Символ власти

– Ну и ну! И что ярл Фроуд им ответил? – нахмурил брови Рюрик.

– А он за меч схватился. Одного предателя успел зарубить, но второй сбежать сумел. Покуда стражники и ратники того человека в хоро́мах и в городе искали, беглец со своими новогородскими дружками на коней вскочили и во всю прыть понеслись в сторону реки. А там, сам знаешь, дорога наезженная, следов разных на ней много, и, куда тот отряд всадников по ней потом свернул, понять нельзя.

– Думаешь, где-то тут у нас они остались? – задумчиво произнёс конунг.

– Даже не сомневаюсь! – пожал плечами Флоси. – Я б на их месте так и поступил. После того как лёд сойдёт с рек, а ты поплывёшь в Новогород, то устроил бы засаду в узком месте. Глядишь, и некому уже плыть дальше! – весело хохотнул викинг, искоса посмотрев на сумрачное лицо Рюрика, и замолчал.

– Вели усилить охрану городских ворот. – Конунг смотрел куда-то поверх головы Флоси, думая о чём-то своём. – Соглядатаев отправь по всем ближайшим посёлкам! Нужно узнать, где затаились засланные убийцы.

– Понял, сделаю, как велишь, – кивнул седеющей головой викинг. – Скажи, княже, когда начнём сборы в Новогород? Сколь много драккаров и воинов с собой возьмёшь? Похоже, за престол там тебе биться придётся!

– Князь Гостомысл ещё жив. Дружина под его рукой ходит, а Вадим может лишь на своих муромских родичей надеяться!

– Ну не скажи, – возразил Флоси. – Ежели у княжича деньги имеются, то он сумеет много наёмников набрать. Не сомневайся, среди городских ратников и стражей такие люди тоже найдутся.

– Что ты предлагаешь? – Рюрик поднялся на ноги и заходил по гридницкой.

– Возьми с собой столько драккаров и воинов, чтобы у наших врагов даже мыслей не было восстание супротив тебя поднять! Силу свою покажи! Заставь изменников по норам спрятаться.

– Нет! Не на войну отправляюсь, а к себе домой, где править мне долгие годы предстоит! Двух драккаров, думаю, достаточно будет.

– Двух мало, – твёрдо заявил викинг. – Полторы сотни человек не смогут тебя защитить. Нужно хотя бы три драккара, тогда из воинов плотный боевой ёж сумеешь выстроить и уйти!

– Пусть будет три! – махнул рукой конунг.

– Но людей я сам отберу! – буркнул Флоси. – Плыть с тобой должны лучшие бойцы.

– Что ж, решено!

Великан направился к двери, бросив на ходу:

– Буду нужен – ищи меня у Фроуда.

Он шёл к ярлу, чтобы взглянуть в его глаза и поблагодарить за раскрытие заговора внутри крепости. А ещё ему хотелось найти в спокойствии и мудрости ярла нужные для себя решения.

Глава 4

Лёгкий прохладный ветерок шевелил волосы на непокрытой голове князя, а яркие тёплые солнечные лучи заставляли щуриться и прикрывать ресницами глаза.

Гостомысл стоял на настиле высокой крепостной стены, с удовольствием вдыхал свежий весенний воздух и осматривал доступные взгляду окрестности.

Светло и радостно было у него на душе.

В первый раз за много дней он не лежал скрючившись на своей постели в ожидании, когда же ослабнет боль за грудиной. Князь сам безо всякой одышки ранним утром поднялся по крутой лестнице на стену, и теперь никакая сила не могла заставить Гостомысла спуститься вниз.

Звонкие голоса ребятни на берегу реки, скрип не смазанных с зимы колес ползущей за лошадью телеги, жужжание пчёл и заливистый лай собак – всё это напомнило ему далёкое беззаботное детство. Он улыбнулся во весь рот, набрал в грудь побольше воздуха и уже хотел издать истошный крик, но неожиданно увидел себя как бы со стороны. Не маленького шкодливого мальчишку, а седовласого и совсем старого человека, прожившего длинную и тяжёлую жизнь.

Гостомысл поперхнулся и закашлялся. Улыбка враз сошла с его лица, холодок пробежал меж лопаток, а пальцы рук мелко-мелко начали дрожать.

Почему-то в памяти всплыло осунувшееся бледное лицо Кагеля, к которому он пришёл по зову через посыльного.

Лекари тогда несколько дней подряд говорили, что не жилец тот уже. И даже Таислав исподволь и почти незаметно для князя начал подготовку к похоронам.

Гостомысл помнил, как с тяжёлым сердцем ступил в хоро́мы Кагеля, пристроенные к основному княжому дому. Жуткая тишина стояла в людской, гридницкой и одрине. На пути князя попались несколько женщин с заплаканными глазами, стремительно уступившие ему проход.

В густом полумраке Гостомысл с трудом разглядел укутанного ворохом шкур на широкой лавке Кагеля, приблизился к нему и присел на стоящую рядом с ложем скамью.

– Благодарю тебя, государь, что откликнулся на мой призыв и сам явился ко мне, а не прислал кого-нибудь из ближних слуг своих!

Хриплый свистящий голос заставил князя вздрогнуть и наклониться ближе к родичу, чтобы не пропустить ни слова из его предсмертной речи.

– Ты был честен и справедлив, а потому я хочу отплатить тебе тем же! – продолжил посадник.

– Незачем обо мне, – машинально ответил Гостомысл. – Я всего лишь возвращал долг князя Буривоя и свой долг тебе! Жаль, что мало успел сделать!

– Не кори себя, князь, для моей жены и сына ты сделал даже слишком много!

Оба замолчали, думая каждый о своём.

– Став правителем, пусть и не страны, а какого-нибудь города, мы все совершаем ошибки и глупости, – снова заговорил Кагель. – Порой они вынужденные и страшные, а иногда подлые, за них приходится потом расплачиваться всю жизнь. Одну такую никчёмную ошибку я совершил когда-то давно, смертельно обидев маленького княжича Врана, отца нашего Рюрика. Мальчишка оказался удивительно гордым и храбрым. Он поклялся отомстить мне. Предать смерти. Через много лет этот княжич приплыл на Вину с викингами и начал долгую войну. В одном из сражений Вран мог проткнуть меня мечом, но почему-то пощадил.

– Может, он научился не только убивать, но и прощать? – задумчиво произнёс Гостомысл.

– Своим преемником, княже, ты выбрал сына Врана, а я вроде молчаливо согласился с этим, кивал головой одобрительно, но всё же предал Рюрика, переметнувшись на сторону Вадима.

– Не мне тебя судить, Кагель! – пожал плечами Гостомысл. – Ты поступил так, как посчитал нужным. Это твоё решение!

– Но я ведь опять совершил подлость и за неё придётся расплачиваться ни в чём не повинным людям, – посадник тяжело задышал и умолк.

Князь терпеливо ждал, когда Кагель наберётся сил и продолжит разговор.

– Вадим задумал измену, – негромко зашептал посадник. – Княжич сговорился с тысяцким Селиславом и с муромским князем Яромиром поднять восстание, если после тебя на престол взойдёт Рюрик. Даже старые, закалённые в битвах ратники из большой новогородской дружины и воины крепостной стражи собрались его поддержать. Только молодые гриди с нетерпением ждут ладожского князя. Они ходят под рукой воеводы Свентовида, а потому могут перетянуть его на свою сторону. Ты ж знаешь, гриди наслушались рассказов молодёжи, последовавшей за Рюриком на край Биармии, и верят, что тоже сумеют разбогатеть и покрыть себя воинской славой.

– Хочешь сказать, что быть войне? – нахмурился князь.

– А как бы ты сам поступил на месте Рюрика, коли столкнулся с предательством родичей? Небось, на берёзах изменников повесил по примеру своего знаменитого деда – князя Волемира? Вели своим людям присмотреть за княжичем Вадимом. Подлый он человек. А тысяцкого Селислава припугнуть надобно, чтобы перестал воинов наших будоражить и деньгу им обещать. Ну а когда Рюрик на твой зов в Новогород пожалует, то сразу же стражу всю крепостную на гридей поменяй, иначе быть беде!

Вот такой разговор у них тогда с Кагелем состоялся. Совсем незадолго до смерти посадника.

– Государь! – послышался снизу громкий голос Таислава. – Ты что на стене делаешь?

– Ступай ко мне, нечего на всю округу кричать!

Ждать пришлось довольно долго, пока запыхавшийся и обессиленный болярин появился на деревянном настиле.

– Ну что, совсем тяжко по лестнице взбираться? – окинул его взглядом Гостомысл.

– Сам видишь, княже, проход узкий, а я телесами широкий, да ещё боюсь, как бы ступеньки подо мной не развалились. А ты, никак, всё на реку глядишь, драккары и лодьи Рюрика поджидаешь? – пошутил Таислав.

– Глупости говоришь, – не поддержал его игривое настроение князь. – У нас лёд только-только по реке сошёл, а у них там, на Ладоге, на десяток дней, а то и более ледоход позже будет!

– О чём же тогда задумался, государь?

– А ты вокруг посмотри, болярин! До весны с тобой дожили! Всё вокруг оживать и цвести начинает, солнце припекает, а люди… глянь, улыбаться стали!

До самого вечера они молча стояли на крепостной стене.

Два старика, жизнь которых, как и солнце, стремительно катилась к закату.

Глава 5

Вадима обуревало желание собственными руками придушить сотского Орея, принёсшего ему эту нежданную худую весть. Оказывается, чёрные вешатели, сопровождавшие гонцов князя Гостомысла в Ладогу, раскрыли себя и не смогли выполнить порученное им дело. Теперь не приходилось сомневаться, что Рюрик и его викинги готовы к любым неожиданностям и постоянно будут начеку.

– Как такое вышло? – набросился он на сотского. – Неужто ты плохо объяснил своим людям, что им надобно делать?

– Виной всему Флоси, – тяжело вздохнул Орей. – Помнишь этого викинга в окружении Рюрика?

– Ещё бы! Он стал победителем игрищ, устроенных князем Гостомыслом по случаю замирения с викингами и прибытия новых родственничков в Новогород, – фыркнул Вадим. – И что сделал Флоси в Ладоге?

– Викинг впустил внутрь крепости только гонцов, а охрану приказал разместить в посёлке возле города. Лишь два человека смогли пройти внутрь. Они пришли к ярлу Фроуду и попытались уговорить его поднять восстание против Рюрика.

– А ярл?

– Он схватился за меч и убил одного из воинов. Второму удалось выскользнуть из крепости и предупредить наших людей. Вот потому-то всему отряду пришлось бежать подальше от Ладоги.

– Да-а-а! – протянул княжич. – Хочешь сделать что-то хорошо, делай сам! Не такого исхода я ожидал. Что ж, будем надеяться на твои тайные засады. Ступай. Понадобишься – позову!

Оставшись в одиночестве, Вадим рухнул на ложе, чувствуя себя опустошённым и дико уставшим.

Он закрыл глаза и погрузился в думы.

Дни становились длиннее, под ярким солнцем снег начинал подтаивать, образуя небольшие лужицы.

Приближалась весна.

Княжич очень хотел до её наступления побывать в Бережце – вотчине племенного вождя Родогора. Тянуло туда. Очень. И тому была причина.

Вадим вспомнил, как прошлым летом по приказу князя Гостомысла объезжал ближние к Новогороду крепости, проверяя их состояние, а также готовность дружин и местного ополчения к войне. Последним городом на его пути стал Бережец. А правил в нём племенной вождь Родогор.

Приблизившись к городу на полверсты, княжич велел своим людям спешиться и разбить лагерь на большой поляне в лесу, а сам с двумя ратниками направился к крепостным стенам. Вадим не хотел, чтобы вождю донесли о прибытии новогородцев до того, как он сможет увидеть всё интересующее его в Бережце.

А здесь было на что посмотреть!

Предок Родогора – племенной вождь по имени Претич – очень удачно выбрал место для постройки города в месте слияния двух рек. Эта площадка имела форму огромного треугольника. С двух сторон её защищали высокие отвесные берега, а по длинной третьей стороне проходил овраг. Людям осталось лишь вырубить кустарник на склонах, сделать их более крутыми, местами углубить и поверху возвести стены. Так возникла крепость. Росло число домов и построек внутри неё, не единожды перестраивался частокол, толщина брёвен и их длина увеличивались, а ворота становились массивнее. Сооружение принимало устрашающе-грозный вид.

Под защитой мощной крепости по берегам двух рек и на нескольких островах начали расселяться сильные и плодовитые роды. Народу ежегодно прибывало столь много, что новогородские князья начали требовать с каждого последующего племенного вождя Бережца всё больше и больше воинов в свои дружины. И этому не было конца.

Вадим слыхал много рассказов от князя Гостомысла и его ближних боляр об этой крепости, но впервые увидел её воочию и сразу понял, какое важное военное и торговое значение она имеет в жизни всей Биармии. И уже не сомневался, что рано или поздно её придётся брать штурмом, если только не найдётся другая возможность без сражения попадать при надобности внутрь города.

Он неспешно шёл по перелеску в десятке локтей ото рва и придирчиво разглядывал высокий тын, выискивая в нём уязвимые места.

Совсем близко по левую руку показались ворота и переброшенный через ров деревянный мост. Вот они-то вызывали самый большой интерес у княжича.

Неожиданно прозвучавший сбоку заливистый девичий смех заставил Вадима стремительно развернуться и замереть на месте.

На небольшую полянку выскочили две рослые девки в ярких вышитых сарафанах. На головах их красовались венки из полевых цветов, а в руках были корзинки, над бортиками которых выглядывали коричневые и чёрные шляпки грибов, молчаливо давая понять, чем хохотушки занимались в лесу. У одной из девок волосы, заплетённые в тугую толстую косу, отливали рыжинкой, подчёркивая веснушки на лице, а открытый лоб покрылся ровным слоем загара.

Взгляд княжича скользнул по ней и надолго остановился на второй молодухе с копной разметавшихся по плечам чёрных волос и какими-то чуть выпуклыми большими глазами зелёного цвета. Во всём её облике проглядывало что-то такое, отчего сердце в груди Вадима дрогнуло и тут же учащённо забилось, а мозг отдал команду: «Смотри не упусти её!»

При виде стоящего всего в нескольких шагах от них незнакомца девки от испуга взвизгнули, побросали корзинки и бросились в ту же сторону, откуда пришли. Вот только убежать им не удалось: на их пути, расставив в стороны руки и блудливо улыбаясь, встали два телохранителя, неотступно следовавшие за княжичем.

– Кто вы и почему не даёте нам пройти? – гневно выкрикнула чернявая красавица, сверля Вадима взглядом.

Улыбка исчезла с её лица, глаза сощурились, и даже цвет их поменялся, как показалось Вадиму, на жёлто-коричневый, а яркие сочные губы сомкнулись в узкую полоску.

– Мы простые люди, – спокойно заговорил княжич, стараясь не делать резких движений и не повышать голос. – Идём по торговой надобности в Бережец.

– Ага, поверили мы, – хмыкнула черноволосая девка. – Купцы по лесу к воротам крепостным не крадутся, они на телегах со своим товаром по дороге едут. Не похож ты на торговца: одет шибко богато и оружия на тебе много висит!

Она на мгновение обернулась, посмотрела на стоящих позади мужиков и ехидно добавила:

– Да и люди твои – не слуги, а охрана воинская!

– Ишь ты, глазастая! – восхитился Вадим. – Как твоё имя, красавица? Из чьего рода будешь?

Прозвучавшие в его голосе едва уловимые жёсткие нотки выдали в нём человека, привыкшего повелевать людьми, и на мгновение сбили девку с толку.

– Моё имя Драга́на, а подружку кличут Ми́лица. – Она на мгновение запнулась, но тут же ехидно выпалила: – Может, своё имя нам назовёшь?

– Ты про отцов ваших сказать забыла! – широко и обезоруживающе улыбнулся княжич.

– Ми́лица – дочь сотского Фолара, – насупила брови Драга́на. – А у меня отца давно нет, из похода не возвернулся.

– Зато дядька у неё есть, – вступилась за подружку рыжеволосая девка. – Любимица она у него! Он в ней души не чает! А имя ему – племенной вождь Родогор!

– Вот те на! – изобразил страх на лице Вадим.

– То-то же! – обрадованно запищала Ми́лица, увидев действие грозного имени на чужака. – А тебя как зовут-кличут?

– Ну-у-у, коли просишь, скажу, – он примирительно поднял вверх руки. – Я из Новогорода, имя моё простое и мало кому известное. Мне даже неловко его произносить после Фолара и Родогора.

– Ты назови всё-таки! – не унималась девка.

– Что ж, я княжич Вадим, племянник князя Гостомысла, ближний из наследников на престол Биармии, Гардарики и Новогорода!

Он увидел промелькнувший на девичьих лицах страх и ужас. Эти чувства невозможно было спрятать. Похоже, Ми́лица и Драга́на много чего знали о нём, а больше всего о зверствах его отряда чёрных вешателей.

– А что ты тут делаешь, княжич? – прервала затянувшееся молчание черноволосая девка. – И где все твои люди? Неужто их только двое?

– Н-да, – усмехнулся Вадим. – Сдаётся мне, ты к делам и решениям своего племени близко вождём подпущена, коли так думать и говорить можешь. Мне редко доводилось встречать женщин, не уступающих умом мужчинам! Но всё же в твоих словах есть правда: людей со мной много, они стоят лагерем недалеко отсюда. А здесь я нахожусь по приказу князя Гостомысла, который хочет знать, как содержится крепость, готов ли вождь со своей дружиной к войне и верен ли даденным государю нашему клятвам.

– И что успел разнюхать? – стрельнула хитрым взглядом в его сторону пришедшая в себя Драга́на.

– Да пока ещё совсем мало, только-только начал стены крепостные обходить, почти до ворот добрался, а тут на меня стража местная напала…

– Какая стража? Где она? – не поняла шутки девка.

– Та, что с корзинками по лесу ходит! – фыркнул он.

– Вот ты о чём, княжич, – задумчиво произнесла Драга́на. – Что ж, могу помочь тебе советом: не ходи вдоль стен зазря, ничего плохого не увидишь. Наши люди стены каждую весну чинят, подгнившие лесины на новые меняют. И ров в порядке содержат, сам видишь!

– Это только снаружи, – махнул рукой Вадим. – Надо будет крепость ещё изнутри осмотреть, запасы еды и воды проверить, убедиться, что стража службу свою несёт исправно, луки и стрелы имеют, лезвия мечей изредка точат.

Княжич отвёл взгляд в сторону, чтобы не расхохотаться, и продолжил:

– Побывал я совсем недавно в одной крепости, а там вождь совсем дела воинские забросил, у него даже подземный ход обвалился.

– У нас их два! И оба исправны! – встряла в разговор Ми́лица и тут же в ужасе прикрыла рот ладошкой. Щёки её враз стали пунцовыми, а на глазах выступили слёзы.

– Ну вот, – делано грозно нахмурился Вадим. – А ежели бы я ворогом оказался или соглядатаем засланным, то и мне вы сию тайну поведали?

– Ты, княжич, подружку мою не пугай, хоть и глупость она сказала! – Глаза Драга́ны полыхали гневом. – Иль сам не ведаешь, что в каждой крепости подземный ход имеется, но найти его снаружи не так просто.

– Хорошо говоришь, красавица, аки дед мудрый и старый! – продолжал насмехаться над девкой Вадим. – Только что делать будешь, коли не княжичем я окажусь, а самозванцем?

Он едва успел отклониться в сторону от нацеленного ему в горло длинного и тонкого обоюдоострого ножа, выхваченного Драга́ной откуда-то из складок сарафана.

– Беги в крепость, Ми́лица! Зови людей на помощь! Вороги под стенами Бережца!

Пронзительный крик ворвался в уши Вадима, заставляя совершенно по-новому взглянуть на девку.

Властным движением руки княжич остановил телохранителей, бросившихся к Драга́не с обнажёнными мечами, и скосил взгляд на застывшую неподалёку в страхе Милицу.

– Не сердись, Драга́на! Пошутил я! – выдохнул он.

– Чем докажешь, что ты – Вадим?

Девка выставила вперёд правую руку с ножом, готовая в любое мгновение броситься на княжича.

– Чем-чем… – раздражённо пробурчал он. – Веди меня в город к племенному вождю. Надеюсь, хоть Родогор меня сразу признает!

– Пусть твои люди тут побудут. – Драга́на по-прежнему не опускала вниз оружие. – А ты мне свой меч отдай!

– Зачем? – округлил глаза Вадим. – Я ж не пленник! Да и не пристало княжичу без оружия ходить. Иль ты меня боишься?

– Вот ещё! – девка от досады топнула ногой. – Ступай к мосту, я следом пойду. И не вздумай больше шутки со мной шутить, пожалеешь!

– Ждите меня в лагере, – Вадим повернулся к телохранителям. – На закате солнца вернусь.

По узкой тропинке он неспешно направился в сторону моста, чувствуя на своём затылке жгучий взгляд Драга́ны. При одной лишь мысли о том, что девка может вонзить ему нож в спину, у княжича появилось нестерпимое желание ускорить шаг. Вадим незаметно обернулся и с большим облегчением вздохнул: Драга́на всё-таки спрятала своё оружие и весело щебетала о чём-то с Милицей.

Едва ноги княжича ступили на толстые доски настила моста, а он уже решил для себя, что непременно побывает в Бережце ещё раз. И будет возвращаться сюда до тех пор, пока эта гордая и властная красавица не станет бегать за ним, аки собачонка.

Глава 6

Прошедшая зима принесла с собой много снега, а потому его таяние на огромной территории вызвало весной высокое половодье. Разлившаяся в низких болотистых берегах река Свирь превратилась в настоящее озеро с медленным и плавным течением, легко преодолеваемым плывущими в кильватер под парусом тремя драккарами. Скрытые под толщей воды каменистые пороги пока ещё не представляли смертельной опасности, как обычно бывало летом, когда река возвращалась в своё русло.

Трувор уже много раз хаживал по этому пути и точно знал, что за ближайшим поворотом откроется Онего-озеро, вдоль лесистого берега которого посольству князя предстояло плыть до сумерек, покуда Рюрик со своего «Фенрира» не подаст команду пристать к берегу. Так уж сложилось, что конунг не желал спать на палубе драккара, ему нужен был хвойный лапник, брошенная на него сверху медвежья шкура, а самое главное – твёрдая земля.

Сам Трувор согласен был не высаживаться на берег, благо ночи уже становились всё светлее и светлее, а потому кормчий мог издали разглядеть на воде случайную корягу, льдину или бревно, способное пробить тонкий борт.

«Вот и дождались мы призвания Рюрика на княжение, – улыбнулся своим мыслям ярл, вспомнив давний разговор с братом на берегу Вины. – Всё вышло, как я тогда ему говорил: он станет правителем огромной страны и под рукой его окажутся сотни лодей и десятки тысяч воинов. А я буду при нём. Неважно кем, но рядом с братом! Если уж ладожский князь теперь известен на Варяжском и Германском морях, что же он сумеет сделать, когда взойдёт на престол в Новогороде и станет полновластным хозяином всей Биармии и Гардарики! Покорит половину мира? А почему бы и нет?» Это стоит того, чтобы самому Трувору не возвращаться в свой маленький фьорд, где придётся довольствоваться несколькими драккарами да двумя сотнями викингов, прозябая на задворках огромного мира и совершая воровские набеги на ближние страны. Нет, не о такой жизни мечтал молодой ярл. Да и не ярл он нынче, а князь, правитель Изборска – города, обнесённого высокой крепостной стеной, имеющего обученную стражу, сильную дружину, три десятка драккаров и лодий, готового к защите от любого врага! А всё это – благодаря брату, сделавшему их с Синеусом князьями.

Нос драккара начал медленно огибать выступающий справа по борту берег, и тут же зоркие глаза Трувора заметили какое-то движение в густом ельнике. Это не было животное или крупная птица. Нет! В лучах заходящего солнца ярл уловил металлический блеск на обнажённом лезвии меча или наконечнике копья.

– Засада! Трубить в рог! Разобрать оружие! Лучники, к борту! – его пронзительный громкий голос вывел викингов из сонного состояния.

Звук рога привлёк внимание людей на «Фенрире», и Трувор увидел, как на палубе драккара четверо телохранителей прикрыли большими деревянными щитами конунга.

Паники и суеты не наблюдалось. Все воины знали свои места на случай неожиданного нападения или сражения.

– Пристаем к берегу, княже? – Кормчий вопросительно смотрел на ярла.

– Приспусти парус, замедли ход и подними щит. Ты мне нужен живой! А пока посмотрим, кто там прячется.

Трувор подобрал лежащий у борта кожаный мешок, неторопливо вытащил из него свой любимый изогнутый лук и высокий тул со стрелами.

– Прикрыть князя! – рявкнул кормчий, подгоняя бежавших с носа драккара двух воинов со щитами в руках.

– Бум! Бум! Фр-р-р! – звуки впивающихся в деревянную обшивку металлических наконечников стрел наполнили воздух.

– Похоже, народу там много засело, – пробурчал Трувор, укладывая на тетиву первую стрелу с чёрным оперением. – Придётся поубавить! Хоп! Хоп! Хоп!

При каждом его восклицании телохранители на десяток дюймов раздвигали щиты, давая возможность ярлу послать стрелу в цель, и снова смыкали их. Эти годами отработанные действия редко давали сбой.

Тул быстро опустел, и, судя по наступившей в ельнике тишине, стрелы ярла нашли свои жертвы.

Дважды сипло взревел рог на огромном «Фенрире», приказывая вождям на драккарах приблизиться к берегу и начать высадку викингов.

Широкая лопасть руля в умелых руках кормчего резко повернулась, направляя драккар по пологой дуге к песчаному мелководью.

И тут же с бортов трёх кораблей в воду посыпались вооружённые люди. Их было много. Никак не менее двух сотен. Они стремительно выскочили на берег, дугой охватывая густой ельник.

– Там уже никого нет! – буркнул сам себе под нос Трувор. – Не станут убивцы дожидаться своей смертушки! Они, думаю, за милю от кустов давно убежали.