Арто

– Ты облизнулась, – потемневший взгляд наполнен предвкушением. – Предлагаю начать с того, о чём ты подумала, – довольная ухмылка подстёгивает к возмущениям.

– Ты не знаешь, о чём я подумала, – продолжаю пялиться на подрагивающий член, выдавая свои мысли.

– О том, чтобы мне отсосать? – Молчу, не реагируя на грубую фразу и жалея, что полотенце сжимает мою грудную клетку. – Сюда иди.

Приказ, которого я не смею ослушаться. Покорно ползу, приближаясь к мужчине, и член оказывается прямо перед моим лицом, приглашая взять его в рот. Евгений проводит головкой по моим губам, вызвав стон и неконтролируемое желание ощутить его вкус. Что я и делаю, насаживаясь ртом до упора и выпуская член с громким причмокивающим звуком. Не знаю, насколько смешно выгляжу, но я уже здесь, в его квартире, сосу его член и получаю наслаждение. И если выбирать между вечером в одиночестве с безмерной жалостью к себе и диким сексом с этим мужчиной, я выберу второе. И плевать, что завтра он выкинет меня из своей жизни, потому что это будет завтра, а сейчас…

Становлюсь смелее, обхватив мужской орган рукой и продолжая доставлять ему удовольствие. Выпускаю член, провожу языком вдоль и возвращаюсь к внушительной головке. Отдаюсь процессу, отбросив в пустоту стеснение и неуверенность в неправильности происходящего. Он выбрал меня полгода назад. Он выбрал меня сегодня. Почему? Вряд ли я получу ответ на этот вопрос.

На мой затылок ложится тяжёлая ладонь, фиксирующая голову в одном положении и заставляющая напрячься. И если он проделает со мной то, что доводилось видеть в порнофильмах… Теперь двигается он, тараня мой рот членом, но делает это осторожно, позволяя мне дышать и проявлять инициативу. И я даже немного поднимаю голову, чтобы увидеть мужчину, в глазах которого прозрачная пустота, а сам он сосредоточен лишь на происходящем. Его мышцы напряжены, дыхание глухое, а по виску стекает прозрачная капля. Ничего более завораживающего я не видела, как и не испытывала подобного возбуждения. Низ живота заявляет о себе ощутимой пульсацией и кажется, я готова кончить только от одного лицезрения мужчины, который приближается к финалу. В прошлый раз он долго терзал моё тело. Сегодня будет иначе?

Прикрываю глаза, провалившись в процесс, но возвращаюсь в реальность, когда Евгений останавливается и отстраняется, продолжая удерживать мою голову.

Шальной взгляд ползёт по моему лицу, ввергая в ступор и остужая меня. Что-то не так? Хочется спросить, но я молчу, ожидая продолжения или порицания.

– Думала обо мне? – Неожиданный вопрос в условиях прерванного минета, но я несмело киваю, не желая лгать ни ему, ни себе. – А о моём члене? – Вновь отвечаю согласием. – Тогда скажи «трахни меня».

– Трахни меня, – повторяю в ту же секунду.

– Громче.

– Трахни меня, – повышаю голос.

– Ещё громче!

– Трахни меня, чёрт возьми!

Медленно приближается к моему лицу, обхватив его ладонями, но сохраняет дистанцию. Если это какая-то игра, то я уже проиграла, потому как правила не озвучены, а мужчина, поглаживающий пальцами мои скулы, никогда не будет мною понят.

– Сегодня твоё желание будет исполнено.

Вгрызается в мой рот, утягивая в дикий, безжалостный поцелуй. Вытягивает кислород, лишая воли и возможности взять перехватить инициативу. Ведёт он. Так было в первый раз, так будет сейчас. Я лишь способ удовлетворения его потребностей, ничего более. Но, чёрт возьми, так приятно осознавать, что способна вызвать возбуждение в такоммужчине.

Он срывает с меня полотенце, и по телу, получившему освобождение, проносятся острые волны, разносящие жар. Хочу ощутить его в себе, предвкушаю, как Евгений ворвётся в моё тело, и стискиваю бёдра, поскуливая от болезненной тяжести, а в следующее мгновение оказываюсь на животе. Горячие мужские ладони ложатся на мою задницу, подтягивая к себе и заставляя встать на четвереньки.

– Раздвинь шире, – приказывает, и мои ноги непроизвольно разъезжаются в стороны. Шуршание пакетика презерватива создаёт голодное предвкушение того, о чём, признаюсь, грезила полгода. – У тебя охуительная задница, – и после этой фразы в эту самую задницу впиваются зубы, болезненно прикусывая, а затем зализывая саднящее место. – И то, что находится ниже.

Именно там и оказываются его пальцы, проталкиваясь и утопая в обильной влаге. Несколько резких движений, а затем я вскрикиваю, когда Евгений входит в меня тяжёлый толчком. Одновременно восхитительно и больно, но острые ощущения отступают, когда она начинает двигаться – быстро, тяжело, – тела сталкиваются, разнося по комнате звуки шлепков, на которые ни я, ни он не обращаем внимания.

Утыкаюсь лицом в кровать, уперевшись локтями и сгребая пальцами простынь. Ни одной мысли. Пустота, в которой есть лишь он, трахающий меня как пожелает. Он просто берёт, что хочет, и моё мнение значения не имеет. Мне кажется, его невозможно ослушаться, а отказ будет равен самоубийству.

Евгений переворачивает меня, и пока веду борьбу с волосами, прилипшими к лицу, нависает надо мной, расталкивая коленом мои бёдра. И в этот момент осознаю, что мне нравится смотреть на Евгения, принимая заинтересованность мной и моим телом. Неидеальным, недостаточно стройным, но для него, вероятно, возбуждающим.

– Есть пожелания, Светлячок? – Прикусывает сосок, втягивает ртом и выпускает, тут же производя аналогичное действие со вторым. – Возможно, особые, – внимательно смотрит, подмигивая: – Возможно, странные, постыдные и даже отвратительные, – ухмыляется, пригвождая взглядом, проникающим под кожу и вытягивающим мою суть. – Только скажи, – дышит мне в губы.

– Хочу тебя обнимать, – обвиваю его шею руками, ощутив ладонями упругое тело. – К какой категории желаний это можно отнести?

– К особой.

Вряд ли ко мне применимо определение «особая», но я всё же хочу чувствовать его всем телом, греться в его огне, ощущать, как мы оба плавимся. И пусть в следующий раз он появится на моём пути спустя полгода или же не появится вообще, я сохраню в памяти нашу короткую встречу.

– Нельзя обнимать? – спрашиваю с опаской.

– Тебе можно. Сегодня.

И это последнее, что скажет он и спрошу я, потому что его член снова во мне. Обхватываю ногами его торс, позволяя рукам исследовать, мять, гладить и сжимать кожу. Выгибаюсь, раскрываясь для него, предлагая себя и то немногое, что могу дать. Себя, и только. Сгорать так до конца, и только с таким, как он.

И он доказывает это снова и снова, когда устраивается между моих ног, которые закидывает себе на плечи, и продолжает трахать, выбивая из лёгких обжигающий кислород и не обращая внимания на мой скулёж, когда срываюсь в оргазм и трясусь в его руках. Не позволяет опомниться, не дарит паузу, вколачиваясь в моё тело. Я словно марионетка в его руках: мной управляют, позволяют насытиться происходящим и пожелать большего.

Понимаю, что обессилена, но мужчина, вновь меняющий позу, оказавшись за моей спиной, продолжает вгонять член, выуживая, как мне кажется, с лихвой удовлетворённое желание. Толчок за толчком, его шёпот, прерывающийся рыком, горячий член, проникающий в моё тело всё быстрее, и я, срывающаяся в третий оргазм. Сквозь пелену впитываю протяжный мужской стон. Настоящий, показывающий, насколько ему хорошо, и готова кончить лишь от одного этого завораживающего звука и осознания, что причина ему – я.

Мужской член во мне, пульсирует и дёргается. Несколько движений, чтобы выудить остатки обоюдного удовольствия и затихнуть. Евгений сжимает моё тело, не позволяя отстраниться, а я думаю о том, что подобный марафон утром уничтожит меня. Выпотрошенная после дикого секса, не хочу двигаться и даже говорить. Не сейчас, когда дышу через раз, а тело отказывается двигаться.

Сегодня я не бегу: потому что не хочу, потому что не знаю, увидимся ли мы снова, потому что стремлюсь им насладиться. Уверенности добавляет тот факт, что Евгений работает на отца Аллы и знает её саму. Когда появляется связующая ниточка, дающая понимание, что кто-то его знает и, более того, доверяет собственную жизнь, нашёптывающие голоса страха замолкают, уступая место спокойствию.

Поэтому не реагирую, когда мужчина поднимается, подарив моему телу желанную свободу и одновременно неприятный холодок. И успокаиваюсь окончательно, ощутив, как меня укрывают чем-то мягким и бесконечно уютным.

Глава 5

Арто

Перед особняком Фелера скопилось множество машин, которым здесь не место. Он никогда не сгонял толпу под крышу своего дома, сделав его исключительно своим, местом, где проходит жизнь его семьи. Генерал вкинул дерьма даже в этот момент, показывая всем – теперь я здесь хозяин.

Охотника взяли. Просто и тупо подловил его же коллега, желающий урвать отличный кусок, обещанный главой Гильдии. Последний отправил Фелера на больничную койку и сейчас контролирует Аллу, зажимая семейство Дашкевич со всех сторон. Но Островскому она позвонила. И теперь ход за ним, а, соответственно, и итог партии.

Завидую терпению Совы, потому что я с удовольствием взял бы что-то бронебойное и завалил свиту Генерала, включая его самого. Сука, посягнувшая на Организацию, играет грязно. Настолько, что каждый, вошедший в этот дом, вряд ли поверит в фарс с предстоящей свадьбой и великой любовью между его внуком и дочерью Фелера.

Оставляю машину за территорией и направляюсь в дом, не встретив препятствия в виде охраны. Сегодня двери этого дома открыты для всех, кто готов публично выразить поддержку Ендоницкому и встать на его сторону. Уродливую рожу Генерала вижу сразу. Рядом Мерханов, который напрягается при виде меня, а за их спинами Багров. Не забыл, гондон, как его люди почти добились желаемого, о чём мне напоминает шрам на щеке.

Замечаю Аллу в синем длинном платье. Стоит, приветствуя нежеланных гостей и обмениваясь репликами с Совой. И последний напряжён, что в принципе ему несвойственно. Человек, который мастерски натягивает маску похуизма в любой непонятной ситуации, сейчас в панике. Нас, словно беспомощных котят, закинули в неопределённость и ожидание решения Парето.

Приближаюсь к парочке, сосредоточившись на Алле. Осматривает моё лицо, частично скрытое очками в крупной оправе, а затем расслабляется – узнала. Неужели запомнила, хотя я попался ей на глаза всего раз или два?

– Добрый вечер, Алла Аскольдовна, – беру её ладонь, едва прикасаясь губами к тыльной стороне ладони. – Прекрасно выглядите.

– Добро пожаловать… – не знает, как обратиться, вероятно, зная меня лишь как Арто.

– Евгений.

– Добро пожаловать, Евгений. Приятного вечера.

– Приятный был вчера, – в памяти всплывает образ Светлячка, с наслаждением облизывающей мой член. – Благодаря вам.

Тушуется, являя неприкрытое удивление, но я действительно ей благодарен за подарок, который привёл меня к Лизе.

– Арто, – Сова нервно одёргивает меня, заставляя переключить внимание.

Уверен, очки для него не помеха – он видит меня насквозь.

– Я на пару часов. Чтобы не нервировать хозяина.

Продвигаюсь в гостиную, чтобы скривиться от ублюдских украшений и красного цвета, заполонившего пространство гостиной. Глаза, подверженные светочувствительности, не желают смотреть на это дерьмо долго. Да и задерживаться я не планировал. Лишь показаться на глаза Генералу и Мерханову, а также паре-тройке прихвостней, истекающих слюной в ожидании своей доли за проделанную работу.

Меньше двух часов, ни капли алкоголя, неинтересные люди и непривлекательные женщины заставляют удалиться, оставив вечер на Сову. В этот Новый год он один, как и я, но, возможно, кто-то скрасит его затянувшееся одиночество.

В какой-то момент проскакивает мысль заглянуть в «Пегас», но внутри затишье, а желания расстегнуть ширинку не имеется. И всё это благодаря Светлячку. Трахал её вечером, затем ночью и добавил утром. Она кончала и скулила, что больше не может, а я вытрахивал из неё стоны и упивался ими. Мне хотелось её снова и снова. Да и сейчас, когда возвращаюсь на десять часов назад, внутри лениво ворочается желание.

Девчонка зацепила. Чем и почему пока не понял. Обычная, без выдающихся форм во всех местах, часто скованная и даже зажатая, но несмотря на всё это завораживающая. Или это лишь потому, что полгода назад она меня кинула, растворившись в лицах большого города? Слишком много их было, тех, кто считал, что зацепил и сможет потащить меня за собой, но по факту я уделял им пару ночей, а после исчезал, в конце концов решив, что посещение "Пегаса"самый простой и беспроблемный вариант. Но с Лизой иначе…

Лиза. Мой маленький, ненасытный Светлячок.

Её молчаливое повиновение подстёгивает похлеще, чем все голые задницы вместе взятые. Скромность и послушание, которые при грамотном руководстве превращаются в неприкрытую похоть, выворачивает, неосознанно притягивая. И она это видит. Даже утром, когда подкинул её домой и лениво мазнул губами по шее, вылетела из машины, прихватив коробку, и бежала, не оглядываясь. У меня есть её номер и адрес, который она продиктовала, когда уточняла, где живёт.

Провалившись в размышления о девчонке, сам не понимаю, как оказываюсь в её районе, а точнее, в паре кварталов от нужного дома. Паркуюсь перед гипером, который на удивление ещё работает, и откидываюсь на сиденье, закрыв глаза. Через два часа Новый год. Для меня уже давно день, ничем не отличающийся от остальных в календаре, но для многих – значительное событие, сопровождающееся весельем и надеждой на что-то светлое. Интересно, Светлячок празднует? В какой-нибудь шумной компании, где каждый мужик похотливо смотрит на её задницу, желая трахнуть в тёмном углу.

Грудину сводит неприятным покалыванием, и я списываю этот момент на нервозность, которая передалась мне от Совы. Поехать домой, значит накрутить себя до ручки, перемалывая варианты пиздеца, который может снести нас уже завтра. Осматриваюсь, с улыбкой отмечая людей, видимо, не успевших закупиться к празднику и снующих перед магазином.

Вхожу в гипер, направляясь к рядам с алкоголем. Выбираю самое дорогое шампанское и шоколад. На кассе замученная тётка язвительно фыркает, пробивая мой «джентельменский набор» и косо на меня посматривая. Но я молча расплачиваюсь и уже через несколько минут въезжаю в знакомый двор. Дверь нужного подъезда открыта нараспашку, потому как двое мужиков тащат огромный диван, который, видимо, необходим где-то прямо сейчас. Проскальзываю мимо них, поднимаюсь на девятый этаж и подхожу к нужной квартире. За дверью тишина. У соседей приоткрыта, а из помещения слышится музыка и мешанина из голосов. Нажимаю на звонок, но никто не открывает. Жму повторно. И ещё раз, и ещё, пока на пороге не появляется Лиза, закутавшаяся в короткий халат и однозначно удивлённая такому гостю.

– Привет, Светлячок. Можно? – Не дождавшись ответа, протискиваюсь в квартиру. Сразу подмечаю мужские шмотки на вешалке и несколько пар кроссовок. – Ты с мужиком?

– Вещи брата.

Допустим, – отмечаю про себя и мельком осматриваю две комнаты. Привычка, гарантирующая готовность к любого рода обстоятельствам. И пока я мечусь по скромным квадратным метрам, она идёт на кухню. Надо бы пробить Светлячка по полной, чтобы быть готовым к разного рода проблемам в виде отца, переживающего за дочь или же истеричной матери.

– Почему одна? – Плюхаюсь на стул, оказываясь напротив и отметив припухшие глаза, в которых лишь тоскливая пустота и отголоски слёз.

– А с кем?

– Например, с приятной шумной компанией. Как у твоих соседей.

– Они звали, я отказалась.

– А брат где?

– Встречает Новый год с другом. За городом.

– Родители?

– Отца нет, где мама я не знаю.

– Это как?

Она будто выталкивает из себя каждое слово, не желая издавать звуки. Передо мной другая Лиза: подавленная и печальная.

– У нашей мамы есть традиция: забивать на своих детей ради нового мужика. Сейчас она с очередным. Где-то.

– Хочешь, я её найду?

– Не хочу, – мотает головой, стыдливо опустив глаза. – Без неё лучше. Мне, по крайней мере.

Кухня погружается в тишину, а Светлячок смотрит куда угодно, только не на меня. Стирает со стола несуществующие крошки, не смея столкнуться взглядами.

– Что ж, значит, компанию тебе составляю я. – Выставляю на стол шампанское. – Стакан есть?

Она поднимается и молча подаёт два. Один отставляю в сторону, откупориваю бутылку и наливаю порцию для неё.

– А ты? – Скользит пальцами по стеклу, рассматривая жидкость.

– Пью редко. Пару раз в год. Я противник того, чтобы пичкать своё тело никотином, алкоголем и прочим дерьмом.

– За здоровый образ жизни? – Впервые с момента моего появления её губы трогает улыбка. Вымученная, даже жалкая.

– За безопасность.

И да, уроки прошлого не прошли даром, поэтому теперь я более тщательно выбираю компании, в которых можно употреблять спиртное и особенно пищу.

– Это как?

– А ты знаешь, что алкоголь обладает уникальными свойствами маскировки ядов, даже особо опасных. А в некоторых случаях даже усиливает их действие.

Лиза медленно переводит взгляд на бокал в руке и отодвигает его, словно содержимое может отправить её на тот свет.

– Тогда я откажусь. А то вдруг…

– Светлячок, единственное, что я могу тебе подмешать – возбудитель.

– Не надо, – оживляется и мотает головой. – После ночи с тобой, у меня ощущение, будто я под поезд попала. – Сглатывает, и на её щеках разливается румянец. – А ты всегда такой… активный?

– Исключительно в моменты, когда рядом со мной оказываешься ты.

– Ты, наверное, всем девушкам так говоришь? – Хитринка в сером мареве нацелена меня подловить.

– Светлячок, девушек в применяемом тобой контексте у меня не бывает по определению. Я не вступаю в отношения. Особенно в длительные.

– Почему?

– Вынос мозга и развод на чувства не интересуют.

Тушуется, откровенно разочарованная в сказанном. Но клятвами в неё не бросался, да и просто горячий секс устраивает нас обоих. Устраивает ведь?

– А как ты удовлетворяешь потребности?

– Просто. Пару раз в неделю заглядываю в бордель, где снимаю шлюху. Мне похер, кто она: я не запоминаю внешность, имя и биографию. Просто сбрасываю напряжение. И плачу хорошие деньги.

– А мне ты не заплатил. – Вскидывает взгляд, наполненный показным недовольством.

– Так ты и не шлюха.

– А кто?

В любой другой ситуации я бы напрягся, послал бы всё, и её в том числе, и свалил, но не сейчас. Я спокойно отвечаю на вопросы Светлячка, сам не зная, по какой причине.

– Полгода назад я, как обычно, приехал в знакомое место. Видела здание рядом с клубом? – Кивает, подтверждая, что гигантскую вывеску «Пегаса» не заметит только слепой. – Но решил осмотреть новое заведение. Увидел тебя.

– И отказался от привычного способа удовлетворения потребностей ради невзрачной девочки? Не поверю, – скупая ухмылка, трогающая её губы, возвращает во вчерашний вечер, выуживая картинку, когда эти самые губы скользили по моему члену.

– Вот ходишь ты по ресторанам и каждый день ешь изысканные блюда. Неделю, месяц, год ешь, а затем наступает пресыщение. Потому что еда, пусть изысканная и дорогая, надоедает. Срываешься, заходишь в первый попавшийся магазин и покупаешь банку дешёвой кильки в томате, а после жрёшь с таким наслаждением, словно это твой последний приём пищи. И нет в этот момент ничего вкуснее и желаннее. А на следующий день ты снова пойдёшь в привычный ресторан и закажешь самое дорогое блюдо, но момент «кильки в томате» обязательно наступит. Всегда наступает.

Не знаю, о чём думает Лиза, но её сосредоточенность и молчание обескураживает. Внимательно и долго смотрит на меня, изучая костюм, руки, но главное, как мне кажется, отсутствие очков, которые давно являются неотъемлемой частью моего образа.

– Ты смотришься нелепо. – Неожиданно заключает, вызывав моё удивление. – В этой квартире, на этой кухне, в моей жизни. Такие, как ты не для меня. Не смотрят в мою сторону, не проявляют интерес. Ты словно мечта, а я… – её голос дрожит, и Лиза зажмуривается, – килька в томате…

Крупные прозрачные капли катятся по щекам, и она отворачивается. Ёб твою мать. Закрывает голову руками, проваливаясь в собственные, уверен удручающие мысли, и негромко скулит. Поднимаюсь, чтобы взять этот напряжённый комок на руки и опуститься вместе с ним на стул. Воет, уткнувшись в мою шею и стягивая пальцами жилетку.

Меня никогда не напрягали женские слёзы. Не вызывали злости, раздражения или потребности отмахнуться. Их я видел мало, в большинстве своём они являлись манипулятивным моментом бывшей жены, которая таким способом прогибала меня. До определённого момента. Именно сейчас осознаю, что Светлячок первая после Леры, кто пускает слюни на моей груди и получает в ответ сочувствие.

Долго сижу, обнимая её и изучая движение за окном, точнее, на балконах дома напротив. Каждая из квартир имеет свою историю: радость, печаль, сложные моменты, критические эпизоды. Но каждый, кто готовится к празднику, искренне надеется, что в новом году его жизнь станет лучше, проще, счастливее. Надеюсь ли я? Давно нет. А вот тело, которое почти успокоилось, но продолжающее издавать редкие всхлипы, живёт иллюзиями и мечтами.

– Мне нужно в ванную, – неожиданно вскакивает, скрываясь за одной из дверей.

Провожаю её взглядом, прислушиваясь к шуму воды и неразборчивым словам, которые, вероятно, она произносит самой себе, застыв перед зеркалом.

– Отличный выдался праздник… – констатирую негромко, отчасти получив больше, чем планировал, сменив вечеринку Генерала на компанию Светлячка.

Хватаю стакан, в котором жидкости на два пальца, и залпом выпиваю содержимое, кривясь от многочисленных газов. Неплохо для шампанского из гипера. И мне бы уверенной походкой прошагать на выход, отправившись домой и забив на эмоциональные качели отдельно взятой женщины, но я снимаю пиджак, жилет и устраиваюсь на кровати в большой комнате. Она однозначно принадлежит Лизе, судя по женским принадлежностям. Тыкаю на кнопки пульта, пока не нахожу старый фильм на одном из каналов, и устраиваюсь удобнее, закинув руку за голову.

Боковым зрением отмечаю, что Светлячок стоит в дверях, не решаясь подойти. Замерла, будто точно знала, что, выйдя из ванной, меня в квартире не обнаружит и к представшей перед ней сцене, не была готова.

– Присоединяйся, – постукиваю ладонью рядом с собой, давая понять, что уходить не планирую.

Несмело крадётся, присев на край и не понимая, что делать дальше. Я же приподнимаюсь и рывком притягиваю её ближе, заставляя себя обнять. Натягиваю на неё плед и возвращаю внимание фильму. Спустя несколько минут трансляция прерывается речью президента и курантами, а когда последний издаёт звук, целую её в макушку и произношу:

– С Новым годом, Светлячок.

– С Новым годом, – шепчет, обвивая моё тело, словно стремится завернуться в меня, как в одеяло.

Мы больше не говорим. Смотрим фильм, прислушиваемся к ору соседей и полицейским мигалкам, проносящимся по улицам города. Я знаю, что совсем скоро нас накроет катком из проблем и нерешённых вопросов, где главным действующим лицом окажется Генерал, Островский и Алла Дашкевич, но сейчас мне спокойно. Закрываю глаза и проваливаюсь в дрёму, чувствуя, как Светлячок затихает под боком.

Глава 6

Лиза

Проснулась десять минут назад, но всё это время стараюсь не дышать и не шевелиться, рассматривая Женю. Он без очков, что позволяет детально изучить мужчину, который остаётся для меня неразгаданным. Да и сомневаюсь, что он вообще хочет быть кем-то понятым.

Я же кляну себя за ненужную болтливость, которую позволила в его присутствии. Канун праздника прошёлся по мне катком из непрошенных мыслей, сожалений и жалости к самой себе. Оставшись один на один со своими мыслями в пустой квартире, деться от их раздирающих криков было некуда. И я себя жалела: обстоятельно, медленно и с перечислением всех совершённых за год ошибок. Начиная от воспитания Дани и заканчивая неудачами в личном плане.

Да, предыдущая ночь была фантастической, но утро накрыло реальностью, где я всего лишь обычная Лиза, а мужчина, в объятиях которого я встретила рассвет, лишь развлекается. Увидеть его вечером не ожидала. На звонок среагировала не сразу, решив, что пьяные соседи вновь пришли пригласить меня на свою новогоднюю вечеринку. А когда увидела его на пороге…

Внутри что-то резко сжалось, вывернулось, а после ухнуло вниз, мгновенно меня опустошив. Он сидел на моей кухне, предлагая мне шампанское и обласкивая улыбкой, а я хотела биться головой о стену и рыдать. Всё, что вылетело из меня после, было ошибкой. Моментом, когда я позволила себе обнажиться перед незнакомым человеком, указав на собственные страхи и слабости. Именно о таком мы сожалеем после, обвиняя себя в излишней откровенности; именно это обязательно будет использовано против тебя.

Молчать. Сдерживаться. Сохранить лицо. Все три пункта мимо. Не знаю, о чём он думал, но отвечал на каждый вопрос и пояснял сомнительные моменты. Просто, спокойно, открыто. Мне хотелось крикнуть «зачем ты пришёл?». Чтобы ещё раз показать, что я недотягиваю и не стою тебя? По какой-то причине факт несоответствия между нами откликнулся во мне слишком явно и болезненно. Настолько, что хотелось преподнести все свои недостатки ему на блюдечке с комментарием: разве ты не видишь, что я не соответствую тебе? Слишком много «не», созданных для самой себя за последние годы; слишком много неуверенности в собственных словах и действиях; слишком много непонимания и предположений, какой я могла бы стать, будь в моей жизни люди, которые в меня верили.