Путь к Богоподобию. Философский диалог о Боге, душе, магии, судьбе, справедливости, смерти и перерождении

Таким образом, ты видишь, что динамика в разрешении этого конфликта идет сразу по двум направлениям: мы параллельно увеличиваем и покой, и движение. Даже успех в одном из этих начал, ставит нас ближе к преодолению противоречия, с которым мы впервые столкнулись, когда обнаружили затраты сил при ходьбе на своих ногах. На практике же большинство новых решений дают прогресс сразу в обоих качествах.

Теперь ты спросишь: что же станет окончательным решением этого конфликта? Такое решение мы можем описать лишь в принципе, но не на практике. Им стала бы способность мгновенно телепортироваться в любую точку пространства без затрат собственных сил. Однако на практике, продолжая обитать в ограниченном мире, мы всегда будем сталкиваться с тем, что наши успехи лишь приближаются к абсолютным величинам, но не достигают их полностью. Если бы произошло полное уподобление Абсолюту, относительное перестало бы оставаться таковым, а это невозможно. Ведь не зря относительное есть мера абсолютного: всякое уподобление тоже ограничено своей мерой, которая может бесконечно расти, но ни в каком отдельном состоянии не будет абсолютной.

Ученик. Значит, конфликты ценностей по-настоящему неразрешимы?

Мудрец. Они разрешимы в принципе. На практике же это означает, что для любого из них существует множество решений, каждое из которых относительно. А мы вольны выбирать то, какое нам больше нравится, и какое в силах осуществить.

Ученик. Не означает ли это, что мы всегда будем оставаться с некоторым изъяном или недостатком? Эта мысль несет в себе какую-то неизгладимую печаль.

Мудрец. Здесь сокрыта особая тайна. Суть ее в том, что в действительности относительное по природе своей подобно абсолютному в полной мере. Точнее говоря, относительное – это и есть абсолютное, но рассматриваемое в своей динамике. Это означает, что абсолютное бесконечно в своем бытии, а относительное также бесконечно, но в приближении к этому бытию. Абсолют обладает неограниченными качествами, пребывающими в полном единстве, а относительное обладает неограниченными возможностями приобретать эти качества. Однако это как раз и означает, что в любом отдельном состоянии в относительном не может быть совершенства, поскольку оно положило бы предел дальнейшему развитию и улучшению. И тогда неограниченность, свойственная относительному, сменилась бы ограниченностью, и относительное перестало бы отражать в себе Абсолют.

Ученик. Похоже, ты в конец меня запутал.

Мудрец. Я не даром назвал это тайной – то, что я сейчас произнес, бросает вызов привычному пониманию. Однако подумай об этом на досуге и, вероятно, ты поймешь, почему в реальности все устроено так, как устроено, а не как-либо иначе. Впрочем, я намерен вернуться к твоему предыдущему вопросу касательно печали.

Именно безграничность совершенствования и развития, свойственная относительному, означает, что любое отдельно взятое состояние имеет в себе изъяны и недостатки, однако как раз они и открывают дорогу к дальнейшим улучшениям. С недостатком связана жажда, а с его восполнением – наслаждение. Поэтому то, что любой отдельно взятый этап в относительном мире не являет нам полного совершенства – это гарантия непрекращающегося наслаждения от процесса все новых и новых обретений и достижений. Печаль же присуща лишь тем, кто в этом процессе не участвует, а застревает в отдельном состоянии с его недостатками. Таким людям эти недостатки будут казаться неисправимыми и невосполнимыми. Нам же, знающим о том, что в относительном мире присутствуют бесконечные возможности для развития, грустить некогда.

Ученик. Выходит, все зависит от того, как посмотреть: можно в любом состоянии увидеть полную половину стакана, а не пустую.

Мудрец. Я бы сказал точнее: в пустой половине стакана следует видеть предпосылку к его дальнейшему наполнению. И чтобы это наполнение никогда не прекращалось, в стакане всегда должна оставаться некоторая пустота. Поэтому, если кто выбирает грустить из-за недостатков мира, – на то его право; для меня же в том и проявляется бесконечная любовь Бога, что он доставляет нам возможности для неограниченного наслаждения.

Ученик. Если в любом конфликте ценностей невозможно получить окончательное решение, но всякое решение будет лишь промежуточным, значит так же дело обстоит и с главным конфликтом? И тогда душе придется воплощаться бесконечное число раз?

Мудрец. Тебя бы такое обстоятельство расстроило? Будешь вновь печалиться из-за него?

Ученик. Наслушавшись твоих слов о бесконечном наслаждении, я бы, пожалуй, воздержался пока от печали. Просто хочу понять, верно ли, что душе необходимо бесконечно воплощаться, или же есть этому какой-то предел?

Мудрец. Поверь мне, наслаждение и в самом деле куда лучше печали. А что касается предела для воплощений, давай подойдем к этому вопросу, как полагается – чинно и по порядку. Мы уже знаем, что воплощения души необходимы для разрешения конфликта между стремлением к свободе и уподоблением Богу по остальным его качествам. Ранее я сказал, что любой конфликт ценностей разрешим в принципе, тогда как на практике всякое решение не будет окончательным. Давай сначала определим, как выглядит решение в принципе.

Ученик. Давай определим.

Мудрец. Вчера мы уже говорили об этом, когда рассуждали о правильной степени сокрытия, однако стоит закрепить изученное прежде, чем двигаться дальше. Сокрытие призвано создать свободу выбора, оставив добро и зло доступными к исследованию, но не очевидными. По мере того, как человек, совершая ошибки и получая страдания, все же мало-помалу выясняет для себя, что есть добро, а что зло, у него появляется возможность самостоятельно и свободно выбрать добро. Добро же, как мы помним, – это и есть уподобление Богу по всем атрибутам. Получается, что такое уподобление для невоплощенной души было бы обусловленностью, лишающей ее свободы, а для воплощенной оно же может стать актом свободы. Если человек выбирает добро сам, опираясь на собственную волю и разум и не будучи толкаем к этому очевидностью, ему удается сочетать добро и свободу в одном действии. Так в принципе разрешается наш главный конфликт.

Ученик. А что с практической реализацией этого решения?

Мудрец. Практическая реализация продвигается вперед всякий раз, как человек по своей воле воспитывает в себе склонность к добру. Естественно, продолжая жить в теле и в мире сокрытия, он тем самым гарантирует себе, что это добро в его жизни будет сочетаться со свободой. Так, шаг за шагом, он все больше утверждается в состоянии, в котором эти ценности больше не конфликтуют. На это ему и потребуются многие воплощения.

Ученик. Так может ли все-таки наступить момент, когда дальнейшие воплощения станут не нужны?

Мудрец. Вернее будет сказать, что в этом процессе человек будет с каждым разом все ближе к состоянию, когда он сможет сам управлять своими воплощениями. Душа будет иметь все больше власти решать, когда, где и в каком теле воплотиться, а сами воплощения будут проживаться все более осознанно. Важной вехой на этом пути станет момент, когда сознание в теле и сознание вне тела сомкнутся, и все воплощения станут для этого человека как одна непрерывная жизнь.

Ученик. Это звучит как фантастика.

Мудрец. А я и не говорю, что такого состояния легко достичь. Но так же, как и паровоз с космической ракетой когда-то в прошлом звучали как фантастика, а сегодня стали реальностью, – так и овладение силой воплощения до такой степени, как я описал, неизбежно наступит, разве что для большинства ныне воплощенных душ это произойдет весьма не скоро. Фактически, это и будет означать возвращение к бессмертию. Впрочем, тема эта, если захотим в ней разобраться, потребует от нас более развернутого обсуждения, а потому предлагаю сейчас оставить ее.

Ученик. Тогда вернемся к тому, о чем говорили ранее.

Обратное действие закона подобия: сближение вызывает уподобление

Мудрец. Итак, рассмотрев все это, мы не только поняли, для чего происходят воплощения души, но и открыли великое благо, которое в себе заключает смерть.

Ученик. Что же это за благо?

Мудрец. Понять его будет нетрудно, если лучше разобраться в том, как работает закон подобия.

Ученик. Ранее ты объяснял мне, что нечто, что уподобляется другому, сближается с ним, а что лишается подобия другому – удаляется от него. Чего же нам еще не хватает в этом законе для его понимания?

Мудрец. Верно, что мы рассмотрели его именно с такой точки зрения. Но ведь заметь, что он действует и в обратном направлении.

Ученик. Это как?

Мудрец. А так: если что-то сблизилось с другим, оно уподобляется ему; а если удалилось от другого – теряет подобие с ним.

Ученик. Но разве это не то же самое, что я сформулировал прежде?

Мудрец. Смотря о чем говорить. Мы ведь до сих пор, в основном, говорили об уподоблении Богу. А в этом процессе сказать, что существо приблизилось к нему, или что уподобилось ему – это фактически одно и то же. Точно так же и сказать, что существо отдалилось от него, или что уменьшило подобие ему – одно и то же. И вся моя речь, когда я говорил о подобии, на том и была сфокусирована, чтобы запечатлеть в твоем сознании единство этих процессов – уподобления и приближения, дабы они воспринимались как один процесс, а не два разных.

Но так обстоит дело с уподоблением Богу, потому что он представляет собой безграничное единство, он вечен и вездесущ, а значит, мы не можем отслеживать приближение к нему по каким-либо иным параметрам, кроме как по самому уподоблению. Этим я хочу сказать, что мы не можем представить приближение к нему ни в пространстве (так как он в равной мере пребывает во всем пространстве, а не в какой-либо его части), ни во времени (так как он – во всем времени, а не в части). Вот почему в разговоре о Боге уподобление и приближение нераздельны.

Но что получится, если мы станем говорить об объектах в относительном мире? Ведь в нем можно приблизиться к предмету в пространстве или во времени, не уподобляясь ему по своим качествам. К примеру, я могу приехать в другую страну, в которой господствуют определенные взгляды, обычаи и менталитет, однако сам я могу сохранять собственные взгляды, отличные от принятых в стране, куда приехал, не так ли?

Ученик. Действительно так.

Мудрец. На первый взгляд, это разрушает наше прежнее понимание закона подобия. Относительный мир нередко демонстрирует то, как соседствуют в непосредственной близости друг с другом совершенно разные объекты. А ведь, если следовать за тем, как мы понимали закон подобия, этим объектам пришлось бы либо стать схожими между собой, либо отдалиться один от другого. Ты можешь разрешить эту проблему?

Ученик. Признаться честно, я как-то не задумывался глубоко о том, насколько строго закон подобия соблюдается во всех процессах относительного мира. Но сейчас, когда ты спросил, я склоняюсь к такому ответу. Подобие или неподобие вещей в нашем мире создает определенное тяготение, которое толкает их сближаться или отдаляться. И, если какие-либо объекты соседствует в близости друг с другом, несмотря на свою качественную несхожесть, это должно означать либо то, что их различия – сравнительно новое явление, и возникающее из-за них отталкивание еще не успело развести эти объекты по разным местам; либо же параллельно с их различиями существуют и сходства, которые создают тяготение, противодействующее отталкиванию. В итоге одно уравновешивается другим, и объекты сохраняют свои места.

Мудрец. Ты очень удачно сформулировал свою мысль. И в самом деле, поскольку относительное пребывает под властью времени, в нем эффект от уподобления не будет мгновенным, и приходится говорить о силах тяготения, которые стремятся постепенно сблизить подобное и отдалить различное. Опираясь на это, я и сказал ранее о том, что закон подобия работает не только в том виде, как мы привыкли говорить, но и в обратном. Иными словами, не только уподобление порождает тяготение, стремящееся сблизить вещи, но и сближение порождает силу, стремящуюся уподобить их друг другу.

Ученик. Можешь пояснить примером?

Мудрец. Здесь будет достаточно и того примера, что я уже привел – с человеком, переехавшим в другую страну. Мы можем прочесть эту ситуацию в обоих направлениях. С одной стороны, сам факт того, что он туда приехал, свидетельствует о некотором уподоблении его с этой страной, наступившем еще до самого переезда. Таким уподоблением могло стать принятие им каких-либо качеств, характерных для данной страны – быть может, он выучил язык, на котором в ней говорят, или принял для себя ее экономический уклад и захотел искать в ней заработок, или испытал солидарность с ее политической системой, или проникся духом ее культуры и истории. Любая из этих причин, как и некоторые другие, могла подтолкнуть его к переезду, и в каждом из перечисленных случаев мы вправе говорить о частичном уподоблении. Коль скоро переезд состоялся, приходится признать, что этого уподобления оказалось достаточно, чтобы породить такое тяготение, которого хватило, чтобы сдвинуть человека с места – заставить его расстаться с прежним его местом жительства, собрать вещи, пройти все необходимые приготовления и двинуться в путь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.