Дети, сотканные ветром

– Эту звёздочку, мой встревоженный сосед, зовут Лев! Он проведёт у меня седмицу другую.

– А-а, подмастерье Трёх Мастеров! – убеждённо произнёс старичок. – Ну что ж, буду рад вас видеть на крыше сегодня ночью. Новому поколению необходимо прививать уважение к звездословию.

– Боюсь, что мы никак не сможем. Поправляем здоровье, понимаешь ли.

– Жаль, мои соглядатаи за небом. Тем не менее, мальчик, запомни: звездословие – древнейшее учение, с ним пересекаются многие дисциплины. Одним только звёздам видны нити судеб.

После такого послания колпак внезапно всосался в окно, и Лев свободно выдохнул.

– Такие у меня изумительные соседи! Даниил Гвалт – выдающийся звездочёт. Всю ночь просиживает у себя наверху и наблюдает за светилами, – она указала на пристройку, на крыше дома, которая поразительно напоминала ночной колпак владельца.

Баба Яра замолкла, наверное, давая Льву выбрать: смеяться ли над старичком в помятом колпаке или же презрительно фыркнуть. Однако мальчик переместился в личные переживания куда глубже, обдумывая знание полученные о мире, в который его привёл подземный караван и говорящий филин. Одно он никак не опровергнет: где-то по другую сторону некой границы расположилась родина, и она откликалась неприятной болью в груди. Даже мысль о том, что он один посреди неизвестного общества не страшила. Может, виной служила Баба Яра? Или осознание одиночества? Так как ему не за что было зацепиться в прошлом, оставалось только создавать будущее.

– Если хочешь, мы вернёмся домой, – произнесла она, рассматривая шею мальчика. – Мне нужно смазать твои кровоподтёки, которые тебе не к лицу. Да и горячая ванна будет уместнее, чем знакомство с древними бабками.

За входной дверью дома их поджидал кот. При появлении на пороге хозяйки он серой тенью удалился на кухню.

– Кажется, я ему не понравился.

– Не переживай. Проповедник мой главный помощник и хозяин дома в моё отсутствие, оттого и подозрительный, – с немалой долей гордости заявила старая дама. – Разное бывает: мыши покажутся, молодняк нашалит. Он же управу на всех сыщет.

– Молодняк? – переспросил Лев, ранее собственными глазами видевший белую кошку с котятами.

– Подожди немного, и от них отбоя не будет. Просто мои питомцы любят, как и их хозяйка, появляться, где они хотят и перед кем хотят.

Лев ничуть не удивился такой странности, видимо, на удивление у него не осталось чувств, которые он безгранично тратил последние дни.

Ванная располагалась на втором этаже у лестничной площадки. На дальней стене стрельчатые окна пропускали мягкий свет с улицы. По перегородкам вились трубы и были завешаны всевозможными предметами для бани: ковши, веники и полки с цветными кусками мыла. Центр комнаты занимала глубокая деревянная ванна. В сторонке от остальной обстановки косился старый шкаф с умывальником.

– Моя обитель чистоты, – задорно объявила Баба Яра и перед уходом загадочно добавила: – Если понадобится помощь – попроси.

Желание купаться Лев не выискал у себя, хотя необходимость была явная. Стоило бы удивиться, отчего хозяйка не расспросила о том, где мальчик с головы до подошвы измазался в саже.

Рассудив, что холодная ванна настроение не прибавит, мальчик разделся и забрался в ванну.

– Впрямь без помощи не обойтись, – понял он, оценивая, насколько запах гари въелся в кожу.

Внезапно гудение труб перекрыла череда шорохов и ударов. В рывке мальчик осел в воду и втянул в лёгкие нехилую порцию. Пожилой шкаф с умывальником встрепенулся, пробудившись ото сна. Из него полезли телескопические щупальца и устремились к дверкам под раковиной, по другую сторону которых нечто желало вырваться наружу. Открыв шкафчик, «рука» умывальника вынула взъерошенную мочалку и выпустила её в ванну. Попав в родную среду, мочалка накинулась на кусок мыла и подобно щуке гоняла его вокруг оробевшего мальчика. Тем временем шкаф принял командование на себя, беспрестанно побрякивая крышкой чугунного умывальника. Его «рука» протянулась к полкам и оплела берестяную коробку. Высыпав из неё в ванну меловой порошок, шкаф потянул висевшую над головой мальчика верёвку.

– Ого! – только мог воскликнуть Лев.

Клубы пара вырвались из-под ванны, температура неумолимо повышалась. Умывальник, не внимая жалобным протестам, успокоился только тогда, когда объекта его стараний покрыла ароматная пена, и матовые стёкла на окнах запотели. Следом за дело взялась мочалка с плавниками. Щекоча Льва, она скользила по телу, пока жертва не объявила:

– Достаточно! Хватит помогать!

От слов мальчика мочалка замерла и всплыла оглушённой рыбой. Лев, недолго думая, выпрыгнул из воды, позабыв об умывальнике, который шагнул ему навстречу. Перепуганное худое лицо замаячило перед Львом. В запотевшем зеркале умывальника мальчик не сразу узнал себя. Страхи Бабы Яры из-за его здоровья теперь казались обоснованными. Грязь колодца и сажа смылись с кожи, явив бледность и тёмные синяки под глазами. Распаренное тело загудело тупой болью, каждая косточка напоминала о себе. Драка в красном доме, заточение в колодце, и переход с караваном не дались задаром.

Лев улыбнулся отражению, оно его не расстроило. Худоба и болезненный вид не были для него только теперешним состоянием. Были бы кости, а мясо нарастёт, говаривал дед Мавлет про сына Софьи Лукиной, и та грустно соглашалась с ним. Лев же им в опровержение часы напролёт полосовал лёд зимних катков, обгоняя более крепких сверстников. И пусть сейчас в отражении его глаза помутнели, но пройдёт время, и они станут прежними темно-карими под густыми бровями, какими одарила мама. Впрочем, он был едва ли не полной её копией и люди на площади, где Софья рисовала портреты, умилялись при виде пригожего и чистоплотного ребёнка. Нередко от них мальчику перепадало сладкой выпечкой. В такие моменты он радовался своей внешности, однако часто она доставляла неприятности. Во дворе красного дома его величали маменькиным сынком. При встрече братья Харьковы измывались над ним, предлагая ему вплести в волосы бантики. Лев не терпел обиды и уже после, рассматривая ссадины и потрёпанную одежду, усмехался оттого, что теперь в нём не осталось опрятности и смазливости.

Мальчик ощутил небывалый стыд. Ведь мама подарила ему безвозмездно столько чудес: жизнь, заботу и любовь. Что его внешность, если не доказательство того, как совсем недавно жила на свете Софья Лукина.

Старый умывальник бережно укрыл полотенцем, и Лев, убедившись, что никакой предмет в ванной комнате не возражал, оделся и вышел.

Под дверью караулил Проповедник.

– Следишь, – подразнил мальчик кота и юркнул к себе в комнату.

Час или два Лев провёл у окна, всматриваясь в чужой город. Целый город, спрятавшийся в закромах пространства.

Когда из сада донёсся шум весёлого переполоха, Лев привычным манёвром незаметно пристроился у балкона. Причиной оживления на улице послужил приезжий торговец. Причиной же недовольства Бабы Яры оказались её кошки, которые не отставали от него ни на метр. Пожилой мужчина по внешнему виду и кошачьей любви был рыбаком. У калитки стоял трёхколёсный механизм. Остовом он походил на дворника с метлой, только его руки крутили переднее колесо. На спине он вёз тюки и связки вяленой рыбы.

Тёмный румянец на обветренных щеках рыбака выделялся даже с балкона. Он был бы рад остаться за разговором с Бабой Ярой, но на улицу выходили новые покупатели. Поправив выдающиеся усы и нахлобучив фуражку, торговец откланялся. Моложавой походке всячески мешали кошачьи ласки, и, перебравшись к дороге, он выкинул в сад запасённую в кармане рыбёшку. Уловка сработала, котята метнулись за добычей. Проповедник, наблюдавший со стороны, понял, что игра не стоит свеч, и перебрался за спину хозяйки. Та уже приготовила поучительную речь для хвостатых проказников.

Лев не сразу осознал, что улыбается, глядя на соперничество котят. Это место не худшее, какое могло ожидать его после побега из красного дома.

Рыбак подудел в маленький горн и отправился к очередному приветливому дворику. Повозка, скрипя металлическими суставами, отправилась следом.

– Присаживайся, милок, – приветствовала Баба Яра, когда Лев часом позже спустился на кухню. На стене висела связка рыбы, но кроме Проповедника её никто не сторожил. – Напеку завтра пирогов. Пока же перекусим кашей. Петро уже пару лет снабжает нашу улочку свежей рыбой.

– Далеко ли он живёт? – обронил Лев.

– Ты имел в виду в каком Крае? – переспросила Баба Яра. – Край Под Потухшей Горой, пригожий уголок на Снежной Ветви. Славится своими рыбными фермами.

Баба Яра усадила гостя за стол, сама же устроилась с противоположной стороны. Лев от непривычки чувствовал неудобство: стол, неотъемлемая часть домашнего уюта, казался ему громадным и ненужным. В красном доме была общая и редко пустующая кухня. После того как Лев справлялся с учёбой, он готовил простенький ужин до прихода мамы. Они кушали у себя в комнате за письменным столом. Уже неделю мальчик ничего не готовил.

– Думаю, пока ты не восстановился, разумнее начать с облегчённого питания. Да и мне пойдёт в пользу. В нынешнее время значимость того, что попадает к нам в живот, только возросла. Я даже даром бы не решилась кормить кошек тем, чем запружены городские забегаловки… Тебе не по вкусу стряпня, милок? – обеспокоилась Баба Яра, заметив, как мальчик бесцельно покручивал ложку.

– Простите, бабушка. Я отвык от такого, – признался он.

Несколько ложек каши с успехом заполнили космическую пустоту в подростковом желудке, возникшую с уходом тошноты. Орудовал Лев, как и сама его покровительница, деревянными приборами. Он осмотрел навесные шкафчики и убедился в том, что в доме предпочитают красивую расписную посуду. Осенняя тема с насыщенными красными и золотистыми цветами на чёрном. Уклон на бархатный сезон года проявлялся во всём убранстве дома. Мальчику было в новинку окружающее его пространство, но что странно: ни еда, ни язык, ни пристрастие хозяйки к узорам на занавесках не вызывали отчуждение. Скорей Лев питал к ним чувство чего-то знакомого по родному миру.

– Остались умельцы. Старые, слеповатые и с пропадающим опытом, – проговорила старушка, глядя, как её гость осматривал резьбу на ложке. – Ныне хорошие хозяева за железом и камнем сидят и кушают серебром да фарфором. Мне же всё нипочём: к чему матушка приучила, оттого не отвыкну.

В благодарность Лев намерился вымыть посуду, однако, настораживали коварно притаившиеся усики в корыте, поэтому радушной хозяйке не пришлось уговаривать его возложить на неё сей труд. По её же наставлению он перешёл в зал, где вся мебель образовала бы под заголовком «На любой вкус» толстенький каталог. Мальчик не переставал недоумевать, зачем хозяйке столько всего. Желудок после недуга будто скукожился и теперь с трудом занялся едой, отчего на Льва не ко времени напустилась сонливость. Выбрав полуовальный диванчик, он поборол порыв растянуться на нём и задремать.

Из-под дивана выставлялась газета, растерзанная когтями и зубами невиданного семейства кошек. На Проповедника такой проступок Лев и не думал свалить – уж больно солидный по виду он кот. По уцелевшему заголовку на бумаге мальчик понял, что письменность, в отличие от речи чаровников, не похожа ни на одну из его родного мира.

– Ох, сорванцы! Даже не успела выписать рецепты солений, – расстроилась подошедшая Баба Яра и, заметив заголовок, прочитала: – Совет цехов отстоял право на тайны появления своих разработках… Хм, если так пойдёт и дальше, то всех ремесленников под себя подожмут. И светлейшим умам за собственные изобретения от ворья и гроша не получить.

Лев что-то понимающе промямлил и передал старушке ворох бумаги.

– Опять с детьми о политике болтаю, – опомнилась она. – Пусть взрослые решаются между собой, но, не забывая, что и после них будет кому жить.

– Пожалуй, я хотел бы завтра уйти, бабушка, – набравшись храбрости, высказался Лев.

Старушка ощупью нашла кресло и опустилась в него с потерянным видом. – С твоим-то самочувствием. Разве не говорила, что оповещу тех, кто за тебя волнуется. Только дай их имена, и вмиг они будут извещены.

Имена. Ноша Льва не давила бы подобно горе, знай он, что кому-то небезразличен.

– У меня вправду никого нет.

– Милок, мне тяжко будет осознавать то, что я бросила на произвол судьбы мальчишку, нуждающегося вправе на выбор. Видел ли ты, Лев, сколько ребят на улице пропадают от неурядиц и трудностей? Как много из них погружаются на дно той топи, что зовётся преступностью? Тебя принесли ко мне грязного и ослабленного. Синяки на шее о многом могут поведать, и главное о том, что тебе нужно безопасное место. Ты скрываешь то, что притянуло тебя в город, но позволь помочь, даже если я буду в неведении от твоей цели.

Искренность Бабы Яры усмирила мальчика.

– Послушай, Лев, давай-ка наделаем кучу съестного, да заберёмся на крышу к деду Даниилу. Чувствую, наведём мы там шороху среди звёзд.

Разумеется, Лев отказался от приглашения. Тогда Баба Яра принесла душистую мазь и густо покрыла ею шею мальчика. Жар заиграл на лице, и остаток времени до сна они провели в беседе о привычках соседей, о рецептах травяных настоев, которые помогут оправиться быстрее. В разговоре Бабы Яры мир выглядел таким же привычным, как по другую сторону неведомой границы.

К тому времени, когда солнце склонилось к крышам диковинных домов, мальчик был окончательно вымотан, переполнявшими его тяжёлыми мыслями. Ему казалось, что он ощущает их земной вес, и если тряхнёт головой, то услышит грузное перекатывание. Впрочем, эта тяжесть вскоре и прибила мальчика к подушке.

Лёгкая чудесная мелодия, исходящая будто из стен комнаты, сопроводила Льва в дрёму.

Глава 6. На крыше.

Лев попытался перевернуться набок, как вдруг кто-то, зарываясь в бельё, протрусил по его спине и спрыгнул. После воздух в комнате перестал выдавать чьё-либо присутствие. Мальчик проверил под кроватью, столом и комодом – пушистый хулиган исчез, не сделав по полу и двух шагов.

Лев прислушался, он жаждал звуков, что разбавят тишину.

Старые дома обретают душу, говаривала мама. По сравнению с ними любая новостройка – это хранилище одного воздуха. Красная коммуналка была неизменно возбуждённой. Шёпот, крики и смех денно и нощно наполняли шахты вентиляции. Дом Бабы Яры же имел мирную натуру. Он спал вместе с хозяйкой, тихо дышал, отчего иногда стены поскрипывали.

Утро пришло заодно с истаявшими тучами. Через ячейки окна виднелся значительный кусок хмурого неба и ковра из крыш домов. Пасмурность не портила город, а наоборот делала его цельным. Или так мерещилось, поразмыслил мальчик, ведь личную печаль легче нести тогда, когда и погода откликается на неё.

Дабы пригубить утренний час, Лев провёл пересчёт скудного имущества, между делом припоминая мысль, какую сотворил сон и прогнал пушистый гость. К рюкзаку, фляжке, сломанному компасу и одежде чуди добавилась хорошо сохранившаяся овсяная лепёшка.

– Негусто.

В коридоре заскрипели половицы, и забарабанили мягкие лапки. Отворив дверь, Лев наткнулся лишь на Проповедника. Тогда мальчик предложил ему подсохшее лакомство Добряка. Кот принюхался, и чтобы не стеснять усатого караульного, Лев вышел на балкон.

Тупик на «Носу у мельника» посапывал порывами ветра. На другой стороне дороги, в колпачной пристройке на крыше потух свет. Наверное, чудаковатый старичок только-только закончил трудиться.

Услышал ли он этой ночью музыку звёзд?

Неожиданно для себя Лев почувствовал любопытство к тому, что может открыться в новом месте. Мозг, опомнившись, уничтожил его мыслью: я здесь не по своей воле, я здесь чужой.

Мальчик быстро озяб и вернулся в комнату. Лепёшка и серый кот пропали. Отсутствие надзирателя подбивало желание пройтись по дому. Из четырёх дверей на втором этаже не похоже, чтобы одна из них вела в комнату хозяйки. Тем не менее, мягко ступая, дабы не потревожить ничей сон, Лев спустился в гостиную.

Прозвучал короткий бой часов, таившихся под лестницей. После острыми щелчками механизм завёлся заново.

Лев принюхался. Травяной запах, пронизывающий тонкими нитями дом, усиливался у часов. Мальчик приблизился к двери под лестницей и занёс руку над дверным замком. Сквозь замочную скважину задувал воздух, будто чьё-то дыхание. Лев в нерешительности отошёл от двери. Мало ли кто обитает в чулане под лестницей.

После двух ночей здорового сна и заботы престарелой чаровницы чувства воскресли, и вместе с ними неуверенность в причине, по которой Лев находился здесь. Знания, какие удалось уловить из разговоров каравана, составляли скудный запас. С ними не уйдёшь далеко от приюта, где терпят причуды юного гостя.

В переполненной мебелью гостиной мальчик выбрал кресло по вкусу.

– Ах, моё потёртое, – сказала Баба Яра. – Удобное и приятное на ощупь место, для тех, кому ценен домашний уют.

Она вышла из кухни в халате и тёплых тапочках.

– Сперва думал сесть туда, – мальчик указал на ампирное кресло с резным подлокотником.

– Не более чем прикрас в облик. Как посижу, в нём спину заламывает. Давно бы с ним рассталась, но ко мне заходят гости, которым стульчик впору. Недаром же я изъездила все Осколки в поисках утвари под стать любому гостю.

– Правда?

Хозяйка слабо улыбнулась будто поднадоевшей шутке:

– Правда всегда нескладней. С уходом мужа в моё владение достался никчёмно большой дом, и я пыталась заполнить его пустоту, – она обвела рукой комнату. – Получалось в основном ненужным барахлом. Была слабоумна, вздумала человека заменить вещами. В то время друзья весьма помогли мне, их усердием в доме стало просторнее.

– Ваши друзья часто навещают вас?

– Нет. Почти все они ушли вслед за мужем.

– Простите.

– Ничего. Где бы ни странствовали друзья, они всегда найдут приют в моих мыслях и снах.

У Льва внутри что-то болезненно ёкнуло. Яркое сновидение грелось в голове и будто бы ждало, чтобы о нём вспомнили. Мальчику захотелось рассказать, что и ему порой снятся странные сны.

– Наверняка я вас разбудил? – взамен поинтересовался он.

– Куда там, милок. Просиживала ранний час в кабинете. И раз никто в доме не лежебока, придумаю-ка нам завтрак.

Баба Яра потрепала гостя за волосы. Нудящий ком в груди, от которого мальчику не спалось, распался. Он не понимал, отчего старушка, вселяющая покой другим, сама искала спасение за коврами и подсвечниками.

После завтрака Лев сослался на недомогание и отправился к себе в комнату. Уже привычная, она четырьмя стенами успокаивала, даровала чувство защищённости. До встречи с деревянным дворником у мальчика в голове была ясная цель и перед глазами пернатый хвост проводника.

Теперь же?

На грудь мягко давил камень. Лев достал его на свет. Янтарь чуть блеснул, и деревце внутри будто дрогнуло.

Теперь же у него есть ключ к прошлому мамы и временное убежище. О таком после побега из красного дома мальчик помыслить не смел.

– Единственный в своём роде, – прокрутил Лев янтарь. – Значит, есть с чего начать.

Подобная мысль обрадовала мальчика. Оставалось найти сведения о камне. Вот только наполнение его комнаты было скудным на любые знания о мире чаровников.

По коридору разнёсся скрежет.

– Ух, надоеды! Хвосты вам отдавить, чтоб неповадно было?!

Лев выглянул за дверь. Баба Яра вытаскивала кресло из комнаты по соседству, а хвостатых жильцов уже и след простыл.

– Я помогу, бабушка, – Лев закатал рукава и на предостерегающий жест хозяйки твёрдо возразил: – От безделья голова идёт кругом.

– Ты прав, милок. Порядок в жилище – почин порядка в голове. Помнишь, болтала о просторе в доме? – Баба Яра пристыженно улыбалась. – Я немного слукавила.

– Ого, – обронил Лев. Соседняя комната оказалась под завязку забита ветхим хламом.

Немало времени ушло на перетаскивание ненужного имущества в сад, где должен был свершиться над ним суд. Настрой Бабы Яры сулил топор и огонь. Хотя часто твёрдость в ней пропадала, и Лев замечал, как хозяйка украдкой перетаскивала очередную вазу в другую комнату. Что до него самого, то он, изрядно пропотев и измазавшись в пыли, радовался ясности ума, пришедшей во время уборки. Какая, к сожалению, испарилась, когда в комнату ворвалась бадья с водой. Носясь за хозяйкой словно, радостный пёс с паучьими ногами, она подставлялась под швабру.

Заметив испуг мальчика, старушка дотронулась до гребня в волосах и бросила бадье:

– Тише ты!

Ходячий механизм потерял рабочий пыл, и в ту секунду янтарь под рубашкой Льва мигнул. Баба Яра удивлённо опустила швабру так, что ноги бадьи разошлись по сторонам.

– Откликается на мои чары, – выговорила она.

Лев готов был поспорить, как сам их ощутил. Яркие точки или же волны прошли сквозь его тело. Он достал из-за пазухи камень. В сумраке комнаты его зеленоватое свечение тускнело.

– Янтарь притягивает к себе свет, – в потёмках Баба Яра вновь преобразилась, а её голос отвердел. – Подобные силы существуют только в космосе, и они отнюдь не ручные. Заряжай свой камень время от времени. Впрочем, как и себя, милок. Не вечно же тебе пребывать под крышей.

– Вы что-нибудь знаете о подобных камнях, бабушка?

Старушка мрачно нахмурилась:

– Кое-что… Пока ступай во двор, с полами я управлюсь.

Солнце заливало сад мерцающим светом, что напомнило Льву вчерашний сон.

– Уже два раза я был там, – прошептал мальчик, подставляя янтарь под лучи, льющиеся сквозь яблоневую листву.

Тут он и заметил особенность жилища Бабы Яры. Дом мал в сравнении с соседскими. Мальчик прикинул размеры его комнаты с другими на втором этаже и охнул. Они попросту не могли уместиться в стенах покосившегося домика. По словам хозяйки, у неё также имелась мастерская, и окон её спальни Лев не заметил.

Обойдя жилище в безуспешных поисках намёка на потайной этаж, Лев вернулся к завалу старой утвари, который уже привлёк соседское внимание. У калитки стоял сухопарый мужичек, чьи брови когда-то повисли в удивлении и не захотели опускаться обратно. Мальчик не успел испугаться, как явилась хозяйка и незаметно указала на янтарь. Лев без промедления засунул его под рубаху.

– Гляжу, госпожа, затеяли вы приборку! – помахал мужчина у калитки.

– Здравствуй, сосед! – поприветствовала Баба Яра. – Намереваюсь всё пустить в топку, но жалостно. Забирайте. Вам оно нелишне, особенно после той оказии с вашим домом.

Сосед в знак согласия покивал головой, и нагрузив себя хламом, поспешил восвояси.

– Задача разрешилась сама собой, – обрадовалась хозяйка. – Полагаю, к вечеру двор удастся освободить.

Лев, видя, куда направляется мужичек со стульями, спросил её:

– Что случилось с его домом?

– Перемудрил наш сосед и на сей раз его обитель словно всосала внутрь.

Обыденность тона Бабы Яры подсказывала, что её соседям свойственно периодически разрушать собственные жилища, так же как слышать музыку звёзд. При подобных мыслях Лев отбивал от пыли старый ковёр, когда к ним подошли соседи неожиданно привычной наружности пожилой пары.

– Смотри, Флор, наша соседка обзавелась подмастерьем, – объявила женщина. – Вот бы и нам найти помощника в дом.

– Не завидуй, Дина, – обнял её муж. – Я всю жизнь орудовал пером, однако нашёл же общий язык с бройлерной машиной, заодно с молотком поупражнялся.

– Говорила же, милок, что твоё появление наделает шуму, – улыбнулась Баба Яра и Лев против воли залился краской.

– Хорошая прялка, Антонина, – подметила Дина. – Ручная.

– Редкая ныне вещица, да. Жаль поломана…

– Её можно починить. Нужны только инструменты, – приценился Лев.

– Уже впрямь завидую, Флор! – воскликнула Дина.

Мальчик зарделся пуще прежнего.

– Дома всё постоянно ломалось, приходилось как-то выкручиваться, – сказал он и нисколько не привирал. В красном доме жило много стариков без поддержки государства или же собственных детей. Лев не ленился в очередной раз починить часы старушке из соседнего подъезда.

– Здорово, а я покуда займусь обедом, – предложила Баба Яра и пригрозила соседям. – Не смейте завлекать Льва на чай, пусть придержит место в животе.

К калитке подходили другие чаровники. Совершенно разные, но Лев не видел в них чужеродности. Скоро мальчик понял, что соседей Бабы Яры больше, чем хлам заинтриговал он сам. Однако Лев усердно копошился над ветхим имуществом, дабы его не отвлекали расспросами. Гора мебели таяла на глазах, благодаря усердию соседа с удивлённым лицом. Последний предмет, какой поддавался починке – треснутая ступа ушла к Дине и Флору под цветочный горшок, и мальчик, распрощавшись, поспешил со двора.

Не успел Лев заступить за порог кухни, как под ногами проскочили кошачьи тени. Их бегство вызвала печь, которая пыхтела сажей на хозяйку. Баба Яра уже потушила огонь и тряпкой выгоняла дым через окно.

– Удивила всех стряпнёй, – в расстройстве она присела на стул. – С весны печи не касалась, и вот как рухлядь мстит.