Женя Колбаскин и сверхспособности

Вышел я из комнаты и слышу, что мама уже пришла, и  они с папой что-то там очень рьяно обсуждают. «Меня, наверное, а кого ж ещё. – подумал я -Это я ж всегда у них плохой и во всем виноватый».

Хотел я, вообще, на кухню идти, но че-т на глаза не хотелось им раньше времени попадаться, а то, как обычно, началось бы. Ну я и решил к мелким сначала зайти, проверить, что там с ними. Поэтому я постучался в их дверь.

– Да, – говорит деловая эта колбоса, то бишь сестренка моя.– Войдите.

Вхожу я, значит, а Надя сидит на кровати и читает книжку, да, так внимательно еще, как будто понимает, что там написано.

– Ты че, читать умеешь, что ли? – спрашиваю я у нее.

– Да, конечно, – говорит она, как ни в чем не бывало, типа, вообще, с пеленок умеет читать.

Ну да, правда, глупый вопрос этот. Раз с котом разговаривает, так и читать умеет в 5 лет- то.

– Че читаешь?

Она мне показывает книжку, которую я только что читал. Совсем взбрендила. В таком-то возрасте и такую муть читать.

– Взяла, – говорит, – пока ты спал. Если ты не против?

– Не против, но тебе рано еще такое читать, – говорю я и выхватываю у нее книгу.

– Мямамяма, – начинает она канючить, – отдай, интересно мне.

– Сиди, – говорю, – мелкая, не вякай.

Она сразу надулась вся, как эта рыба-еж, короче. Руки свои мелкие сложила на груди и в сторону отвернулась. Дудка такая, видишь ли.

– Ладно тебе, – говорю, – я тебе другую книгу потом принесу. Хорошо?

Она дуется и не отвечает. Характер показывает.

– Надя, Надя, Надька, – говорю я и начинаю её шикатать в боках.

Она извивается вся, но все равно, типа, дуется.

– Хватит, – говорит, – щекотно.

Я не перестаю, и она смеяться начинает.

– Ты не дуешься на меня? – спрашиваю.

– Нет, – говорит она и сразу добавляет: «Почти».

– Ну и то хорошо, – говорю я. – Что у тебя там в садике сегодня было?

– Рисовала, – говорит она, да так, типа, скромно, – хочешь посмотреть?

– Ну давай.

Она обрадовалась, соскочила с кровати, залезла в свой мелкий портфельчик и протягивает мне альбом. Я открываю его, и у меня опять шары выкатываются из моих бедных глазниц. Смотрю, короче, на рисунок, а там Барсик сидит на фоне какого-то леска и поля. Чистой воды кошачья Мона Лиза. Главное, он довольный такой, что и не поймешь, то ли он улыбается, то ли нет. И смотрит так на тебя, что аж стремно становится.

– Ну как? – спрашивает меня сестра.

Я сижу, молчу. Глазам не верю. Такие линии, цвета, тени и все прочее.

– Женя?

– А да, да. Натурально, – говорю такой и глаз че-т дергается.– Когда ты так научилась рисовать?

– Я всегда так умела! – гордо она так восклицает.

Ага, это она-то. Во дает. До этого, неделю назад, показывала мне рисунок, типа, нашей семьи. Палочки одни и кружочки. А Барсик наш состоял из овала, круга, загогулинки, точек и четырех палочек. И тучка, солнце такое еще, ни к селу ни к городу, и птицы в виде запятых летят. А тут те на. Всегда она так умела.

– Молодец, – говорю и приобнимаю ее за плечо. – Красивая картина.

Сестренка все-таки моя, не буду ж я её обижать.

– Спасибо, – говорит она, типа, застенчиво и убирает альбом обратно.

Я же встал, и подошел к окну (надо было размятся после такого потрясения), и стал смотреть, че там на улице происходит. Да уж, картина там была, как говорится, маслом. Форменный, умопомрачающий, сверхабсурдный бред. А что там такого было? Ну, значит, на турниках макаки эти скакали – Петька со своими дружбанами-пятиклассниками. Выкручивали там всякие вещи невероятные, а вчера, главное, бегали с палками по двору и стреляли друг в друга. Представьте себе? А в песочнице, что там происходило, словами не передать. Дворцы они какие-то строили, что ли? Я-то в их возрасте даже из ведерка не мог формочку сделать, все рассыпалось у меня. И на качелях там дети ещё качались. 360 градосов, да с такой скоростью, что и космонавт позавидывал бы. А про то, как на великах и скейтбордах ездили, лучше вообще не говорить. Передумал я предлагать Наде сходить на улицу погулять. Уж лучше пускай дома сидит, тут хоть безопаснее.

– Чем заниматься будешь? – спрашиваю я у сестры.

– Люба меня к себе позвола, – говорит, – будем разучивать «К Элизе» Бетховена.

Я, естественно, немного удивился. Ну а че? Она-то кузнечика не могла сыграть, а тут Бетховен сразу.

– Понятно, – говорю я, а сам прифигел, конечно, но виду не подаю. – А вы справитесь? Сложно же, наверное?

– Пфф, пустяки, – говорит, – минут десять не больше.

Прикиньте, да? Я там на гитаре пытался что-то изобразить. Месяца два, наверное, мучался. Какие-то аккорды выучил, несколько штук, а гитару в итоге Димке отдал. Так она у него и лежит, пылится. А тут за десять минут Бетховена, значит.

– Сядь, пожалуйста, – говорит Надя мне, уж больно серьезно, и вид у нее такой же. А сама она сидит на краюшке кровати и смотрит на меня глазищами своими маленькими. Ну я и сел рядом.

– Что? – спрашиваю.

– Жень, а ты что, обычный?

И она туда же.

– Откуда знаешь?

– Мама с папой тебя весь день обсуждают.

Говорю ж, я так и думал.

– А ты что скажешь? Плохо, что я – обычный?

– Нет. Ты же мой брат, – говорит она и обхватывает меня своими маленькими рученками.

Хоть и мелкая она, а намного лучше этих взрослых.

– Поеду, – говорю, – завтра на этот метеорит смотреть, может, чё узнаю там.

– А меня возьмешь?

– Нет, ты еще мелкая очень.

– Сам ты – мелкий! – говорит, но необидчиво так, но, все равно, конечно, делает вид, что надулась.

Я опять ее начал шекотать, а она смеяться.

– Ладно, пойду я, Надя.

– Хорошо, Жень, пока.

Вышел я из комнаты мелких и аккуратно прикрыл дверь. Родаки до сих пор что-то там усиленно обсуждали. То есть меня, конечно. Ну я и решил проверить, че они там сейчас делают.

Захожу я, короче, в зал, а они тут же резко замолкают.

– Привет, Женя, – говорит мама, да таким голосом, тип, провинилась в чем-то.

– Привет, – говорю им.

 А они оба молчат и смотрят на меня так, как будто им стыдно. Хотят, вроде, чё-то сказать и не могут.

– Мне деньги, – говорю, – нужны. Завтра утром поеду к этому метеориту, может, че узнаю там.

– Да, да, хорошо сынок, – говорит мама и чуть ли не бежит к сумочке, – Сколько тебе надо?

– Рублей 500, может, 400.

– Хорошо, вот держи, – она протягивает мне 4500 тысячи.

– Но, это много! – говорю я удивленно.

– Ничего, ничего, бери, купишь себе что-нибудь, развлечешься, – говорит она так, будто избавится, они от меня хотят. Лишь бы, значит, я быстрее сгинул отсюда.

– Ладно, спасибо.

– Не за что, Жень, – говорит мама.

А папа стоит и смотрит на меня, как пришибленный.

– Я пойду, погуляю. Можно?

– Да, да, конечно, иди.

«Удивительно. Ни про уроки не спросили, ни про домашку. Лишь бы я по-быстрее свалил с глаз, что ли? Четыре с половой, конечно, не плохо, но все равно чувство какое-то не такое».

Потом я, короче, пошел на кухню и сожрал, че в холодильнике нашел. Борщец, вроде, вчерашний это был. Затем пошел я к себе. Зашел я в комнату и звоню Димону, джентльмену этому неумытому. Он берет трубку и говорит важно так:

– Здравствуйте, Дмитрий слушает.

– Здарово, Димон, это я.

– Евгений?

– Да, а кто еще? Ты, это, на стадик пойдешь, футбик погонять?

– Нет, – отвечает своим противным, слащавым голосом.– Извини, Евгений, сегодня не могу. Мы с Сюзанной идем гулять по парку.

– Че, какой еще Сюзанной? Мы ж вчера ещё с тобой договаривались.

– Извини, Евгений, планы изменились, – говорит он, типа, вежливо так, из-за чего меня еще больше бомбит. – Если изволишь, можешь к нам присоединится.

– Ага, – говорю ему разочарованнои злобно очень, – делать мне больше нечего, как вашим провожатым быть. Нашел дурака!

– Как изволишь, Евгений, – говорит он.

– Ага, давай, давай, удачи тебе с Сюзаночкой твоей.

– Спасибо, Евг…

Я сбросил трубку. Благодарит он меня еще. Болван. Ну и разозлил же меня этот гад. Вычурным таким стал. Пижон недоделанный. Разговаривает, главное, как какой-то псевдоинтилегент небритый.

Глава 7. Бесполезная прогулка.

А че делать-то? Переоделся я и пошел один на стадик этот.

В подъезде я встретил Петьку. Он так зыркнул на меня, как на врага народа. «О брате, которого хочет поколотить», – вспомнил я слова девчонки этой, которая ко мне сегодня приставала.

Пришел я, значит, на стадион. Хорошо, что он близко был, и мне не пришлось тащится через весь город, а то меня точно бы там поджарили или испепелили, молнией пронзили, заморозили, растворили, раздавили или еще чё похуже.

На стадике, к моему большому удивлению, было полно народу. «Все вдруг спортсменами, – думаю, – стали». Обычно же только тетки какие-нибудь с палками своими по кругу ходят, и мужики ещё бегают еле как, как будто в штаны навалили. А тут, значит, даже на турники и на брусья очередь была, прикиньте.

Ну и подошел я к футбольному полю, (сначала, правда, пришлось преодолеть толпу бегунов) смотрю, вроде, нормально играют. Не носятся, как угорелые. То есть, как обычно. Знакомые там некоторые тоже играли.

– Привет, Вовка! – крикнул я одному кренделю. Он на воротах всегда стоял, потому что жирный был.

– Привет, Жень!

– Зайти можно? – спрашиваю.

– Да, – говорит. – За тех заходи, у них одного не хватает.

Зашел я за тех, играем, значит. Бегать они стали, конечно, быстрее чем раньше. Я даж запыхался, но, в принципе, успевал за ними.

Ну вот, играем мы уже минут десять, но они ни разу мне мяч так и не дали. Единалы какие-то, в общем. Но тут, значит, я сделал рывок, Генка увидел это, пасанул, и вывел меня один на один. Я, короче, как замахнулся и пнул с пырца, хорошенько так, завалился на землю и кричу:

– Ааааа!

Подбегает Вовка, вратарь этот косолапый.

– Че такое? – спрашивает.

– Че с мячом?! – кричу я, – Камни там, что ли?!

– Да, – говорит он спокойно так, – камни.

Боль тут же прошла от удивления. Я сел и таращусь на него, а он на меня зырит и лыбу, главное, давит, хотя как бы пытается сдерживаться. Другие тоже подбежали и стоят, хохочут, как дикари.

– На фига? – спрашиваю.

– Улетал, – говорит, – постоянно на метров сто или больше, вот мы его и утяжелили.

– А че мне ни сказали?

– Забыли, что ты обычный. Для нас-то он, вообще, легкий очень.

Я встал, значит, еле как, а Вовка этот помог мне.

– Ладно, – говорю и отмахиваюсь от него, – пойду я от вас подальше!

Футболеры недоделанные. Главное, иду и слышу, как кто-то из них говорит так громко, типа, специально, чтоб я тоже услышал: «Тяжело, наверное, быть обычным». Остальные такие: «Да, да», – понимающе так, а потом загоготали все. Дятлы, одним словом.

Присел я, значит, возле баскетбольной площадки. Ногу взгромоздил на скамейку. Кроссовок снял. Посмотрел, что, да как. Болит зараза, но, вроде, не сломал. Надо было додуматься в мяч камней наложить. Болваны сверхспособные.

Ну и вот. Сидел я просто так, чтоб нога отошла немного, и заодно на баскетболистов этих смотрел.

Баскет, вообще, дело умирающее в нашем задрипенске. Играют нормально единицы только. А тут смотрю, аж на два кольца бегают. Но, как сказать, бегают. Если бы сюда привезли команду звезд НБА, то эти б звезды проиграли подчистую. Эти-то даже и к кольцу не подходили почти. А зачем, правда? Швыряли прям с середины поля и все время попадали. А если и подходили, то там был всегда стопроцентный данк. Разве так интересно играть?

Посидел я так немного, а потом обратно поковылял. Прихрамывал, конечно, да и слабость еще какая-то появилась. Остановился я в итоге у кинотеатра. «Дай, – думаю, – зайду». Деньги-то у меня были. Тыщенку я с собой прихватил.

Ну и зашел я в этот торговый центр, или как его там называют. Хотел, короче, на эскалаторе проехаться. Смотрю, а они все отключены. Видать, я один такой немощный остался, которому по лестнице тяжело подняться.

Короче, дошел я еле как до третьего этажа. Из кинозала как раз люди выходили. Смотрю я на них, а они все заспанные. Представляете? Зевают прям во все рыло и подтягиваются ещё. А в мою сторону идут какие-то пацан с девчонкой.

– Не очень че-т фильм, – говорит эта девчонка и тож зевает.

– Да не, пойдет, – отвечает ей пацан этот.– Зато выспались хорошо.

– Да, это точно, я тоже немного вздремнула.

Представляете? Нормальный, да, такой разговор возле кинотеатра.

Ну я и подхожу к ним.

– Извините, ребят, – говорю, – А что за фильм вы смотрели?

– Мир героев 2, – отвечает пацан и сразу добавляет: «Не ходи лучше на него, не советуем».

– Да, скучный фильм, – качает головой его подружка.

«Странно, – думаю, – неделю назад все сума по нему сходили. Мы с пацанами тоже его смотрели. Нормальный фильмец, вроде, был. Зажрались они, видать».

Пока я там так думал, они развернулись и полетели. То есть реально, полетели.

Ну и я, короче, подошел к  афише этой и смотрю на нее. Вот там че на ней было.

1. Мир героев 2: Контратака (фантастика, фэнтези, драма, приключения, боевик, комедия, триллер, мелодрама). У этого фильмеца столько жанров было, что только истории там или биографии какой не хватало.

2. Читая мысли 4. Сага. Часть 2. (фэнтези, мелодрама). «Да уж, – думаю я, – удивили, так удивили. Тут полмира как бы мысли читает. Да и, вообще, как про чтение мыслей можно столько фильмов снять-то? Что они там у рыб каких-нибудь или комаров мысли эти уже читают?»

3. Тряпичная кукла 2 (ужасы, триллер). «Да уж, – думаю, – у меня и так тут ужасы сплошные и триллер в придачу. Да и смысл какой смотреть эту галиматью, и так же все понятно. Семейка какая-нибудь, обязательно с детишками, приедут зачем-то (непонятно, правда, зачем) в какую-нибудь хибару задрипанную, а там их эта кукла и начнет кошмарить почем зря, а они будут бегать и орать по всему дому, типа, уехать оттуда нельзя. Вот и весь сюжет.

4. Ягненок Паша (мультфильм, семейный). «Нет, это уж лучше с мелкой сходить», – подумал я. А, вообще, жалко ягненка. Паша – это ж, типа, одно из самых склоняемых имен. Пашка, Паштет, Пахан, Павлодар, чебурашка, пахашка и так далее, короче. А хотя че, наверное, этого ягненка в мультике и так, типа, все чмырят на ферме этой какой-нибудь. Но тут он, значит, вдруг че-нибудь такое необычное делает, и все его уважают в итоге, и ещё ягниху какую-нибудь находит себе. А, мож, вообще, побег какой-нибудь устроит и в Альпы смоется или ещё куда. Вот и весь мультик. А че? Разве не так? Детишкам, вообще, че угодну втюхать можно.

«Ладно, в следующий раз схожу. Мож, че на следующей недели путнее выйдет», – подумал я и решил, хоть в сортир их зайти, а то че, зря пришел, что ль. Да и че-т до дома не хотелось терпеть.

Ну и вот, подхожу я, короче, к толчку и тут – бац – передо мной неожиданно появляется парень. Опять прям из воздуха. Поразвелось этих телепортов, как мух.

– Только для зрителей, – говорит он с таким отвратным акцентом.

– Я только по-маленькому, – говорю я ему чистую правду.

– Нет, – говорит, – только для зрителей, которые приобрели билет, либо 30 рублей.

«Не фига себе, – думаю, – 30 рублей буду я ещё платить за туалет какой-то обоссанный! Вот же вообще уже!».

– Че жалко, что ли?! – спрашиваю у него, а то че-то все какие-то стремные стали со своими сверхспособностями дурацкими.

– Нет, не жалко, – говорит он и корчит гримасу такую противную, как будто ему в лицо кто-то пернул. – Не положено.

Ну, я и плюнул, типа, на пол, развернулся и пошел оттуда. Вообще уже, даже и в туалет нельзя сходить просто так. Но зато я у них все буклетики с фильмами прихватил. А че? Будут знать, как с Колбаскиным связываться.

Глава 8. Старики нагрянули.

Зашел я, значит, в подъезд и поднимаюсь по лестнице. «Хоть дома отдохну», – думаю. Открываю дверь. Меня тут же сразу за шею кто-то хватает и под мышку засовывает. Да, главное, крепко так. «Петька, – думаю, – щас мутузить меня будет».

– Здорово, Женек.

Меня отпускают. Смотрю – дед.

– Привет, – говорю и шею разминаю. Костями меня своими прихватил дед мой Коля, который – то пульт с трудом поднимал раньше. – А ты че здесь делаешь?

– Мы с бабкой приехали навестить вас.

– Чей-то вдруг?

– Родители сказали нам, что ты – обычный, вот мы и приехали помочь?

– Зачем? – говорю недовольно.– Я че больной, что ли?

Он, значит, на это ничего не отвечает, а просто стоит и улыбается.

– А как вы так быстро добрались? – спрашиваю я, потому что бабушка Таня и дедушка Коля жили в киллометров, наверное, семиста от нас.

– Бабка твоя телепортнула нас, – говорит.

Мда, я как бы не очень удивился.

– Ну ладно, че стоять здесь, пошли, внучок, – говорит он. – Бабка приготовила там тебе поесть. Проголодался, небось?

– Не очень, – отвечаю, – немного.

Когда нервничаю, всегда жрать охота.

– Ладно, дед, щас в туалет сначала зайду, – говорю я и иду в сортир.

Да, вот такие вот подробности. А что из этого? Мне ж реально хотелось, не буду ж я терпеть. Да и как там говорится-то: «Что естественно, то не безобразно». Это ж, так сказать, самая любимая фразачка тех, кто рыгает и пердит на людях. Да и, вообще, гляньте вон фильмец какой-нибудь. Там же в каждом втором фильме кто-нибудь, да ссыт. Ну серьезно. А иногда, вообще, стоят они в сортире, ссут, так ещё и лясы точат. Это как бы в порядке вещей.

Ну ладно, сходил я, короче, в туалет, и захожу на кухню, а там еды на столе, как будто роту решили целую накормить. И еще, главное, че-то там стоит бабушка и варит опять.

– Привет, Жень, – поворачивается она ко мне, подходит и обнимает, да так крепко, что у меня кишки чуть не вываливаются.

– Садись, ешь, – говорит, – а то худой какой-то.

Ага, я у нее всегда худой. Даже когда, как свинья жирный был, все равно худым называла.

– Я не съем это все, баб.

– Постарайся, – говорит, – ты же теперь обычный, сил много надо.

– Мг, – говорю я, усаживаюсь и начинаю ужираться.

Че-т так вкусно, главное, прям тает во рту. Раньше такого не было.

– Вкусно, – говорю.

– А то, – говорит дед, – бабка твоя теперь такое умеет готовить, закачаешься.

«Закачаешься! Откуда понабрался дед таких словечек?»

– А у тебя, дед, какие сверхспособности? – спрашиваю я у него. Интересно же все-таки.

– Я теперь здоровый, как бык, – говорит он хвастливо. – Вижу отлично, так что все этикетки сегодня в туалете прочитал без очков. Класс вообще, скажу тебе. Ну, и эмоциями умею управлять. Хочешь покажу на бабке, – последнее он сказал шепотом и подмигнул мне.

– Ну давай.

Он, значит, повернулся к бабушке и вперился в нее взглядом. А она там спокойно стояла и че-то варила. Но тут она вдруг, как подпрыгнет и начнет плесать, вместе с этой поварешкой в руке. Вприсядку даже. А потом бабушка резко грустной очень стала, чуть ли не заплакала прям. Постояла, постояла так, и как начнет колотить поварешкой по столу со всей злости.

– Ну че? – спрашивает дед у меня, – Нормально, а?

– Да, неплохо – говорю.

И тут бабущка – хрясь – ему по голове поварешкой этой вдарила, а она ж увесистая такая, а деду хоть бы хны.

– Я ж тебе говорила, зараза, эмоции мои не трогать!

– Ладно, – говорит дед и руки вверх так поднимает, типа, сдается.

– Да, – ко мне он опять поворачивается, – башка у меня еще теперь бронебойная стала.

Мне, короче, смешно так че-т стало с них. Я, в общем, заржал там, как конь. А дед с бабушкой смотрят на меня и тоже как ночнут гоготать вовсю. Как гиены какие-то троем угораем. Чему смеемся? Непонятно.

– Что смеетесь? – спрашивает мама, заходя на кухню, а за ней папа идет по пятам.

Оба они смотрят на меня, как на чумного какого-то.

– Да, так, – отвечает дед.– Как там ваши соседи?

«Небось, меня там обсуждали. Сто пудов», – думаю.

– Нормально, – отвечает папа, – Женьку обсуждали. Советовались, как быть дальше.

Я ж, короче, чуть не поперхнулся этой гречкой вкусной.

– В смысле дальше? А че я больной, что ли? Ненормальный какой?

– Нет, сынок, – говорит мне мама и гладит по голове. – Кушай, кушай, силы тебе завтра понадобятся.

То тоже смотрю, что выпроваживают они меня.

– Я, может, и не поеду, – говорю специально, что б реакцию их проверить. – Мне и без сверхспособностей нормально живется.

– Нет, сын, надо съездить, – говорит батя серьезно и грозно так, что я аж офигел. Типа, я закон какой нарушил, и он меня если че, в тюрягу свою засадит.

– Ага, – отвечаю недовольно так.

«Понятно все с ними, – думаю. – Спровадить меня решили. Видать, я им репутацию какую-нибудь порчу, или просто глаза мозолю».

Ну и вот, сижу я, жру, а они все стоят надо мной, охают и ахуют постоянно, аж кусок в горле застревает. Нависли надо мной. Коршуны.

А потом вообще, дичь полнейшая началась. Позвали они, значит, малых, и мы пошли в зал в настольные игры играть. Прикиньте. Ну там кости бросать, и по карте двигаться, какие-то денежки игрушечные, типа, зарабатывать. «Вот, – думаю – забава. У всех сверхспособностей до кучи, а играем в какую-ту ерунду дикую. Абсурд форменный». Да и я вообще-то не хотел играть, но дед прихватил меня и говорит такой:

– Надо, внучок, тебе полезно.

Типа, я умственно отсталый какой, что ли.

Ну и сел я с ними играть. Первый раз проиграл, второй, третий, четвертый, пятый. И главное, ни разу дальше 9 клеток не сдвинулся. Все время батя выигрывал, что я уж начал подозревать, может, он эти кости двигает, там, типа, силой мысли или еще как. Больно у него вид был сосредоточенный.

Я в итоге не выдержал и пошел спать, хоть и рано-то было еще. Даже зубы почистил. Вообще удивился. Да прям, как положено чистил – минуты так три. Зубной ниткой ещё прошелся. «Че творится со мной?» – думаю.

Лег я, включил светильник и опять эту книжку взял. Страниц десять может осилил и отрубился. Вот снотворное хорошее. Книги эти в смысле.

Глава 9. В погоне за сверхспособностями.

На следующий день, утром, подхожу я к этому кинотеатру, как и договаривались. А эти шмакодявки уже там стоят и ждут меня. Нарядились, главное, так, как будто мы в поход какой собрались. Рюкзаки огромные напялили, шапки теплые на бошки одели.

– Привет, – говорят они мне оба.

– Привет.

– Почему опаздываешь? – спрашивает меня этот Лешка.

– Надо так, – отвечаю.

«Буду я еще перед кем попало отчитываться. Вот перец какой наглый».

– Че вы так вырядились? – спрашиваю я у них.

– Мы же путешствовать едем! – говорит Настя.

– Какой путешествовать?! Киллометров 30 ехать.

– Ну и что? Все равно путешествие.

– Мда, понятно. И че у вас там в рюкзаках? – спросил я.

И они как начали перечислять все подряд. Белье они там какое-то взяли, носки ещё, трусы, кофты. Зубные щетки прихватили, пасту, мыло, еды всякой до кучи, кружки, ложки. Там столько, короче, всего было, что я даже и вспомнить-то не могу.

«Вот, – подумул я, – мамы у них заботливые. Видать, тоже решили спровадить детишек своих обычных».

– Не, – говорю, – так не пойдет. Вы еле как тащится будете, а я не собираюсь вам помогать весь этот хлам нести.

– А что нам тогда делать? – спрашивает мелкая.

– Раньше бошочкой своей надо было думать.

«Вот засада, – думаю, – обратно их не пошлешь, сто лет же ждать придется, а к себе я домой их портфели дурацкие тож не понесу».

– Пошли за мной, – сказал я им.

Мы, короче, зашли в супермаркет. Не помню его названия, что-то типа, с какой-то цифрой, вроде, связано.

– Снимайте, – говорю, – рюкзаки.

Они сняли послушно. Ну я и начал их содержимое закидывать в эти ящики для хранения.

– А если их заберут?

– Не ссы Лешка, не заберут, всем уже плевать. Да и кому ваши пожитки дурацкие нужны?

В общем, запихал я в два ящика все еле как. Только еду им оставил (испортится же, жалко), но кроме, конечно, фасоли в банках и шпрот. Совсем уже взбрендили. Еще бы там грибов каких или огурцов маринованных взяли бы.

– На, берите ключи, – сказал я им и отдал каждому свой ключ.

– Спасибо, – сказала Настя, – так даже легче стало.

– А я о чем. Вы б еще палатки взяли.

– Мама мне предлагала, – говорит Лешка серьезно, – но я сказал, что это лишнее.

«Да уж, а две кружки и фарфоровая тарелка – это не лишнее».

Ну и вот, пошли мы, значит, с ними на вокзал. Хорошо еще, что у нас такое захолустье мелкое, и пешком куда угодно можно дойти. Минут за двадцать мы и управились. И дошли, главное, почти спокойно. Вчера, вроде как, все с ума сходила, а сегодня уже меньше таких было. Попадались странные типы, конечно. Ну вот, например, прошли мимо нас мужики. Один из них был в красном плаще, а другой в белом таком костюме. Они все спорили о чем – то, да прям серьезно так, чуть ли не с пеной у рта. Еще какие-то гориллы, дрались между собой в фонтане. Один из них, значит, все время падал в воду, но резко всегда подскакивал и говорил: «Это я только начал». Во как. И они опять мутузились. А потом они обнялись такие, как два братана, и один говорит: