Пирамида жива…

А что если… измерить глубину этого стоячего болота, где содержатся «отбросы общества»?! Вникнуть в диалектику специфического быта и в характеры его таинственных обитателей?! Может быть, спроецировав эти души на свою, я помогу чем-нибудь роду человеческому?…»

Так-так, думал я, читая. Но что же дальше? Очевидно, он захотел стать журналистом, пишущим на криминальные темы…

«Откровенно говоря, окончательное решение далось мне не сразу, а ценой напряженных усилий.

Страшно было даже подумать о том, чтобы с кем-нибудь поделиться своими «умопомрачительными» замыслами. Отчетливо представлял, как воспримут это близкие, окружающие, но зуд оказался настолько силен, что уже через месяц я решился на опыт безотлагательно.

…Первое время я упивался своим положением: здорово льстила мыслишка, что я – единственный на планете гомо сапиенс, который вот так, запросто, бросил вызов пусть не океану, не космосу, не полюсу, но не менее грозной социальной стихии.

Обыватель, верящий в логику современных софизмов, назовет меня психически ненормальным человеком. Ну и пусть. Оправдываться я не собираюсь, да и задача у меня другая: я хочу пригласить к размышлению, а не выведению отметки за мое поведение.

Мне и сейчас кажется, что ничего сенсационного не было в том, что 19-летний максималист, выросший в горах Памира и воспитанный на мировой классике, так «неразумно» распорядился своей жизнью. То, что случилось со мной, в принципе может случиться с каждым, если этот «каждый» предварительно откроет для себя истину, что жизнелюбие, ведущее к приспособленчеству – подлость!

Горький, которого я боготворил с детских лет, советовал без всяких полутонов: «…есть только две формы жизни – горение и гниение, ты должен сам выбрать способ построения жизни и себя в ней, сам определить, что для тебя главное: быт /количество жизни/ или бытие /ее качество/…»

Конечно, решившись на свой Поступок, я действовал как махровый эгоист, но имеется ведь высказывание Белинского, что «…разумный эгоизм всегда приносит добровольно огромные жертвы в ущерб себе…»

Попробуйте спросить у современного конформиста: почему Вамбери отправился в рискованное путешествие? Для чего Николай Миклухо-Маклай сменил комфортабельную Европу на полную опасностей Новую Гвинею, а Швейцер предпочел джунгли экваториальной Африки? Зачем Чичестер в одиночку /эгоистически!/ переплывает Мировой океан?

Но вы-то ведь понимаете, что эти люди захотели всего-навсего… воплотиться /!/, внести себя в мир во всей неповторимости, сказать свое слово, но так, как никто другой – пусть самый гениальный… И без этого, главного, все: карьера, сытость, благополучие – неудача!

Вот почему мне кажется, что ничего сверхъестественного в моем поступке не было».

Любопытно. О путешествиях в неведомые страны – пусть даже рискованных путешествиях! – мечтает, особенно в юности чуть ли не каждый. Но к чему же это клонит наш герой?

«Мир, в который я втиснул себя, не уступал по размерам Новой Гвинее, а по социальной значимости, думается, даже превосходил ее. И нет такого эталона, чтобы определить, во сколько раз действительность Миклухо-Маклая возвышеннее моей. А раз так, никакие софизмы о бездуховности моего «горения» не смогут унизить его чистоту, потому что на передний план я выдвигаю интересы общества и государства, а уж потом свой щенячий восторг…»

Восторг? Но отчего же? Пока все еще не ясно, что же это за мир, в который он себя «втиснул». И вот я прочитал следующее:

«Сейчас у меня восемь «судимостей» и 15 с половиной лет кропотливой работы в местах, где, как говорится, Макар телят не пас. Преступления, разумеется, имитированные, совершенные по всем правилам режиссерско-актерского мастерства и даже каскадерских ухищрений… Увы, только такими экстравагантными способами и можно было заполучить «проездной билет» в свою Новую Гвинею…»

Так вот оно что. Так и есть! Ничего себе «Новая Гвинея»… И без всяких долларов!

«В свое время никто из обывателей не желал воспринимать всерьез Фурье, Оуэна, Вамбери, Миклухо-Маклая, Швейцера… Дерзание, претендующее на превышение нормы отпущенных человеку возможностей! Эвона…»

А ведь и правда: «Эвона!» Мне, честно говоря, тоже как-то трудно всерьез… Серые, влажные стены камеры, решетки вместо окон, вонючая параша… Можно ли сравнивать это с джунглями хотя бы и экваториальной Африки? И, главное – зачем? А вот, оказывается, зачем:

«Увы, юридическая наука, несмотря на количественные успехи, вразумительного ответа на главные вопросы не дает. Почему? Да потому, что познания дипломированных юристов – это познания в чертеже. В схеме! Истинная же природа всегда лежит в рисунке, который-то и скрыт от них всех социальной субординацией.

Еще тогда, в 1966 году я интуитивно понял, что мир /в том числе и преступный/ по-настоящему можно постичь… сопереживанием. Не рациональным рассудком, а сердцем.

Я захотел знать об этом мире все /!/, никому не раскрывая себя. И это вроде удалось.

В самых трудных переделках, а их было великое множество, я никогда не падал духом и не признавал себя побежденным, а суровые условия жизни приучили довольствоваться малым /Вамбери, чтобы добраться до Священной Бухары, спать научился стоя, по-дервишски, и использовать вместо туалетной бумаги дорожные камни…/.

Без хвастовства скажу: я тоже научился достигать такой предельной подлинности изображаемого, что самые матерые рецидивисты и даже «воры в законе» относились ко мне вполне дружелюбно, позволяя в упор, исподволь, разглядывать «святая святых» – рентгеновскую сущность преступного мира, которую никогда не увидеть не только тов. Яковлеву, но и самому изощренному фантасту.

…Быть собою и в то же время другим, обнаружить в себе качества, о которых ты даже и не подозревал, и при этом ни в чем не отступиться от себя, от главного – это ли не творчество высшей пробы?!

Приплюсуйте к этому неопределенность исхода, риск, безграничное чувство уникальности принятой роли, и вы согласитесь, что я один из счастливейших людей в мире!»

Подчеркнуты последние слова – мной, автором всего многостраничного труда. Ибо парадоксальность утверждения очевидна. Что скажете, читатель? Оскудела ли наша родная земля людьми, скажем так: неординарными?! Каково мнение ваше об этих откровениях истинного – и весьма, весьма, конечно, своеобразного! – «Бенвенуто Челлини» советских времен ХХ века? И в какие еще времена, в какой стране, кроме нашей, мог родиться «Миклухо-Маклай», изучающий не папуасов, а зэков, составляющих, ой, не малый процент населения «страны развитого социализма»?

Трудно было во все это поверить… Я привел, разумеется, не все Частное обращение Вали Джура-заде и не буду цитировать достаточно длинный и достаточно серьезный, на мой взгляд «ПРОЕКТ реорганизации исправительно-трудового права». Но уже из прочитанного вами, думаю, многое ясно…

Когда я получил и прочитал письмо, Частное обращение и Проект, Вали Джура-заде был в Москве, освободившись после очередной (восьмой по счету?) «командировки». Я позвонил ему, и мы встретились.

Не буду описывать наши беседы, ибо это отдельная и немалая тема. Скажу только, что даже я, привыкший к самостоятельному человеческому поведению и сам в определенной мере исповедующий его, даже я был слегка шокирован и с трудом пытался развеять некоторые свои сомнения. Внешне сравнительно молодой человек этот был вполне симпатичен, мышление ясное, вел он себя по отношению ко мне вполне благородно, но… Я уже не раз говорил, как много информации в тот период жизни на меня свалилось и не было возможности во все вникать, а выбрать тоже нелегко было. Герой сказал, что у него целые чемоданы дневников и записей, ясно, что знакомство с ними потребовало бы массу времени и внимания, а я считал тогда, что пока не имею права… Но даже если разделить его позицию, все равно было трудно понять, почему так долго – зачем так много «командировок»? – хотелось скорейшего результата, которого достичь в наших условиях, даже и «перестроечных», конечно, весьма нелегко.

Да, он посылал свой Проект во много инстанций… Впрочем, опять цитирую Частное обращение, ибо уже там кое-что сказано:

«С весны 1984 года я обращался во все инстанции, предлагая на рассмотрение свой Проект реорганизации исправительно-трудовой системы… Куда я только не обращался!

В КГБ Таджикской ССР, в КГБ СССР, в приемную Президиума Верховного Совета СССР, в научно-исследовательский институт по изучению причин и разработки мер предупреждения преступности, в редакцию «Литературной газеты», в журнал «Смена»…

Энтузиазм, конечно, одно из самых красивых проявлений в человеке, он способен творить большие дела. Но когда энтузиазм не подкреплен ничем, когда это только огонь одной души, то это означает… кустарность. Я уже не говорю о том, что постоянная необходимость пробивать лбом стену может привести энтузиаста не только к неудовлетворенности, но и к самому черному разочарованию…

Я не один и – один. Вокруг – пусто. Всюду тотальное равнодушие. Как говорится, наивно-романтический настрой, экспрессия действий столкнулись с ватными стенами жизненных реальностей…»

Знакомая картина. На что только ни идем мы в своей «стране победившего социализма»! Как комфортно у нас тем, кто лоялен власти, шагает в общем дружном строе («шаг влево, шаг вправо считается побег»…), произносит дежурные лозунги, лжет, халтурит, подчиняется начальству бездумно, исправно поднимает руку во время любого официального голосования и бросает в урну согласный избирательный бюллетень. И до чего же трудно, просто немыслимо сделать хоть что-то, выходящее за рамки. «Здравствуй, страна героев, страна искателей, страна ученых!…» – словно в насмешку сочинялись бодрые песни именно тогда, когда любое истинное (не по приказу) геройство, любой поиск, любое открытие, которое не санкционировано начальством, в лучшем случае просто не замечались.

Человек восстает против халтуры и жульничества на производстве – его бросают в «психушку», хочет создать культурный центр – от него отмахиваются, как от назойливой мухи, протестует против попрания человеческих прав – опять «психушка», борется с мафией – тюрьма, а потом пуля и мешок. Наконец, находится герой, который сам идет в тюрьму, добровольно «зарабатывая статью», чтобы изнутри изучить этот отстойник, этот погреб общества, наивно полагая, что его «при социализме быть не должно». Разумеется, правительство и не думает переоборудовать так необходимый ему погреб для тех, кто, во-первых, с ним не согласен, а во-вторых, будет теперь работать бесплатно…

«И все-таки я не терял времени даром, – продолжает наш советский Миклухо-Маклай, временно покинувший свою «Новую Гвинею». – В 1985 году в журнале «Памир» опубликовал подборку стихов, на республиканском телевидении записаны две мои песни… Затем поступаю во Всесоюзный заочный юридический институт /!/, для чего пришлось подделать выписку из трудовой книжки…

Но люди видели только мою убогую оболочку, отвергая меня сущего – какой я там, внутри… Что случилось с нашим общественным мнением? Никто не верит, что я добровольно /!/ находился в местах лишения свободы 15 с половиной лет, хотя я представляю два чемодана своих архивных материалов и другие, еще более убедительные доводы…

Изменить структуру исправительно-трудового права, видимо, легче, чем структуру человеческого сознания!»

Обратите внимание, читатель. Я намеренно поместил последней эту историю Вали Джура-заде в части «Борцы». Куда же дальше ехать? Ни мытьем, как говорится, ни катаньем. Оставаясь в рамках Пирамиды, никак, видимо, не сломать Пирамиду. Все бесполезно! Самое большее, на что можно рассчитывать – реабилитация личная, каковой за 16 лет добился Лашкин, потеряв здоровье и все эти годы жизни. Хотя он не убивал, не грабил, а только лишь написал правду в письме. История Вали Джура-заде – история парадоксальная, акт величайшего психологического отчаяния, беспрецедентный в истории человечества, может быть. Тут ведь и такой подтекстик есть: сам лучше сяду, чем вы меня посадите, я хоть в этом желании буду свободен от подлой вашей воли. Сяду – и изучать буду, чтобы жизнь в этом вашем «отстойнике» покомфортней сделать, чтобы не достигли вы цели своей – нас жизни лишить. Чтобы вы, манкурты, в расчетах своих просчитались!

Я же со своей стороны должен заявить: его Проект весьма, весьма любопытен и уж опубликования достоин наверняка. Но где уж…

Да, не проходит даром наивность и терпеливость целого народа, родившего поговорку: «От тюрьмы и от сумы…» И вот, пытаясь личной жертвой спасти других, человек садится снова и снова, он как будто бы даже и привыкает к этому. Смотрите:

«…В общем я решил ускорить событие своим излюбленным способом, – продолжает в Частном обращении наш «путешественник», – а именно: инсценировать девятый «выкрутас», разыграть спектакль «совершения преступления», надеясь, что в процессе предварительного расследования у должностных лиц наконец-то появится возможность… «пристально рассмотреть» меня, вернее мой Проект, который так необходим стране…

В качестве «сценической площадки» избрал магазин «Меха», в котором постоянно находится дежурный милиционер в форме. Имитируя сильную степень опьянения, снял с вешалки куртку и, шатаясь из стороны в сторону, вышел из магазина…

Но никто не обратил на меня внимание. Пришлось «украденную» вещь повесить на место, а через некоторое время повторить опыт…

Разумеется, это был сознательный риск, но я решил твердо форсировать события, идти, как говорится, ва-банк.

Буквально через несколько месяцев неожиданно «сработало» еще и одно из писем, ранее адресованных в ЦК КПСС.

Мне позвонил аж министр внутренних дел тов. Власов и сказал, что он «тщательно ознакомился с Проектом реорганизации исправительно-трудового права, обнаружив в нем… полезные зерна», и выразил желание встретиться со мной, чтобы обсудить возможности взаимного сотрудничества по этому вопросу.

Затем меня пригласили на беседу начальник научно-исследовательского института МВД СССР тов. Журавлев и начальник отдела Главного Управления исправительно-трудовых учреждений МВД СССР тов. Агамов, которые также продемонстрировали доброжелательность и интерес…

Лед тронулся! Странное было у меня положение. Странная победа.

Следствие по удавшемуся «факту попытки хищения куртки и незаконном поступлении в юридический институт» не было прекращено. Хотя и первый следователь, и второй, тщательно ознакомившись с подводной частью этого «айсберга», хотели прекратить «уголовное дело», вернее, пародию на спектакль, который я блестяще разыграл в магазине «Меха» на глазах у дежурного милиционера и ошарашенной продавщицы.

Увы, некто из рациональных работников прокуратуры, курирующих следственный отдел района, явно препятствовал этому, передав «дело» третьему следователю-угоднику тов. Бекишу.

Он вызвал меня и… отвез в институт судебной психиатрии! Несмотря на то, что в больнице им. Кащенко, где я находился ровно два месяца, меня признали… абсолютно здоровым человеком, разве что «страдающим излишним самомнением»…

Лед опять застыл.

В институте им. Сербского меня продержали 49 дней, подтвердили первоначальный диагноз, но… от доброжелательности министра и его генерал-чиновников не осталось и следа. Правда, тов. Журавлев объяснил по телефону, что дело со мной они возобновят только в том случае, если будет прекращено уголовное дело «по факту хищения»…

В общем, все будет зависеть от решения судебного разбирательства, которое состоится 7 декабря».

Таким образом, мы встретились, когда Вали Джура-заде ожидал очередного суда…

И вот еще что любопытно. В конце Частного обращения «герой Архипелага», оправдывая свое неординарное поведение, ссылается на… Впрочем, читаем:

«Я считаю, что ценность любого социального изобретения должно определяться вкладом, который оно привносит в социальный прогресс… Следовательно, нравственным будет любое действие (включая мизансцену в магазине «Меха»), если выбор цели, мотивация выбора – осознанные и соприкасаются с общественной пользой!

Не случайно В.И.Ленин говорил: «…хороши все те моральные нормы, которые ведут к победе социализма, и дурны те, что этому вредят». Поэтому «нецелесообразные» на первый взгляд поступки отдельных «эгоцентристов» в конечном счете служат… высшей целесообразности.

Таково кредо моей активно-гражданской позиции.

И хорошо я поступаю или плохо, имитируя правонарушение, должно определяться прежде всего тем, полезно или вредно это для проблемы сокращения Преступности, которой я посвятил жизнь».

Вот круг и замкнулся, дорогие читатели. За что, как говорится, боролись, на то и напоролись. Как не сработал принцип Ильича в большом, так не срабатывает он и в малом. Цель не оправдывает средства! Средства, наоборот, могут изменить цель. Функционеры созданного Лениным государства не смогли быть последовательными, что и естественно. (Одна из западных книг о Ленине, кстати, называлась так: «Идеализм и – террор»…) «Высшая целесообразность» все же, выходит, только одна. Противоречие средства и цели еще раз дало о себе знать.

Увы, Вали Джура-заде оказался-таки в очередной «командировке» и теперь шлет бодрые письма оттуда, а его Проект по-прежнему оставлен без внимания теми, кто его в «командировку» отправил.

Воистину, «умом Россию не понять»!

Странно все-таки, но неизменно: борец у нас обязательно, неминуемо становится жертвой.

И получается, что все герои этой моей части «Борцы» не только герои своего времени, но и жертвы. Литовец Соколаускас, украинец Мостовой, еврей Ритин, русский Лашкин, армянин Кургинян, таджик Вали Джура-заде. Национальности разные. А страна – одна. И судьба…

Может быть, борцы все же делают что-то не так?

Часть 7. УКРАДЕННАЯ ЖИЗНЬ

Серые карлики

Страна больна. Страна приближается к полному и окончательному распаду. Многие из пока еще мыслящих и вечно страдающих интеллигентов считают, что распад неминуем. Как великая Римская империя когда-то, Союз Советских Социалистических Республик – одна шестая всей земной суши, государство, запустившее на орбиту первый в мире спутник, создавшее гигантский военный потенциал… – бесславно прекратил свое существование за один-единственный день, в результате сговора всего лишь нескольких вовсе не выдающихся людей… Неужели и оставшаяся в одиночестве, но пока еще большая, можно сказать великая страна Россия из уважаемой когда-то всем миром, могучей, огромной превратится скоро в гигантский остывающий труп, который будет постепенно растащен соседними странами, и нация русских ассимилируется другими, более жизнеспособными, реалистически мыслящими, разумными, толковыми нациями? Неужто кончается история державы, постоянно раздиравшейся междоусобицами, позволявшей себе столь неразумное обращение со сказочными природными богатствами, подаренными Всевышним непонятно за что, и с самими гражданами, безропотно сносившими измывательства над собой не столько со стороны иноземцев, сколько от своих же собственных князей и царьков? Народ с психологией послушной собаки, лижущей руки хозяина, награждающего ее то плеткой, то пулей, то кандалами, народ-раб, постоянно послушно «безмолвствующий» и на самом деле прекращает свое существование на планете, так что ли?

Неужели это действительно так?

Недавно состоялся у меня разговор с малоизвестным (но хорошим) нашим поэтом.

Он сказал:

– Ничего хорошего ни от «перестройки», ни, тем более, от так называемой теперешней «демократии» в России я не жду.

– Почему? – спросил я.

– Русский народ, как никакой другой, способен послать к чертовой матери все на свете: «Однова живем, твою мать!…». Да-да, «птица-тройка», верно! Но только это вовсе не хваленая «широкая душа». Это просто-напросто отсутствие всего святого. Хамство, одним словом. Криминальность, преступность души, что ли. И ничего возвышенного здесь нет, не надо обманывать себя. Скажи, кто еще мог бы крушить церкви, скидывать колокола, гадить на иконы, взрывать храм Христа-Спасителя? Какой народ еще способен на такое? Ведь сами все делали – сами! Любому приказу подчинялись, любому! А теперь, совсем вот только что? То же самое! Перед чем гнулись, за что голосовали «все как один», теперь топчут. Чохом! Ничего святого! «Бабки», «бабки» давай! Рынок, твою мать! За что же миллионы людей погибли, а?! Это – народ?! Распад бесславный, расползание на куски, словно ветхая ткань… Переименования бесконечные, снос памятников бездумный, похабный, смена партийных значков и флажков на свечки, крестные знамения лицемерные… Ни стыда, ни совести. Расстрел собственного Верховного Совета из танковых орудий на виду у всего мира! Демократия, да? А Чечня?! И ведь большинство молчало, молчит. Кто-нибудь всерьез протестовал? Теперь и ГУЛАГа, как будто бы, нет, и КГБ не то, что было, – а толку? Шли, как миленькие, против своих же граждан – мирных жителей бомбили, стреляли… Это, что ли, демократия наша? «Патриоты» кричат: масоны! евреи! Ну, глупость же. Им и в голову не приходит, что если бы даже… Евреи, что ли, миллионы своих же братьев в тюрьмах гноили, расстреливали без счета, женщин истязали, детей?… Своих же! И голосовали «все, как один» за преступников, убийц! И задницу лизали каждому очередному вождю, а потом, после смерти, его же оплевывали. Евреи заставляли, говорите? А мы, русские, что же? Что ж соглашались-то? Чего ж мы стоим – ведь нас большинство! Чего ж мы и теперь соглашаемся, если такие умные да хорошие? Евреи… Масоны… Всегда кого-нибудь найдем, лишь бы с себя никакого спроса. Ничего святого, понимаешь ты! Ндрав – прав. Что хочу, то и ворочу – вот он, наш характер. И катись все к чертовой матери… Сами жизнь у себя крадем, сами! Потому что нравственной основы нет. Генетически нет, вот в чем дело. А сейчас, после всего, еще и генофонд подорван. Тоненький слой культуры и тот уничтожили. И продолжают – продолжаем! – уничтожать! Кто же будет нормальную жизнь строить, а?

Я старался не во всем соглашаться. Вспоминал о своих встречах с хорошими людьми – их было много. О письмах вспоминал, что получил после выхода «Пирамиды». О том думал, что ведь народ в своей массе никогда ничего не решал. Решали немногие люди и система. «Кюстиновская», то есть самодержавная. Тоталитарная. Пирамида. Главное сейчас – объединиться хорошим людям. Окончательно разобраться в прошлой идеологии, отрешиться от ложных кумиров, судить не по словам – «по плодам».

Да, я старался не во всем соглашаться, хотя слушать поэта было очень и очень грустно.

Во все века, еще со времен Христовых, принято было порицать бездушную слепую толпу. Оно и понятно. По отдельности смотришь: чуть ли не каждый человек сам по себе вполне приличный, хороший, понять его во всяком случае можно. А как в толпу собираемся – святых выноси: орущее, безвольное стадо, подчиняющееся черт знает, кому… Вспомнить хоть орущие толпы советских граждан («Расстрелять, как бешеных псов!!!»), хоть теперешние многотысячные сборища на выступлениях сумасшедших ансамблей, а то и одного певца, певицы… И это – «гомо сапиенс»?… А «голосование» наше все за того же и тех, кто уже обманывал столько раз? А бесконечное смирение с тем, что творит государство и все эти «думцы» и «олигархи»? А ошеломленное наблюдение за «прихватизацией», ликвидацией вкладов, назначением пенсий, размер которых вызывает истерический смех, особенно в сравнении с доходами и привилегиями «народных избранников» и «бизнесменов», весь «бизнес» которых – взятки и воровство?

В конце 1987 года вышла в журнале моя «Пирамида». Я был потрясен тем читательским резонансом, что повесть вызвала. Меня завалили письмами. И какими! Описанная история не огорчила людей, наоборот – вдохновила! Значит – можно?! Значит, в борьбе за справедливость есть смысл? Значит, бывает все же, что побеждают не они, а МЫ?… Вот что прежде всего извлекли авторы писем из описанного в «Пирамиде». Можно! И нужно! А это и есть – надежда? Есть, за что бороться? Есть смысл? Надо думать, надо верить и надо – трудиться?… Но не надо быть серыми, безмолвными, бездушными карликами – вот в чем выход! Надо любить жизнь, свою жизнь и жизнь вообще, а не «установки» и «предначертания» правителей и вождей…

Был 91-й… Полный надежд… Но что же теперь? За что боролись?!

И вот главный вопрос: боролись ли? Действительно ли боролись?