скачать книгу бесплатно
–Как называется этот город?
–Не представляю. Можешь спросить у принца.
Глиссер набирал высоту, чтобы подняться над деревьями. Когда пейзаж внизу сменился и вместо лилового полотна серыми клочьями стал мелькать лес, Оахаке решил, что можно вздремнуть.
Открыть глаза его заставило тревожное чувство – транспорт остановился, движение прервалось. Оахаке приподнялся, чтобы оглядеться по сторонам. Скальни был погружён в изучение какого-то текста на ведущем мониторе. Было похоже, что они достигли той энергостанции, на которой планировалось зарядить генераторы. Два массивных чарджера, напоминавших ритуальные обелиски древних, высились посреди высокотравного поля. Рядом, в полутора метрах, курсировали несколько охранных дронов. Трава вокруг зарядной станции была практически нетронута. Казалось, здесь редко кто бывает, но, если имеются роботы, значит, чарджеры в исправном состоянии.
–Не очень популярное местечко, да? А где наш добавочный пассажир? – Оахаке откинул дверь вверх, сделал глубокий вдох и выпрыгнул из глиссера, парившего на небольшом расстоянии от земли.
–Можешь начать заряжать двигатель, – сухо бросил Скальни. Он погасил монитор и покинул машину, направившись в сторону леса. – Я скоро вернусь.
Оахаке хотел проводить его взглядом, дождаться, пока он окончательно не потеряется в хаотичном строе деревьев, но над лесом кружили птицы, и это рассеяло внимание беглеца. Он приготовился к тому, что старое пугающее чувство неявной значимости момента вдруг снова придёт к нему. Но ничего не происходило. Птицы кружили, чарджеры издавали монотонный басовитый гул, ветер приводил в движение волны сухих трав.
Оахаке принялся высвобождать генераторы из двигателя глиссера и тащить к чарджерам. Минут через десять после того, как перезарядка была завершена, вернулся Скальни вместе с тем, кто, по всей видимости, являлся новым попутчиком.
Это было тело, лишённое всяких признаков человеческого: ни лица, ни волос, ни половых признаков, ни кожи. Вернее, нечто, выполнявшее роль кожи, имелось – сплошной белый покров. Тело можно было бы принять за манекен или мумию. Скальни нёс его на руках, придерживая голову. Добравшись до глиссера, он аккуратно усадил «манекен» вперёд, на место пассажира. Подойдя ближе, Оахаке смог убедиться, что белый покров и есть кожа существа, грудь которого мерно вздымалась и опускалась, словно при дыхании, хотя никаких дыхательных отверстий Оахаке обнаружить не смог.
–Садись, беглец, мы опаздываем. – Скальни уже запускал двигатель. – Генераторы заряжены? Отлично. Надеюсь, в этой глуши с тебя не много взяли?
Оахаке молча забрался в глиссер. Ему сделалось не по себе от присутствия существа, о назначении которого он лишь смутно догадывался. Эти догадки вызывали тревогу. Когда первая оторопь прошла, беглец решился начать разговор.
–Почему ты посадил это вперёд? Какая разница, как его транспортировать.
–Ему нравится вид из лобового стекла… мне кажется.
–Ты шутишь, да? Это ведь то, о чём я думаю? Так выглядят те самые «пустышки»?
–Не знаю, что за ассоциации возникли в твоей голове. Это просто Джозеф, мой друг.
–Это же какое-то синтетическое тело, верно? Для чего оно тебе?
–Синтетическое тело? Джозеф тебя отлично слышит…
–Он слышит меня не лучше, чем генераторы глиссера. Для чего ты собрался его использовать? Или не ты. Я слышал множество историй о жутковатых способах применения таких игрушек.
–Ну, а сам-то ты играл в такие «игрушки»?
–Мне это не по карману. Они же могут принимать вид любого тела, верно? Полиморфоты… Кажется, так они называются. Они для удовлетворения сексуальных фантазий или насилия.
–Я вчера вспомнил Откровение от Иоанна. Ты спросил почему? У меня было меланхоличное настроение. Я думал о смерти. Для меня смерть – это поблажка для недоумков, подобных мне. Есть ещё слова у апостола Павла, «теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно тому, как я познан», они звучат как проклятие, как унижение. Мы все недоумки, неспособные разгадать тайну… Ну, большую тайну, или как ещё это можно назвать. Мы понимаем какие-то крохи истины, здесь, при жизни. А после смерти нам всё расскажут уже до конца, дадут все правильные ответы, да? Если так, то такое положение смерти, которая узурпировала истину и полноту знания, мне не нравится.
–То есть откровение – это унизительно? – произнёс Оахаке после некоторого раздумья.
–Примерно так. А вот они, полиморфоты, помогут нам выбраться из этой унизительной позиции.
–Ясно, а уже подумал…
–Я понял тебя, беглец, но нет, Джозеф не для удовлетворения сексуальных фантазий.
–Прости, если обидел.
–Будь с принцем корректнее.
–Проведём остаток пути в неловком молчании?
–Недолго осталось. Гляди по сторонам: мы в погребённом городе.
Скальни сбросил скорость, чтобы лучше рассмотреть строения далёкой эпохи. Это был большой, богатый город. Здания, все скроенные по одним лекалам, похожие друг на друга и в то же время разнообразные в деталях, возвышались над широкими улицами, когда-то полнившимися транспортом и потоками людей. Оахаке был удивлён, как хорошо сохранился город. Конечно, дикий мир природы уже вступил в свои прав: асфальт раскрошился и был почти не виден под слоем травы и мха, повсюду вволю росли деревья. Беглец видел огромные стволы дубов и сосен, высотою с десять этажей. Наверное, и звери уже бродили тут, но всё же лик города ещё можно было отчётливо разглядеть. И лик этот производил на Оахаке огромное впечатление. Всё, что когда-то возводилось здесь человеческими руками, словно вырастало из земли. Огромные сооружения, многоэтажные дома – все они прочно стояли на поверхности, и ничто не двигалось. Именно такими представали города в легендах, посвященных времени Устойчивости. Времени, когда у человечества не было необходимости в постоянном движении, когда сила потока ещё не взяла свою власть. Сейчас промедление, задержка в одном месте на определённое время грозила физической смертью или психическим расстройством. А потому строить дома, корнями уходящие в землю, больше не имело смысла. Все превратились в вечных скитальцев, и каждый продолжает бег как может.
–Мы на месте, – Скальни остановил глиссер у ступеней внушительного здания. Перед его входом сохранились обезглавленные статуи и ряд полуразрушенных колонн. – Такие строения когда-то называли театрами, в них жили не короли или принцы, а сам дух человеческий. Посмотри, какие тут величественные окна, сколько, должно быть, света было в тех залах! Пойдём, нас ждут.
Скальни вытащил Джозефа из кабины, двери глиссера плавно опустились. По телу Оахаке вновь пробежала лёгкая дрожь от вида полиморфота. Поднявшись по мраморным ступеням, они вошли во внутрь. Их встретил просторный зал с высоким потолком; всё было захвачено растительностью, но местами на стенах виднелись изображения могучих людей и странных неведомых событий далёкого прошлого. Скальни указал на второй этаж: к нему вели две большие лестницы по краям зала. Ступени казалась ненадёжными, мрамор крошился. Двигаясь с осторожностью, они добрались до верха. Там Скальни остановил Оахаке, молча указав ему ждать, а сам двинулся к большим двустворчатым дверям по центру. Держа на руках тело, он долго и неуклюже пытался открыть двери, пока Оахаке не подошёл и не помог ему. В ответ Скальни только недобро взглянул на беглеца и шагнул внутрь. Рассудив, что приказ «ждать» больше не действует, Оахаке шёл вдоль разбитых и прогнивших зрительных рядов вслед за контрабандистом. В помещении царил сырой полумрак.
«Это имело для них большое значение, если искусству, словно властителю, был отведён целый дворец, – подумал беглец. – Возможно, миром раньше правило искусство – оно была своеобразным королём человеческого духа, раз для него строились такие дворцы. Какие цели преследовал принц, выбирая именно это место для встречи?»
–Мой господин, – тихо и торжественно произнёс Скальни, поднявшись на сцену к принцу. – Джозеф с нами! Он в отличном состоянии. И ещё здесь, конечно, тот, кто жаждал встречи с вами.
Принц, одетый в серый классический костюм, сидел у самого края сцены на небольшом складном стуле из блестящего металла. Рядом с ним лежал яркий светодиод, освещавший добрую половину театрального зала. Принц был молод, на лице его ясно читалось благородство аристократа по духу или призванию.
–Прекрасно, отнеси Джозефа туда, за кулисы. Там Дебби и остальные. Импровизированный штаб, как всегда, – оживленно сказал принц, поднимаясь со стула. – Здравствуй, Оахаке.
–Доброе утро, пожалуй. Как мне… называть вас? Просто «принц»? – Оахаке ожидал встречи с более внушительной личностью.
Несмотря на отчетливое внешнее благородство, беглец не видел в нем той силы и значимости, которой, должен был обладать человек, имеющий репутацию всемогущего «принца» подпольного мира. Голос Оахаке звучал тревожно, к нему закрадывалось подозрение, что принц ничем не сможет помочь.
–Я готов назвать вам своё имя, – принц протянул Оахаке ладонь для рукопожатия. – Меня зовут Лоций. Или принц Лоций. «Принц» – глупое прозвище, прицепившееся ко мне ещё в детстве. Во всём виноват мой отец.
–Моё имя вы знаете. Думаю, вы также захотите знать, почему я искал встречи с вами? – Оахаке не стал избегать древнего жеста мира и пожал руку принца.
–Захочу, несомненно.
–Я слышал, вы решаете проблемы многих людей. Даёте им то, что никто дать не в силах и нигде более взять невозможно.
–Дурная слава, да. Что же конкретно я могу предложить?
–Мне необходимо попасть в Спораду. Это под силу вам?
–Скажем, это возможно.
–Несомненно, за это я должен буду вам заплатить? Скажите, сколько?
–Чем вы занимаетесь, Оахаке? Кто вы такой?
–Я беглец. Я ищу спасения от угрозы, преследующей меня.
–Это далеко не уникальная характеристика в нашем мире. Сейчас практически все спасаются бегством от неведомой силы, грозящей уничтожить их.
–Я понимаю, но помимо того бедствия, что охватило весь мир, меня преследуют и вполне определённые люди, скрыться от которых я могу только в Спораде. Видимо, меня можно назвать беглецом вдвойне.
–Скажите, Оахаке, вы знаете, что такое тень?
–Вас интересует ответ из области физики или философии?
–Тень в мифологическом смысле, я имею в виду. Я бы хотел объяснить вам моё понимание. Фигура тени воплощает собой всё, что не признаётся неким разумом, индивидуальным или надиндивидуальным, какой-либо системой контроля или власти. То, чего этот разум боится, не желает видеть в себе, и что, всё-таки, напрямую или косвенно, снова и снова всплывает в сознании этого разума. Это те черты, которые он полагает ущербными. Или же неприемлемые тенденции для его власти. Но в тени всегда вызревает буря. Разум мнит себя великаном, в то время как в его собственной тени, которую он принимает за часть себя и оттого не замечает, рождается его убийца. Из тени приходит погибель и – в то же время – исток всякого обновления. Тень – колыбель хаоса, но не сам хаос. Хаос безумен, но тень – разумна. Тень взращивает бурю.
–На что вы намекаете?
–Не думайте, что я пытаюсь хитрить или что-то в этом роде. Просто мне нужно, чтобы вы точно сказали, на что способны.
–Не понимаю о чём речь.
–Мне нужно знать, владеете ли вы ритуалом жертвы? Я знаю о вашем происхождении – вы из племён субеев, не так ли?
–Да. Но я совершал упомянутый ритуал лишь однажды, когда проходил обряд инициации.
–Прекрасно. Я знал, что вы человек удивительный. Что вы думаете о мифах?
–Они важнее, чем мы думаем.
–В точку! Ведь разве не дорога мифа привела вас ко мне? Вы попали в миф о проклятии, вы ищите спасения. Вы верите то, что за это спасение придётся заплатить. Заплатить, жертвуя. То есть соразмерно. Сила жертвоприношения. Я тоже верю в разные мифы.
–Например?
–Например, в миф о девушке, которая прикована к скале, и о герое, который должен её спасти.
–Вы хотите спасти прекрасную принцессу?
–Я не герой, я лишь слушатель. Я читаю мифы по чужим рукам, в чужих глазах, во всяком дыхании. И я прочёл, что есть люди, готовые отправиться к той скале и разбить цепи.
–Я не понимаю, Лоций. Что вам нужно от меня? По-настоящему?
–Я хочу, чтобы вы стали частью нашей теневой не структуры, нет. Нашего лёгкого сгустка пыли. Пыли от которой задохнётся великан. Ведь я думаю, что вас тоже не устраивает нынешнее положение дел. В конце концов, вам нравится жрать резиновую говядину со свинцовым привкусом?
–Это хотя бы мясо.
–Конечно-конечно. Но тень сомнения в вас уже поселилась. Я прав?
–Я не уверен.
–Позвольте я поведаю ещё кое о чем. Мне хочется рассказать, как я стал неуязвим для силы, что сейчас уничтожает в нашем мире каждого, кто слишком медлит.
Племя, в котором я родился, кочевало по Сектору Плэхси – это там, где монастыри. Когда мы приближались к ним, следуя по закольцованному маршруту, я совершал определенный ритуал. Я унаследовал право или, в некотором смысле, повинность его совершать. Я посещал колдуна, волхва, что был почитаем в нашем племени. Каждый раз я приходил к нему ранним утром, поднимаясь на небольшой холм, покрытый лесом. И однажды с вершины этого холма я увидел, как открылись старые ангары Монастырей, лишённые до того момента всяких признаков жизни. Машины муравьиными потоками устремились к побережью. С возвышенностей Бараньего Лба я смотрел на сотни древних машин: грузовиков, тягачей и военной техники – покидавших монастыри. Об этом в нашем племени говорили много, но никто точно не знал, когда всё начнётся. Меня охватил трепет, я сделал несколько снимков на свой фотоаппарат и поспешил к колдуну.
Воздух был пропитан гарью – это означало, что он уже принялся жечь свои магические ветви и готовился скоро отойти ко сну. В тот день мне подумалось, что он, вероятно, нашёл какие-то новые растения: запах был незнакомым – я счёл это недобрым предзнаменованием, тревога и возбуждение усилились. Этот волхв, удалившийся ото всех лесной отшельник, являвшийся кем-то вроде шамана или оракула, был единственным, кто мог сказать, когда начнётся война, и, по преданию, делал это на протяжении уже двух сотен лет, предупреждая раз за разом наше племя об опасности. Он был высокого роста, на две головы выше самого высокого мужчины из тех, что я знал.
Ночью он искал ветви «усопших деревьев», как он их называл. А в утренние часы сжигал эти ветви, наигрывая на своём дешёвом синтесайзере примитивные мелодии. Не уверен, конечно, что только этим его деятельность и ограничивалась, но это то, что я знал, что мы все о нём знали. Мы редко спрашивали его о чём-либо ещё, только если вопрос не имел какой-нибудь чудовищной важности, хотя что могло быть важнее вопроса войны. Я приносил ему сладости – их пекла моя мама, он угощал меня странным, но приятным на вкус отваром. Мы мало говорили, но он мне нравился. И меня это удивляло, потому как никто, кроме меня, не хотел его навещать. На протяжении всей истории моего племени эта обязанность воспринималась пусть как священная и наиважнейшая, но почему-то очень опасная и неприятная. Его боялись – я тоже боялся, когда шёл на возвышенности Бараньего Лба впервые. Но потом я понял: многие из легенд и жутких историй, что ходили о нём, просто выдумки. Старик странен, нелюдим, неразговорчив, он колдун, хранящий свои тайны, но, как по мне, он был весьма беззлобен и не опасен.
–Это та длинная история, да, Лоций? – на сцене возник Скальни.
–Ты прав, Скальни – она слишком длинна. Я расскажу её финал как-нибудь позже, хорошо, Оахаке? Только я хочу, всё же, услышать ответ: вы готовы помочь мне и отправиться далеко на восток, чтобы спасти принцессу?
–Это будет платой за билет в Спораду? – тихо спросил беглец.
–Совершенно верно, – принц развёл руками, показывая, что он честен и ему нечего скрывать.
–Я хочу знать больше. Как далеко на восток? Сколько это займёт времени? С кем мы отправимся? Что я должен буду делать? Предупреждаю, я не терплю оружия.
–Пройдёмте за кулисы. Там уже все собрались, чтобы обсудить предстоящий путь. И, кажется, они заждались, судя по дерзостному тону Скальни. Значит все заждались! Идём, Оахаке. Там, за кулисами, наш военный совет. Там ты и получишь ответы.
Принц говорил гораздо громче, чем раннее, голос его эхом раздался по залу. Подняв светодиод, он повёл беглеца за собой. Скальни, взяв стул, пошёл последним.
Пройдя за кулисы, они спустились по небольшой лестнице и попали в длинный коридор со множеством пустых дверных проёмов. Стены уже давно обнажились до кирпичной кладки, обросли мхом, но пол, похоже, был неподвластен влиянию времени: под ногами Оахаке увидел чистые мраморные плиты. Принц, каждый шаг которого отмечался звучным ударом каблуков о камень, двигался к последнему проёму. Оттуда доносились голоса и звучала музыка. Там ждали собравшиеся на «военный совет».
Войдя в просторную комнату, Оахаке прикрыл глаза рукой, защищаясь от неожиданно ударившего яркого света. В помещении было множество диодов, источавших интенсивное холодное сияние. Посередине располагался овальный стол с информатонной машиной, от которой в разные стороны расползались лёгкие струи оранжевого дыма. Вокруг стола сидели люди в высоких молочно-белых креслах.
–Прошу прощения, что позволил себе так задержаться. Снова меня охватило пустое красноречие, я слишком долго мучил нашего гостя, – громко обратился принц к присутствующим. – Но теперь мы здесь, потому прошу выразить почтение мастеру Оахаке.
Все взгляды устремились на беглеца, разговоры стихли.
–Это, значит, и есть наш священник или маг? Как ты нашёл его, Лоций? – сказал светловолосый мужчина в глянцевитом лазурном жилете.
– Всё оказалось гораздо интереснее, Сёрен. Тот, кого я искал, сам нашёл меня, – ответил принц и обратился к Оахаке. – Садись и перейдём на «ты», хорошо?
Беглец согласно кивнул, прошёл к паре свободных кресел, заняв одно из них. Рядом сидела женщина в красном платье.
–Он не священник, верно? Он мастер жертвы, – она протянула ладонь. – Меня зовут Дебби. Рада, что вы, наконец, с нами.
Оахаке аккуратно пожал её руку, стараясь не выдавать переполнявшую его тревожную энергию. Непонимание до конца сути происходящего и ощущение, что он знает меньше, чем знают о нём, вызывало беспокойство, грозящее перерасти в панику.
–Не могу сказать то же самое о вас. – Оахаке старался говорить ровно, скрывая волнение, осматривая каждого из присутствующих. – Я рад, что получил возможность встретиться с принцем, но мне не совсем ясно, какую роль я должен сыграть в вашем готовящемся путешествии.
Их было не много. По правую руку – Дебби, далее – крупный мужчина в широком галстуке с бородой медвежьего цвета и густоты. На противоположной стороне овального стола – Сёрен, в лазурном жилете и белой рубашке. Ещё один, в помятом свитере, сидел за информатоном. Скальни куда-то исчез.
–Я думаю, в очень скором времени всё прояснится, – сказал принц. – Здесь самые важные для меня люди, преданные и верные мне, как говорится, до самого конца. Ты мог слышать обо мне, о тех делах, которыми я занимаюсь, о людях, которыми управляю. Мог слышать разные вещи. Возможно, ты, как и многие, полагаешь, что я глава некоего теневого сообщества. Принц подпольной гильдии, или братства, или преступного синдиката, или чего ещё угодно. Это не совсем так. Я и мои коллеги не имеем отношения к преступникам, хотя наша деятельность идентифицируется властями как преступная. Просто в силу уникальности того, что нам доступно, и характера нашей деятельности мы вынуждены существовать именно в такой нише, которая является незаконной или, правильнее будет сказать, внезаконной. Ибо законов сейчас не особо пишут, есть только разные силы, претендующие на звание властей. Обладая достаточным влиянием, они сумели создать иллюзию того, что вправе указывать кому-либо. Мы не считали себя слабыми, но в то же время не стремились творить власть над другими, полагая это пережитком прошлого. Но, видимо, мы ошибались. Власть, читай насилие, всегда с равной необходимостью будет возникать в любом мире, любом обществе. Она проявила себя и сейчас. Она встретила на пути многих: кто-то покорялся ей, кто-то погибал. Мы ушли в тень. Такова наша деятельность, если говорить в общих словах.
Принц глубоко вздохнул, рядом возник Скальни со стаканом воды в руках. Принц сделал глоток, поблагодарил Скальни и продолжил.
–Все вместе мы похожи на бродячий цирк. Мы путешествуем по разным местам, показываем людям чудеса и сообщаем им, что мир необычнее и волшебней, чем им кажется. У нас есть свои фокусники, один из них – Нэстер, – Принц указал на человека за информатоном, тот оторвался от монитора и кивнул Оахаке. – Его трюки – самая настоящая магия, алхимия современной техники. Есть прекрасная Дебби: благодаря её способностям наши клиенты имеют возможность прикоснуться к полному тайн и опасностей миру, что лежит по ту сторону известного.
Дебби предпочла никак не реагировать на слова Лоция, лишь попросила Скальни, чтобы тот протянул ей пачку сигарет.
–Есть Скальни. Он лицедей и тот, кому дозволено говорить больше остальных. Он философ, проницательный мыслитель. А вот этот мрачный тип со звериной бородой – как ты уже, возможно догадался, силач, его зовут Лунио. Он, впрочем, самый образованный из нас, утверждает, что знаком с древними языками.
–Здравствуй, мастер Оахаке, – басом произнёс Лунио. – Я не так уж и умён. Принц всегда был склонен к преувеличению. Когда мы узнаем друг друга получше, хочу многому у тебя научиться.
–Надеюсь, мастер будет полезен всем нам, – продолжил принц. – И последний из здесь присутствующих, Сёрен. Поэт, музыкант, бард.
–Ещё я собираю старые музыкальные записи времени Устойчивости. Если у тебя есть что-то интересное, то я очень хотел бы послушать.
