скачать книгу бесплатно
–Тогда прошу вас на маяк, что был возвращён к жизни, – Маноре захватило происходящее. Чувство безрассудства, точно такое же, как и в момент, когда зажигался свет на маяке, овладело беглецом. Когда теряешь понимание того, кто ты есть, теряется и осознание цели своих действий. Приходится довериться потоку времени и событий.
***
Герман жадно поедал вчерашнюю рыбу, предложенную Маноре. Волосы на голове гостя были густыми, светлыми и очень давно не знавшими гребня. Кожа сухая, усталая, а лицо покрывала жёсткая, средней длины борода. Клетка с птицей стояла рядом, на обеденном столе. Герман отщипывал от рыбы небольшие куски, и птица клевала с ладони. Оба пришельца, кажется, были очень голодными. Беглец пил отвар из собранных в лесу трав и слушал рассказ гостя. Тот повествовал о своём прошлом, о своей птице и о том, почему сейчас они здесь. История оказалась удивительной.
Герман утверждал, что являлся некогда наместником на одной крупной станции, которая курсировала у самой границы Циклизации. Это была военная станция, нечто вроде оборонительного передвижного батальона. Они охраняли территорию Циклизации от орд диких, скатившихся в варварство племён. Племена эти полагали технику источником всех бед на Земле, причиной сегодняшнего состояния мира. Племена угрожали стабильности Циклизации. И потому такие, как Герман, помогали держать варваров на почтительном расстоянии от цивилизованного мира. Приходилось отражать набеги, вести разведывательную работу среди племён, ибо варвары были хоть и дикими, но с взрывчаткой и современным оружием обращаться умели. Они могли устроить серьёзный взрыв или иную террористическую акцию, как это называется. Со станции организовывались карательные походы, для наказания или в превентивных целях. Тактика предупреждения нападения. После таких походов из варварских племён привозилось много пленников, их превращали в рабов. И однажды на станции Германа появилась девушка-рабыня необыкновенной красоты, которая сразу же была определена для работы в покои наместника. Но, как утверждал Герман, у него не было привычки силою своего положения брать женщин, пусть даже и рабынь. Прекрасная Дион, так звали пленницу, стала убирать комнаты наместника, следить за чистотой и порядком, а вечерами растирать его уставшее тело, оказалось, что она прекрасно владеет техникой целебного массажа.
– Я очень плохо засыпал, для меня это была настоящая проблема, – вздохнул Герман и сделал глоток отвара. – А она буквально спасала меня. За несколько минут её трудов над моими напряжёнными ногами, спиной и шеей я растворялся в неге, расслаблялся и засыпал. Это было даже лучше, чем близость. Она подарила мне здоровый сон. Правда, ещё один подарок, который она преподнесла мне позднее, оказался не таким счастливым.
Через месяц я заметил, что вечерами, после того, как я засыпал, она много времени проводила на балконе. Я стал пробуждаться от шума, лишнего шума, что доносился с улицы. Это был птичий клёкот. С изумлением я обнаружил, что она общается со странной птицей. Да, именно с этой птицей, что ты сейчас видишь в клетке.
Маноре взглянул на птицу, она напоминала ворону, только крупнее и с неестественно сухим бледно-рыжим оперением. Герман поднёс к её клюву кружку с остывшим отваром, птица признательно, как показалось беглецу, гаркнула и принялась пить.
-Эта птица вовсе не та, за кого себя выдаёт. Эта птица – не птица, а человек в теле птицы, – понизив голос, проговорил Герман. – Не смотри на меня как на умалишённого. Может, и не совсем так, как я говорю, обстоят дела с этой тварью, но то, что эта птица обладает магическим даром, несомненно. Слушай дальше, что произошло. Птица спасла мне жизнь, благодаря ей я оказался рядом с тобой, ауспиций.
Я начал подозревать неладное, что-то нехорошее исходило от этих встреч под покровом тьмы. У меня возникли подозрения, а не передаёт ли Дион какую-то информацию в своё племя, не шпионит ли она? Я установил следящее устройство на балконе. В общем-то, ничего выяснить не удавалось. Дион напевала на своём родном языке какие-то песни, а птица издавала негромкое воркование в ответ. Но в одну ночь случилось нечто совершенно непредсказуемое. Было уже очень поздно, свидание Дион и птицы давно закончилось. Я ворочался в постели, силясь заснуть, как вдруг резко и настойчиво прозвучали удары в окно. Птица билась клювом, и создавалось впечатление, что она хочет попасть внутрь. Взяв в руки иотон, я с опаской открыл окно. Песчаные крылья ударили меня по лицу, я уже готов был сделать выстрел, но внезапно в моей голове взыграла страшная боль, словно в самую гущу моего мозга, пустили потоки горячего пара. Я выронил оружие, завалился на бок, пытаясь в панике схватиться руками за что-нибудь. Упасть мне помешала птица: она впилась когтями мне в голову и буквально встряхнула моё тело, устанавливая на ноги.
-Вот эта птица удержала тебя? – изумился Маноре.
-Дальше ещё удивительнее! – с волнением продолжал Герман. – Мои руки застыли в воздухе, неспособные сбросить птицу с головы. Я чувствовал себя куклой, мышцы размякли. Птица ударила меня клювом в лоб, но боли я уже не ощущал, только тепло, бесконечное оранжево-газовое тепло. А птица продолжала бить меня клювом, пока не размозжила лоб, по лицу стекала кровь. Безумная тварь забиралась в мою голову. Когда последние перья оказались у меня внутри вместо мозга, я услышал голос. Сухой, как шелест солнечных лучей в пустыне. Он сказал мне, что я скоро погибну, что меня уже приговорили к смерти. Дион и её сообщники из диких племён. Они готовились атаковать станцию той ночью, они уже были рядом. Птица сказала, что не желает мне зла, что поможет мне. Взамен я был обязан найти ауспиция Маноре. Я не смог отказаться, как ты понимаешь. Не смог задать никаких вопросов. Мне удалось лишь одно, взять себя в руки и бежать сразу же после того, как птица вырвалась прочь из моей головы. К рукам вернулась сила, я ощупал лоб, но никаких следов не осталось, конечно. Затем взвыла сирена: сигнал тревоги, атака началась. Моя спальня была соединена лифтом с эвакуационным ангаром. Там я сел в глиссер и покинул станцию. У меня не было и мысли вступать в бой. Птица была убедительна. Она велела мне добраться до побережья моря Бронзовой кожи, сесть на траулер и взять курс сюда, к тебе.
-Звучит впечатляюще. Она и в клетку себя велела посадить?
-Она сама в неё забралась. Клетка была на траулере. Забралась в неё, как только я завёл судно. И, вот, до сих пор не изъявила желания выбраться.
-Ладно, ты здесь, ты нашёл меня. Какие планы?
-Наверное, сделаем рагу из птицы! – рассмеялся Герман. – Необходимо, чтобы ты убил её. Вернее, совершил свой обряд, заглянул в её внутренности и увидел будущее.
-И это всё тоже её желание? – неуверенно спросил Маноре.
-Конечно-конечно, этого она и хочет. Только после того, как всё закончится, я буду свободен. Долг за спасение моей жизни будет выплачен.
-Я понял, но, кажется, твоя птица не учла, что я уже давно растерял свои знания.
-Брось! Всё, что нужно – это вспороть ей брюхо и взглянуть на кишки. Какие тут знания ещё нужны?! – раздражённо кинул Герман.
-Тогда и ты можешь с этим справиться, не так ли?
-Но она хочет тебя! Не важно, что ты там знаешь или нет. Просто ты должен это сделать.
-Бессмысленно спрашивать, почему? По-моему, ты так и не вышел из роли куклы.
-Послушай, у меня есть и другие методы убеждения в запасе. Я был наместником на границе почти десять лет. За время борьбы с варварами я научился развязывать язык любому. А варвары – люди вовсе не изнеженные. Так что поверь, я и тебя смогу заставить сделать всё, что мне надо.
-Вернее, надо этой птице, да?
-Да, именно ей. Так ты поможешь мне?
-У меня нет инструментов. Я, конечно, могу всё попробовать сделать кухонным ножом…
-Не тревожься, у нас всё приготовлено, – гость извлёк из-за пазухи скальпель. – Очень острый и деликатный инструмент. То, что тебе нужно.
-Хорошо… – В голосе беглеца ощущалось замешательство. – Начнём прямо сейчас?
-Да. Не станем тянуть, – Герман решительно поднялся из-за стола, ловко убрал всю посуду, открыл клетку, взял птицу на руки и передал её в распоряжение Маноре.
Птица вела себя спокойно, совершенно не пытаясь сопротивляться. Маноре несколько мгновений всматривался в её глаза, странные, переливающиеся изумрудно-морской лазурью, абсолютно неестественные. Как он их не заметил раньше? Возможно, всё, что рассказал этот Герман, правда. Птица полна волшебства. Так или иначе, обряд необходимо было совершить. Беглец почти ничего не помнил, это была правда – многие из своих умений и знаний он растерял после побега из родного племени. «Как любопытно!», подумалось Маноре. «А бывший наместник и не подозревает, что сейчас перед ним самый настоящий варвар из кочевников. С такими ведь и сражается Циклизация и её верные служители».
-Прошу вас, приступайте, ауспиций Маноре! – голос Германа нетерпеливо звенел.
Беглец положил птицу на стол и ударом скальпеля попытался отрубить ей голову. Хлынула кровь, но позвонки оказались перебитыми не до конца. Маноре ударил ещё, и ещё, и ещё, пока птичья голова размером с человеческий кулак не отвалилась. Затем тело было вскрыто. Беглец удивлялся памяти рук: они знали, что нужно делать, а вот разум – нет. Когда внутренности предстали взору, ничего кроме рвотных позывов они не пробудили. Маноре стоял ни говоря не слова. Герман вопросительно смотрел на него.
Неожиданно кончики пальцев ауспиция принялись нагреваться, затем горячими стали ладони, плечи, в горле пересохло, а глаза застлало ярким белёсым свечением.
-Беглец, беглец! Далеко ли ты успел убежать, беглец? – сухой голос пустынного солнца звучал позади Маноре. Герман, ничего не слышал, продолжая стоять с недоумённым видом. Стук величественных шагов, и через миг в помещение вошёл человек золотого сияния с головой птицы.
-Далеко ли ты успел убежать, беглец? – повторил он своим мощным голосом.
-Мне так не кажется, – пробормотал Маноре.
– Верно, совершенно точно. Каждый узник желает стать свободным. Желает выбраться на волю даже ценой обмана. Ты обманул многих, обрёл свободу, но превратился в беглеца. Ты стал проклятым. Вот что кажется мне.
-За мной погоня, меня ищут, это я знаю. Но что значит «проклят»?
-Тебя очень скоро найдут. Ты хорошо прячешься, искусно скрываешься, даже мне трудно было к тебе подобраться.
-Кто ты, как тебя зовут? Зачем ты меня искал? Могу ли я это узнать?
-Ты должен бежать, если назвался беглецом.
-Я и так бегу. И всё было не так уж плохо и странно, пока не явились Герман и ты.
-Могу представить. Но ты оказал мне однажды услугу, пусть и невольно. Потому сейчас я считаю своим долгом помочь тебе.
-Кто ты такой? – Маноре смотрел в птичьи изумрудные глаза, было очень жарко.
-Меня зовут Оахаке. Я – твоё испытание, вернее, должен был стать жертвой твоего испытания во время обряда инициации.
-Я отказался проходить этот обряд.
-Конечно, мне ли не знать. Ты не стал потворствовать старейшинам и следовать духу традиции, ты не отправился на бой с демоном.
-Я думал, это всё выдумки, я не верил в демонов. Я бежал и просто хотел попасть в цивилизованный мир, в Циклизацию.
-И ты попал в неё. Но демон, которого ты должен был повергнуть, и, поверь, тебе бы это удалось – это я. Но благодаря твоему нигилистическому настрою я выжил.
-А теперь решил вознаградить меня за это?
-Так я и решил, ты прав. Я не всесилен, но кое-что могу. До меня дошли слухи о том, кто за тобой охотится. Мне они тоже далеко не друзья. Я стал искать тебя. И нашёл раньше них. Хотя, если мне удалось, то и они скоро придут по твою душу.
-Но как ты опередил их?
-Старейшины племени, готовя твой обряд инициации, создали связь между нами. Я старый и слабый демон, ты бы легко одолел меня. Усилия тебе пришлось бы приложить, но ты бы только раскрылся в этой победе. Для тебя её цена была бы ничтожна, а я бы погиб. Старейшины изловили меня и приговорили к смерти через битву с неофитом. Они были уверены в твоей победе. Но битва не состоялась, а вот связь сохранилась. Заклятие не было снято, и я по-прежнему приговорён к смерти от твоих рук. Потому я и сумел выследить тебя быстрее. Я вложил всю свою иссякающую мощь и сосредоточился на нашей связи. Но это сильно истощило меня – пришлось найти ближайшего посредника из тех, кто смог бы доставить к тебе моё материальное тело.
-Наместник Герман?
-Да, но поначалу я надеялся на Дион. Я кочевал с её племенем. Казалось, что всё складывается удачно, но потом возникли большие сложности.
-Она не допустила тебя до своей головы?
-Это неважно сейчас, моё время здесь истекает, и тебе не стоит более медлить, поток может сильно навредить тебе.
-Я знаю: ещё несколько часов, и проявятся первые симптомы потоковой лихорадки, и вскоре она сожрёт меня… Ладно, ответь мне только на один вопрос: откуда вообще у демона этот странный порыв благодарности?
-Я умираю, беглец. И хочу переродиться в удачном воплощении, но учитывая то, каким я был всё своё существование, шансов у меня мало. Я хочу, чтобы ты мне помог.
-Я не понимаю, как? Ты думаешь, что спасая мне жизнь, улучшаешь свою карму?
-Не совсем. Ты уже фактически убил меня, отрубив голову этой птице. Ты выполнил свой долг. Я почти готов расплести свои нити и отдаться сакральной ткани, но у меня есть всего одна возможность удачно воплотиться через поколение. Воплотиться человеком. Я стану частицей тебя, и твой сын родится полубогом. Это будет твоё дитя, но в нём будет моя душа, очищенная, принятая тобой. Он станет могущественным и прекрасным. Что скажешь?
-Объясни, как ты спасёшь меня от преследователей?
-Ах да, прости. Я укажу тебе место, где ты будешь в безопасности, укажу также и путь к этому месту. И ко всему прочему в тебе поместятся атомы моей силы, что для смертного станет бесценным подарком.
-Я смогу двигать предметы взглядом?
-Если ты захочешь научиться этому. Но времени у нас не много. Скажи, готов ли ты принять мою душу?
-Как ты сказал тебя зовут?
-Моё имя Оахаке.
-Можно я приму и твоё имя?
Так тот, кто носил имя беглец Маноре, вобрал в себя частицы души умирающего демона, а заодно и присвоил его имя, называя теперь себя «беглец Оахаке». Демон сообщил, что есть место в Океане, очень защищённое, куда преследователи беглеца не смогут проникнуть, для таких, как они, это место закрыто. Путь лежал в Спораду – конклав дрейфующих городов, техногенная утопия посреди Океана. Туда отправляются учёные и все, кто сохранил веру в науку и разум. Там нашли способ защититься, пусть пока ещё не от всей разрушительной силы потока, но от демонов и чудовищ, которые пробудились вместе с ним или благодаря ему. Беглец Оахаке сумел выяснить, что билет в Спораду заполучить не просто, но некто по прозвищу принц, способен был его продать.
***
Лунио ждал, пока Оахаке проснётся. Стоял полдень, а беглец до сих пор не пришёл в себя. Время от времени заглядывал Лоций, его так же тревожило состояние Оахаке.
–Я сделал ему пару уколов стабилизирующей сыворотки, – говорил Лунио. – Он уже скоро очнётся. Не беспокойся, Принц.
–Что послужило причиной столь глубокого обморока? – интересовался Лоций.
–Пока не ясно. Возможно, какое-то отравление. Дебора сообщила мне, что после того дня, когда она зашла отдать приглашение, и Оахаке ударился головой, ему часто бывает плохо. Бледность и слабость.
–Это не может быть связано с потоком, как считаешь? Что если его концентрация опять меняется? Я решил, что стоит двигаться с большей скоростью. Вдруг, у него потоковая лихорадка?
-Но со Скальни же всё в порядке.
-Вроде бы, да, но и он жаловался на недомогания. Его сильно тошнило.
-Ему стоит меньше пить.
-В любом случае, когда прибудем на Иннис, необходимо будет направить Оахаке на обследование. И услышать мнение созерцателей потока – мне кажется, в его составе есть перемены. И если это так, то план путешествия придётся корректировать. Сообщи мне, когда он придёт в себя, – строго произнёс принц и покинул купе. Лунио согласно кивнул, продолжая наблюдать за беглецом. Через некоторое время зашёл Сёрен. Он принёс обед.
–Провозившись с ним всю ночь, да ещё полдня после и ничего не проглотив, ты рискуешь сам закатить глаза, Лунио, и свалиться рядом, – с этими словами Сёрен поставил поднос на стол, жестом приглашая присоединиться к еде. Лунио скупо рассмеялся, но от предложения пообедать отказываться не стал. Он и вправду уже начинал испытывать сильное чувство голода.
-Зачем ты оставался тут всю ночь, почему просто не оставил его спать? Разве что-то могло случиться? – спросил Сёрен, пробуя овощной суп.
-Первую половину ночи он бредил, наблюдалось обезвоживание. Потом резко пробуждался, но создавалось впечатление, что он во власти каких-то галлюцинаций. Лучше было, чтобы кто-то находился рядом, – ответил Лунио, начав обед со второго блюда: бараньих отбивных и жареного картофеля.
-Каких галлюцинаций? Что он говорил?
-Ему казалось, что на наш поезд снова напали, или что-то в этом духе. Что-то про Дебору и про тебя. Кажется, вы повздорили в его сне. Может даже ты его бил…
-Значит, я ему не нравлюсь, – усмехнулся Сёрен.
-Сам виноват.
-Да ладно тебе… Ты же знаешь, что я никому ничего плохого не желаю, даже когда отпускаю нелестные замечания.
-Менандру ты тоже не желаешь ничего плохого?
-Это совсем иное. Я говорю о тех, кто рядом со мной, про нас… – Сёрен медлил, подбирая подходящее слово, – про содружество, если можно, так сказать.
-Содружество, хм… – задумался Лунио.
-Конечно. Знаешь, почему я решил стать писателем? И почему, кстати, Менандр так хотел заполучить меня в свои штатные летописцы, или, не знаю, прославители?
-Боюсь, что нет, мой дорогой Сёрен.
-Не смейся. Я никогда не хотел рассказывать байки, истории, усыпляющие всё человеческое в нас. Я не хотел сочинять то, что застилает глаза, создаёт иллюзорную схему восприятия мира. Множество историй сочиняется сейчас, и сочинялось раньше, но практически все они не для меня, я не разделяю чувств, в них описанных. Эти чувства выведены синтетически, как полиморфоты. Погружаясь в истории, я хочу понять, кто я такой. Именно аспект самопознания в творчестве для меня первостепенный. Я серьёзно подхожу к этому. И Менандр это знает, правда, надеется использовать для своих целей. При всей моей нелюбви к нему, он отлично понимает, какие писатели и поэты нужны конгломерату, претендующему на величие. Именно такие, как я! Которые смотрят на метр вглубь человеческой души, а не скользят, как водомерки, по тонкой плёнке поверхностных чувств.
-Тебе не откажешь в мелочности целей.
-Возможно, и не стоило всего этого говорить… – Сёрен выглядел разочарованным. – Чем ближе мы к Иннису, тем тревожнее мне становится. Вот я и несу чушь всякую.
-Я тебя понимаю. Принц, кстати, считает, что концентрация Потока меняется. Возможно, оттого Оахаке и стало не по себе, и, вполне вероятно, что у него потоковая лихорадка.
–Значит, сейчас мы несёмся с такой скоростью именно поэтому?
-Да, скорость движения поезда была увеличена.
-Понятно, – Сёрен не стал приступать к отбивным, ограничившись бокалом вина. – Я рад был побеседовать. Желаю Оахаке скорейшего пробуждения и пусть, чтобы там ни было, не держит на меня зла.
-Я передам, – Лунио тоже пригубил сухого красного, и ему досталась ещё одна порция отбивных с картофелем.
