Кровь на колёсах

Я закрыл кабинет и направился на улицу, где меня уже ждала служебная машина.

* * *

Дорога от Автозаводского отдела милиции до переправы заняла не более тридцати минут. Однако при подъезде к ГЭС мы попали в настоящее столпотворение. Десятки автомашин различных марок, мешая друг другу, стояли у въезда на переправу. Подозвав пробегающего мимо сотрудника ГАИ, мы узнали, что дорога ремонтируется бригадой дорожников и весь скопившийся на въезде транспорт периодически, с интервалом в пятнадцать минут, пропускается в сторону Елабуги. Выстояв в очереди минут сорок, наша машина медленно тронулась, и уже через пять минут мы оказались на другой стороне Камы.

Впереди нас двигался новый КамАЗ, сверкая на солнце свежей краской. При виде сотрудника ГАИ, водитель двигавшейся впереди нас машины притормозил, и мы со скоростью сорок километров в час миновали пост ГАИ. После него КамАЗ, словно птица, выпущенная на волю, взревел мотором и устремился вперёд. Я попытался разглядеть лицо сотрудника ГАИ, но тот, словно нарочно, отвернулся от меня.

– Игорь, притормози, – попросил я его.

Свернув на бровку, водитель остановил нашу машину. Я вышел из салона и направился к посту ГАИ. Он размещался в новом здании овальной формы. Такая форма позволяла видеть всё, что творится на дороге, и не давала возможности каким-то образом миновать пост незамеченным.

Я вошёл в помещение и удивлённо остановился на пороге. Там находились три сотрудника, двое из которых дремали, сидя в удобных мягких креслах.

Автоинспектор, что занимался составлением протокола на проштрафившегося водителя, оторвавшись от бумаги, бесцеремонно спросил у меня:

– Мужик! ты кто такой? Ты что здесь делаешь?

Я достал удостоверение и представился. Бросив заполнение протокола, он медленно поднялся с кресла и представился мне.

– Товарищ сержант, кто у вас несёт службу на посту? Почему, несмотря на неоднократные указания руководства МВД, КамАЗы до сих пор выезжают из города, не подвергаясь досмотру. Почему номера этих машин не фиксируются в вашем журнале?

– Вася, Васька! – обратился он к одному из дремавших в кресле сотрудников. – Это по твою душу какой-то проверяющий из центрального аппарата МВД.

Вася приоткрыл один глаз и, взглянув на меня, вновь погрузился в дремоту. Я был взбешён! Еле сдерживаясь, чтобы не взорваться, я подошёл к телефону и набрал дежурного республиканского ГАИ и попросил соединить меня с начальником ГАИ республики.

Дождавшись «слушаю, Виктор Николаевич», я кратко доложил ситуацию, наблюдаемую мной на стационарном посту ГАИ. По мере моего доклада дремавшие сотрудники ГАИ один за другим стали потихоньку покидать помещение.

«Виктор Николаевич! Передайте, пожалуйста, трубку старшему инспектору, я сейчас с ним разберусь» – после этой просьбы я протянул трубку сержанту, но он в ужасе отмахнулся от неё, словно от гранаты, наотрез отказываясь брать в руки.

– Причём здесь я! – воскликнул он и устремился на улицу.

Я обрисовал возникшую ситуацию и попросил начальника ГАИ разобраться со своими, пока я не доложил об этом заместителю министра. Тот заверил меня, что обязательно разберётся и накажет виновных.

– Анас Исламович, я думаю, вы не оставите данный факт без должного внимания, и потому убедительно прошу вас, пусть начальник городского ГАИ найдёт меня и привезёт мне приказ о наказании этих сотрудников. Договорились? Так я его жду завтра!

Я положил трубку и, выйдя из овального здания, направился к своей машине.

– Вот видишь, Игорь, лишний раз убеждаешься, что можно издавать десятки приказов и указаний, но если их будут исполнять так же, как эти сотрудники, то грош цена всем нашим циркулярам.

Водитель понимающе кивнул и свернул с трассы направо. Машина помчалась в сторону Менделеевска.

Часть вторая

Начальник Менделеевского районного отдела милиции майор Гильманов встретил меня при въезде в город.

– Виктор Николаевич! – обратился он ко мне. – Может, заедем в кафе? Время обеденное. Боюсь, потом у вас просто не будет времени перекусить! Меня с утра уже вызывал к себе секретарь райкома партии. Пришлось отчитываться о проделанной вчера работе. Как мне показалось, он остался недоволен нами. В разговоре с директором предприятия он не раз упоминал вашу фамилию, видно, очень надеется на вас, считает, что вы сможете раскрутить это дело. Я тоже рад, что приехали именно вы. Может быть, все вместе и впрямь разберёмся.

– Ринат! Давай общаться на ты, так проще, если ты, конечно, не против. Я тебя знаю давно, да и ты меня не меньше. Скажи, ты зачем промолчал, когда я тебе звонил из Челнов и просил тебя направить ко мне двух сотрудников? Если бы я знал, что у тебя здесь такая ситуация, я бы не стал забирать твоих оперативников, обошёлся бы как-нибудь без них.

Мы подъехали к районному отделу милиции и прошли в его кабинет.

– Скромно здесь у тебя, смотрю, только самое необходимое, – оценил я обстановку. – Недавно был в кабинете начальника УВД Челнов, вот где истинная роскошь! Ну да ладно. Давай ближе к делу. Рассказывай, что здесь произошло.

Он разложил перед собой документы, и начал не спеша докладывать.

– Три дня назад, при попытке запустить одну из установок, на заводе по производству удобрений было выявлено отсутствие в ней платинового катализатора. Если объяснить проще, это сетка из чистейшей платины. Она очень сильно влияет на производительность установки. Без неё установка практически не работает. Так вот, пока разбирались, кто её мог похитить, выяснили, что в тот день на установке работали трое рабочих. Но одного из них на месте нет. Судя по тому, что его пропуск находится в кабинке проходной, он не выходил с территории завода. Вот, почитайте показания рабочих, которые трудились с ним в одну смену.

Я взял в руки объяснительные и стал медленно вникать, записывая отдельные моменты к себе в блокнот. Как только я закончил, Ринат продолжил свой доклад:

– Мы выдвинули несколько версий, закрепили по каждой из них по одному сотруднику. Однако основной версией, по которой мы сейчас усиленно работаем: катализатор мог похитить Барышев. Он в последнее время сильно пил и постоянно нуждался в деньгах.

Вы знаете, Виктор Николаевич, химический завод имени Карпова не относится к режимным объектам, и охрана на нём состоит из одних стариков. Барышев молодой и сильный мужчина, он мог свободно перемахнуть через забор и скрыться с этим катализатором. Что для него десять килограммов веса? Мы здесь все не исключаем, что он стащил этот чёртов катализатор, уже имея договоренность с кем-то о его продаже. Просто так ты его не продашь, да и стоит он свыше двух миллиона рублей. У кого могут быть такие деньги?

Мы несколько раз ездили к нему домой, он живёт недалеко от города в зверосовхозе, но к себе он в эти дни не приходил. Сейчас на заводе только и говорят что о краже катализатора. Ну, вы сами понимаете, директор завода доложил в райком партии, а райком всё возложил на меня. Секретарь говорит, где хочешь, там и ищи этого Барышева, но чтобы катализатор был на месте.

Я выслушал его доклад и попросил собрать личный состав отдела. Перед уходом Гильманова попросил ещё об одном:

– Ринат! Договорись о встрече с директором предприятия. Мне нужно с ним переговорить, так нужна будет его помощь.

– Всё понял, Виктор Николаевич, – ответил он и тут же, подняв трубку, дал команду дежурному РОВД о сборе личного состава.

Я остался один и стал изучать розыскное дело, заведённое сотрудниками угрозыска по факту исчезновения Барышева. Я очень внимательно ознакомился с анкетой пропавшего без вести и записал в свой блокнот его приметы.

Минут через двадцать вернулся начальник отдела и сообщил, что договорился о встрече с директором.

– Пока сотрудники не собрались, пошли кого-нибудь в заводскую амбулаторию, пусть принесут мне медицинскую карточку Барышева, желательно с описанием его зубного аппарата, – попросил я.

В комнате совещаний собрался весь личный состав отдела. Я проинформировал сотрудников о пропаже платинового катализатора, а также об исчезновении работника предприятия Барышева. В заключение сообщил, что завтра в девять часов утра мы силами сотрудников отдела милиции и рабочих предприятия будем тщательно прочёсывать всю территорию предприятия, а также территорию, примыкающую к нему. Я попросил заместителя начальника отдела милиции разделить людей на группы, назначить старших и закрепить за каждой определенный участок.

– Товарищи! Мы должны очень тщательно осмотреть всю территорию предприятия и прилегающей местности. Прошу запомнить, что нужно отнестись к этой работе серьезно. Вы должны проверить каждую щель, каждый канализационный колодец. Мне будет стыдно за вас, если в последствии после вашей проверки, будет найден труп. Всем всё ясно? Вопросы ко мне есть?

Мы с начальником отдела покинули актовый зал и прошли в его кабинет. На столе у него уже лежала медицинская карточка разыскиваемого. Я внимательно изучил её, записав интересующие меня сведения в свой блокнот, положил карточку на стол. Из нее я узнал, что Барышев месяц назад лечил зубы и местный стоматолог установил ему титановый зубной протез жёлтого цвета. Именно этот факт я и отразил у себя в блокноте. Закончив с медицинской карточкой, мы с начальником отдела поехали в кафе, где наконец-то пообедали.

– Ринат, – обратился я к нему, – а почему твои сотрудники лишь опросили этих двоих рабочих? Почему вы их не закрывали, разве нет на это оснований? Вы действительно считаете, что они непричастны к исчезновению Барышева и катализатора?

– Виктор Николаевич! Вы же прекрасно знаете, что до назначения на должность начальника отдела милиции я работал в службе охраны общественного порядка. Мне ещё ни разу не приходилось сталкиваться с подобными делами. Да и честно сказать, я в них мало разбираюсь. Мне кажется, что Хасанов и Садыков не имеют к этому никакого отношения. Они люди взрослые, работают на предприятии сравнительно давно. Оба характеризуются начальством положительно. Зачем им этот Барышев? Я считаю, это он стащил платину и смотался. Он год назад, как разошёлся с женой, ну после этого и начал пить. У него за спиной, можно сказать, ни флага, ни родины.

– Знаешь, Ринат, меня больше интересуют сейчас эти двое, Хасанов и Садыков, чем Барышев. Я бы хотел с ними поговорить. Это не потому, что я не доверяю твоим людям, которые опрашивали их. Просто хочу иметь своё мнение об их причастности или непричастности. Дай команду, пусть вечером твои люди выдернут их ко мне. Поговорю, посмотрю, как они себя чувствуют, что они думают об исчезновении их товарища по работе. Тем более, что один из них ранее судим. Чем чёрт не шутит, а вдруг опять потянуло к воровской романтике. Стоит ведь этот катализатор не десять копеек, а больше миллиона рублей.

– Хорошо Виктор Николаевич, я дам команду. Не думаю, что кто-то из них способен это сделать, а то, что один из них ранее судим, это неудивительно. У нас в стране чуть ли не каждый третий мужик судимый. Что их теперь, всех закрывать или расстреливать? Знаешь, Виктор Николаевич, сколько ранее судимых работает на этом заводе? Я думаю, что человек сто, или все сто пятьдесят, это как минимум. Всех закрывать прикажешь?

– Жираф большой, ему видней, – прикрылся я словами Высоцкого. – Это уже тебе решать. Если не получится по горячим следам, значит, будем закрывать всех до одного, пока не раскроем это преступление. А ты как хотел? Это только в кино преступление раскрывают по волоску, упавшему с головы преступника. В жизни всё по-другому. Хозяин в районе ты, а я только твой помощник и советник!

Мы сели в машину и поехали на встречу с директором предприятия.

* * *

Директором оказался высокий худощавый мужчина, лет сорока пяти. Он с нетерпением ждал нашего приезда. Этот небывалый на предприятии случай тяжело сказывался не только на психологическом состоянии работников, но ещё в большей степени на производительности самого предприятия. Отсутствие катализатора не позволяло ему работать в полную силу, и план месяца трещал по швам.

Увидев в окно подъезжающую машину, директор вышел на улицу и встретил нас на пороге административного здания. Мы поздоровались, и втроём поднялись в директорский кабинет.

– Присаживайтесь, – предложил он. – Чай, кофе?

Мы отказались и сели в удобные кожаные кресла. Начальник милиции представил меня, и мы приступили к обсуждению сложившейся ситуации.

– Вы знаете, Леонид Николаевич, – начал я, – завтра мы с начальником милиции наметили одно мероприятие, а именно, хотим прочесать всю территорию вашего завода. Хотим полностью исключить версию, что Барышев после хищения катализатора может скрываться на территории предприятия. Сейчас я уже не исключаю и того, что мы можем обнаружить и тело пропавшего, чем чёрт не шутит, пока бог спит. А для этих мероприятий нам необходима ваша помощь. Наши сотрудники плохо знают предприятие: подвалы, чердаки и другие укромные места. Ваши работники оказали бы значительную помощь в этом вопросе.

– Всё, что требуется от нас, мы сделаем, – заверил директор. – Скажите, сколько вам необходимо людей?

Мы быстро обсудили с ним некоторые моменты предстоящих мероприятий и, попрощавшись, поехали к себе в отдел.

– Ринат Асхатович, возьми завтрашнее мероприятие под свой личный контроль. Никаких там заместителей и помощников мне не нужно, только ваше личное участие. Не дай бог проколоться с этим делом, министр сжуёт нас обоих. А сейчас дай команду, пусть доставят этих двоих, я с ними переговорю.

Мне выделили кабинет, и я стал готовиться к разговору с коллегами Барышева. Минут через сорок привели Ильдуса Хасанова. Я взял в руки его паспорт и, открыв его, произнес:

– Ну что, Ильдус, давайте присаживайтесь.

Он осторожно присел и с явной опаской посмотрел на меня. Похоже, он очень переживал. У него мелко дрожали руки, и он не знал, как это скрыть.

– Давайте знакомиться. Я – заместитель начальника управления уголовного розыска МВД Абрамов, приехал к вам в город в связи с кражей катализатора. Я прочитал вашу объяснительную записку, и у меня возникло к вам несколько вопросов. Дело в том, что вы с Садыковым рассказываете об этом дне совершенно по-разному. Вы говорите одно, а он совершенно другое. Ведь Садыков ваш напарник не только по работе, но, насколько я знаю, вы дружите семьями. Ходите в гости, справляете вместе праздники? Если вы были с ним весь рабочий день, то должны говорить об одних и тех же вещах одинаково, а вы говорите абсолютно по-разному. Значит, кто-то из вас врёт! Вот я и хочу установить, кто говорит правду, а кто нет.

Я считал, что если они между собой договорились, то и показания их будут мало чем отличаться. А здесь налицо разные показания. Это свидетельствовало о том, что сговора у них не было.

– Не хочу тебя пугать, но похищенный катализатор стоит более двух миллионов рублей. За подобную кражу любого человека просто поставят к стенке и намажут лоб зелёнкой. Это у гражданина можно украсть всё, что хочешь, а вот у государства нельзя.

Хасанов заметно напрягся. Мои слова задели его, так что попытки изображать полное безразличие явно проваливались.

– А что вы меня пугаете? Вы сперва докажите мою причастность, а уж потом пугайте, – произнёс он.

– Зря ты так, Хасанов. Зря. Вот ты говоришь, сперва докажите причастность, а затем уж пугайте. Если я докажу, что кражу совершил ты вместе с Садыковым, то пугать тебя потеряет всякий смысл. Тогда будет поздно тебя пугать. Там каменная стенка, выстрел, и всё.

– Так вот вы сначала докажите, а там и будет видно, кому ордена, а кому и стена.

– Где ж ты этому научился, Хасанов? Ты думаешь, что я тебе не докажу? Подожди чуть-чуть! Через три дня я тебе обещаю, ты будешь сам просить меня о листе бумаги, чтобы написать явку с повинной! Слышишь меня, Хасанов? Через три дня! Но я тебе этой бумаги не дам! А сейчас ты пойдёшь в камеру, не домой, как ты бы хотел, а в камеру! Запомни этот день, именно с этого дня пойдёт тебе срок, это в лучшем случае, а в худшем – отсчёт твоих дней на этой земле.

Я поднял трубку и позвонил. Вошёл дежурный по РОВД и остановился в дверях.

– Оформите этого гражданина в камеру. Я зайду через десять минут, и подпишу все необходимые для этого бумаги.

После того как увели Хасанова, в кабинет вошёл начальник отдела.

– Виктор Николаевич! Вы за что задержали Хасанова? Что мне завтра докладывать прокурору района? Может, не стоило этого делать? Ведь у нас на него ничего конкретного нет.

– Ринат Асхатович! Ты вообще-то как собираешься раскрывать преступление? – разозлился я. – Ты рассчитываешь, что преступник сам придёт к тебе и всё расскажет? Нет, друг, таких людей, как Хасанов, обязательно нужно пропустить через камеру, чтобы лишний раз убедиться, что он не совершил убийство или той же самой кражи. Я чувствую, он имеет непосредственное отношение к этим событиям. А мне интуиция редко изменяет. Да если я и ошибся, то просто принесу свои извинения. Если он неглупый человек, то поймёт меня правильно и не обидится. Кстати, а где второй?

– Он уехал с женой в деревню и вернётся только через два дня.

– Ринат! А вы их рабочие места хорошо осмотрели? Вдруг что интересное у них в ящиках для одежды?

– Да что там может быть интересного? Грязные вонючие спецовки да пара стоптанных ботинок. Что ещё может храниться у них в ящике.

Я взглянул на часы. Они показывали начало пятого вечера. На улице было ещё достаточно светло.

– Ринат, время не позднее, давай, сгоняем на завод, сделаем выемку их рабочей одежды. Кстати, и следователь вроде бы на месте? Пусть возьмёт постановление и едет с нами на завод.

Гильманов сделал недовольное лицо. Ему явно не хотелось в этот час ехать на предприятие и копаться в рабочих ящиках. Однако он промолчал, и мы через несколько минут уже мчались к заводу. Прошли на территорию, затем в цех, в присутствии двух понятых вскрыли рабочие ящики Хасанова и Садыкова. Гильманов был прав, там действительно, кроме спецовок и инструмента, ничего не было. Я взял грязную одежду Хасанова и стал выворачивать карманы брюк. Они были пусты. А вот в куртке обнаружилась небольшая бумажка. Я осторожно положил её на верстак. На помятом сером клочке были написаны цифры 0063456. Что означали эти цифры, я тогда не знал. Я протянул бумажку следователю и попросил включить в акт изъятия.

– Виктор Николаевич! Для чего это? Засоряем уголовное дело всякой-всячиной, – воскликнул следователь.

– Это то, что мы обнаружили в карманах спецовок подозреваемых. Значит, всё это должно быть официально фигурировать в протоколе изъятия. А вдруг это ключ к раскрытию преступления?

Стоявшие рядом со мной следователь и начальник милиции невольно улыбнулись моим словам. Не обнаружив более ничего существенного, мы поехали обратно.

* * *

Машина остановилась около входной двери в отдел милиции. Едва мы вышли из авто, как нам навстречу вылетел дежурный по отделу. Он сообщил, что меня несколько раз спрашивал Ботов. Я поспешил в свой кабинет и стал звонить Стасу. Он долго не отвечал, и я решил уже положить трубку, как на том конце провода отозвались.

– Привет, Стас! Ты что, меня разыскивал? Я уже не успею подъехать в Челны, поэтому проведи совещание сам.

– Шеф! – начал ныть Стас, – давай возвращайся быстрее. Тут у нас такие дела! Дубограев поплыл, начал давать показания. Говорит уже о сорока двух кражах.

– Стас, не верь ему на слово. У меня в кабинете на стене висит схема. Проверяйте по ней каждый КамАЗ. Он может оговаривать себя, чтобы потом заявить, что вынужден был брать на себя все названные милицией машины, даже те, которые никогда не были в угонах. Кстати, что у нас с бригадой Боцмана? Сколько за ними?

– За ними на сегодняшний день одиннадцать краж. Шеф, давай возвращайся быстрее.

– Всё, Стас, пока! Не ной. На тебя смотрят твои подчинённые, – закончил я и положил трубку.

Предстояло подумать о менделеевском деле. Я выложил перед собой маленький кусочек бумаги с переписанными цифрами: «Что это значит? Зачем эти записи слесарю?» Я вновь и вновь брал листочек в руки, вертел его, пытаясь разгадать магический смысл цифр.

Мои размышления прервал начальник отдела:

– Виктор Николаевич! Вы обратно поедете в Челны или заночуете у нас?

– Наверное, заночую. Найди мне комнатку в общежитии. Сможешь?

Он немного растерялся от моей просьбы и стал настойчиво приглашать меня к себе.

– Извини, Ринат! Мне лучше будет, если я переночую в общежитии. Не хочу обременять твою жену своим присутствием. Если ты не возражаешь, я ещё немного поработаю.

Сделав обиженный вид, он повернулся и вышел из кабинета. Минут через десять после его ухода я тоже отложил работу и, закрыв кабинет, направился к выходу из отдела.

– Виктор Николаевич, – обратился ко мне дежурный по РОВД, – машина у подъезда, сейчас я позову водителя, и он отвезёт вас.

– Отдыхайте, ребята. Я сам дойду. Погода сегодня хорошая, немного прогуляюсь, – ответил я, выходя на улицу.

* * *

Шёл одиннадцатый час ночи. Я медленно шагал по пустующим улицам. Город засыпал. Мое внимание привлёк нарастающий шум товарного поезда. Общежитие, в котором я решил переночевать, находилось метрах в ста от железной дороги, которая проходила, чуть ли не по центру города.

Я прошёл ещё метров пятьдесят, прежде чем увидел товарный поезд, который, набирая скорость, отправлялся из города. Я, как в детстве, приступил к подсчёту вагонов в составе: платформы, цистерны, пульмановские вагоны, – все проносились мимо меня. Неожиданно внимание привлекли цифры на железнодорожных цистернах. Эти номера были такие же семизначные, как и на бумажке из кармана Хасанова.

Не знаю почему, но моё сердце, словно почувствовав что-то необычное, сильно заколотилось. Я чуть ли не бегом бросился к общежитию. Взяв у дежурного ключ, я быстро открыл комнату и бросился к телефону, который стоял на подоконнике. Несмотря на поздний час, я стал лихорадочно набирать дежурного по РОВД. Дождавшись ответа, попросил его соединить меня с диспетчером по химзаводу. Прошло около минуты, прежде чем я услышал заспанный голос. Я представился и попросил его проверить по учётным документам, где находится железнодорожная цистерна или вагон за номером 0063456.

От нахлынувшего волнения, кровь ударила мне в голову; не выпуская трубки из рук, я достал из кармана куртки таблетки и, положив одну из них в рот, запил водой. Наконец я услышал голос диспетчера.

– Алло, вы меня слышите? – неспешно выговаривая слова, спросил он. – Да, железнодорожная цистерна за номером 0063456 находится на территории завода.

– Посмотрите, пожалуйста, когда её подали и дату возврата потребителю, – попросил я.

– Её загнали пять дней назад, возврат через два дня, а если точнее, через день.

– Большое спасибо! – поблагодарил я.

Ещё минут тридцать назад я мечтал упасть на койку и закрыть глаза, а сейчас готов был мчаться на этот завод, чтобы лично убедиться в наличии этой самой цистерны! Но пришлось пересилить своё желание: раздеться и лечь на койку.

Лежал с закрытыми глазами, но сон не шёл. Я крутился, словно уж, пытаясь занять усыпляющую позицию, но у меня ничего не получалось. Сердце продолжало гулко стучать в груди, и я снова, как в Афганистане, почувствовал, что всё внутри меня стало мелко дрожать, словно предчувствуя большой бой. Измучившись, я встал, налил воды в чайник и поставил его на электрическую плитку.

«Как все удачно складывается! – думал я. – И в Челнах, и здесь, в Менделеевске. Вот и Ботов сообщил мне о раскрытии серии краж КамАЗов. По-моему, он назвал цифру, превышающую сорок. Это ведь здорово! Ради этого можно и помучиться в командировках».

Неожиданно я вспомнил свои стычки с Гариповым и Харламовым. «Вот теперь я уже могу так говорить им всем: ведь это моя бригада раскрыла преступления», – подумал я.

Размышления прервал закипевший чайник. Я отключил плиту и налил кипяток в металлическую кружку. Затем достал из портфеля безопасную бритву и скоблил подбородок в туалете минут пятнадцать. Процедура была несколько болезненной – я дважды порезался. Освежившись одеколоном, я достал из тумбочки утюг и приступил к глаженью брюк.

«Как медленно тянется время, как перед боем», – думал я, снова невольно вспоминая Афганистан.

За окном по-прежнему было темно. После возни с брюками и утюгом ничего не оставалось делать, как опять лечь в кровать. Чтобы скоротать время, я стал перебирать в памяти школьные годы. Воспоминания, словно кадры кинохроники, проплывали перед моими глазами. Я не заметил, как задремал.

Разбудил меня стук в дверь. Я испугано открыл глаза, стараясь понять, где я и что произошло. Стучала вахтёр, которую я попросил разбудить меня часов в шесть утра.

– Виктор Николаевич! Половина седьмого. Вы просили разбудить, – донёслось из-за двери.

– Спасибо, тётя Вера. Я уже проснулся и одеваюсь, – бодро отозвался я и стал приводить себя в порядок.