Символ власти

– И что он тебе поведал?

– На тризне по князю Годиславу собрались его сыны и ближние родичи. Много люду пришло. Речи длинные говорили, хорошими словами покойника вспоминали. Напились изрядно. И начал тут Вратибор хвастать подвигами воинскими, а пуще всего радовался, что занял престол отца своего. И злился, страшно злился, что нет у него сынов. Только девки от разных баб рождались. И клял почём зря брата Переяра, у которого уже был сын-наследник. А когда тот ему что-то ответил, то набросился на брата с ножом и ударил в грудь несколько раз. Хотел и малого сына Переяра тут же убить, но на пути встал младший брат Волемир. Силу в руках и теле он имел неимоверную, а потому одним ударом свалил Вратибора на землю, вырвал из пальцев нож и вонзил в сердце брата. Вот так младший в роду княжич занял престол правителя Гардарики и всей Биармии.

– А куда подевались гривны старших братьев? – лицо Таислава стало серьёзным как никогда. Он наконец понял, к чему может привести придуманная князем Годиславом игра в наследников престола. – Князь Буривой должен был непременно о них знать от своего деда!

Гостомысл провёл ладонью по лбу, словно вспоминая что-то давно забытое из своей длинной жизни.

– Гривна Вратибора куда-то пропала после тризны. Хватились, а на шее у него её нет.

– Ишь ты, как мудрёно всё вышло, – присвистнул болярин.

– Борута сказывал, после тех убийств Волемиру показалось, что сестра Любослава незаметно сняла с шеи мёртвого Вратибора гривну и спрятала у себя под одёжей. Обвинять её в этом он не стал, боялся ошибиться и обидеть. А вот гривну Переяра князь приказал переплавить в слиток. Видать, хотел прервать два рода своих братьев и оставить только свой.

– А что же сын Переяра?

– Он очень испугался. Думал, что его убьют на тризне, как и отца, и куда-то убежал. Мальчика долго искали, а когда нашли в реке изъеденное рыбами тело, то подумали на него.

– Гривна на нём была?

– Нет. Но все решили, что её забрали разбойники.

– Ага, – фыркнул Таислав. – А она возьми и перейди от уцелевшего сына Переяра в руки Рюрика? Похоже, всем приходится бояться, что также неизвестно, откуда появится гривна старшего брата Вратибора?

– Вот теперь ты меня понимаешь? – вопросом на вопрос ответил Гостомысл.

– Но мы ничего уже не можем поделать. Нам остаётся только ждать. Прости, княже, пойду к людям, нужно понять, что там у них деется. Ежели что-нибудь узнаю, сразу же расскажу тебе.

Переваливаясь с боку на бок, толстяк выкатился за дверь.

Гостомысл расслабился, откинул голову на мягкую высокую спинку кресла и понял, что ему опять предстоит долгое одиночество.

Глава 17

На заходе солнца Вадим, Селислав и Орей в окружении сотни конных воинов въезжали через главные ворота в город. По их запылённым одеждам и осунувшимся измученным лицам легко можно было понять, что они долго и без отдыха добирались до Мурома.

Встречать гостей из хоро́м вышли князь Яромир с братом Видиславом.

Князь оказался пожилым человеком высокого роста, сухощавым, с окладистой седой бородкой и длинными чёрными с проседью волосами. Пронзительные стального цвета, широко расставленные глаза старика, казалось, видели собеседника насквозь, хмурое и сосредоточенное выражение на лице свидетельствовало о грузе лежащих на князе проблем.

Полной противоположностью ему выглядел Видислав – коротко стриженный приземистый тучный мужчина с широкой улыбкой на лице. Во всём его облике чувствовалась уверенность в собственных силах, основательность и приземлённость.

На этот раз их встреча с Вадимом не отличалась изысканностью и торжественностью. Все важные слова давно были произнесены, договорённости достигнуты, дружина и ополчение подготовлены к походу, обоз с запасами еды и оружия собран. Оставалось лишь отдать нужные команды.

– Заждались тебя, княжич! – обнял племянника Яромир. – Уж переживать стали, не попался ли в руки людям Рюрика!

– Ты правду молвил, княже, дело к этому шло, но мы сумели опередить нашего родича-викинга и ночью убрались из города, – улыбнулся Вадим. – Представляю, как Рюрик разозлился на своих людей утром, когда ему донесли о нашем бегстве!

– Что-то не слишком много народу ты с собой привёл! – хитро прищурился Видислав, похлопывая княжича по плечам и спине.

– Со мной только сотня чёрных вешателей, – кивнул головой Вадим. – Я их взял для охраны, а перешедшие на нашу сторону племенные вожди и ратники из крепостной стражи будут ожидать в окрестностях Новогорода и присоединятся к муромской дружине. Не беспокойся, бойцов у нас много наберётся!

– Что ж, сходите в баню, смените одёжу – и милости прошу ко мне в хоро́мы! – князь Яромир сделал руками широкий приглашающий жест. – Пира не будет. За едой поговорим с начальными людьми и племенными вождями. Пора принимать решение о начале войны!

Вадим со своими спутниками в бане надолго не задержались, и вскоре в чистых праздничных одеждах они уже сидели за столом в просторной гридницкой князя Яромира.

Еды было подано вдосталь, а вот пива мало. Все понимали важность предстоящего разговора и необходимость трезвой головы каждого.

– Ну что, племяш, – первым заговорил князь. – Давай-ка прикинем, сколь много народу мы сможем повести на Новогород. Видислав уже как-то считал, но не мешает нам это ещё раз услышать.

Короткостриженый улыбающийся муромский воевода поднялся на ноги и громким голосом заговорил:

– Не хочу вас всех утомлять рассказами о городской дружине, наёмниках, набранных на деньги княжича Вадима, отрядах племенных и родовых вождей, а скажу лишь одно: с нами в поход пойдёт более пяти тысяч человек. Я думал, что будет много больше, но все князья и могущественные вожди, к которым мы слали людей за помощью, не соизволили даже ответить нам. Они по-прежнему боятся князя Гостомысла, а ещё пуще Рюрика с его викингами.

– Так тех викингов в дружине нового князя едва три сотни наберётся! – не выдержал и прервал Видислава сотский Орей, сидящий рядом с княжичем.

– Эти три сотни воинов стоят тысячи ратников, а то и двух, – оборвал его Яромир. – Не надо недооценивать своего врага! Лучше напомните, новогородцы, сколько ваших ратников присоединится к нашей дружине, а то я уже запамятовал.

Ответил князю Вадим.

– Мы с тысяцким Селиславом насчитали пятнадцать сотен, но это ещё не всё, – поспешно уточнил княжич, услыхав ропот вождей за столом. – Я разослал по разным городам и крепостям своих людей. Они должны баламутить народ и на всех площадях кричать, что Рюрик с викингами неправедно захватили власть в стране и держат в плену князя Гостомысла. А чтобы спасти нашего государя и прогнать из Новогорода чужеземцев, всем нужно объединиться! Думаю, на мой призыв откликнутся многие вожди!

– Это ты мудро поступил, племяш! – похвалил Вадима князь Яромир. – Но пока дружины и отряды из этих городов не подойдут, будем считать только тех, что имеем. Сколько всего у нас ратного люду насобиралось, Видислав?

– Не дюже много, княже, шесть с половиной тысяч!

– А у Рюрика?

– Три сотни воинов его дружины, пара сотен крепостной стражи и те ратники, что подойдут к нему из посёлков, построенных близ города. Всего до тысячи бойцов будет. Больше быстро ему не собрать, а потому он спрячется за стенами крепости.