Сен. Книга первая. Скука Сена

Прошло пятнадцать чертовски долгих минут. Войска с обеих сторон были готовы. И наконец враг двинулся в нашу сторону. Когда передние рыцари оказались в радиусе атаки лучников, Акос отдал приказ на свободный огонь.

Как только первые стрелы достигли цели, тяжелая конница противника начала ускоряться и опускать копья. Надеюсь, наша пехота не дрогнет. С каждым метром конница набирала скорость. Как только скорость стала максимальной, вперед вышли мои арбалетчики и открыли огонь. Первый же залп опрокинул полсотни рыцарей, но железная лавина не останавливалась. Арбалетчики начали судорожно натягивать рычаг, чтобы сделать второй выстрел. Но они не успевали.

Основной кулак вражеской конницы забирал ближе к болоту, чтобы ударить в тяжелую пехоту, так как пехоту легче прорвать, чем копейщиков.

Семьдесят метров.

Шестьдесят.

Пятьдесят метров. И в этот момент первая волна конников рассыпалась. Кони ломали ноги и падали.

– Как тебе ловушки, Расс?

– Отлично, мой лорд.

По всему полю в пятидесяти метрах от линии пехоты заранее были выкопаны маленькие, но глубокие ямки, искусно прикрытые дерном.

Первая линия вражеской конницы угодила в ловушку. Лошадиные корпуса и тела рыцарей смешались, в них на полном скаку врезались все новые и новые всадники. В этот момент арбалетчики дали залп, сверху на врага посыпались стрелы лучников.

– Кременор, теперь ты видишь, что тебе там нечего делать, – сказал я с ухмылкой.

А на поле началась настоящая бойня. Вражеские рыцари, не имея возможности ни двинуться вперед, ни отступить из-за надвигающейся пехоты, оказались прекрасной мишенью. Десять минут, и враг лишился ударного кулака. Оставшиеся в живых рыцари и легкие конные копейщики бежали, расталкивая пехоту.

– У вражеской пехоты, наверно, не самое лучше настроение для боя, – усмехнулся Расс.

В этот момент вражеская пехота бросилась на мои ряды.

– Давайте, ближе, ближе – забормотал я себе под нос, – ближе, еще чуток.

Арбалетчики били, не останавливаясь, лучники от них не отставали. Когда до столкновения оставалось метров десять, арбалетчики ушли внутрь строя и начали приближаться к лучникам.

За пять метров до столкновения вражеская пехота угодила в следующую ловушку. Во всю длину поля был вырыт ров четырехметровой ширины. Не очень глубокий, менее двух метров, он представлял преграду для быстрого форсирования. Продвижение застопорилось. Но пехотинцы противника оказались настойчивы и упорно лезли из рва на ряды моей пехоты.

Завязался бой, исход которого был непредсказуем.

Кременор занервничал.

– Кременор, успокойся! – рявкнул я. – Еще успеешь.

Прошло пять минут. Вражеская пехота не продвинулась ни на йоту, копейщики и тяжелая пехота отбрасывали их обратно.

– Мой лорд, в скором времени ров наполнится трупами, и наши солдаты лишатся преимущества.

– Не спеши, Расс. Видишь, арбалетчики выходят на позиции, – ответил я.

И действительно, арбалетчики уже отделились от пехоты и начали углубляться в топь. Землю, которую выкопали изо рва, использовали для того, чтобы насыпать там тропу. Она уходила метров на пятьдесят вглубь болота, потом резко изгибалась и полторы сотни метров шла параллельно полю.

Арбалетчики медленно и осторожно продвигались по этой полосе. Наконец они остановились и начали заряжаться.

– Черт! – рявкнул я. – Им там неудобно заряжаться. Надо было подумать об этом.

Действительно, тропа была узкой, сантиметров сорок, и скользкой, а при зарядке тяжелого арбалета легко оступиться и оказаться в болоте. Но пока арбалетчики справлялись, помогая друг другу.

Первый залп арбалетчиков в бок вражеской пехоты превзошел наши ожидания. Четыре сотни болтов и почти столько же трупов. Красота!

– Хорошо вдарили! – сказал Расс.

– Готовьтесь. – Я вскочил на коня. Гвардейцы и рыцари последовали моему примеру. – Скоро наш выход. Кременор, расслабься. Десяток-другой голов будут у тебя.

Время шло. Моральный дух армии противника падал так же стремительно, как тает лед в пустыне. После пятого залпа вражеский фланг не выдержал и обратился в бегство. Я вместе с рыцарями и гвардией неспешно направился к пехоте. Наконец, побежала пехота, которая стояла недалеко от горы.

– А теперь наш выход. Дорен, Акос, вы живые?

– Да, мой лорд, – откликнулся Дорен.

– Перебрасывайте мостки, а после того, как переправится конница, можете приступить к сбору трофеев. И освободите раненых от их грешной жизни.

– Пленных не брать? – поинтересовался военачальник.

– Зачем они нам?

Пехотинцы достали сколоченные из грубых досок мостки, которые тут же перебросили через ров. Конница осторожно преодолела препятствие и с трудом протиснулась через трупы.

Оглянулся на своих рыцарей и крикнул:

– А теперь самое приятное! Резня! Пленных не берем!

Четыреста машин смерти ударили в спину бегущих солдат.

Ударил с оттягом по пехотинцу справа. Кровь и мозги брызнули на моего коня. Слева просвистела стрела. Близко просвистела. Присмотрелся. Оказывается, вражеские лучники, видно из-за ограниченности интеллекта, не отступили. Пришпорил коня и бросился к ним. Ну, твари, недолго вам осталось. Вот сейчас повеселюсь. Надо будет парочку оставить в живых, чтобы пятки прижечь. Какое-никакое развлечение. Не удержался и снес башку одному солдату. Глянул налево – Расс скачет метрах в пяти, глаза горят. Глянул вправо, как и следовало ожидать, Кременор не отстает.

Убью… Еще немного осталось… метров сорок…

Тяжелая бронебойная стрела попала в бармицу и пробила горло. От удара меня отбросило на круп коня. Левой рукой схватился за древко, пытаясь вытащить стрелу. Конь, оставшийся без понуканий, сбросил скорость. Глупо так сдохнуть… в конце выигранной битвы…

Последнее, что я увидел – развернувшийся Расс, скачущий ко мне.

Сен

Очнулся с криком…

Я на кровати…

Это просто сон…

Руки безостановочно щупают горло…

Боль от раны во сне была слишком реалистичной…

«Ну и сон».

И не говори, до сих пор трясет.

Пару раз глубоко вздохнул, чтобы успокоить нервы.

Ладно, успокоились.

Интересно, а какие потери в бою?

«Ты совсем дебил? Спятил? Тебе надо думать, почему кошмары снятся, а не результаты битвы анализировать».

Да, тут ты прав…

Идеи есть?

«Мне кажется, это как-то связано с настроением, которое в последние дни нетипично для тебя».

Согласен. Выглядит логично. Но что может быть причиной? Кроме сферы Хроноса ничего не приходит на ум.

Бросил задачу вторичным. Пусть еще книги по психологии поковыряют, может что-то найдут.

Спустился на кухню, чтобы попить воды, и вышел на крылечко. Раскурил сигариллу и постарался ни о чем не думать. Табачное таинство не подвело – нервы успокоились, и как-то резко захотелось спать.

Решив не спорить с собственным организмом, поднялся в спальню и упал на кровать. Уснул мгновенно и, слава всем богам, без сновидений.

Глава 21. Начало обучения

– За что? Одиннадцать лет тюрьмы! – кричал детсадовец, которого родители привели в первый класс.

Анекдот

Сен

– Добрый день, ученик, – сказала мне спина учителя, когда я спустился в подвал. – Как спалось?

– Спасибо. Спалось, мягко говоря, плохо, муть всякая снилась. Я, собственно, и хотел до занятий об этом поговорить.

– Думаешь, это связано с твоим новым настроением? – обернулся ко мне лич.

– Было бы логичным такое предположить. Но для меня это нехарактерно. К тому же в прошлом я обучался азам самоконтроля. И справился бы с настроением.

– Да? Ты об этом не рассказывал, – удивился Бератрон. – Впрочем, это хорошо. Различные техники самоконтроля весьма положительно влияют на концентрацию мага. А насчет твоего настроения… Я пролистал все книги, где упоминаются побочные эффекты сферы Хроноса. Ничего похожего на твой случай не обнаружил.

– Может быть, я уникальный?

– Не обольщайся, – вернул меня с небес на землю учитель. – За тысячелетия использования артефакта, все его побочные действия были исследованы. Да и Хронос – маг из тех, старых…

– Из каких? – удивился я.

– Потом расскажу, когда приступим к истории магии, – рассеянно сказал лич, – хотя… да, было бы логичным…

– Что? – не отставал я.

– Ты мог подцепить ментального паразита.

– Это плохо?

– А ты как думаешь? Слово «паразит» однозначно положительного значения в себе не несет. Только как это проверить? – Бератрон начал ходить по комнате, что-то бормоча себе под нос.

– Извините, учитель, а в чем проблема? Почему его нельзя выявить? Как-то ведь этих паразитов находят?

– Видишь ли, ментальный паразит, как и все в мире, имеет ауру. Но проблема в том, что, во-первых, ментальные паразиты отлично маскируются, а во-вторых, по ауре человека определить наличие этого самого паразита можно, только если знать, какая она была у человека изначально. А я не знаю. Остается третий способ. Ментальные паразиты легко определяются, если понаблюдать за человеком телепатически. Их выдаст специфический фон. Но ты телепатически не читаешься. Вот я и пытаюсь на ходу придумать новый способ.

Интересно, а почему я не читаюсь? Голос, идеи есть?

«А самому подумать? Ради разнообразия».

Слушай… Договоришься! Сейчас полезу за справочником по психотерапии.

«Это давление на независимую прессу».

Э-э-э… стоп. Эта либеральная фигня откуда? Подозреваю, что справочник поможет…

«Стой, стой! Это шутка была».

То есть приветствуешь конструктивный диалог? Тогда повторю. Какие есть идеи?

«Идея в том, что ты немного не человек. Чуточку…»

Это как? Аура у меня человеческая.

«Угу, а в голову тебе ничего не вшивали? В организме ничего постороннего нет?»

Хм… Намек понял.

– Учитель! – обратился я к личу, но тут снова вмешался голос.

«Ты уверен?»

Если бы. Но выбора нет, да и причин не доверять Бератрону тоже нет. Сам понимаешь, я против лича что котенок против волкодава.

– Появились идеи?

– Да, учитель. Я придумал, как снять мою телепатическую нечитаемость.

– И как же?

– Это зависит… скажем так, от внутреннего состояния. Стоит только мне перенастроиться, и все будет в порядке.

– Давай попробуем, – предложил лич.

Через мыслеинтерфейс погасил все вторичные сознания и снизил активность самого мыслеинтерфейса.

– Готово, учитель, – сказал я по окончании процедуры, – проверяйте.

– Сейчас, сейчас, – пробормотал Бератрон.

Голос, как думаешь, получится?

«Я откуда знаю? Я тебе маг, что ли?»

Вообще-то на мага учусь я. Точнее, собираюсь учиться.

«Вот и отвечай себе сам, а я тут за интуицию типа отвечаю».

Справочник по психотерапии.

«При низкой активности мыслеинтерфейса доступ к библиотеке не получить. Это если ты не знал».

Ничего, я запомню. Рано или поздно, но мыслеинтерфейс я включу.

«Напугал портовую девку голым членом…»

Ответить я не успел.

– Ученик? С тобой все в порядке?

– Да, все в норме, учитель. А что случилось? Как телепатическое сканирование?

– Вроде не получилось. Ситуация, конечно, изменилась. Но сейчас мне кажется, что ты говоришь сам с собой. Как будто две личности у тебя в голове.

– Это нормально, – улыбнулся я, – у меня такая специфическая психика.

– Ну-ну, – кивнул своим мыслям учитель.

«Как бы не решил свернуть наше обучение. А то мало ли… напугали дедка».

– Я все слышу, – сказал Бератрон.

– Хм. Учитель, а как с паразитом? – поинтересовался я.

– Паразита нет. Точно нет.

«Отлично! Врубайся обратно, а то дискомфортно, когда меня еще кто-то слышит».

Дельный совет. Так и сделаем.

Легкая потеря ориентации, обычная при включении вторичных сознаний, и я снова в деле. Полностью, то есть со всеми своими сознаниями.

– Опять перестал читаться, – сказал Бератрон.

– Потому что я снова изменил внутреннее состояние.

– Что же это за внутреннее состояние?

– Я просто начинаю думать иначе. Более эффективно.

– Интересно, интересно, – внимательно посмотрел на меня учитель. – А почему ты раньше об этом не говорил?

– Не успел. У меня была достаточно бурная жизнь. Если рассказывать все, понадобится несколько дней.

– Ладно, к этому мы еще вернемся. Позже. А пока надо разобраться, что с тобой происходит. Расскажи-ка свой сон. Может быть, найдем зацепку.

Я сосредоточился, вспоминая сон, и начал рассказ.

– И зачем я согласился тебя учить? – поинтересовался лич, когда я закончил. – Столько проблем! И так много времени уходит на тебя!..

– Зато не скучно, – ответил я. – К тому же интересно. Я уверен.

– Не скажу, чтобы мне раньше было скучно, – парировал лич. – Но продолжим думать над твоей проблемой. Может, у тебя дар медиума или оракула?

– Это кто такие? Доступным языком?

– Медиум видит прошлое, оракул предвещает будущее. Как это работает, никто точно не знает. Основная версия – через информационный план.

– Через какой? – переспросил я. – Вы об этом не говорили.

– И пока не буду говорить, – отрезал лич. – Всему свое время. Реалистична такая версия?

– Вряд ли, – усомнился я. – Почему раньше со мной такого не случалось?

– А ты уверен, что не случалось?

– Более чем.

– Может, что-то послужило катализатором? А до этого ты был спящим медиумом? К примеру, так.

– Звучит как бред. Слишком много если. Но вам виднее.

– Наверное, ты прав. – Лич вздохнул. Зачем он это делает, я так и не понял. – Жаль, хорошая версия. Ну что ж, значит, сия тайна мироздания пока останется неразгаданной. Вопросы есть какие-нибудь?

– Ага, есть несколько. Начну с простого. Зачем вы вздыхаете?

– Психологическая привычка. Осталась с того времени, когда я был полноценно живым. Ты-то должен понимать. У тебя у самого есть привычка курить, как ты их называешь, сигариллы. – Лич вопросительно посмотрел на меня.

Поняв, что он ждет, я продолжил:

– Вы обещали рассказать об истории магии. О настоящей истории магии. И о вашем коллеге, которого вы назвали старым кем-то там.

– Было дело. То есть других вопросов пока нет?

– Они некритичны, а вот история магии и ее связь с религией меня интересуют.

– Раз так, устраивайся удобнее. История длинная.

Я оглянулся в поисках чего-нибудь, на что бы сесть. В углу увидел стул. Подтащил его к учителю, предварительно стряхнув с сиденья пыль.

– Итак, приступим, – сказал Бератрон.

Рассказ был долгим и путаным, но из него я вынес следующее. Чуть больше пятнадцати тысяч лет назад магия в этом мире находилась на подъеме. Но в магическом сообществе, тогда едином, произошел идеологический раскол. Группа магов, так сказать, диссидентов, категорически настаивала на активной популяризации магии и увеличении числа учеников. Другая группа, превосходящая первую по численности, объединила консерваторов. Они отстаивали прежний курс, то есть ратовали за строгий отбор претендентов и вообще за сохранение знаний о магии в руках меньшинства. Вроде бы ничтожный повод, но, как я могу догадываться, после развала империи Кахор в некогда общем магическом сообществе назрело множество противоречий и конфликтов, которые впоследствии превратились в непримиримые.

Как и следовало ожидать, стороны не смогли договориться мирно и перешли к активным действиям. На континенте началась гражданская война. Длилась она недолго, так как боевая магия весьма и весьма разрушительна. Диссидентов отбросили к портовому городу Шероне, что находился на западном побережье континента Кахор. Находился, потому что в ходе последнего штурма порт был стерт с лица земли. Впрочем, успех был неполным из-за того, что большинство обороняющихся магов, оставив группу прикрытия, успели взойти на корабли и отплыть на тогда еще не мифический третий материк. Маги-консерваторы сильно осерчали, узнав о такой подлянке от бывших коллег, и не мудрствуя лукаво придумали ритуал. Смысл его заключался в том, чтобы область океана, где должны были пройти корабли с беглецами на борту, превратить на пару суток в филиал водного ада. Ритуал готовился в спешке, и никто не удосужился перепроверить теоретические выкладки, поэтому все пошло не так. Векторы направления и фиксации области действия поплыли, и в результате возник океан Бурь. Что случилось с беглецами, неизвестно, так как образовавшийся океан весьма успешно искажал магию, и воспользоваться дальним зрением не представлялось возможным. К тому же из-за неправильных действий погибли пятьдесят три самых сильных высших архимага континента: они превратились в своеобразных проводников магической энергии, и через них были прокачаны объемы, несовместимые с жизнью.

Война привела к распаду магического сообщества. Были утеряны ценные магические знания, потому что в ходе военных действий были разрушены школы и университеты. К тому же погибло много рядовых членов и практически вся верхушка консерваторов. Еще одним результатом стал распад государств: к примеру, Империя Варон развалилась на Северную и Южную Империи. Кстати, они до сих пор периодически воюют.

Еще одним последствием магической бойни стало появление органов магического надзора, которые следили, чтобы магией пользовались исключительно те, кому положено. Такое ужесточение правил многим пришлось не по нраву, поэтому, чтобы не допустить новой войны и не отменять уже принятое решение, создали сообщество вольных магов. Данная организация изначально являлась децентрализованной, а сейчас представляет собой образец полной анархии. Любой маг может отказаться от диплома и в ратуше любого крупного города получить бумаги и специальный амулет, подтверждающие, что он вольный маг, и набрать учеников, а после обучения им можно сделать документы о том, что они тоже вольные маги. На данный момент даже приблизительно не ясно, сколько существует таких самостоятельных магов, так как учет никем не ведется. Стоит отметить, что по уровню силы и качеству знаний вольные маги сильно отстают от выпускников высших магических заведений.

Потом лич вспомнил о своем коллеге, так называемом «старом пердуне», и о взаимоотношении магии и религии. Оказывается, его коллега, имени которого он не называл, обходясь ласкательными словами типа «имбецил», «старый идиот», «дегенерат» и подобными, так вот, оказывается, что его коллега был весьма древним уже в период магической войны. Неудивительно, что он обладал весьма нехилым авторитетом в магическом сообществе. Сразу после войны он предрек: если какая-нибудь религия получит слишком большой вес, у магов появятся крупные неприятности. Судя по всему, дедок убеждать умел, поэтому уже тысячу лет маги аккуратно, а иногда и нет, осаживают «зарвавшихся» жрецов. Сейчас в каждой стране насчитывается с добрый десяток крупных жреческих культов, между которыми старательно поддерживается конкуренция. По этой причине маги крайне не любят, а точнее, откровенно ненавидят, магов-жрецов, подозревая в них угрозу собственному будущему.

Естественно, все вышесказанное относится большей частью к людским государствам и людским магам. На момент великого магического противостояния в магическое сообщество входили не только люди, но и большинство разумных рас. Это было наследие поливидовой империи Кахор, которая объединяла почти весь континент. Сразу после войны магическое сообщество распалось по видовому и территориальному признакам. К тому же и людской сегмент тоже остался далеко не монолитным, и сейчас у каждой задрипанной империи есть маги со своими школами и университетами.

Напоследок Бератрон рассказал о колдунах. Тут все было просто. Колдунов ненавидели как маги, так и жрецы. Если они где-то видели колдуна, то объединялись, невзирая на распри, чтобы навалять посильнее. Обычно наваливали до смерти. По аналогии с Землей колдунов тут тоже сжигали. Может быть, в этом есть какой-то великий смысл?

– Еще вопросы, ученик?

– Нет, учитель, пока ничего в голову не приходит.

– Отлично, тогда приступим к обучению. Следуй за мной.

Мне ничего не оставалось делать. Опять томительный переход по тоннелям, и через некоторое время мы оказались в небольшой уютной комнате с ворсистым ковром на полу и тремя удобными на вид креслами вокруг круглого столика.

– Садись, – пригласил меня лич.

Я устроился поудобнее и приготовился слушать.

– Вот. – Лич положил на стол небольшой параллелепипед металлического цвета. – Сиди и смотри, пока не увидишь.

Сказав это, он развернулся с твердым намерением уйти.

«Он прикололся что ли?? Пока не увижу что?»

– Учитель, простите, что я должен увидеть?

– Когда увидишь, поймешь. Когда закончишь, найди меня.

«Угу, конечно. В этих катакомбах можно маленькую армию спрятать…»

Да, не поспоришь.

И на что смотреть? Или куда? Какой-то новаторский подход к обучению!

Я потихоньку начал раздражаться.

Голос?

Голос молчал.

Голос, твою мать, ответь центру!

«Чего хочешь?»

А как ты думаешь? Ты за интуицию отвечаешь, давай решение.

«Почему я? Спроси вторичных».

Тогда на кой мне ты?

Раздражение накатывало все сильнее.

Так, стоп! А почему я такой раздраженный? Причин особых нету же. Если лич считает, что можно что-то увидеть, ему виднее. Все-таки счет обученных лоботрясов у него идет на десятки.

Пара глубоких вдохов, и я снова спокоен. Почти. Но такой приступ раздражения мне однозначно не понравился. Ладно, об этом потом. А сейчас подумаем о том, что я должен увидеть. Попробуем рассуждать логически. Для ускорения процесса скользнем в виртуал и задействуем вторичные, а то в последнее время они расслабились от бездействия. Сказано – сделано. Устроившись в виртуале и включив максимальное ускорение, я сосредоточился. Что я должен увидеть? Черт его знает, но что-то должен. Отдал мыслекоманду управляющему телом вторичному взять и внимательно осмотреть параллелепипед. Ничего не понимаю. Брусок неизвестного металла. Отшлифован до блеска, без надписей. Все вторичные подтвердили, что тоже ничего особенного не видят.

Пока я размышлял, вторичный управляющий телом вернул параллелепипед на место.

Явных зацепок нет. Ну разве не мог этот старый хрыч дать подсказку? Так было бы на порядок проще. А вдруг он пошутил, как препод из универа? Тот дал мне задачу, которую я решал часов восемь и не решил, а когда подошел с просьбой заменить ее на другую, препод хихикнул со словами: «Я эту задачу уже двадцать пять лет не могу решить» – и поставил зачет.

Да нет, вряд ли. Бератрон не похож на шутника.

«На себя после смерти посмотришь».

Сплюнь!

Так, не отвлекаемся. Что-то тут должно отличаться от окружающего мира. Как обнаружить отличия? Хм… ведь вся доступная информация проходит через мозг? Конечно, он ничего не показывает, но вероятно потому, что отсеивает нужные мне данные как шум. Поэтому можно постараться снять дамп и попробовать его проанализировать.

«Уверен, что в твоем случае не через задницу?»

Заткнись. А то ведь библиотека под рукой, справочник найти – раз плюнуть.

Раз вся информация проходит через мозг, можно сравнить, чем отличаются потоки информации от рецепторов возле параллелепипеда, в углу комнаты и в тоннеле. Мыслеобраз управляющему вторичному на обратный обмен и включение самой полной записи через мыслеинтерфейс. Я сначала подошел к столу и, глядя на металлический брусок, стоял там около двадцати секунд. Потом переместился в угол, потом отошел в сторону. И напоследок удалился в коридор, чтобы и там снять данные с рецепторов. Вернувшись в комнату, я упал в кресло и вернулся в виртуал. Посмотрим, посмотрим, что тут записано. Ни фига себе объем данных! И это все просмотреть надо???

Послав проклятья личу, хотя думаю, на нем это не отразилось, мы с вторичными начали разбирать информационный дамп. Благо, в помощь мне была куча справочников из архивов «Ардер».

Прошло больше двух часов. Отмечу, двух часов реального времени… Наконец, дамп был полностью проанализирован. На три четверти он состоял из того, что по классификации «Ардер» называется «неизвестный шум». И как раз в этом самом шуме нашлись отличия, пока не интерпретированные.

Пришлось снова выходить в реал, ходить по комнате, потом по коридору. Так как данных для интерпретации было маловато. Вернулся обратно и расположился в уже родном кресле.

Опять виртуал, и разбор нового дампа. Теперь дело пошло веселее, так как структура дампа в целом ясна.

Пролетел еще час реального времени.

У меня сложилось впечатление, что даже вторичные откровенно задолбались разбирать эти дампы, несмотря на отсутствие собственной личностной матрицы.

Наконец-то! Полученных данных достаточно. Над бруском обнаружилось искажение, которое вторичные привязали к обычному пространству, как столбик высотой в полметра и диаметром в пару сантиметров. У столбика оказалась куча параметров, которые я, естественно, при помощи вторичных, частично смог определить. У него был аналог цвета и, соответственно, аналог параметра интенсивности освещения. Также по нему что-то постоянно текло, я подозреваю, мифическая мана. Еще добрая сотня параметров поставила меня в тупик.