Последний Словотворец. Разрушенные оковы

– Великие Небеса, они же замерзли! Тион, ну что ты встал? Принеси им теплую одежду и суп подогрей. – Ее нежный голос полнился добротой и заботой.

Молодой мужчина, который выступал нашим сопровождающим, недовольно поморщился, но спорить не стал.

– И захвати мазь.

Женщина посмотрела на нас и тепло улыбнулась.

– Я слуга Небес, Отея. Не бойтесь, теперь о вас здесь хорошо позаботятся.

– Как же, – буркнул Тион, который все еще стоял на прежнем месте и странно косился на меня.

– Сказала же: принеси им одежду и еду.

Так нас накормили и, расстелив шкуры возле печки, оставили на ночь отогреваться здесь. Теперь моя семья состояла из малознакомых, но добрых на вид людей.

Несмотря на мазь, кожа горела и ныла, мешая провалиться в сон, а от жара углей горло быстро пересохло, требуя воды. Вдруг пришло понимание, что сегодня последняя ночь, когда я могу увидеть Хвостика. Может, на кухне осталось что-то из той еды, которую нам давали? Сбегать сейчас, не зная, как поступят служители Небес, было опасно, и я не мог бездумно пойти на такой шаг, поэтому решил, что попробую выбраться, только если найду еду.

Привычно тихо я прокрался к двери, за которой находилась кухня, и уже потянулся к ручке, как вдруг услышал тихие голоса.

– Тион, прекрати. Твое поведение недостойно служителя Небес.

– Аю сегодня увели. Сколько мы еще будем закрывать глаза на то, что творит старейшина?

– Тион! Ты навлечешь на всех гнев Великих богов. Мы дар, и наша жизнь принадлежит им.

– Дар? – В голосе послышалась насмешка. – Мы скот, Отея, который клеймят и откармливают на убой, а потом выпускают всю кровь, называя это жертвенным подношением. Разве ты не понимаешь, что Аю забрали? Аю!

– Замолчи! Не смей такое произносить! С такими грешными мыслями тебе лучше покинуть Кроан.

– Я бы рад, Отея, но…

Неожиданно доска под ногой скрипнула, и я испуганно отшатнулся.

– Там кто-то есть?

– Да кто там может быть?

За дверью послышались приближающиеся шаги. Попытка спрятаться могла наделать еще больше шуму. Оставалось лишь молиться, что меня не накажут.

– Твои дары спят мертвым сном, а все остальные в комнатах.

Дверь, едва скрипнув, открылась, и в проходе, полностью загораживая собой кухню, появился Тион. Он опустил глаза и внимательно на меня посмотрел.

– Что там? – чуть повысив голос, спросила Отея.

Тион странно улыбнулся и, жутко округлив глаза, одними губами сказал: «БЕГИ».

– Да говорю же, нет никого. – Он закрыл дверь передо мной, и теперь его голос снова стал приглушенным. – Сколько раз говорил тебе, что доски менять надо или хотя бы прибить получше.

Остальной разговор я уже не слышал. В голове стучали слова:скот, на убой, пускать кровь. Беги. Желанная безопасность рушилась на моих глазах. Не дар, а жертвы. Мне хотелось одного: найти Хвостика, а потом вернуться в пристройку, где были Арелла и угрюмый Радос. Пусть бы обряд инициации не проводился никогда.

Мы скот, который клеймят.

Беги.

БЕГИ.

Голос Тиона гремел в ушах, а его беззвучные слова послужили призывом к действию, даже не давая времени успокоиться и все обдумать. Схватив первый попавшийся плащ, я бросился прочь из дома служителей Небес.

Происходившее после напоминало мутный кошмар. Единственная дорога, по которой можно было вернуться необнаруженным, проходила мимо той пещеры. Остальные пути вели на площадь и слишком хорошо просматривались. Я крался под светом луны, молясь остаться незамеченным. У меня не было плана или понимания, что нужно делать, лишь желание оказаться в знакомом безлюдном месте, с волчонком, и зарыться носом в мягкую шерстку.

Впереди замерцали оранжевые всполохи пламени. Теперь пришлось почти ползти, прячась за валунами и стараясь не наступать на свежевыпавший скрипучий снег. Нужно всего лишь миновать вход со стражей. В голове навязчиво продолжало стучать лишь одно: встретиться с Хвостиком, который меня ждет. Словно эта мысль позволяла не сойти с ума от рухнувших надежд.

До пещеры оставалось еще чуть-чуть, и я прижался к валунам, которые полностью скрывали меня от чужих глаз. Заглянув меж ними, можно было рассмотреть арочный вход с факелами. Их свет играл на стенах, а в устрашающих тенях за его пределами стражи тащили за собой два тела. На них были белые, как снег, одежды, слишком легкие для такого холода. Я пригнулся еще сильнее, вдавливаясь в камень и не дыша.

– Куда их?

– Отнесем подальше и сожжем.

Вегард остановился, пытаясь поудобнее перехватить тела. Второй стоял и просто наблюдал за ним.

– Не хочешь помочь?

– А факелы ты понесешь? Они же иссушенные, почти ничего не весят.

Первый ругнулся и рванул на себя тела, длинная туника не выдержала и порвалась, обнажив клеймо на лопатке. Рука дрогнула, а в горле застыл всхлип. Клеймо было таким же, как у меня.Скот на убой.

– В следующий раз ты потащишь даров, а я факелы.

– Надеюсь, что следующего раза не будет.

– Ты не слышал Ирилия? Пришел последний цикл, кровь стала пробуждаться все чаще, а почти все наши цепи либо стащили отступники, либо они остались с охотниками.

– Цепи впитывают кровь, как сухая земля воду. Прожорливые твари.

Мужчина посмотрел на пещеру.

– Думаешь, Марих и Агель справятся до нашего возвращения?

– Кель и Эссон посторожат вход. Да и нет тут никого. Вокруг Кроана полно нашей стражи.

Он оглянулся на вход в пещеру, откуда вышли два огромных белых волка – спутники Вегардов, к которым никто не решался приблизиться.

Я дождался, пока стражники уйдут достаточно далеко, и осторожно выполз из убежища. Место ожога полыхало при трении об одежду, но благодаря ощутимой боли мысли стали проясняться. Узор клейма на телах отпечатался в памяти. Мы все стали дарами для богов, и сейчас было два пути: узнать правду или вернуться и ждать своего конца, послушно читая молитву каждый день.

Беги.

Тело сотрясло мелкой дрожью. Одна часть меня хотела повиноваться словам Тиона и убежать, но другая звала внутрь пещеры. Я сделал шаг, а потом еще один. Пусть даже волки сейчас меня разорвут.

Кель и Эссон пригнули головы и оскалились, но я продолжал медленно идти им навстречу, словно на какое-то время стал бесстрашным Вегардом. Как только расстояние между нами уменьшилось, оскал сошел с заостренных морд. Один из волков приблизился и боднул головой мою руку. На удивление, они не учуяли во мне чужака и легко пропустили внутрь пещеры.

Факелы освещали только вход, поэтому дальше пришлось двигаться почти на ощупь, но в памяти хорошо сохранилось расположение туннелей, по которым нас недавно вели. Из одного, где находились цепи, доносился шум разговора, поэтому я поспешил выбрать новый проход. Он был длиннее предыдущих и просторнее. Наконец мне удалось выйти к гроту, свод которого имел несколько дыр. Свет, проникавший через них, был слабым, но его вкупе с мерцанием факелов хватало для того, чтобы в глазах навсегда запечатлелась жуткая картина.

Массивный чан занимал место посередине. Он стоял на каменном постаменте в окружении факелов на высоких подставках. Звук капель, падающих с высоты в чан, эхом отдавался от стен грота. Сначала мне показалось, что через дыры в потолке просачивается снег, тающий от огня, но правда была намного ужаснее. Я увидел людей, подвешенных цепями к своду грота прямо над чаном. Длинные золотистые волосы, слипшись в бурую массу, закрывали их лица. Тела изуродовали глубокие раны, из которых кровь стекала в чан, наполняя его жертвенным подношением. От этого вида желудок сжался в ком, не желая удерживать в себе недавнюю еду. Зачем я только пробрался сюда? Зачем мне нужна была правда? Страшно, так страшно.

Беги.

Внезапно чья-то рука вцепилась мне в плечо и дернула на себя. Я прикусил язык от испуга. За мной стоял Тион.

– Глупый мальчишка, для чего ты полез в пещеру, оставляя следы? Теперь тебя ищут. – Он замолк и оглянулся. – Зачем обманул старейшину? Я видел, что ты Вегард, даже волки пропустили тебя.

Оцепенение прошло, и я попытался вырваться, но хватка у него была крепкая, как у воина. Тион вздохнул и прикрыл на мгновение глаза.

– Беги. Ты обманул старика и узнал правду слишком рано. Тебя не оставят в живых. По лесным тропам выйди к реке Кхали, где она огибает скалу. Найди отступников и проси их о пощаде. Скажи, что хочешь быть с ними, что ты Вегард, что… – он запнулся, – Тион приказал передать им, что не сберег Аю. Они поймут и примут тебя.

– Но как же Арелла и Хвостик? – Почему-то сейчас они стали очень важны, как последняя ниточка, связывающая с прошлым.

Тион притянул меня ближе и прошипел прямо в лицо:

– Беги, глупый мальчишка, или окажешься на их месте этой же ночью.

Он грубо вцепился в мой подбородок и развернул лицом к чану.

– Запомни ЭТО навсегда. Беги и забудь про Кроан.

Тион с силой оттолкнул меня.

– Беги в лес, пока есть силы.

И я, словно завороженный его словами, побежал. В ушах стоял звук капающей крови, а перед глазами – клеймо. Страх придавал сил, и вскоре лес поглотил меня своей тьмой.

Глава 2

Я бежал, не разбирая дороги и проваливаясь в сугробы. Колючие иголки еловых ветвей, покрытых тонкой коркой льда, царапали лицо. Приходилось прищуриваться, чтобы они не попали в глаза. Руки мерзли, но я продолжал хвататься за снег и все дальше углубляться в лес, пока не выбился из сил. Порывы ветра болезненно обожгли щеки и заставили остановиться. Только тогда пришло понимание, что, позволив страху завладеть собой, я просто ускорил неизбежность смерти. Тион говорил выйти по тропам к реке Кхали и там найти отступников, но как это было возможно ночью в заснеженном лесу? Даже охотники отправлялись только со своими волками. Скорее всего, утром Вегарды найдут мое окоченевшее тело. К страху добавилось отчаяние. Они смешались в бурный водоворот и пролились неконтролируемым потоком слез. Я всего лишь хотел жить, избегая опасности. Неужели мама оставила мне невыполнимый наказ?

Под светом луны снег искрился, позволяя рассмотреть ближайшие деревья. Вытерев рукавом мокрые щеки, я огляделся в поисках какой-нибудь тропы. Все леса, окружающие Кроан, тщательно обходили охотники, и там должна была быть протоптанная дорога, которая позволила бы выбраться из ледяной ловушки. Следовало двигаться в одном направлении, а не блуждать кругами.

Я подышал на замерзшие руки, стараясь немного их согреть, но жалкие попытки оказались бесполезны против ночного мороза. Вблизи послышался хруст льда на ветках и легкий звон. Сердце бешено забилось в груди, отдаваясь глухими ударами в ушах. Я застыл на месте, боясь пошевелиться, и не знал, что хуже: наткнуться на дикого зверя или же встретить охотников, отправленных за мной. Но больше никаких звуков не последовало, только завывание ветра. Возможно, мне всего лишь показалось. Оставаться здесь надолго было опасно, и я стал пробираться дальше через сугробы, пока не вывалился на тропинку, попутно сломав несколько веток. Ночное спокойствие нарушил громкий треск. Теперь меня точно обнаружат. Я тяжело поднялся, отряхиваясь от налипшего снега и попутно оглядываясь по сторонам. Тени мелькнули за деревьями, а в следующий миг мощные лапы опрокинули меня обратно в сугроб. Волк! Из пасти раздалось рычание, и в нос ударил противный запах падали. Дышать под тяжестью крупного зверя было трудно, и изо рта вырывались лишь хрипы. Но от волка не исходило настоящей угрозы.

– Гран, ты что-то нашел?

Рядом раздался низкий мужской голос. Зверь повел ушами и рыкнул.

– И что же за добыча нам здесь попалась?

Лунный свет загородила высокая фигура в меховом плаще с капюшоном.

– Откуда же в лесу взялся домашний волчонок?

Волк отступил, и незнакомец протянул мне руку.

– Эгнар, стой, тут могут быть только кроановцы или…

Но второй мужчина не успел договорить. Эгнар быстро выдернул меня из сугроба, развернул к себе спиной и дернул одежду, оголяя лопатку. Обожженную кожу, про которую я успел забыть, сразу же обдало болью.

– Клейменый Вегард, подношение. И что будем с ним делать? – Голос другого мужчины звучал презрительно.

Эгнар отпустил меня и отодвинулся, словно ему внезапно стало не по себе. Волки – теперь их было уже двое – сели по обе стороны от меня, готовые в любой момент исполнить приказ своих хозяев.

– Нам некогда разбираться с подношениями, нужно дождаться этого дурака.

Пальцы плохо слушались, и я с трудом поправил на себе плащ, одновременно стараясь не упустить ничего важного и рассмотреть незнакомцев. Их одежда не была похожа на нашу, за исключением плащей, благодаря которым они могли затеряться среди кроановцев. Однажды я видел вещи танморовцев: мех, кожа и грубая темная ткань такие же, как сейчас были на незнакомцах. Но волки, сопровождающие их, казались крупнее обычных. Эгнар повернулся ко мне, и на мгновение полы его плаща разошлись, обнажая уже знакомые цепи. Так вот откуда доносился тот звон. Значит, они…

– Отступники, – произнес я дрожащим голосом.

– О, так о нас еще помнят? И что же говорят блаженные? – ехидно улыбнулся второй мужчина.

Из-под капюшона виднелась нижняя часть его лица, и лунный свет зловеще падал на широкий шрам, тянущийся вдоль подбородка.

– Тарий, оставь мальчика, – слегка прикрикнул Эгнар.

Они смотрели друг на друга, и ко мне пришло осознание, что если я сейчас что-нибудь не сделаю, то замерзну в этом лесу или меня поймают охотники. В любом случае исход будет один: смерть. С губ сами собой сорвались последние слова надежды:

– Тион просил передать вам, что не сберег Аю.

Неожиданно Тарий приблизился ко мне и, нагнувшись прямо к лицу, потребовал:

– Повтори!

От него пахло хвоей и костром, а вблизи шрам выглядел еще ужаснее, как будто мужчине пытались оторвать нижнюю челюсть.

– Тион не сберег Аю, – слегка заикаясь, пролепетал я.

– Религиозные отродья, – сплюнул он и выпрямился. – И что мы тогда здесь делаем? Эгнар, уходим. Я с самого начала считал, что это плохая затея – вытащить их, а теперь нам надо быстрее убираться отсюда, пока они не кинулись искать мальчишку.

Они собирались оставить меня здесь. В отчаянии, еще на что-то надеясь, я потянулся за Тарием и попытался уцепиться за плащ, готовясь умолять о спасении, но промахнулся, и пальцы схватили металлические звенья цепи.

– Что за…

Мужчина хотел отцепить мои руки, но Эгнар остановил его.

– Подожди, смотри.

Символы на звеньях под моими пальцами наливались красным цветом, подобно крови, напитывающей их изнутри, прямо как в той пещере. Отступники словно завороженные смотрели на алеющую цепь. Теперь я дал волю разгорающемуся внутри пламени и позволил ему завладеть собой. Сонм из обрывочных фраз на древнем языке затягивал в свои глубины. Перед глазами проносились птицы и звери, но только один из них выглядел настоящим, как будто я мог до него дотронуться прямо сейчас. На заснеженной поляне сидел исполинский медведь. Он встал на задние лапы и заревел во всю силу. От мощи, исходящей от его рыка, подгибались колени, а земля под ногами дрожала. Но почему-то я не испытывал страха, зная, что могу одолеть медведя, однако мне не хотелось причинять ему боль. Скорее, рука тянулась потрепать косматую гриву и погладить большой влажный нос, чтобы почувствовать теплое дыхание. Медведь опустился на передние лапы и, встряхнув головой, стал блуждать взглядом по округе. Я знал, что он ищет меня, и в то мгновение, когда мне захотелось окликнуть исполина, все стихло, и перед глазами снова оказались отступники. Алые символы на цепях в моих руках гасли.

Мужчины смотрели на меня округлившимися глазами. Я не понимал, был ли в них ужас или восхищение. Эгнар первым пришел в себя и отпихнул Тария. Его капюшон слетел с головы, полностью открывая взгляду золотистые волосы, заплетенные в причудливую косу. Он взял меня за плечи и сильно встряхнул.

– Что ты сейчас видел? Кто предстал перед тобой?

Голова кружилась и мотнулась пару раз, ударяясь о грудь, как у плохо сшитой куклы, в которую играла Арелла.

– Говори быстрее.

– Много голосов, снежная поляна и огромный бурый медведь. – Я прикрыл глаза, вспоминая каждую мелочь и понимая, что сейчас моя жизнь зависит только от правды.

– Медведь? Ты уверен? – Эгнар пытался уловить каждую эмоцию на моем лице.

– Да, огромный медведь ревел, стоя на задних лапах. – Я утвердительно кивнул.

– Не может быть, Абьерны давно не рождались. – Тарий провел рукой по лицу. – Насколько большой был медведь?

Я освободился от хватки Эгнара и посмотрел на окружающие нас ели, но их размеров недоставало, чтобы описать величину зверя.

– Больше, чем они.

– Первый, исполин, – еле слышно выдохнул Эгнар.

Он поднялся, и цепи звякнули на поясе. В ночной тишине этот звук казался устрашающим, как и все, что сейчас происходило.

– Почему на тебе клеймо? Ты же Вегард-охотник, а не подношение. Как они вообще могли допустить, чтобы тебе поставили его? – негодовал Тарий.

– Я испугался и подавил в себе что-то.

– Подавил? – не поверил отступник.

Я кивнул, не понимая, правильно или нет поступаю, рассказывая им все откровенно. Эгнар наклонил голову и стал задумчиво рассматривать носки своих сапог. Тарий же не отрывал от меня взгляда, как будто здесь именно я представлял опасность. Волки неподвижно сидели на месте, ожидая команды. Сейчас решалась моя судьба, и тело содрогалось от крупной дрожи. Пришлось плотно сжать зубы, чтобы они не клацали.

– Нам нужно забрать его с собой, – наконец нарушил тишину Эгнар. – Столько десятилетий – и ни одного Абьерна, а тут сразу Первый исполин на севере. Неизвестно, чем это грозит. Глупец Тион, он же знал, что с мальчиком что-то не так, почему сам не привел его? Пустоголовый, а если бы Гран его не учуял?

– Что ты хочешь от блаженного? – развел руками Тарий.

Эгнар повернулся ко мне. На его лице отражались сомнение и беспокойство, но голос звучал твердо.

– Ты пойдешь с нами. Как тебя зовут?

– Эйлейв.

– Ну что ж, Эйлейв, добро пожаловать к отступникам.

* * *

Оказалось, что я шел в правильном направлении, чуть-чуть не дойдя до реки, когда меня учуял Гран и повалил в сугроб. Мы отправились вдоль Кхали, огибая скалу до тех пор, пока не оказались по другую ее сторону, и только тогда сделали привал и разожгли небольшой костер. Отогрев руки, я немного расслабился и позволил себе присмотреться к своим новым знакомым. Внешностью они точно походили на Вегардов: золотоволосые, голубоглазые; даже учитывая безобразный шрам Тария, они притягивали к себе взгляд. Но создавалось впечатление, что им недоставало чего-то неуловимо божественного, присущего кроановским Вегардам. Как будто отступники, отвернувшись от богов, запятнали себя и огрубели под ледяными ветрами, а красоту спрятали под невзрачной одеждой.