Венценосец

– И как всем каганатом управляли? – почесал затылок княжич.

– Так ведь главные войска находились в одних руках, да и суды, скорые на расправу, в стране имелись. Отдельные для мусульман, христиан, иудеев и язычников.

Царевич перевёл дух, но тут же продолжил:

– А каган… беку он ничем и не мешал. Жил в роскоши в своём дворце на острове в окружении слуг, многочисленных жён и несколько раз в году выезжал в город в сопровождении стражи. Лица его никто не мог видеть. Люди должны были лежать ниц и головой в сторону движущейся процессии, а поднимались на ноги, когда раздавался разрешающий крик распорядителя.

– Ну и ну, – только и смог произнести Вадим. – О таком я даже не слыхивал! И всё же дозволь спросить тебя: зачем этот каган нужен народам Хазарии?

– Принято считать, – тяжело вздохнув, снова заговорил царевич, – что каган обладает божественной силой. Он способен спасти от гибели урожай, вызвать дождь, отвести любую беду и даже одним лишь видом своего лица обратить в бегство вражеские войска!

– Ты надо мной смеёшься? – фыркнул княжич. – Хочешь сказать, что сам в это веришь?

– Каган мне неинтересен, – махнул рукой Ахтуб. – Этот правитель нужен тёмным и забитым людям. А их в каганате очень много. Они молятся на него, как на бога. И пусть. Меня же больше волнует бек, от которого зависит моя жизнь и благополучие близких мне людей.

– Но я знаю, что ты – царевич, родич бека и даже его друг. Или ошибаюсь? Чего же тебе приходится бояться?

– Позволь, я закончу свой рассказ о Булане?

– Прости, я задаю слишком много вопросов и сам же не позволяю тебе на них отвечать. Не обижайся и продолжай!

Ахтуб помолчал, собираясь с мыслями, и снова заговорил:

– Сначала племена хазар были язычниками и поклонялись солнцу, огню, воде и своим многочисленным богам. Но потом как-то так вышло, что Булан вместе со своим окружением попал под влияние евреев и принял иудаизм. И после этого из Византии, Персии и других стран к нему повалили толпы евреев-беженцев. Всех их приветливо встречали, помогали устроиться на новом месте. Они заселяли целые кварталы в крупных городах, выдавливая оттуда мусульман, славян и язычников. Евреи привезли в Хазарию деньги и с их помощью покупали себе самые главные должности при дворе бека и даже в его войсках. А вскоре наложили свои руки на сбор податей, плату за провоз товаров по рекам и переволокам. Но тут уже не выдержали тарханы и тудуны, у которых из рук уходила власть, а с нею и богатства. Начались споры и тяжбы с новой элитой, окружившей бека, а потом и междоусобные войны.

– И что сделал Булан?

– Он отдал приказ своей гвардии усмирить непокорные народы.

– Ну и чем всё закончилось? – Вадим равнодушно и даже снисходительно смотрел на царевича, как будто всё ему было известно заранее.

– Везир, командовавший гвардией бека, собрал верные войска и вместе с семьями повёл вверх по течению Итиль. С ним ушли племена и дружины воинственных эльтеберов, не пожелавших оставаться под властью евреев. Навсегда. Для Хазарии это оказалось страшным ударом, ведь её покинуло более половины воинов. Причём самых лучших. А сколь много простого народу последовало за восставшими тарханами, тудунами и эльтеберами, то и сосчитать невозможно.

– Ты знаешь имя этого везира?

– Он был то ли из словен, то ли из русов, а может, даже иранец. Звали его Годос, – Ахтуб безразлично пожал плечами.

– Что? – вскричал княжич. – Уж не тот ли это Годислав, создавший Биармию, Гардарику и Новогород, а также ставший зачинателем великого княжеского рода?

Царевич видел, как жаром обдало щёки Вадима. Княжич с силой провёл ладонями по лицу и задумчиво произнёс, глядя на замолчавшего друга:

– Даже я такого не ожидал!

– После Булана быстро сменилось несколько каганов и беков, – опять заговорил Ахтуб. – Они ничем мне не запомнились, как и их имена. А вот потом власть перешла в руки бека Обадии. Он стал иудеем и решил установить иудаизм по всему каганату, но для этого нужно было сместить династию Ашина. Это сделали руками мусульман. И снова восстали многие племена и окраинные провинции, началась долгая война. Ну а закончилась она тем, что страну покинули буртасы, булгары, много христиан и мусульман. Каганат сильно ослаб, чем воспользовалась Византия, отхватив у него большие куски плодородных земель с помощью печенегов.

– Ты хочешь сказать, что теперь Хазария не может сама себя защитить? – в изумлении поднял брови княжич.

– Нет-нет! – царевич замахал обеими руками. – Каганат по-прежнему силён. Денег у бека и иудейской знати очень много, а потому наёмные войска будут защищать страну от любых врагов.

– Так что же тебя беспокоит? Какие мысли жить не дают?

– Хочу помочь молодому беку Манассии! – Ахтуб грустно улыбнулся. – Вот только не знаю, как это сделать. Он пошёл по пути своего отца Изекии и теперь сам предпринимает попытки избавить страну от евреев и их религии. Даже я вижу, как Хазария превращается в страну торговцев. Воинов здесь остаётся всё меньше и меньше. Скоро наступит день, когда правители соседних стран поймут, что тут творится, и уничтожат каганат. Ты же был с посольством в Казаре на приёме у бека. Помнишь этот большой красивый город? Он тоже постепенно становится одним огромным базаром!

– У нас его все почему-то называют Итилем, – задумчиво произнёс княжич.

– Ну да, – фыркнул Ахтуб. – О том мне известно. Это арабы первыми стали реку Итиль путать с именем города, а потом уже византийцы своей такой же глупости ещё добавили. Мы же, хазары, нашу столицу всегда Казаром называли!

– И что ты хочешь услышать от меня? – Теперь уже Вадим окончательно понял, к чему вёл разговор царевич.

– Когда станешь князем Биармии, Гардарики и Новогорода, помоги мне и моему другу беку Манассии навести в каганате порядок и выгнать евреев из нашей страны. Думаю, от этого нам обоим будет большая польза!

Ахтуб протянул открытую ладонь навстречу княжичу, молча скрепляя этим рукопожатием ожидаемый будущий союз между соседними государствами.

…Царевич потряс головой, прогоняя воспоминания, ещё раз наполнил кубок вином и разом осушил его.

«Как жаль, что нашим с Вадимом планам не суждено было сбыться! – промелькнула в голове мысль. – Теперь же за свои глупости придётся расплачиваться».

Ахтуб вытянулся во весь рост на ложе, расслабился и тут же провалился в тяжкий душный сон.

Глава 13

Сидя за столом на любимом месте ярла Эйнара, Рюрик смотрел на неё с долей жалости и даже какой-то детской обидой.

За прошедшие десять лет она изменилась ещё больше, превратившись в самую настоящую старуху. Её прежде прекрасные густые рыжие волосы давно покрылись снежной пылью, лицо избороздили морщины, нос заострился, а пальцы рук высохли. Но вот глаза матери, огромные и ясные, по-прежнему смотрели на него с обожанием и любовью. Такой он Мэву не знал. Не помнил. Да и ему самому годов уже было о-го-го! Волосы и борода тоже с проседью.

Князь отвёл взгляд в сторону и заговорил:

– Когда шли от пирса к дому, я ничего не мог сказать. Слишком шумно было.

Она молча и всё понимающе кивнула в ответ.

– Надеюсь, теперь, когда мы здесь, можно будет спокойно поговорить! – Рюрик улыбнулся и положил свою тяжёлую ладонь на сгиб её руки. – Я очень рад быть подле тебя, Мэва!

– Я видела, ты привёл с собой много драккаров и воинов, сын! Где нам их всех размещать? – улыбнулась женщина. – И неужели хочешь воевать с конунгом и его ярлами?

– Пока ещё не решил, – пожал плечами князь. – Посмотрим, что конунг Дрётт мне предложит! Потом поговорим с моим дедом ярлом Харальдом. Узнаем, что он хочет.

– А как тебя пропустили в наш фьорд четыре драккара ярлов Сверра и Дьярви? – непонимающе посмотрела на него мать. – Они ведь стоят у входа и ждут, когда мои викинги выйдут в море, чтобы разделаться там с ними! Из-за них я велела вытащить наши два драккара из воды и перетащить в озеро. В то самое, где в сильную жару купаются люди. Помнишь его?

– Забудь об этой засаде, – махнул рукой Рюрик. – Теперь у тебя шесть драккаров вместо двух! А скоро станет ещё больше!

– Что? – Мэва в ужасе вскочила на ноги. – Ты начал войну на побережье? Перебил всех викингов на этих драккарах?

– Успокойся, мать! – голос князя набрал силу и был слышен даже в дальних уголках огромной залы. – Если для вашего с дедом спокойствия понадобится выжечь огнём все фьорды на побережье и вздёрнуть конунга и его ярлов на деревья, не сомневайся, я так и сделаю!

Он вышел из-за стола, положил руки на худенькие плечи Мэвы, заставил её сесть в кресло, а сам, словно каменная глыба, навис сверху над ней.

– Пора закончить твою тяжбу с соседями! Надеюсь, ты ещё помнишь Бейнира и Флоси?

– Как же можно забыть друзей? – подняла на него глаза мать.

– Пока мы тут сидим за столом, они уже плывут во фьорды к твоим соседям-ярлам! У каждого из них по девяти драккаров. Думаю, этого им хватит. Я приказал привезти сюда и бросить к твоим ногам Сверра и Дьярви! Если не удастся взять их живыми, то перед тобой положат головы ярлов! Через три или четыре дня Бейнир и Флоси уже будут здесь! Ну а потом я займусь конунгом! Нужно успеть всё сделать до холодов.

Мэва с ужасом смотрела на него и не могла произнести ни слова.

Наконец она откашлялась и тихо спросила:

– Ты теперь так силён, что можешь вершить судьбы стран и конунгов?

– Твой сын стал правителем Биармии, Гардарики и Новогорода, мать! Под моей рукой тысяча драккаров и лодий! Больше сотни тысяч воинов!

Внезапно успокоившись, он уселся рядом с Мэвой и уже вполне миролюбиво произнёс:

– Я приготовил тебе хороший подарок. Эй, Воислав, подойди к нам!

Высокий стройный юноша, сидящий неподалёку, стремительно вскочил со своего места, подошёл к ним и замер, не зная, что ему делать дальше.

– Этот молодой воин – твой внук! – улыбнулся Рюрик. – Он сын моего погибшего брата Трувора.

Князь на мгновение замолчал, но тут же добавил:

– И твоего сына Альрика!

– Воислав говорит на нашем языке? – спросила она, любуясь юношей.

– С самого раннего детства! – Рюрик тоже одобрительно поглядывал на своего племянника. – Рос он среди викингов, новогородцев, хазар и печенегов. Много языков знает. Я их с его матерью Лесей после смерти Трувора из Изборска забрал к себе в Новогород. Хотел из парня воеводу молодого для Новогорода вырастить. Теперь же, похоже, придётся Воислава здесь оставить!

– Зачем? – удивлённо спросила Мэва.

– Так ведь кроме меня он единственный законный наследник мужского рода после ярла Харальда и ярла Эйнара! Если Воислав останется на побережье, то никакой конунг уже не сможет забрать ваши с дедом фьорды! Тинг ему это не позволит!

– Я смотрю, – улыбнулась мать, – ты думаешь и говоришь как настоящий конунг!

– Страна подо мной большая, народов много, всеми управлять надо, а потому мысли и дела должны быть прямыми и правильными!

Мать одарила его лучезарной улыбкой и каким-то новым взглядом. В нём он уловил не только любовь, но и распирающую её гордость.

За него. Старшего своего сына Антона, а нынче правителя Биармии, Гардарики и Новогорода конунга-князя Рюрика.

А через три дня все драккары новогородской армады вернулись во фьорд.

Теперь уже многочисленные жители посёлка безбоязненно высыпали на берег встречать своих освободителей.

Бейнир и Флоси рассказали, что захват ярлов Сверра и Дьярви прошёл легко и без большой крови.

Повсюду местные жители решили, что входящие в их фьорды драккары ведёт конунг Дрётт, а потому даже не вооружились, чтобы дать отпор врагу. Да и нельзя было подумать, что десяток драккаров мог привести кто-то, кроме конунга.

А уж когда чужие викинги и ратники споро высадились на пирс и берег, было слишком поздно. Люди растерялись. Пришлых воинов оказалось так много, что за мечи и секиры взялась только охрана ярлов, но её тут же перебили.

Помня наказ Рюрика, Бейнир и Флоси смогли удержать своих воинов от резни. Жителей посёлков согнали на берег, а их дома разграбили, унося оружие и все найденные ценности. Забрали и драккары, оставив по одному на каждый фьорд, чтобы люди могли выжить.

Как и обещал князь, избитых и окровавленных соседей-ярлов приволокли в дом Мэвы и поставили перед ней на колени.

– Вот ваши с ярлом Харальдом обидчики и враги, Мэва! – просто и спокойно сказал Бейнир. – Они в твоей власти, можешь сполна исполнить свою месть!

Хозяйка фьорда сидела в своём кресле, испуганно смотрела на копошащихся у её ног людей и не знала, что ей с ними делать.

Ещё совсем недавно эти ярлы открыто издевались над ней, казались такими гордыми и высокомерными, грозились голой и босой прогнать её через весь посёлок, унизить перед его жителями, а потом повесить на берегу.

И теперь они перед ней, раздавленные и опозоренные, прячущие взгляд и не смеющие открыть рот, чтобы произнести хоть слово.

Но это были ярлы! Ярлы!

С детства внушаемое преклонение и страх перед ними впитался с молоком матери и навсегда сохранялся в сознании каждого жителя многочисленных фьордов.

Внутри Мэвы чувство ненависти к этим двум людям сжигало всю её сущность, а уважение к их званию гасило это пламя и требовало снисхождения.

– Не могу! – хрипло выдавила она из себя. – И не я должна решать их судьбу!

Она прикрыла лицо руками и отвернулась в сторону, чтобы не видеть пленников.

– Так тому и быть. – Рюрик понял, что мать не может покарать своих обидчиков, а потому это придётся сделать ему самому.

Он подошёл к стоящим на коленях ярлам и негромко спросил:

– Почему вы продолжили преследовать мою мать? Ведь тинг после смертного поединка признал вас виновными, да ещё взыскал в пользу Мэвы нанесённый ущерб? Может, я ошибаюсь?

– Нельзя женщине быть мужчиной, управлять фьордом, драккарами и викингами! – заговорил ярл Дьярви. – Да ты и сам знаешь, что её дело – дом, хозяйство и дети! Твоя же мать считает себя ярлом! А такого не должно быть!

– Но не вам это решать! – угрюмо произнёс князь. – Есть тинг, конунг, отец Мэвы, ярл Харальд, а также я – её сын!

– Ты теперь конунг в другой стране и никогда сюда не вернёшься, – вступил в разговор ярл Сверр. – Мы знаем, что твой младший брат князь Трувор погиб, а дед слишком стар, чтобы править двумя фьордами. Больше мужчин в вашем роду нет! Некому становиться ярлами! Пришла пора поменять хозяина в посёлке Мэвы, а потом и в посёлке ярла Харальда!

– Вот тут ты ошибаешься, ярл! – возвысил голос Рюрик. – Есть ещё сын князя Трувора. И он здесь! Ему предстоит править. Воислав!

Юноша подошёл и встал рядом.

– Какая кара ждёт мучителей твоей бабки Мэвы, а теперь и твоих врагов, возжелавших лишить её и тебя богатств и имущества?

– Смерть! – выдохнул Воислав.

– Ты сказал своё слово, будущий ярл, – нахмурил брови Рюрик. – Пусть так и будет!

Он повернулся к стоящим позади него викингам.

– Поднимите их. Отведите на берег и повесьте на деревьях!

В голосе князя слышались полное спокойствие и равнодушие.

– Ты не посмеешь это сделать! – взревел Дьярви. – Мы же всё-таки ярлы!

– А когда вы мою мать хотели повесить, вы ж не говорили, что она женщина-ярл и нельзя её казнить? Уведите их!

– Тебе придётся отвечать перед конунгом Дрёттом! – в бешенстве закричал Сверр.

– Если это мне будет нужно, я повешу и его! – прозвучал холодный ответ.

Когда шаги и крики людей за дверью дома стихли, Рюрик сел в кресло, окинул взглядом собравшихся людей и громко, чётко произнёс:

– Два дня пусть люди отдохнут, а потом поплывём разговаривать с конунгом Дрёттом!

И уже в который раз за день князь уловил на себе испуганный взгляд Мэвы.

Похоже, она до конца так и не поверила, что её сын может влиять на судьбы стран и их правителей.

Глава 14

При его приближении стражники поднялись на ноги с лежащего возле ворот обрубка бревна и преградили ему путь.

– Прости, князь! – заговорил старший. – Не можно тебя выпускать из крепости одного, без телохранителей. Ежели что случится, мне голову оторвут!

– А до этого я сам вам их отсеку! – Рука Аскольда потянулась к висевшему на боку мечу в ножнах.

– Ладно, ладно, княже! – Воин сделал два шага в сторону, освобождая проход к воротам. – Только возьми с собой огонь! Негоже в темноте бродить!

Приняв из рук стражника факел, Аскольд шагнул в приоткрытый тёмный проём ворот.

Он совсем не беспокоился о собственной безопасности. Разбои и грабежи в окрестностях крепости были редки. Ими в основном промышляли отторгнутые общинами изгои, объединившиеся в малые группы. Не имея оружия для охоты и снастей для рыбной ловли, они поджидали беспечных путников на полянах в лесах и даже на окраинах посёлков.

Князь неспешно прошагал по утоптанной сотнями ног тропинке к тому месту на берегу Вараха, где обычно лежали ошкуренные брёвна, на которых он любил сидеть и даже лежать.

Свет факела выхватывал из темноты ближние кусты, тихую гладь воды и заваленный древесной корой песок.

Брёвен здесь оставалось уже совсем мало.

Князь выбрал четыре самых крупных и прилёг поперёк них, воткнув справа от себя в землю факел.

Запахи древесины, едва слышимый плеск воды и какие-то далёкие непонятные звуки всегда благотворно действовали на Аскольда.

Вот и теперь грустные воспоминания, теснясь и толкаясь, врывались в его сознание.

Как бы со стороны он увидел себя в доме вождя Станила в посёлке Борча.

Шукша не обманул ярлов: гостеприимные хозяева выставили на стол всё, чем богаты местные земли, реки и озёра. Жареное, копчёное и тушёное мясо зверя, птицы и рыбы было разложено по большим блюдам. Горками лежали пироги, блины и хлеба́. Сверху заботливые женские руки положили толстые пучки разной зелени. Перед всеми стояли большие глиняные кубки и чаши, пузатые кувшины с напитками. Всё это изобилие исходило такими ароматами, что Аскольд невольно сглотнул слюну и сильно потянул носом вкусные запахи.

Это сразу же заметил хозяин дома.

– Присаживайтесь, гости дорогие! – показал он рукой на широкую скамью у стола. – Не пристало морить путников голодом. Знамо, отощать успели, покуда из Новогорода до нас добрались.

Викинги не заставили себя долго ждать и начали поспешно рассаживаться за столом. Компанию им составил десяток местных мужиков. По всему было видно, что это начальные люди, самые ближние к Станилу.

Слуги, бесшумно появившиеся за спинами гостей, быстро разлили по большим кубкам мёд и незаметно отошли к бревенчатой стене.

– Предлагаю всем выпить за здоровье правителя Биармии, Гардарики и Новогорода князя Рюрика, а также посетивших нас его посланцев – чужеземных ярлов! – громко и торжественно произнёс хозяин. – Пусть их поход будет лёгок и удачен!

Викинги приветственным движением подняли вверх кубки, вразнобой прокричали слова благодарности и дружно выпили сладкую тягучую жидкость.

Аскольд почувствовал, как пряный запах трав ударил в нос, слегка закружив голову.

Но он, уже не обращая ни на что внимания, потянулся одной рукой к источающему жир и аромат куску жареной кабанятины, а второй ухватился за горбушку пшеничного хлеба. Его острые зубы рвали и перемалывали волокна мяса и мягкую воздушность хлеба. Как он выглядит со стороны, об этом ярл тоже не задумывался.

Разговоров за столом не было слышно. Хозяева вяло пережёвывали пищу, изредка бросая взгляды на урчащих от удовольствия гостей.

И лишь когда все викинги с осоловелыми глазами откинулись на спинку скамьи, снова заговорил Станил:

– Вижу, наши гости насытились! Налейте им ещё!

Слуги тут же бросились выполнять команду.

– Теперь я предлагаю всем выпить за дружбу между союзом наших племён и Новогородом в лице посетивших Борчу уважаемых гостей! Надеюсь, это не последняя встреча с вами, ярлы!

Отхлебнув изрядный глоток из своего кубка, расслабленный и довольный, Аскольд снисходительно поглядывал по сторонам, стараясь по лицам оценить настроение хозяев и их отношение к викингам.

Как это ни странно, окружающие люди смотрели на незваных гостей с любопытством и безо всякого страха, хотя знали наверняка о приписываемых им зверствах в войнах и сражениях.

Ярл Дир движением руки попросил ещё раз наполнить кубки, поднялся на ноги и негромко произнёс:

– Мы с братом в поисках лучшей доли давно покинули свой фьорд и посёлок, расположенный на небольшом клочке земли в скалах. Жизнь там трудна и голодна. Всё, что у нас было ценного – это сила, храбрость и умение воевать! А потому мы нанялись на службу к правителю Биармии, Гардарики и Новогорода князю Рюрику. И вот наша служба подошла к концу. Князь отпустил дружину на поиск земель, где мы могли бы основать собственное государство. Пусть маленькое, но своё! Нам захотелось к морю, но не к холодному, как дома, а к тёплому Хазарскому морю. Проезжая через ваши территории, мы видели, что они обильны и богаты зверем, птицей, рыбой, здесь много лесов и пахотных земель. Так и хотелось остановиться и остаться тут навсегда, но дружина продолжит свой путь. Мы признательны вам, жители Борчи, за радушный приём! Ваш вождь верит, что эта наша встреча была не последней. Мне тоже хотелось бы на это надеяться!

Он обвёл взглядом собравшихся людей и закончил свою речь:

– Я пью за процветание вашего посёлка, за мастеров-умельцев, строящих на реке Варахе лодки и даже большие лодьи! И за то, что когда-нибудь мы с вами сможем наладить выгодную всем торговлю!

Аскольд видел, с каким вниманием хозяева слушали речь его брата. Да она и ему самому сильно понравилась. Дир легко и просто сказал о том, что накипело у него на душе, а потому раздавшиеся со всех сторон одобрительные крики подтвердили правильность произнесённых им слов.

Брат опустился рядом с ним на скамью и негромко прошептал:

– Прости, что вместо тебя ответную речь говорить пришлось! Ты слишком уж глубоко задумался, жалко было от мыслей отрывать!

– Хорошо сказал! – улыбнулся ему Аскольд. – Я бы так не сумел!

Они подняли кубки и, примирительно кивнув головами, сделали по нескольку глотков мёда.

А порядком захмелевшие хозяева и гости уже говорили все разом, не слыша друг друга, как обычно происходит на пирах.

Шум стоял невообразимый, но это никого не беспокоило.

Неожиданно Аскольд ощутил на затылке чей-то пристальный сверлящий взгляд. Он его тревожил, создавал чувство опасности. Подобные ощущения ярл испытывал не так часто, да и то в основном когда находился под прицелом лучников на поле битвы.

Аскольд стремительно обернулся и встретился глазами с девушкой, сидевшей за боковым столом среди небольшой кучки женщин на самом краешке скамьи.

Расстояние между ними было совсем маленьким, и она не успела отвести взгляд в сторону.

Он уловил в нём такую тоску и призыв о помощи, что холодок пробежал по его спине, а сердце сжалось, как от острой боли.

Выдохнув, ярл стал бесцеремонно рассматривать её, пытаясь понять для самого себя, что же между ними проскочило.

Аскольд сразу мысленно решил, что молодуха очень красива.

В свете горящих факелов её милое, чуть округлое лицо, обрамлённое копной светлых вьющихся волос, выглядело по-детски наивным и привлекательным. Огромные голубые глаза, казалось, излучали тепло и свет, но была в них какая-то потусторонняя сила, невольно вызывающая отторжение и страх. Ему даже на мгновение показалось, что перед ним умудрённая жизнью старуха, а не юное воздушное создание.

Ярл несколько раз моргнул и с силой провёл ладонью по глазам, как бы прогоняя от себя наваждение.

– Что с тобой? – прозвучал над ухом голос Дира. – Куда ты смотришь?

– Во-о-он на ту белокурую юную красавицу, – он кивком головы показал на стол с женщинами.

– Там нет ни одной молодки! – фыркнул брат. – Видать, после стоялого мёда тебе что-то мерещиться стало!

– Как это её нет? – Ярл всем телом развернулся вбок и впился взглядом в сидящих женщин.

Их было немного. Не больше десятка. Вот только молодых среди них не оказалось вовсе, а то место, на котором он видел девушку, пустовало.

– Она сидела сбоку, – Аскольд ткнул пальцем на скамью.

– Ну и куда же твоя красавица подевалась? – Дир продолжал беспечно улыбаться.

– Н-н-н-е-е знаю, – только и смог выговорить ярл, окидывая взглядом большую залу и все её углы.

Удивительно, но девушка словно растаяла в воздухе.

– Что потеряли, ярлы? – раздался басовитый голос сидящего напротив них широкоплечего мужика. – Может, помочь чем надобно? Так вы скажите.

– За соседним женским столом я видел беленькую молодуху, – медленно заговорил Аскольд. – Или мне это только показалось?

– А-а-а, и тебе девка приглянулась? – хохотнул тот в ответ. – Но ты лучше забудь о ней!

– Нет! Не о том я! – рубанул рукой воздух ярл. – Стоило мне на миг обернуться, и красавица куда-то исчезла! Как будто под землю провалилась!