Женя Колбаскин и сверхспособности

– Пошли покурим?

– Пошли, – отвечает тот, который вечно падал.

Ну вот, а когда мы к вокзалу подходили, перед нами какая-то скрюченная бабка старая шла и на спине огромный мешок несла. Настя дернула меня за куртку и говорит:

– Помочь надо. Видишь, бабушке тяжело.

Ну, я и пошел, что я не пацан, что ли.

Подошли мы к  этой бабуське.

– Извините, – говорю. – Вам помочь?

– Да, сынок, – говорит, – очень меня выручишь.

Я наклонился, и она мешок этот перекинула мне на спину. Меня аж в бетон чуть не вдавило. Вовремя успел вылезти из-под этого мешка, а то, вообще, наверное, сдох бы там. Встал я такой, отряхиваюсь, смотрю на бабку, а она улыбается.

– Что у вас там? – спрашиваю.– Кирпичи, что ли?

– Да, – говорит.

Прикиньте?

Открываю я этот мешок, а там реально кирпичи лежат, до фига и больше.

– Вот хотела дорожку в огороде выложить, – продолжает она, типа, нам интересно это знать.– Мне Нинка из соседнего подъезда сказала, что там стройка заброшенная есть, вот я и пошла туда.

– А вам не тяжело? – спрашивает Настя.

– Нет, – говорит. – А вы что подумали, что мне помощь нужна?

– Да, вы же так сгорбились, – говорю.

– Вот умора, – говорит бабка и бьет себя по коленке, тип, угорает с нас. – Это я так по привычке хожу.

И она выпрямилась вдруг, так что я вообще, по сравнению с ней, был горбуном стопроцентным.

Вот так, значит, мы и добрались до автовокзала. Пришли мы туда, и смотрим все вместе на площадь привокзальную, и удивляемся. Вообще, туда попали или нет.

– А почему нет автобусов и людей? – спрашивает меня Настя, как будто я знаю.

– Не знаю, – так ей и отвечаю.

А там реально никого почти не было. Несколько человек только и одна маршрутка какая-то.

Стоим мы так, и тут, откуда не возьмись, мужик перед нами появляется. Полненький такой, в жилетке. Вылитый таксист, короче.

– Вам телепортация нужна? – говорит он, – Всего 700 рублей за один прыжок, 1200 за два, 1700 за три.

– Нет, спасибо, – говорю.– А че так дорого?

– Не дорого брат, у меня самое дешевое.

«Ага, конечно, дешевое. Брат. Брехун пузатый. Вообще грабеж какой-то средь бела дня. Совсем обнаглели».

– Пошли, – говорю своим, типа, братьям по несчастью, – к маршрутке. У вас деньги вообще есть?

– Да, у меня 150, – говорит Настя.

– А у меня 200.

Да уж, вот вам и великие путешественники. Всякой ерунды понабрали, кучу целую, а денег не взяли.

Ну, и подошли мы к этой маршрутке, а ней, значит, ничего не указано. Таблички никакой нет, куда едут или не едут, не понятно. Дверь открыта была, я и заглянул. За рулем там сидел парень такой, лет так под 30, наверное, в очках. С виду нормальный, вроде.

– Здравствуете, – говорю.– Куда вы едете?

Сказал я это ему, а он подпрыгнул аж, замигал так быстро, занервничал, как будто я маньяк какой- то или страшилище болотное.

– Здравствуйте, – говорит он, – мы к метеориту направляемся.

– Нас подбросите? Мы заплатим сколько надо.

– Да, так подбросим, садитесь. Сколько вас?

– Трое.

– Ааа, ну в самый раз, садитесь, вон, за мной прям.

Мы зашли, короче, и уселись.

– Сейчас, – говорит он, – минут через пять поедем. Девушка еще одна подойдет. Вечно она у нас опаздывает.

Очень странная, честно говоря, компания там была. Впереди всех, значит, сидел такой лысый старик. Лысый, лысый прям, что аж, как в зеркало можно глядеться. Рядом с ним, хотите – верьте, хотите – нет, синяя бабуська сидела. Представьте себе, я сам был в шоке. Но для всех это как бы было нормально. Позади них сидела тетка в очень странных, прямоугольных, темных очках, а рядом – рыжий мужик, потерянный немного. Они, вроде как, за руки держались. В третьем ряду сидел седовласый парень, но на вид ему было всего лет 25, может, а то и меньше. Че он седой был, так я и не понял. Может быть нервничал много. И в самом конце, на одиночном кресле, сидел очень угрюмый пацан моих лет, весь в черной одежде. Он все время в телефоне ковырялся.

– Сколько с нас? – спрашиваю я у водителя, хоть он и сказал, что так подбросит.

– Так вас подбросим, – говорит он опять. – Все равно мы с семьей тоже едем к метеориту.

«Ну и семейка, – думаю. – Дикая какая-то. Типаж на типаже».

– Спасибо, – благодарю я его.

– Да не за что. А вот и она.

Сказал он это, и тут же в маршрутку зашла деваха. Она была мощная такая вся, мускулистая сильно, и прическа у нее стремная была, типа, завитки какие-то. Зашла она, а тетка в этих стремных очках сразу и говорит:

– Чё долго так, из Китая, что ль, шла?

– Не ваше дело, – ответила девчина это, да так остервенело, что я аж удивился.

Она уселась рядом с седовлаской, поцеловала его и спрашивает шепотом:

– Что она ко мне прикопалась? Что я такого опять сделала?

– Я все слышу, – говорит та в очах, – не надо ябедничать моему сыну на меня же.

– Ладно, мам, успокойся, – говорит водитель, – у нас тут вообще- то гости.

– Извини, сынок, извини, полетели.

«Полетели? Наверное, она имеет в виду быструю езду?» – подумал я.

– Все престигнулись? – спрашивает он.

«Че? В маршрутке еще и пристегиваться надо, что ли?» – спросил я у себя. Но все равно пристегнулся и Насте помог тоже.

Отъехали мы, значит, от остановки и тут – бац – взлетать начали. Реально взлетать. На маршрутке этой разваливающейся. Настя сидит, глаза выпучила и голос, видать, потеряла от страха. Лешка же еще и рот растопырил.

– Не ожидали? – спрашивает очень весело водитель.

– Нет, – говорю.

– Это мое новое изобретение. А все, – говорит он с самодовольной усмешкой, – потому, что в качестве топлива я использовал персиковый сок.

– Персиковый сок? – спрашиваю.

«Не ослышался ли я?»

– Да, – говорит, – он обладает огромным гравитационным потенциалом.

– Аааа, понятно. А че другой сок не обладает им? Там апельсиновый, яблочный или яблочно-персиковый? А мультифрукт?

– Нет, – говорит. – Хотя яблочно-персиковый, в принципе, можно использовать, но это зависит от концентрации. Сейчас такую бадягу продают иногда, даже пить невозможно, не то что летать.

– Аааа, ну да, точно, – говорю я, как пришибленный дурачок.

– О, смотри! – вдруг вскрикнула Настя и указала в окно. – Маша летит!

– Маша?!

– Да, одноклассница моя.

Я посмотрел в окошко, а там реально девочка летела, спокойно так, и махала нам рукой. Мы ей тоже помахали, и она тут же улетела.

«Че, вообще, происходит?» – думаю.

– Я чуть не забыл, хотел спросить вот что, – сказал водитель. – Мы сами не из Зурбинска, только за Викой заезжали. Говорят, что у вас там обычные живут, то есть без сверхспособностей, это правда?

– Да, – отвечаю я и злобно смотрю на Настю с Лешкой, чтобы они рты свои не раскрывали, – но я не знаю кто они.

– Аааа, бедняги они, – говорит он и качает головой. Расстроился как бы. Жалость в нем проснулась, видишь ли.

Прикиньте, да! Сутки всего-навсего прошли, а для всех это, типа, уже нормально, как будто всегда так и было. А нас, короче, в красную книгу уже можно заносить, как вымирающий вид.

Ну и вот, через минут шесть или семь мы уже были там. Они нас высадили, а сами еще куда-то полетели. А я, вообще, как думал до этого. Думал, что все здесь будет огорожено. Ну как там бывает? Пленки эти всякие, ленты, лаборатория, охранников куча, ученых и все такое. А они, значит, сделали здесь, типа, парк развлечений. С одним, правда, развлечением только. В смысле, с камнем этим. Повсюду там стояли машины, палатки даже были. Люди ходили, летали, бегали туда-сюда. Ворота огромные ещё сделали и кассу поставили.

Да, представьте себе, за это пришлось еще и платить. Видать, кто-то решил, что можно и деньжат по-легкому срубить на этой канители. Ну, мы и заплатили за вход по сотне и еще по двести за то, что бы прикоснуться к нему. В смысле, к метеориту этому. Я не хотел, но Настя начала выступать. Разнылась вся, что, типа, вдруг, если мы к нему прикоснемся, то у нас тоже появятся сверхспособности и всё такое прочее. Бред, короче, полный. Но в итоге пришлось мне за них заплатить. Хорошо, что для обычных скидка была, хоть какие-то для нас плюсы. Типа, мы инвалиды какие.

Купили мы эти билеты никчемные и пошли к воротам. Перед воротами вколотили огромную табличку: «Телопортам за незаконное проникновение штраф 5000 рублей». Рядом с этой табличкой стояла контролерша. Довольная такая, радостна даже. Обычно же они мрачные до жути. Скажешь ей: «Здраствуйте», а она тебе скозь зубы ответит так: «Здрасте». А потом спасибо скажешь, а в ответ тишину только и услышишь. Ну, короче, я протянули ей билеты за нас всех, а она такая посмотрела на них, и они сами надорвались. Представьте, типа, ей даже лень в руки их было брать.

– Пожалуйста, ребята, проходите, – говорит она, да так вежливо, что аж не по себе как-то стало. Ну мы и пошли.

Внутри, в этом лагере или парке, как его там назвать правильно, не знаю. Там было, в общем, как… знаете, типа, как на День города какой-то, что ли. Были там всякие палатки с булочками, хот-догами, гамбургерами, салатиками и так далее. Конкурсы какие-то проводили. Шашлыки там делали и там же прям и жрали их все. Сахарную вату тоже продавали. Настя с Лешкой начали у меня ее выпрашивать. Как маленькие себя там вели.

– Нет, – говорю, – перебьетесь, и так я за вас уже заплатил.

Они, естественно, надулись, но все равно тащились рядом.

Еще там игрушки и сувениры продавали. Главное, наделали уже магнитиков, брелков и значков всяких с этим метеоритом. Когда только успели?

Костры еще там жгли, сидели вокруг них, плясали и песни горланили. Короче, лишь бы всем было собраться, да побухать, да повеселится. В общем, как обычно. А на камень тот всем уже по фигу было. Он, вообще, был на самой окраине этой канители. Оградили его, значит, заборчиком каким-то мелким и калитку даж сделали, тоже мелкую такую же. Там стоял еще один контролер и мужик в белом халате, типа, ученый, а, может, мошенник какой. Он предлагал экскурсию провести за 300 рублей. А что там экскурсировать-то? И так все видно. Просто небольшая, круглая, серая, блестящая каменюга валяется в земле, вот и все. Я, конечно, спросил у него (у этого ученого) про свою обычность и про то, че мне делать вообще. А он мне говорит, что это как бы секретно всё. Во как. И еще там двое зевак просто стояли рядом и фоткались. Вот и все, кто был возле камня, а вчера народу здесь было просто завались. Интерес, видать, у всех резко пропал.

– Можно я первая? – сразу заканючила мелкая.

– Да мне все равно, – говорю, – идите, как хотите.

Там, короче, только по одному запускали трогать этот камень бесполезный. Идиотизм, в общем, какой-то.

Ну и зашла сначала Настя. Потрогала она этот метеорит. Ещё напрягла меня, чтоб я её сфоткал, как она его мацает. Но как она его не трогала и не терла, ничего с ней не произошло.

Потом Лешка пошел. Тоже тер его, трогал, и так, и этак, ноль реакции. Он еще минут десять потом стоял там, а Настя его фоткала, типа, что б как будто он этот камень на ладони держит. Балбесы, одним словом. Что с них взять?

Потом настала моя очередь. Я захожу и только открываю эту калитку, а там в этом лагере выть кто-то начинает. Реально. Типа, знаете, вокруг костра они там, что ли, ходят, как индейцы какие-то. Тревожно так, главное, завывают, что аж стремно стало. Ну я и иду к этому камню. И главное, вытье это ненормальное, усиливается, чем ближе я подхожу к этой каменюге. Протягиваю я руку к нему медленно, да так мне показалось, что минут двадцать я ее протягивал. И докоснулся в итоге пальцами к метеориту – хрясь – в глазах у меня резко все потемнело.

Глава 10. Бесплатная медицина. Зато честная.

Очнулся я. Лежу, смотрю – потолок какой-то белый с желтыми разводами и обшарпанный весь, и лампы такие большие, которые еще гудят постоянно. Приподнялся немного, вижу – тип какой-то сидит. То ли врач какой, то ли санитар. Халат у него был расстегнут и такой помятый весь. Ноги он взгромоздил на кровать. И еще, главное, сам был в брюках, а на ногах кроссовки одеты. Типа, стиль школьника, что ли. В ушах у него наушники еще были, и пританцовывал он так, как будто прется от музона своего. А возле окна стояли Настя с Лешкой. Настя увидела, что я очнулся, и ко мне подбежала, а Лешка к врачу подошел.

– Очнулся, – говорит он ему.

Тот вынул один банан из уха, посмотрел на Леху, так невозмутимо очень.

– А, да, хорошо, – говорит, – щас подойду.

И обратно наушник одел и сидит пританцовывает. «Ну и врач», – думаю.

– Что случилось со мной? – спрашиваю я у своих, так сказать, сотоварищей по обычности.

– Сознание потерял, – говорит Настя.

– Да, до камня как дотронулся, так сразу и потерял, – подтвердил Леша, да с таким ещё туповатым лицом.

Видать, они сами сильно перепугались, потому что бледные оба были.

– А как добрались мы сюда?

– Телопортация, – ответил Леха.

Ну да, естественно, что за глупый вопрос.

Тут подошел этот пофигист. Доктор, то есть.

– Как себя чувствуете? – спрашивает он.

– Нормально.

– Вы скоро умрете, – говорит он мне, да таким голосом, вообще, спокойным-спокойным, типа, это обычное дело. Знаете, как будто он каждый день так по больнице идет и говорит всем: «Ты скоро умрешь . Да, и ты тоже. А, и ты. О, привет, ты умрешь скоро». И так далее, короче. Тип,  у него эта фраза вместо приветствия.

Ну так вот, сказал он мне это, а я чуть копыта там сразу и не откинул от такой новости. Резко подскочил, и даже башка перестала болеть.

– Что? – спрашиваю таким недалеким и очень тупым голосом. – Умру?

– Да, – говорит.

– Когда?

– Точно не известно,  – отвечает. – Может через несколько часов, или дней, или месяцев, но точно умрете скоро.

«Может, приколист какой? – думаю. Но говорил он серьезно вообще.

– Почему это я должен умереть? У меня что, рак, что ли? Или еще че похуже?

– Нет, – говорит. – С организмом у вас все в порядке. Вы умрете из-за того, что вы обычный.

– В смысле? Так и они, значит, умрут? – я указал пальцем на Лешку с Настей.

– Нет. Они еще долго жить будут.

– А чей-то я умру тогда?

– Не знаю, – говорит, – возможно, излучение на вас так повлияло.

– Ага. А я вот не пойму, как вы вообще определили, что я умру скоро, – сказал я ему, а сам думаю: «Вот и попался тухлый голубец, посмотрим, как ты теперь выкрутишься».

А он, значит, посмотрел на меня снисходительно и брезгливо и говорит:

– Я супердиагност, сверхспособность у меня такая.

И голову еще задрал так, типа, павлин какой-то общипанный.

– А че, вылечит вы меня не можете, если вы все прям тут супер такие и сякие? Может лекарство какое есть?

– Пфф, – фыркнул он громко, – Если бы все было так просто, ха, врачи и не нужны были, да и медицина тоже.

Ну, короче, смотрю я на него и не знаю, что еще сказать-то. Послать мне его токо сильно охота, вот и все.

– Ладно, – говорит. – Вижу вам уже намного легче, можете идти домой, а я пока пойду. Там промедольчик должны уже привезти.

– Доктор, – решил я попытаться еще раз. – А что, нет вообще никого, кто мог бы мне помочь?

Он остановился и, типа, призадумался. Бородку свою холенную еще пощипал.

– Знаете, может, ученый из Сербии – Мирослав Йодович сможет вам помочь. Он приехал сюда изучать это излучение, и говорят еще, что он стал сверхмудрым.

– А где мне его искать, этого ученого?

– В Отеле.

– В каком?

– Отель.

– А название какое?

– Это и есть название, у нас тут только один отель. Прощайте, – говорит он так, типа, я всё – трупак какой-то.

А сам он развернулся резко и чуть ли не убежал, что б я его, наверное, еще че не спросил.

Ну, я смотрю на этих бедолаг шмакодявочных, а они глазами на меня лупешкают и тоже так, типа, я уже всё – окочурился.

– Че за город это? – спрашиваю.

– Рыболовец, – отвечает Леша.

Да уж, тоже та еще дыра. Километров шестьдесят, наверное, до нашего захолустья пердолить.

– А че вы не могли сказать, что б телепортнули к нам?

– Мы растерялись, – отвечает Настя, да жалобно так, что мне аж стыдно стало за наезд такой, – телепорт был из этого города.

– Мы не хотим, что б ты умирал, – говорит Леша.

– Да, ты нам нужен, – протянула Настя и даж немного заплакала.

– Ага, понял я. Токо вы уже меня раньше времени и похоронили. Смотрите тут на меня оба, как на мертвяка какого-то.

– Извини, – говорит Настя.

– Ладно, – сказал я и встал с кровати. Спина аж отваливалась, такие там матрасы были, словно на асфальте лежишь. – Пошли этого ученого-мудреца искать.

Ну, и вышли мы, значит, из палаты этой, и пошли по больнице. Идем, а там пустота, короче, только перекати поля не хватает и лампочки такой мигающей, как в ужастике. Когда я лежал у нас в больнице (меня там резали, аппендицит был), так народу там куча была, даж некоторые в коридорах лежали, а тут никого. Только медсестру встретили какую-то странную. Она посмотрела на нас удивленно так, будто людей здесь и не должно быть вовсе, и пошла себе дальше.

Глава 11. Ополоумевший мудрец.

Городок этот – Рыболовец, был еще меньше нашего и страшнее, ко всему прочему. Зато отель мы быстро нашли. Отель это, конечно, громко сказано. Если бы не огромная, старинная, замасканная вывеска «Отель», мы б обязательно мимо прошли. Я вообще-то, сначала подумал, что это здание под снос.

К нашему большому удивлению, народу внутри оказалось очень много. Иностранцев всяких, кстати, тоже полно было. Балакали они там все по-своему. За стойкой, или как она там правильно называется, стояла приятного вида женщина. Она позвонила этому Йодовичу и даже проводила меня к нему. Шмакодявок я оставил внизу, чтоб не мешались.

Ну и вот, я постучался к этому ученому, а он мне открыл дверь и говорит такой:

– Здравствуйте, проходите, пожалуйста.

На чистом русском, короче, прикиньте. А я-то думал, шас он на своем начнет базарить или там на английском, а я ни вась-вась, вообще. Думал, что жестами буду с ним общаться.

– Будете чай? – спрашивает он меня.

– Нет, спасибо, – говорю я и стою, как истукан, не зная, куда тут деться.

А он же сразу суетиться начал. Че-то со стула скинул. Тряпки какие-то, что ли. Сам он мелкий такой был, хиленький весь, сморщенный, скрюченный, как топинамбур.

– Присаживайтесь, вот, пожалуйста.

– Спасибо, – сказал я и сел на стул, да чуть не завалился. Одна ножка там дико болталась.

Старикан же, значит, уселся напротив, на кровать и начал зыркать на меня пристально очень. А сам молчит, главное, походу ждет, когда я первый начну говорить.

– Хорошое у вас произношение, – типа, комплимент ему делаю, чтоб как-то разговор начать.

– Спасибо, – говорит он, – на всех языках мира теперь умею говорить.

«Да уж, – думаю, – мне бы свой-то кое-как выучить».

– Что привело ко мне вас?

– Умираю, – говорю сразу. А че тянуть? – Из-за того, что я обычный. Врач сказал, что вы можете мне помочь. Сказал, что вы изучаете это излучение.

– Нет, мой друг, нет. Все они думают, что я излучение это изучаю, вообще-то, просто посмотреть на метеорит приехал я сюда.

Как он это сказал, так я сразу весь и обмяк. "Все, – думаю,– коньки скоро откину".

– Унывать не стоит, друг мой, – говорит он. – Не только ученый я, но и мудрец великий. Все знаю я и знаю, как помочь тебе.

Я сразу воспрянул и уши навострил. А он, короче, сказал это и опять замолчал. Ждал, видать, что б я его расспрашивать начал. Терпение мое испытывал.

– Ну и как? – не вытерпел я.

– Найти любовь ты должен.

«Вот, – думаю, – сбрендил старикашка. Какую любовь? Двадцать первый век на дворе».

– Че вы ерунду городите? Какую еще любовь? – не выдержал я и реально ему так сказал. А ему хоть бы хны, сидит и пялится на меня. Улыбается так еще по-хитрому.

«Прикалывается дедок этот, что ли?»

– Вы шутите? – чуть ли не кричу я. А чё? Вообще-то как бы жизнь моя на кону, а он травит тут юморок. – Я что Белоснежка, что ль, какая-то? Может мне ещё и семь гномов найти?

Хотя гномов, правда, у нас полным-полно в последнее время развелось.

– Нет, – говорит он так, как будто реально мудрец всезнающий.– Любовь обычная спасет тебя, отыскать ее должен ты.

– И где мне ее искать?

«Она, что на улице просто так валяется, любовь эта дурацкая?»

– Знать не могу я, – говорит.

– Вы ж мудрец! Сами сказали, что все знаете?!

– Этого и сам не знаю я, – говорит. – Для себя любовь найти сам ты должен.

Короче, лапшу мне на уши вешает, да такую длинную и широкую, что и вилами фиг намотаешь.

– Ладно, – говорю, – понятно. Ну, а если я, вот, у того спрошу, кто будущее видит. Он мне скажет тогда, где мне эту любовь найти?

– Нет, – говорит, – поверхностно видят они и только то, что произойти может, но то, что произойдет по-настоящему решать только тебе. Обычный к тому же ты, будущее твое они не могут увидеть всего.

– Ну да? – вот и попался мудрец недоученный. – А как же тогда вчера девчонка одна увидела меня, типа, будущее мое?

– Через другого человека увидела она тебя. Могут они…

– Ладно, понятно, понятно, – перебил я его.

Мои уши уже не выносили этой несуразной мути. А знаете, вообще, что мне это напомнило. Запутанный, замудренный фильмец, вот, что мне это напомнило. Напридумывают они, значит, всякую заумную, шибко глубокомысленную ерунду, а потом у простых людей сто вопросов и непоняток. И после этого начинаются объяснения. Что, да как, почему всё, видишь ли, так, а не эдак. Почему он сделал то, а ни это. Короче, этот дедок тоже, мне дичь такую же втирал. Что, типа, это будущее они видят, а то не видят. Вообще, короче, не поймешь, что он тут городит тебе.

– А я могу как-нибудь сверхспособность получить? – спрашиваю я у него.

– Любовь – сильнейшая из всех сверхспособностей, найди её ты, – опять он долдонит мне всё про тоже.

– Мда, ну ладно, понятно. А что-нибудь попроще могу я получить. Ну там, силу большую, скорость, чтение мыслей и все такое прочее?

– Нет.

– Почему?

– Не знаю.

– А почему нет, тогда?

– Так я чувствую, а чуйка моя не подводит меня никогда.

– А, может, мне ещё у кого-то спросить надо?

– Нет, мудрее всех я и вряд ли тебе еще помочь кто сможет.

«Ничесе, – думаю, – высокомерный какой старикашка».

Ну, я и понял, значит, что от него ничего путнего не добьешься. И мы потом, несколько минут просто сидели и пялились друг на друга, как неандертальцы какие-то. Он еще сопел так противно, как будто вот-вот и задохнется, а мне его ещё и откачивать потом.

«Ладно, – думаю, – может еще че спрошу, раз он прям мудрец такой великий».

– Скажите, пожалуйста, вы же вот мудрец такой лучший, да?

– Да, юный мой друг.

– Можно у вас тогда спросить еще кое-что?

– Что хочешь спрашивай, на все ответ дам тебе.

– Ну ладно. Вот можете мне тогда объяснить, а то я не понимаю. Вот почему все люди, у которых сверхспособности эти разные есть, почему они ерундой всякой занимаются? Я в том смысле, что все ж они теперь шибко умные, сильные и так далее. Почему ж они, короче, что-нибудь полезное делать не начнут? То есть я имею в виду, не мир там спасать и с бандитами бороться, а например, я даж не знаю… Ну вот, например, в городе у нас развал полный, да? Все кому не лень об этом говорят. Почему бы же им тогда всем вместе не собраться и не устроить там уборку какую-нибудь, типа, субботника, что ли? Листву всякую там убрать, мусор и так далее. Им же и есть, типа, не надо много, и долго работать могут. Могли бы придумать, где деньги достать на ремонт всяких домов, дорог и прочее. Так даже звать никого не надо, да? Можно самим все сделать. Да и вообще, значит, много всего полезного можно сделать с такими способностями. Да? Так вы мне скажите, почему они продолжают всякой ерундой своей привычной заниматься, так еще и с ума сходят? Вон, чувак один машину летающую сделал на персиковом соке, или вон, мужики с утра пораньше в фонтане дрались. Да и все они че-нибудь такое же творят. Что им делать больше нечего? Вы мне объясните, пожалуйста, а то я не понимаю,  – закончил я это говорить и вздохнул. Накипело что-то у меня. Я аж сам себе удивился. Никогда таких длинных речей не выдавал.

Он же все это время, как я там распинался, сидел такой довольный прям, улыбался всё и кивал, как будто понимает меня.

«Ну, щас, – думаю – он мне все скажет, как надо. По полочкам, так сказать, разложит».

Мудрец этот, значит, губешками своими сначала зашамкал, а потом сказал:

– Маленький еще ты, не так просто все, как ты думаешь.

И замолчал. Я на него глазенки вылупил, жду продолжения, а он на меня тож вылупился и все тут. Молчит, как рыба.

– Если все не так просто, так может объясните мне, – опять я не вытерпел.