и пассажира. Похоже, они были довольны своими смертельными шутками. Не сбавляя скорости, лихачи помчались в сторону Набережных Челнов. Я снял трубку и по рации сообщил на пост ГАИ данные машины, попросив сотрудников задержать её.

Минут через пять, подъезжая к ГЭС, мы с Игорем увидели, что на посту стоит тот самый «Мерседес», а около него прохаживаются двое молодых людей. Наша «шестёрка» притормозила рядом. Мы с водителем вышли из машины и направились в их сторону.

Сотрудник ГАИ, приложив руку к козырьку форменной фуражки, доложил о задержании автомашины и передал мне водительское удостоверение лихача и техпаспорт на машину. Увидев это, один из парней, по всей вероятности, водитель, отошёл от группы и направился ко мне.

– Слушай, командир! ты, пожалуйста, извини меня. Ну, ты сам понимаешь, я парень молодой, вот и лихачу понемногу. Мы с пацанами не знали, кто едет в вашей машине. Если бы мы знали, проехали бы стороной.

В этот момент к нашему разговору присоединился ещё один молодой человек. Судя по его поведению, явно лидер этой группы.

– А вы кто? – спросил я его.

– Я его шеф! – с вызовом ответил парень. – Моя фамилия Лобов, я из Елабуги. Меня здесь все знают. Если вы не верите, я прямо сейчас свяжусь с начальником Елабужского городского отдела милиции и он лично попросит вас вернуть изъятые у нас документы. Думаю, вы не откажете ему в этой просьбе?

– А зачем вам ему звонить? Да и нарушили правила не вы, а ваш водитель. Какое отношение он имеет к этому нарушению?

– Ну, давай, командир, разойдёмся по-хорошему, – начал Лобов. – Скажи, сколько я должен и разойдёмся на бабках. Может быть, ты и деньги не берёшь?

Он громко рассмеялся своей шутке. Однако вытащил из кармана пиджака объёмный кошелёк и стал в нём швыряться.

– А вы не нукайте, я не лошадь, и вы меня не запрягли. Поберегите свое «ну» для жены или друзей. Это первое. Второе. Что значит «разойдёмся по-хорошему»? Вы что, мне угрожаете? Если вы ездите на «Мерседесе», то вам позволительно творить беспредел на дорогах? Я думаю, если бы вас не остановили сотрудники ГАИ, то вы, Лобов, никогда не остановились бы и не попросили прощение за своё дорожное хамство. Пусть завтра ваш водитель подъедет ко мне на работу часов в десять утра, там мы с ним и разберёмся.

– А где вас найти? – спросил Лобов. – Может, решим этот вопрос прямо здесь, на месте?

– Найдёте меня в Автозаводском РОВД. Спросите Абрамова, вам там подскажут.

Мы сели в машину и продолжили путь. Несмотря на то, что инцидент был полностью исчерпан, Игорь продолжал возмущаться и никак не мог успокоиться.

– Вот сволочи! Что хотят, то творят. Всё у них схвачено и за всё заплачено, – всю оставшуюся дорогу бубнил мой водитель.

Приехав в Челны, я провёл небольшое совещание оперативно-следственной группы МВД. Из докладов старших групп было ясно одно: нам удалось задержать участников двух преступных групп, которые длительное время занимались кражами КамАЗов. В общей сложности преступники похитили более сорока машин. Оставшись один, я приступил к анализу допросов, объяснительных записок и других документов. Анализируя показания братьев Дубограевых, пришёл к выводу, что ими было похищено порядка тридцати пяти КамАЗов, а бригадой Боцмана – около семнадцати. Теперь оставалось сделать главное – установить лиц, которые приобрели эти машины и вернуть их потерпевшим. Закончив с анализом, я приступил к написанию аналитической справки.

Стук в дверь заставил меня прервать работу. После моего «входите» на пороге появился Артём Сергеев.

– Разрешите? – спросил он. – Виктор Николаевич! Я вчера встречался со своим товарищем из шестого отдела. О нём я вам рассказывал раньше. Так вот, он мне сообщил, что Боцман вернулся из Греции, был дома, собрал свои носильные вещи и очень быстро уехал из адреса. Похоже, что ему кто-то позвонил из милиции и сообщил, что мы задержали его людей. Кто звонил Боцману, мой товарищ не знает. Я думаю, что нас сдают местные оперативники. Город Челны не настолько большой, и многие здесь хорошо знают друг друга. Полагаю, наша группа должна сняться и выехать для работы с задержанными в Казань или ещё куда-то. Здесь нам нормально работать не дадут. У меня есть сведения, что в ИВС творится полный беспредел. Милиционеры за деньги ночью открывают камеры и дают свободно общаться задержанным, в частности, много посещений бывает у сотрудника ГАИ Хисамутдинова. Теперь не ясно, кого он больше боится, нас или их.

Выслушав его, я невольно отметил про себя, что даже простой оперативник заметил факты измены отдельных сотрудников местного отдела милиции. Я сделал озабоченное лицо и, словно впервые услышав об этом, произнёс:

– Спасибо, Артём, за совет. Я тоже так думаю. Видно, здесь мы разворошили большое осиное гнездо, многим поломали уже отлаженный бизнес, в том числе и работникам милиции. Артём, постарайся узнать через своего знакомого, кто звонил Боцману, это очень важно, ведь об этих задержанных знают лишь руководители УВД Челнов.

– Хорошо, Виктор Николаевич! Я постараюсь, но обещать не буду. Всё зависит не от меня, – ответил Артём перед уходом.

«Продают прямо на корню, – подумал я. – Даже страх и погоны их не сдерживают. Запах денег полностью отбивает страх и совесть. А может и правда, свернуть здесь всю работу и выехать в Казань? И там добить эту группу? Нет, нельзя. Это будет большой ошибкой, ведь здесь надо проводить целый комплекс следственных действий: выход на место преступления, допросы свидетелей… Из Казани просто невозможно будет каждый раз возить задержанных в Челны. Это не выход из положения. А может, перевести их в ближайшие подразделения, скажем в Елабугу, Менделеевск или в Мензелинск? Чем не выход?»

Этот ход мне понравился больше, чем вывоз арестованных в Казань: «Надо будет завтра обговорить это с Костиным. Интересно, что он скажет на это предложение? Сейчас приглашу к себе Ботова и поручу ему проведение мероприятий в отношении сотрудников местной милиции. Пусть поработает, может, выйдем на больших начальников?»

Сильная спазматическая боль в голове на какой-то момент остановила мои размышления. Я пошвырялся в карманах пиджака и, достав таблетку, запил водой. Погрузившись в кресло, я закрыл глаза и постарался расслабиться.

«Что-то часто в последнее время меня стала мучить головная боль, да и сердце не на шутку беспокоит, – с тревогой подумал я. – Ну, с сердцем всё ясно. Перенесенный инфаркт миокарда должен был сказываться при такой интенсивной нагрузке. Но головные боли, было что-то новое для меня».

Я обтёр платком вспотевший лоб, закрыл глаза и снова постарался расслабиться. «Слушай, Абрамов, ты чего мусолишь всякий раз одно и то же? Лучше вспомни день, когда ты отдыхал в последний раз», – продолжал я серьёзнейшую беседу с собой и постарался вспомнить тот день. Однако, как я ни старался, никак не мог его извлечь его из памяти. То ли у меня вообще не было выходных в этом году, то ли память стала подводить. «А когда ты, Абрамов, последний раз ходил с семьей в кино или театр?» – строго обратился я к себе. Но и в этот раз при всём усердии вспомнить так и не смог. «А ты всё о здоровье думаешь. Откуда ему взяться-то этому здоровью? Ты просто устал. Но если дадут хотя бы дня три отдохнуть, то всё это сразу пройдёт, и сердце, и голова. Не надо накручивать себя, успокойся, сейчас всё отпустит. Ты просто хронически устал», – успокаивал я себя.

Пересилив боль в левой руке, я взглянул на часы. Шёл восьмой час вечера. Я пододвинул к себе телефон и устроил телефонный сеанс с Казанью.

– Слушаю, – ответил Костин.

– Юрий Васильевич, вас беспокоит Абрамов! Хотел доложить о работе. Ваше указание по Менделеевску выполнил. Как уже докладывал ранее, раскрыл два преступления, это убийство Барышева и кражу платинового катализатора. Сейчас менделеевские товарищи дорабатывают эти преступления.

Здесь, в Челнах, раскрыли более четырех десятков краж КамАЗов. Все подозреваемые задержаны, за исключением Боцмана. Пока ни одной машины не изъято. Думаю, по братьям Дубограевым необходимо выехать в Казахстан, в Аркалык. Все похищенные ими грузовики уходили именно туда.

В отношении группы Боцмана намного сложней. Он приезжал в Челны, но его предупредили. По оперативным данным, предупредили сотрудники милиции. Кто конкретно, пока сказать не могу. В этом направлении мы сейчас работаем. Без Боцмана мы КамАЗы не найдем. Это однозначно. Только он знает покупателей. Остальные – это пехота. В их обязанности входило перегнать и сдать КамАЗ покупателю.

Обстановка в Челнах в оперативном плане довольно сложная, работаем в полной изоляции, как вы советовали. Они нашей работе явно не радуются. Сотрудники группы, Юрий Васильевич, устали, и я думаю, что их необходимо каким-то образом заменить. Считаю, всех задержанных по этому делу необходимо разбросать по трём отделам милиции. Это позволит нам в какой-то мере снизить утечку информации. А то получается, что работают не наши сотрудники, а агентура местных товарищей. То есть мы узнаем все новости только после того, как с ней знакомятся челнинские оперативники. Не исключаю, что нам могут давать лишь дозированную информацию. Думаю, сведения могут быть не столь полные и своевременные.

– Всё ясно. Передай ребятам, что эти вопросы я буду решать завтра с заместителем министра. Сложнее будет с тобой! Ты там ключевое звено, и всё расследование держишь в своих руках. Заместитель министра может не согласовать твою личную замену.

– Юрий Васильевич! Я уже больше месяца в командировке. И, если честно, то просто устал и морально, и физически. Готов потом опять вернуться в Челны. Дайте мне отдохнуть два-три дня, иначе я просто могу сломаться. У меня уже боли в сердце, и часто болит голова, это явное переутомление.

– Хорошо, Абрамов! Постараюсь уговорить заместителя министра. Три дня, я думаю, мало что решат в этом деле.

Я положил трубку и потянулся к карману за лекарствами. Запил их водой, с надеждой подумав: «Неужели я уеду отсюда?» Мне с трудом верилось в это. С того момента, как я занял должность заместителя начальника управления уголовного розыска, я практически не вылезал из служебных командировок. Одна плавно перетекала в другую.

Этот растущий промышленный город, словно заноза засел в моей душе. Я не любил его ещё с тех времен, когда был простым оперативником и приезжал сюда работать по розыску без вести пропавших лиц и скрывшихся преступников. Если говорить точнее, то я просто не любил своих местных коллег. Сейчас мне даже не хотелось вспоминать об этом. Ведь обиды, какими бы старыми они ни были, всегда остаются обидами, а в моём случае, основная их масса была незаслуженной.

«Значит, всё будет ясно завтра», – подумал я и стал собираться домой, вернее – в гостиницу.

* * *

Утром отказался от служебной машины и отправился пешком в сторону Автозаводского отдела милиции, наслаждаясь прохладой осеннего утра. «Наверное, это последние денёчки бабьего лета, – размышлял я. – Скоро начнутся дожди, подуют холодные ветра…» Я, как все люди, рождённые в осеннее время, из всех времён года более всего любил весну. А если точнее, вторую половину апреля. Мне нравилось наблюдать, как просыпается природа, как городские скверы покрываются молодой нежно-зелёной листвой.

У отдела меня ожидали Лобов и водитель «Мерседеса».

– Здравствуйте, Виктор Николаевич, – направился ко мне Лобов. – Мы в отношении вчерашнего недоразумения.

– Мне нужен водитель, а не вы. Не вы же сидели за рулём той машины! – отрезал я и прошёл, не останавливаясь, мимо него.

«Козел!» – услышал я сдавленный голос Лобова. Я не стал оборачиваться и, словно не слыша его обидной реплики, проследовал дальше. За мной семенил молодой человек с фигурой платяного шкафа. На его могучих плечах крепко сидела бритая под ноль голова, а большой живот невольно напомнил мне о вреде обжорства.

Около дверей кабинета меня уже ждал Харламов, начальник уголовного розыска Автозаводского отдела милиции. Я открыл дверь и вошёл. Оттеснив водителя, за мной протиснулся Харламов. «Шкаф» нецензурно выругался и остался за дверью, не решаясь войти.