Путь к Богоподобию. Философский диалог о Боге, душе, магии, судьбе, справедливости, смерти и перерождении

Так, шаг за шагом, физика каждый раз сама опровергает свои же ранее сделанные утверждения о нахождении наименьшей частицы, которая ни на что не делится. Не требуй от меня доказательств того, что я сейчас собираюсь сказать, поскольку я не смогу тебе их предоставить. Уж во всяком случае любые аргументы, которыми я подкрепил бы свое утверждение, среди ученых за доказательство бы не приняли. А сказать я хочу следующее: те частицы, которые в наше время наука считает наименьшими, могут делиться и далее. Как назовут их составные части, когда обнаружат их, – значения для нас не имеет. Делимость любых частиц вытекает из природы материи в целом, а она, как я уже сказал, неразрывно связана с количеством – категорией, возникающей в относительном как результат появления ограничений.

Все сказанное демонстрирует нам то, что именно тело, будучи материальным и количественным, привязывает нас к миру относительного и к состоянию сокрытия. Теперь мы можем порассуждать и о том, что было бы, не будь у человека такого тела.

Ученик. К чему нас должно привести такое рассуждение?

Мудрец. Если хочешь понять смысл и роль того или иного предмета, а особенно – благо, которое он создает, занимая в мироздании отведенное ему место, всегда полезно идти от обратного: представить себе ситуацию, при которой этот предмет не существовал бы, мысленно вывести из нее все следствия и посмотреть, что получится. Возможно, увидев возникающий абсурд, ты быстро придешь к пониманию смысла и блага обсуждаемого предмета.

И нам не раз еще пригодится такой взгляд «от обратного». Вот и посмотрим теперь, что останется, если отнять у человека его физическое тело. Фактически, это означает, что он лишится какого-либо представительства в мире относительных ограничений; ему будет неведома борьба за ограниченные ресурсы; ему не придется отдавать предпочтение одному качеству и оттеснять другое, распределяя между ними неравным образом некоторое количество. Следовательно, он фактически отстраняется от участия в процессе уподобления относительного абсолютному или, по крайней мере, лишается возможности участия в большинстве аспектов такого уподобления.

Ученик. Но я все никак не соображу, о каком же человеке мы тогда говорим. Если ты устранил его тело, что у него осталось? Кем или чем в таком случае будет этот самый человек?

Мудрец. Вот тут мы и приближаемся к тому, о чем ты спросил ранее. Ты ведь хотел, чтобы я объяснил тебе, что такое душа. И, дабы представление о ней у нас сложилось более убедительное, я начал с понятия, которое обычно ставят ей в противоположность, – с тела. А оно, как мы сейчас увидели, как раз и есть то, что, будучи принадлежащим относительному, позволяет человеку участвовать в уподоблении Абсолюту изнутри относительного. Поэтому я и назвал его средством для такого уподобления. Но всякое средство служит воле, устремленной к соответствующей цели. Необходимость в средстве и его эффективность также можно оценивать только с точки зрения того, как оно приводит к желаемой цели. Вот и получается, что, если средство из общей картины мы изъяли, все, что останется, – это лишь сама цель и воля к ее достижению.

Ученик. То есть душа – это воля?

Мудрец. Да, это воля, устремленная к благу или, что то же самое, к уподоблению Абсолюту, поскольку лишь так всякое благо и обретается. Мы уже говорили о том, что вся природа, включая и человека, постоянно и во всех своих действиях уподобляется Абсолюту в том или ином качестве, в некоторой относительной мере. А поскольку уподобление означает сближение, природа таким образом приближается к Богу и к благу, заключенному в нем. Изнутри ее толкает к этому жажда блага, а его обретение на фоне имевшей место жажды воспринимается как наслаждение. Так мы можем наслаждаться телесными удовольствиями, или властью, или знанием, или чем-либо еще, но всякий раз наслаждение рождается от прикосновения к тому или иному атрибуту Бога, которому мы уподобляемся. Следовательно, можно сказать, что любые виды наслаждения – это лишь различные формы одного и того же, а именно – божественного блага, к которому воля и устремлена.

Ученик. Когда ты используешь слова жажда, устремление и воля, все они по сути означают одно и то же?

Мудрец. Они, безусловно, близки по смыслу. Под устремлением я имею в виду тягу, возникающую у живого существа к благу; под жаждой – то ощущение, которым отзывается в нем эта тяга; а волей я называю эту же тягу в случае, когда она становится силой, побуждающей существо к действию. Понятно, что любое устремление может стать волей и, покуда оно не удовлетворено, ощущаться как жажда.

Ученик. Хочу внести еще одно уточнение. Когда речь у нас заходит об уподоблении относительного абсолютному, ты постоянно говоришь о человеке с его устремлениями – так, словно это он и есть весь относительный мир. А иногда ты переключаешься с него на всю природу или на других существ. Так можем ли мы считать, что и у прочих существ – животных, птиц, рыб, насекомых – душой является воля к уподоблению и к благу, а тело служит средством такого уподобления?

Мудрец. Именно так и следует считать. Я действительно сконцентрирован, в основном, на человеке, поскольку в нем эти устремления проявлены наиболее ярко, заметно и в максимально выраженной форме. Однако еще в первый день нашей беседы мы оговорились, что этим же стремлением к богоподобию пронизана и остальная природа. Поэтому, рассуждая о том, как относительное стремится уподобиться абсолютному, мы, конечно же, имеем в виду все мироздание. Но, если взять низшие царства природы, мы не найдем в них какого-либо стремления, чуждого человеку, и таким образом они не смогут научить нас по сути никакому иному атрибуту Абсолюта, о котором мы не узнали бы, исследуя собственные стремления. Наибольшее, что они в этом отношении могут нам дать, – это показать какие-либо иные способы, находясь в несхожих с нами условиях, реализовывать схожие с нашими стремления.

Иными словами, человек заслуживает нашего внимания более, чем остальные существа, потому что обладает теми же стремлениями, что есть у них, и еще некоторыми другими вдобавок. Они же не обладают никакими стремлениями, которых не было бы у человека, но могут лишь выражать их в несколько иной форме, с учетом своих ограниченных возможностей. Поэтому и душа у животных будет сводиться к той воле, которую мы видим реализуемой в их животной жизни – например, они хотят уподобиться Богу по сытости, но им мало что ведомо об уподоблении Богу по всезнанию. Аналогичным образом следует рассуждать и об остальных атрибутах, сравнивая людей с другими живыми организмами.

Ученик. Теперь я это уяснил. Итак, мы пришли к тому, что душа – воля, а тело – средство к ее реализации?

Мудрец. Верно, и это также объясняет, что толкает душу к воплощению. Вчера мы уже выяснили, что реализовать свое стремление к богоподобию человек может, только находясь в относительном, и не просто в относительном, но и пребывая под правильной степенью сокрытия. Для этого ему необходимо жить в материальном мире, где присутствие Бога будет неочевидным. Ощущая эту необходимость, всякая душа – человеческая или животная – тяготеет к тому, чтобы воплотиться в соответствующем теле, которое позволило бы ей реализовать волю к богоподобию по тем атрибутам, к каким она стремится. Так, например, душа тигра не обладает волей к всеведению, поэтому и тело тигра лишено такого устройства мозга, которое открывало бы ему путь к развитию языка и сложному мышлению. Однако тело тигра обладает большей силой и ловкостью, вооружено острыми когтями и способно на молниеносные реакции, чего не скажешь о человеке. Все это отражает стремление тигриной души уподобиться Богу по могуществу.

Ученик. Но ведь и человек стремится уподобиться по могуществу. Так неужели в тигре это стремление сильнее? Мне кажется, это идет вразрез с тем, что ты сказал ранее, будто именно в человеке все стремления к богоподобию проявлены ярче и заметнее, чем в низших царствах природы.

Мудрец. Нет, не идет. Дело в том, что человек в целом стоит на ступень ближе к божественному единству, чем звери вроде тигра. Это порождает два следствия: во-первых, человеку для постижения открыто большее число божественных атрибутов, и он в большей мере связывает свою реализацию в каждом из них с реализацией в остальных; во-вторых, разделяющий эффект времени меньше ощущается человеком, чем тигром. Давай я по отдельности поясню каждое из этих следствий.

Ученик. Пожалуйста, поясни.

Мудрец. Первое из них означает, что человек стремится к богоподобию не только в тех же качествах, что и тигр, но и в некоторых дополнительных. В их числе я назвал разум и знание. Соответственно, человек уже и прочие атрибуты в большей степени связывает как с разумом, так и между собой. Поэтому он скорее выберет путь к могуществу не в виде максимального развития мышц и ловкости тела (как это делает тигр), а в виде власти и организации, в виде развития технологий или поиска способов влиять на более тонком уровне. Среди прочего, это приводит его, как мы говорили, к созданию вооруженных армий, которыми он стремится командовать. Так происходит, поскольку стремление к могуществу соседствует у него с стремлением к знанию и к богатству, чего не скажешь о тигре.

Анализируя глубже это первое следствие, стоит всегда помнить о том, что для самого Абсолюта все его атрибуты являются одним целым. Это мы, стараясь бросить на него взгляд из множественного мира, видим некоторое множество и в самих атрибутах. Чем ближе то или иное существо стоит к этому божественному единству, тем проще ему связывать различные атрибуты единого между собой. Поэтому в жизни человека такие связи возникают полнее, чем в жизни тигра. Следовательно, попытка обрести могущество лишь исключительно через телесную силу свидетельствует об отрыве этого стремления от стремлений к накоплению богатств или развитию знаний (которые зверю недоступны). Если же связывать между собой эти стремления, то в зависимости от того, какое из них будет превалировать в полученном соединении, может возникнуть попытка обрести могущество через власть над умами с помощью идей или через власть над материальными ресурсами и так далее.

Ученик. Первое следствие, по-моему, я хорошо понял. А о втором ты, кажется, сказал, что оно как-то связано с эффектом времени?

Мудрец. Да, время с его разделяющим эффектом в большей мере властно над теми, кто стоит дальше от божественного единства. Мы ведь уже знаем, что чем дальше от Абсолюта, тем в большей мере время отодвигает следствия от причин. Это приводит к тому, что прошлое и будущее такому существу начинают казаться чем-то не вполне реальным, словно первого никогда не было, а второе никогда не наступит. И все внимание этого существа целиком сфокусировано в настоящем. Его способность предвидеть будущие события резко падает пропорционально тому, насколько они далеки по времени, а опыт прошлого не может дать ему свои благотворные уроки и привести к ценным выводам. В значительной мере этим изъяном страдает весь животный мир, хотя у некоторых видов чувство будущего все же присутствует.

Главным наблюдаемым следствием этого отсутствия чувства будущего становится нежелание делать запасы. Ведь добывать себе корм тигр умеет неплохо и, если бы к этому прибавлялось ясное чувство будущего, в котором его снова начнет мучить голод, он бы непременно потрудился заготовить себе запас провизии. Именно старание сделать запасы приводит к накоплению ресурсов и таким образом открывает наслаждение богатством. Соответственно, не будет ошибкой сказать, что стремление к богатству становится доступным на определенной ступени приближения к Богу, на которой разделительный эффект времени уже достаточно ослаб, чтобы позволить родиться ощутимому представлению будущего.

Большинству видов животного мира этого чувства не хватает, но некоторые обладают им. Например, муравьи или пчелы заботятся о создании запасов. Едва ли мы заподозрим их в наличии развитого мышления и прогнозирования, однако коллективное сознание муравейника или пчелиного улья все же несет в себе какое-то смутное ощущение будущего. Как видим, из этого рождается и организация совместных усилий, и своеобразный порядок, и дисциплина в поведении. Проводя аналогию, несложно прийти к выводу, что и люди увидели необходимость брать на себя задачи более сложные, чем то, что им требуется для сиюминутного выживания, именно в силу обладания еще более обостренным чувством будущего. В результате человеческое общество смогло явить организацию и строй. Именно по мере увеличения организованности появляется и необходимость в руководителях; чем дальше заходит этот процесс, тем больше требуется различных промежуточных управляющих звеньев, а высшее звено начинает чувствовать больше власти, возвышаясь над ними. Следовательно, возможность уподобляться Богу по власти и могуществу также зависит от чувства будущего, достаточно развитого у целого вида. Из всех этих примеров ты видишь, что оба следствия, вытекающие из близости либо удаленности от божественного единства, – а именно доступность дополнительных атрибутов Бога для уподобления им и уменьшение разделительного эффекта времени – идут рука об руку и строго соответствуют друг другу.

Бестелесное существование воли

Ученик. Если душа – это воля к благу, обретаемому через богоподобие, то возникает следующий вопрос: а может ли она существовать без тела? Многие в нашем мире сказали бы тебе, что воля есть такой же атрибут человека, как и память, мышление, воображение, эмоции и многое другое. И все это существует, пока живо тело, и пока работает мозг. С разрушением же его эти функции отключаются, и нет больше того, кто проявлял бы их. Однако из твоих слов я делаю вывод, что воля существует и без тела.

Мудрец. Друг мой, ты не можешь отменить волю к богоподобию, если только не отменишь самого Бога. Ведь пока он существует как Абсолют (а мы уже выяснили, что он вечен), будет существовать и непрерывное стремление уподобиться ему в относительном. Одно непреложно обуславливает другое, ибо относительное, как мы знаем, есть образ абсолютного, и пока есть то, не может исчезнуть и это. А потому давай исходить из того, что воля к богоподобию первична, а средства для ее реализации – вторичны. Следовательно, нелепо было бы утверждать, что при разрушении средства исчезнет и воля, которая пользовалась им для своей реализации. Однако такое впечатление может возникнуть, поскольку любая воля склонна приспосабливаться к текущим условиям, а потому она, будучи лишена своего средства, может стать пассивной и уйти в себя. И все равно приходится признать, что даже в таком состоянии она не уничтожается.

Ученик. Как мы можем быть в этом уверены?

Мудрец. Представь себе мастера или ремесленника – пусть для примера это будет кузнец – который орудует определенными инструментами, помогающими ему реализовать его волю. У кузнеца воля направлена на то, что ковать металлические изделия, а помогают ему в этом молот и наковальня. Если ты отнимешь у него эти орудия, он, конечно, уже не сможет заниматься привычной для него ковкой. Ему придется отказаться от любимого дела и внешне будет казаться, что он перестал быть кузнецом. Однако его кузнечная воля не исчезла, да и все навыки, связанные с этим, тоже не испарились в одночасье. Они могут притупиться от долгого бездействия, однако потенциал быть кузнецом в нем остается. Доказывается это легко: стоит вновь вручить ему молот и наковальню, как он примется ковать металл с прежним рвением. Фактически, в ту пору, когда ему не хватало орудий, перед нами был кузнец, который не выглядел кузнецом. И если судить лишь по внешним проявлениям, ничего не зная о скрытой сути, наблюдатель со стороны мог бы сказать, что кузнец исчез одновременно с молотом и наковальней, а затем вновь появился, будто из ниоткуда, вместе с другими молотом и наковальней. Но мы-то понимаем, что кузнец никуда и не пропадал.

Ученик. И все же я бы сказал, что твой пример не очень-то похож на то, что он призван проиллюстрировать.

Мудрец. Какое именно несходство ты в нем заметил?

Ученик. Да очень простое. Ведь в примере сам человек, работавший кузнецом, никуда не пропал даже после того, как у него отняли инструменты. Можно сколько угодно сомневаться, осталась ли у него воля к кузнечному ремеслу, однако сам ее прежний носитель – перед нами. В случае же с душой мы говорим о гибели тела, которое было носителем воли – где же и каком состоянии остается тогда сама воля?

Мудрец. Ты, друг мой, смешиваешь средство и носитель. Я ведь привел пример лишь для того, чтобы показать, как связана воля с используемым ею средством. В случае с кузнецом мы готовы самого его считать волей (или носителем воли, пользуясь твоим выражением), а молот и наковальню – средствами. Если же говорить о душе, то средством для нее будет тело. Однако твой вопрос о том, где и в каком состоянии находится душа, когда теряет тело, все равно вполне справедлив. Давай на него теперь и постараемся ответить.

Ученик. Пока не узнаю ответ, не смогу принять до конца и предыдущее рассуждение.

Мудрец. Ну так слушай. Если говорить кратко, то душа попадает как раз в то состояние, которое она утратила ранее из-за тела. А тело, как мы уже выяснили, роднит нас с миром материи и таким образом отвечает за пребывание в сокрытии. Следовательно, если устранить его, исчезают, если и не все факторы, создающие сокрытие, то, по крайней мере, один из главных. Следовательно, без тела душа оказывается в состоянии, когда атрибуты Бога ей становятся ясно видны, а вместе с этим появляется и осознание того, к чему и каким путем она стремится.

Ученик. Находится ли она в этот момент в каком-то конкретном месте?

Мудрец. Если под местом ты имеешь в виду участок физического пространства, то давай не забывать, что именно тело приобщало душу к миру материального. В отсутствие же такового пространственные ограничения не властны над душой.

Ученик. Если не властны пространственные, значит не властны и временные, так как одно вытекает из другого?

Мудрец. Верно, и это можно было бы показать и иначе. Мы ведь уже установили, что разделительный эффект времени тем сильнее, чем дальше существо находится от Абсолюта. Но ведь отдаляет от него именно сокрытие, а с его отменой душа вновь приобщается к состоянию, в котором сокрытия нет. Таким образом, время также теряет над нею свою власть.

Ученик. Получается, что душа словно проваливается в некое безвременье?

Мудрец. С нее попросту спадают покровы, ранее скрывавшие от нее прошлое и будущее, и она воспринимает то и другое как часть настоящего.

Ученик. Но я вот что не могу понять. Если со смертью тела исчезает и сокрытие, а время и пространство больше не ограничивают душу, означает ли это, что она приходит в полное уподобление с Абсолютом? Ведь это как раз его состояние – вечность превыше времени и вездесущность превыше пространства. Так неужели нам достаточно умереть, чтобы достичь этого? Если это так, я снова не понимаю, для чего душе вообще потребовалось воплощаться в теле, и почему ты назвал тело средством к уподоблению, если на деле оно этому уподоблению лишь мешает?

Мудрец. А ты не забыл для чего вообще душе изначально понадобилось сокрытие?

Ученик. С твоих слов – для того, чтобы разрешить главный конфликт ценностей.

Мудрец. Здесь же заключен ответ и на твой последний вопрос. Теряя тело, душа попросту возвращается в то состояние, из которого стремилась выйти, когда искала пути к телесному воплощению – она лишается сокрытия, а мы знаем, что происходит в таком случае. Явное осознание качеств Бога как непреложной истины подчиняет ее себе, отнимая драгоценную свободу. И вновь тот самый конфликт ценностей встает перед ней во всю величину. Поэтому нельзя сказать, что, умирая, мы приходим к полному подобию Богу. Мы лишь открываем более ясный взгляд на то, каков Бог, но настоящего уподобления не происходит, пока не разрешается главный конфликт. И хотя к некоторым атрибутам Бога душа приобщается в этом состоянии – в виду чего как раз и выходит из-под власти пространства и времени – в этом нет ее собственной заслуги. Это лишь пассивная сопричастность, а не активное и волевое уподобление.

Ученик. Следует ли из этого, что она вновь будет стремиться к воплощению?

Мудрец. Безусловно, она так и сделает. Если кузнецу из нашего примера в первый раз понадобились инструменты для того, чтобы в совершенстве овладеть кузнечным делом и выковать свой шедевр, однако он потерял их еще до завершения работы, как он поступит? Он непременно будет стремиться обрести их вновь или найти другие аналогичные, лишь бы продолжить свой труд. Так и душа – стоит ей потерять одно тело, она будет стремиться заполучить в свое распоряжение другое, чтобы продолжить путь к подлинному богоподобию.

Ученик. Это приводит нас к принятию теории реинкарнаций, не так ли?

Мудрец. Как видишь, то, что обычно считают лишь теорией, логически вытекает из понимания природы души и той роли, которую для нее играет тело. Да, душа действительно воплощается неоднократно, а все потому, что за один раз ей не удается прийти к достаточно полному богоподобию. Вот и выходит, что прерванный посередине труд приходится возобновлять повторно, причем даже не два или три раза, но множество раз.

Ученик. И сколько же раз душе приходится перевоплощаться?

Мудрец. Пока не будет достигнута цель, ради которой происходили воплощения. Ты помнишь, что еще вчера, обсуждая конфликты ценностей, я упомянул, что любой из них в принципе разрешим, но путь к такому разрешению, как правило, долгий и трудный? Вспомни для примера хотя бы конфликт между покоем и движением или между любовью и могуществом. Если проанализировать их, это покажет, что решения для таких конфликтов могут быть многообразны, одно лучше другого. И найти простейшее из них бывает не так уж сложно, однако окончательного удовлетворения оно не приносит, становясь лишь промежуточным этапом к более полному уподоблению.

Ученик. Я помню, как мы затрагивали эту тему в целом, однако, если сейчас это необходимо, чтобы разобраться с перевоплощениями души, хотелось бы вернуться и внести подробности.

Бесконечные возможности совершенствования и число воплощений души

Мудрец. Возьмем конфликт между покоем и движением, а точнее между стремлением уподобиться Богу по абсолютному покою и стремлением уподобиться ему по вездесущности. Последнее, как мы помним, происходит за счет того, что человек покоряет пространство, учась как можно быстрее перемещаться в нем. До некоторой степени перемещаться позволяет само наше тело, благо на то у него наличествуют ноги. Однако, чтобы с их помощью ходить, их приходится напрягать, а это идет в разрез с желанием покоя. Поэтому человек изыскивает другие способы к перемещению. Например, он приручает животных и осваивает верховую езду. И вот наш человек – верхом на резвом коне, что позволяет ему не только меньше напрягать ноги, но и перемещаться с гораздо большей скоростью.

Разрешил ли он конфликт ценностей? Можно сказать, что он лишь приблизился к этому или нашел некоторое промежуточное решение, но далеко не окончательное. Ведь скорость коня все равно ограничена, а для управления им по-прежнему приходится напрягать мышцы, пускай и не так сильно, как во время ходьбы или бега. Поэтому изобретательная мысль человека на этом не останавливается, и он продолжает искать дальнейшие решения. Осознав принцип вращения колеса, он создает транспорт, в который запрягает лошадей. Теперь ему необязательно ехать верхом – он может сидеть в колеснице или карете. Управление лошадьми в таком положении требует меньших усилий, а покой и комфорт возрастают. Впрочем, и это решение не способно утолить жажду богоподобия – ведь Бог вообще не тратит сил для того, чтобы пребывать повсюду и сразу. Поэтому человек исследует силу пара и создает паровозы и целые поезда, прикрепляя вагоны друг к другу. Теперь двигатель, работающий на топливе, несет его вперед с гораздо большей скоростью, чем любые кони, а управление им требует еще меньше напряжения физических сил, чем прежде.

Не буду долго рассуждать о том, почему и это решение не стало окончательным – думаю, ты уже уследил за ходом мысли. А посему вслед за паровозами появляются электровозы, двигатели совершенствуются, пока человеку не удается преодолеть притяжение Земли и взлететь сначала в атмосферу, а затем и в открытый космос. Но даже теперь, когда ему стали доступны космические полеты, он все еще не чувствует, что конфликт между покоем и движением окончательно разрешен. Ему, с одной стороны, необходимо автоматизировать управлением транспортом до такой степени, чтобы его самого это оставляло наслаждаться совершенным покоем. Здесь на помощь приходит вычислительная техника, а следом за ней – искусственный интеллект. С другой же стороны, покорения все еще ждут невообразимые колоссальные пространства: ведь он пока долетел в лучшем случае до ближайших космических тел, а что делать с целыми галактиками, простирающимися вдалеке?