Полная версия:
Дом, в котором пекут круассаны
Адалин отодвигается назад, закидывает ногу на ногу и кладёт на колено телефон. Она нервно покусывает щёку изнутри. Цифры на экране сменяются: наступает ровно шестнадцать часов. До вылета ещё два часа, и Адалин почти считает минуты, совсем не вслушиваясь в отчёты. Она, как школьница за последней партой, пялится в экран телефона под столом и глупо улыбается от каждого нового сообщения.
И следом приходит тут же:
Предвкушение долгожданного отпуска полностью поглощает Адалин, и она не сразу слышит настойчивое обращение в свой адрес.
– Мадемуазель Вуд? Всё в порядке?
Теперь Адалин поднимает голову, смотрит на идеально одетого мужчину лет пятидесяти с крючковатым носом. Стараясь сделать как можно более отстранённое лицо, она поджимает губы, всеми силами не показывая, что последние пять минут активно переписывается с подругой, а не работает.
– Всё в порядке. Да… Эм… Скиньте мне на почту всё, что прислали вам проектировщики, а я скажу своё мнение по поводу проектов. Скажем… Через неделю? – она быстро блокирует телефон, упирается локтем в стол и скользит кончиками пальцев по вискам. – Я думаю, что мы можем закончить на этом. В честь долгожданного отпуска мне хотелось бы уйти с работы пораньше. Так что, если ни у кого больше нет вопросов, можете идти.
Все спешно шуршат бумагами, стучат закрывающимися ноутбуками и скрипят ножками стульев по плитке пола. Быстро прощаются, скрипят стеклянной дверью переговорки. Адалин мученически выдыхает, откидывается на спинку стула и запрокидывает голову назад. Она давно не чувствовала такого сладкого предвкушения от будущей поездки; не зачёркивала дни в календаре; не собирала чемоданы за несколько недель вперёд до вылета.
– Вы отлично справляетесь, мадемуазель Вуд, – тёплый мужской голос раздаётся в комнате после того, как все остальные выходят. – Уже распланировала свою поездку, племянница?
Адалин тут же улыбается, поднимая голову. Она смотрит на мужчину ненамного младше её отца, с русыми волосами и зелёными, хитрыми глазами. Полная противоположность Энтони Вуда – холодного, отстранённого и не интересующегося ничем и никем, кроме работы; готового пойти по головам ради своих целей.
– Да, дядюшка Томас, – Адалин лениво складывает руки на груди, переводя глаза на панорамные окна переговорки. – Хочу походить по музеям, в театр обязательно. Но мне бы больше хотелось просто погулять.
– Твоя подруга уже ждёт тебя? Может, тебе лучше было бы снять номер в отёле? Всё безопаснее, чем ночевать у подруги, – дядя поджимает губы, коротко кивает на телефон в руках Адалин и отходит в сторону окон. – Хотя, если ты решишься уйти в загул, так тебя будет проще найти…
– Не переживай. У меня будет исключительно культурный отдых, дядя, – Ада поднимается со своего места. – Хотя не без походов в клуб, конечно. Думаю, что Женя придумала очень насыщенную программу.
Мужчина смеётся так тепло и по-доброму, что Аде становится больно. Пока отец запрещает ей думать о чём-то помимо работы, дядя всегда может поддержать её в любых начинаниях. Он – тот самый человек, который прикрывает её перед отцом. Томас поворачивается к девушке лицом, складывает руки на груди и опирается плечом о стекло, пока Адалин закидывает телефон в сумку.
– Мне нравится, что у тебя столько планов на поездку и что сейчас твоё состояние гораздо лучше. Не забудь только отдохнуть хорошенько, Ада. Кажется, потом у тебя не будет такой возможности. Брат всерьёз задумал переписать на тебя часть компании и в наследство оставить половину. В обход твоего брата, кстати. В конце концов, он всего лишь второй.
Адалин поджимает губы и кратко кивает – никак это не комментируя, потому что дядя в похожем положении, пусть и ситуация у них с отцом иная. Энтони и Томас – не близнецы, но даже у них деление активов проходило туго.
Адалин Велия Вуд. Богатая наследница одной из крупнейших компаний по реализации недвижимости во Франции. Корни её отца уходят куда-то в британскую аристократию, чем он постоянно кичится. Их семью даже приглашали на свадьбу Кейт и Уильяма, а Адалин тогда было уже пятнадцать лет, и она отлично запомнила всё торжество. После войны семья отца перебралась в Париж, обосновалась тут и прочно пустила корни. Прадед Ады построил настоящую империю недвижимости, грамотно вкладываясь, а потом сдавая в аренду помещения, а то и целые здания. Несмотря на «голубую» кровь отцовской линии, мать Адалин ни принцессой, ни графиней, ни баронессой не была – возможно, имела отношение к давно вымершей русской аристократии, но об этом Ада ничего не знала. До замужества она была обычной балериной Мариинского театра. Её мама – удачливая русская девушка, в юности познакомившаяся с обольстительным французским миллиардером. «Чёртова история Золушки», как говорит её подруга Женя.
После свадьбы на свет появилась Адалин Велия, получившая громкое прозвище «принцесса Ада», и сразу после неё – младший брат-близнец Эдвард Кристоф. Факт очерёдности появления близнецов на свет несказанно злил её брата. А ещё его злило то, что из них двоих любимым ребёнком была Адалин. Отец, мать, общество – все и всегда обращали своё внимание лишь на дочь Вудов. И даже право унаследовать компанию досталось ей! Но больше всего Эдварда бесило время, разница, с которой родились близнецы. Он всерьёз верил в то, что 4 минуты и 16 секунд испортили всю его жизнь.
– Я лишь надеюсь, что мой брат будет крутиться где угодно, но не рядом со мной. Его выходки порядком… Надоели, – Адалин устало прикрывает глаза, сгребая стопки раскиданных по столу бумаг. – Эд… С каждым годом становится невыносимее. Не виделась бы с ним ещё столько же лет. Про все его поступки узнаю из интернета. Сколько мой богатый папочка тратит на то, чтобы замести за ним следы? Ах, не дай бог, кто-то узнает, что наш «чистый род» запятнан запрещёнными веществами и оргиями. Если брату так хочется получить компанию, почему бы ему хотя бы не попытаться разобраться, как тут всё работает?
– Мой племянник имеет ряд недостатков, но ты, принцесса Ада, полностью компенсируешь скотский характер своего близнеца. Он как маленький ребёнок, которому не досталась конфета, – фыркает Томас. – Ему давно уже пора повзрослеть.
– Хорошо, что твоих слов не слышит отец, дядя Томас.
Мужчина смеётся. Адалин складывает руки на груди и неспешным шагом подходит к панорамным окнам. Париж двигается в ритме перегруженного города. Ада кусает губы и оглядывает на вид перед собой.
– Я бы с радостью бросила всё и уехала из Парижа навсегда. Открыла бы пекарню, занялась чем-то спокойным, умиротворённым. Даже если придётся крутить круассаны остаток жизни, это намного лучше, – шёпотом произносит Ада. – Отец считает, что раз передал мне компанию, то может распоряжаться моей жизнью. Никаких танцев, никаких песен. Никаких подружек, у которых на счету меньше ста тысяч евро. Зато за Эдом он подтирает всё.
Томас тихо хмыкает и качает головой.
– Мой брат выбрал тебя. Эдварда наследником он не сделал. Пусть и мог подделать документы, подкупить акушерок, да что угодно.
– Чем и рассорил нас всех, – заключает Адалин, обняв себя за плечи.
– Не думай об этом хотя бы месяц, Ада, – выдыхает дядя. – Ты будешь целый месяц вдали от Парижа. Вдали от брата и отца.
– Короткая передышка во время битвы? – хмыкает Адалин, покосившись на Томаса.
– Передышка, но не капитуляция, – Томас озорно подмигивает ей.
– Лучше скажи, как идут дела с юристами, которых вы с бабушкой Женевьевой нашли? Ты сделал всё, как я просила? Не хочу потом, чтобы от отца досталось и вам.
– Можешь не переживать, принцесса Ада, – Томас кратко кивает. – Мы отправили все документы. Как только вся бюрократия будет закончена, я напишу тебе. Твой отец не узнает о маленьком плане твоего побега.
– Спасибо, – тихо шепчет Ада.
Она мягко улыбается, расслабившись от разговора с Томасом. И покидая переговорку, подхватывает сумку со стола, отстукивает незамысловатый ритм тонкими шпильками туфель. Весело махнув Томасу, она смотрит на него через плечо.
– Запри дверь, дядя. И передавай маме привет.
– Конечно, принцесса Ада. Конечно.
Стеклянная дверь переговорки бесшумно захлопывается за спиной Адалин и девушка спешит к лифту. Он приезжает как раз вовремя. Там уже стоит парочка сотрудников и они тут же вежливо здороваются, а Адалин учтиво склоняет голову, улыбнувшись самыми краешками губ. Ада приваливается к стенке и ненадолго прикрывает глаза – расслабляется – до тех пор, пока сигнал лифта не оповещает её о том, что они приехали на первый этаж. Охрана выпускает мадемуазель Вуд без вопросов: они подскакивают, как сумасшедшие, для того, чтобы опустить металлический поручень вниз. Адалин не понимает смысла этой суеты. В конце концов, у неё ведь тоже есть свой электронный пропуск.
Телефон Ады звонит и её губы расплываются в довольной улыбке, когда она видит имя абонента. «Женя Павлецкая». Цокот чужих каблуков и гул разговоров вокруг перестают существовать в тот самый момент, когда голос подруги начинает звучать из динамиков смартфона.
– Я надеюсь, что ты уже свалила с работы, собрала чемоданы и где-то на пути в аэропорт! Тебе ещё пить кофе и читать книжку в зале ожидания. Я клянусь, я лично приеду в Париж, если ты опоздаешь, Ада. Я хочу, чтобы по прилёту ты разгрузила все свои вещи, да и себя тоже! Мы с тобой расположимся у меня, наедимся суши, пиццы…О! И сходим потанцевать! Я подготовила для тебя обширную культурную программу. Не только же по музеям шастать.
– О господи, Женя, – весело хохочет Ада, покидая здание офиса. – Ты, кажется, радуешься моему приезду сильнее меня. Я закажу машину из аэропорта до твоего дома. Продублируешь адрес?
– Ты что, головой ударилась, красотка? Никаких «я закажу машину». Я сама тебя заберу. Прекращай свои богатенькие замашки и полностью положись на меня. Женя Павлецкая не зря училась на туристическом направлении и точно знает, как развеселить тебя в отпуске. Ты главное приезжай, а я уже сама устрою тебе незабываемый месяц лета. Ещё вернуться захочешь!
Адалин не может сдержать рвущейся наружу улыбки. Она неспешно усаживается на заднее сидение машины, огибая заботливо открытую водителем дверь. Они виделись с Женей, кажется, совсем недавно, в Греции – подруга приезжала туда по работе, а Ада на короткие пару дней передышки в выходные. И вот Женя скучает, рвётся устроить Адалин долгожданный отпуск.
– Не переживай, Жень. Я уже не соскочу точно. Билеты куплены, чемоданы собраны. Я сейчас заеду домой, заберу всё, переоденусь и поеду в аэропорт. К сожалению, ты знаешь мой адрес, а жить мне ещё хочется.
Адалин кивает водителю. Машина двигается с места.
– Неужели в экономе полетишь?
– Очень смешно, Жень. Шутишь отпадно, – Адалин закатывает глаза. – В бизнесе. Боюсь, что в первом будет слишком много знакомых, которые тоже решили взглянуть на красоты Санкт-Петербурга. Не хочу привлекать к себе лишнего внимания, и ты отлично знаешь, почему.
– Да-да. Твой долбанутый братишка. Я слишком хорошо запомнила то, что ты мне рассказывала о нём. Клянусь, если он испортит хотя бы секунду твоего пребывания в Питере, я ему глаз натяну на…
– Женя-Женя. Притормози, – Ада тихо смеётся. – Пожалуй, на этот месяц я вообще хочу забыть о брате и наших маленьких семейных распрях.
– Хороша семейная идиллия, когда батя вешает на дочь все наследственные обязательства, перекрывает ей воздух, а потом возмущается: «почему любимая доченька не хочет пить со мной чай по утрам?».
Я думала, что богатенькие папочки со своих дочек пылинки сдувают.
– Только если эти дочки безропотно выполняют прихоти отцов, Жень. Он виноват в смерти Дафны и думает, что после всего, что он сделал, я побегу обнимать его и трижды расцелую в щёки. – Ада поворачивает голову так, чтобы скользнуть взглядом по проносящимся пейзажам Парижа. – Я и так не борюсь с ним открыто. Что ещё нужно?
– Всё-всё. Запретные темы не поднимаем, – искажённый динамиком голос Жени становится громче. – Ты зачем едешь ко мне? Правильно. Отдыхать! И кутить! И вкусно есть. А уж меланхолии с твоей стороны я не потерплю.
– Ладно. Всё. Я поднимаю руки вверх и сдаюсь вам, Евгения Викторовна.
– Ха! Жду тебя, малышка Ада.
В трубке слышатся длинные гудки.
Адалин улыбается.
– Клод, забери меня через полчаса, – Адалин внимательно смотрит в зеркало заднего вида и ловит кивок своего водителя.
Гул окружающего города укутывает и успокаивает Адалин, как только та выпархивает из машины. Слишком воодушевлённая предстоящей поездкой, она заходит в пустой лифт. С губ Ады не соскальзывает счастливая улыбка: она не может поверить, что целый месяц сможет свободно дышать!
Адалин вставляет ключ в замочную скважину и понимает, что дверь не заперта.
«Мама писала, что приедет попрощаться» – думает Ада про себя, открывает дверь и прислушивается к звукам. Кто-то недружелюбно гремит на кухне и не выходит ей на встречу… Нет, мама бы встречала её иначе.
Адалин покрепче сжимает ключи, крадётся по коридору… Пальцами свободной руки Ада нащупывает в кармане телефон, пытается зажать комбинацию из кнопок и активировать функцию экстренного вызова.
В кухне что-то громко хлопает и сердце Адалин на мгновение останавливается.
Собрав всю свою смелость, она выходит из укрытия и…
Видит своего брата.
– Тебя не учили предупреждать о приходе?! – повышает голос Адалин. – Особенно, когда тебя здесь не рады видеть! – Вуд выдыхает и стаскивает с себя каблуки – из-за эмоций она даже забыла разуться.
Они были похожи и не похожи одновременно. Те же светлые волосы, тёплые карие глаза. Даже форма носа и линия губ. Черты лица были идентичны. Но взгляд, походка… Общий образ… «Непохожие друг на друга близнецы» – такими заголовками пестрели местные газеты, журналы и статьи в интернете, а рядом всегда красовались фотографии Эда во время очередной загульной тусовки.
Брат выглядывает из-за дверцы холодильника и громко откусывает яблоко. Акульим, недвижимым взглядом он смотрит за тем, как сестра выпрямляется, складывает руки на груди и упирается плечом в дверной косяк.
– Если ты пришёл раскаяться в своих грехах, самое время начинать, Эд, – Адалин лениво скользит глазами по беспорядку, который навёл брат. – Через полчаса я еду в Шарль де Голль. Так что будь добр, говори побыстрее, что тебе нужно.
Уголки губ Эдварда вздрагивают в улыбке, и он откидывает недоеденный фрукт в сторону – поведение избалованного жизнью засранца. Адалин старается не обращать на этот жест внимания, но кулаки сжимаются сами собой. Брат старался навести беспорядок не только в доме Адалин, но и в её жизни.
– Знаешь, принцесса Ада, папочка недоволен, что ты не оповестила его о своей поездке, – наигранно приторным голосом протягивает Эдвард. – Но по сравнению со мной твои прегрешения просто меркнут. Отличница в школе, диплом без плохих оценок, страсть к работе, которую на тебя повесили. Не пьёшь, не куришь, в скандалах замечена не была. Прям семейная гордость, не иначе. – Эд упирается локтями в столешницу рядом с холодильником.
– Ух ты, Эдвард, – хмыкает Адалин, возводя глаза к потолку. – Может быть, мы лучше поговорим о твоих грехах? Дебош в барах, закрытые тусовки с запрещёнными веществами, случайные связи. Дафна.
Эдвард издевательски смеётся, и Адалин сжимает челюсть так, что зубы скрипят. Она бы сейчас с радостью приложила Эдварда о дверцу холодильника, но и этого было бы мало. Кроме того, Ада не хочет уподобляться импульсивному характеру брата. Она умеет решать проблемы более… Демократично.
Эдвард вальяжно вышагивает, подходит ближе, и всё это время не сводит с Адалин хитрого, прищуренного взгляда. Словно хищник, Эд улыбается совсем не по-доброму. Настигнув сестру, он становится с ней вровень и тихо шепчет:
– Смерть Дафны и на твоей совести, сестрёнка. Это ведь ты нас познакомила. И ты не заметила всех этих маленьких изменений в нужное время. Ты не помогла. Ты не остановила её, когда она стояла на том мосту.
Адалин сжимает челюсти так крепко, что под скулами начинают проступать желваки. Ногти болезненно впиваются во внутреннюю сторону ладоней.
– Вали, Эд. Пока я не позвонила охране и тебя не выволокли отсюда за шкирку, как бездомного щенка! – почти шипит блондинка. – Вали, пока я не засунула тебе твои слова в задницу. Я буду рада видеть у себя дома своих близких, но ты мне – никто. И отцу можешь передать это! Валите оба из моей жизни.
Эдвард наигранно надувает губы, однако, громких споров не устраивает. Краем глаза Адалин замечает довольную улыбку на лице брата – он добился от неё эмоций, и ничего больше ему теперь не требуется.
– Отдыхай, сестрёнка, пока я даю тебе фору. Ситуация с твоей подружкой доказала, что и ты не идеальная дочка своих родителей. Тянет же тебя подбирать всякий… Мусор. Хорошего отдыха, сестрёнка!
Адалин провожает Эдварда глазами.
Входная дверь громко хлопает и Ада оседает на пол.
Глава 2
Июнь, 2021 год
Санкт-Петербург, Россия
– Принцесса Ада, какой чай ты будешь? У меня есть черничный, малиновый, женьшеневый, с травами, зелёный, зелёный с лимоном, – Женя тихо смеётся, лезет на кухонный гарнитур и заглядывает за распахнутую дверцу шкафа. – Последний я бы не советовала, потому что лежит он тут с момента революции, – громкий голос Павлецкой немного оглушает, заставляет уставшую Аду прикрыть глаза и упереться лбом в прохладное оконное стекло. – Вчера такие пирожные купила в пекарне на первом этаже! Просто закачаешься. Всё как ты любишь. Не слишком сладкие, с таким приятненьким кислым джемом. Кажется… Лимонным? Честно, совсем в этом не разбираюсь. И мальчик на кассе такой хорошенький был!
– Давай зелёный чай. Без сахара только. А то для тебя «пол чайной ложки сахара» обычно превращаются в пять столовых, – на выдохе произносит Ада, отстраняясь от прохлады окна. – А насчёт пирожного – я хорошо подумаю. Это же так вредит фигуре… Одни красители и заменили вкуса, фу! – блондинка жмёт губы и откровенно насмешливая улыбка чуть проступает на её лице. – Ну, если уж кассир был таким симпатичным, можно и забыть о фигуре.
Женя корчит какую-то непонятную рожицу, тихо посмеивается и, громко стуча кружками, колдует над чаем. Обычные пакетики – сплошная дрянь, но Аде нравится. В такие моменты ей приятно чувствовать себя… Обычной. Не дочерью богатого папочки, который приемлет только вручную отобранные листья чая из самого Китая. Даже обычные напитки в их доме должны были подаваться в фарфоре с золотистой окантовкой. И, наверное, вприкуску с чёрной икрой – или чем там обычно питается Энтони Вуд? Ада никогда не завтракает с отцом и понятия не имеет.
На этом и строилась вся концепция «старых денег» Франции. Безнадёжно долгие приёмы, на которых собирается весь высший свет, чопорные обсуждения денег, бизнеса, недвижимости… Выяснение перспектив создания удачных союзов между семьями. Адалин всё это напоминало какой-то средневековый фэнтезийный сериал в стиле «Игры престолов». Богачи улыбались друг другу, шептали приятные и красивые слова, а за спиной продумывали, какую бы гадость провернуть, чтобы оказаться в плюсе.
Со временем Ада отдалилась от своей семьи и интриг старой французской аристократии. Перестала появляться на этих цирковых представлениях и взамен отдавала время работе, учёбе, музыке. Сначала она сократила контакт с ненавистным ей отцом, а потом окончательно рассорилась с братом. И лишь с матерью поддерживала какую-то связь – изредка они поздравляли друг друга с праздниками, присылали друг другу подарки или встречались в кафе. На нейтральной территории, потому что порог родного дома Адалин переступить не была готова. Выходные она проводила с бабушкой по отцовской линии – Женевьевой – и заворожённо наблюдала за тем, как гордая пожилая француженка раскатывает тесто, рассказывает истории и делится с внучкой тысячами рецептов.
И ей нравилось так жить – обычно. Приходить домой и заказывать доставку фастфуда, а не тащиться с личным водителем в дорогой ресторан, чтобы продемонстрировать всем свою идеальную причёску и дорогие туфли. Куда приятнее было оказаться в компании Жени. И сидеть вот так просто и расслабленно, в её евро двушке с высокими потолками и широкими подоконниками. Есть суши и пиццу, смотреть какой-нибудь фильм и ничего не стесняться. Женя ей нравилась. Их дружба была испытана временем и огромным расстоянием. Павлецкая была одной из немногих людей, при которых Адалин могла снять маску «аристократичной идеальности».
Они познакомились, когда Адалин было только шесть, а Жене уже одиннадцать. Тогда Ада приезжала сюда, в Санкт-Петербург, к своей тёте, сестре мамы. Маленькая Адалин выбежала на улицу, заблудилась… И пока сходящие с ума мама и тётя прочёсывали весь город вдоль и поперёк, используя возможности охраны Вудов – Женя нашла Аду и привела её домой. С тех пор они обменивались сначала письмами, а потом, с появлением социальных сетей – перешли в чаты. Девушки общались постоянно. Они созванивались, делились эмоциями и откровенничали. И быстро стали настоящими подругами. И вот… Теперь Адалин снова здесь, в Питере. И снова с Женей. Только теперь Ада не собиралась бездумно бегать по незнакомым улицам, и для проживания выбрала не помпезный отель, а уютную квартирку Павлецкой где-то на пересечении улицы Декабристов и Фонарного переулка.
Адалин спешит принять вызов, когда на экране её мобильного телефона высвечивается имя абонента «Тонн». С фотографии на неё смотрит улыбающееся лицо друга с задорной кудрявой копной и хитро сверкающими зелёными глазами. На этой фотографии Тоин получился похожим на озорного, сытого и довольного жизнью кота. Адалин улыбается, падает на Женин диван и принимает звонок.
– Ты спросила хотя бы его имя?
Голос на том конце трубки звучит нетерпеливо, с долей лукавства. Он просит… Он требует подробностей. И француженка тихо смеётся. Ну конечно же, вчера вечером она первым делом написала ему. Рассказала о своём ночном приключении. Просто потому, что не смогла удержать всю ту бурю эмоций, которая бушевала внутри неё.
Ада закидывает ноги на спинку дивана, кладёт телефон рядом с ухом. Запрокинув голову назад, она внимательно наблюдает за мельтешащей Женей, которая одновременно собирает портфель, ставит электронный чайник на подставку и щёлкает кнопкой. Адалин обводит свои губы кончиком языка. В тот вечер она была взволнована, но… Разве можно было забыть такое так просто? Воспоминания взрываются в её голове яркими вспышками, окатывают волной ощущений, заставляют вновь ощутить тот самый кисловатый вкус.
Адалин смотрит на экран своего телефона, сверлит глазами фото своего друга и задумывается над этим резким, бесцеремонным вопросом. Она не взяла его номер, не спросила имени. Хотя, наверное, стоило узнать хоть что-то? Ада смотрит на свою руку – ту, на которой ещё вчера красовалось золотое колечко. Глупо, конечно, надеяться, что проворная судьба может свести их в таком большом городе. Да и есть ли в этом смысл? Адалин приехала сюда на месяц, а потом вернётся во Францию – снова работать, сопротивляться отцу и с болью смотреть на поступки брата. Снова окажется в том аду, что угнетает её каждый день. Снова осознает: что ни делай, всё бессмысленно.
– Ты думаешь, я хорошо соображала, Тонн? Он целовал меня… Самозабвенно. Как будто вокруг нас не гремела музыка, не танцевала толпа, – шепчет Вуд, снова рассматривая руку без кольца. – Так нежно и одновременно страстно. Мне кажется, у меня в тот момент отключился мозг. Знаешь… Я никогда ничего подобного не испытывала. Это…
– У тебя не выключился мозг, а атрофировался, Ада! Ты даже не взяла его номер! – продолжает причитать в трубке друг, пытаясь пробиться сквозь блокаду воспоминаний подруги. – Ещё и кольцо ему отдала… Ох! Если он такой красавчик, как ты описываешь, то я бы на твоём месте схватил его и не отпускал! Вообще не понимаю, как можно было вот так сбежать! Ты как золушка, знаешь. Оставила ему лишь приятные воспоминания и туфельку. Вот только колечко-то может не только тебе подойти.
– У него очень красивые глаза. Такие… Серые. Как туман или пасмурное небо. Вот-вот и пойдёт ливень. И пахнет от него так приятно. Чёрт, – Ада прижимает холодные ладони к лицу.
Она не может выкинуть это мимолётное знакомство из головы. Закрывает глаза, и видит его лицо, чувствует его губы на своих губах и его руки на своём теле. Это какая-то болезнь? Наваждение? Вожделение? Сладострастная мука и желание снова прижаться к его губам? Вдохнуть его запах?… Это… Спасение. В череде учёбы, работы, публичных приёмов, на которых она обязательно должна была присутствовать, ссор с братом и отцом – произошедшее кажется спасением. Тем самым долгожданным глотком воздуха, который помогает не задохнуться под толщей воды. В тот момент Адалин практически не думала о собственных проблемах! Последний раз такое бывало только с одним человеком. Очень давно.
