Злодейка желает искупления

А я ведь почти не помнила его сына. Какой он? Добрый, или как мой родственник? Как на него повлияло воспитание отца?

Мы остановились лишь в сумерках, когда солнце давно погрузилось за горизонт. Рядом с постоялым двором.

Я вышла, чтобы позаботиться о матери, а дядя помог выбраться моей служанке из повозки. Не привыкшая к долгим поездкам, она с трудом расхаживала ноги.

– Мне нравится, – признался господин Шэнь, обращаясь к Лю, – что ты сначала думаешь, а после говоришь. Это благотворно повлияет на твой брак. Мать тебя хорошо воспитала.

– Спасибо, – признавала все моя подруга.

– Буду надеяться, что я в тебе не ошибся, – завершил он свою речь и поспешил к владельцу постоялого дома.

Проводив его взглядом, бросилась к служанке.

– Ты как? – подбодрила Лю Цяо. – Все вышло замечательно.

– Госпожа, я так боялась.

– Какая я тебе госпожа, – прикрыла ее рот ладошкой. – Я горничная, а ты отлично играешь свою роль. Иди, отдыхай, я вернусь позже, когда удостоверюсь, что госпожу Шэнь хорошо поселили.

– Да, верно, – опомнилась моя наперсница. – Буду ждать.

Интуиция подсказывала, что в Лю Цяо можно не сомневаться. До столицы она натренирует свои навыки, возможно, будет меньше бояться дяди, а я займусь чем-то полезным.

Перво-наперво проверила, чтобы матушку поселили согласно ее статусу. Снова дала противоядие, отмечая, как она приобретает нормальный цвет лица, свой румянец. Ей сложно было говорить, но она очень радовалась, что я рядом. Еще удивлялась, что Шэнь Куон позволил мне это. Конечно, дядя-то полагал, что она одной ногой в могиле.

При мысли об этом я стиснула зубы и сжала кулаки. О, как мне хотелось отомстить ему прямо сейчас, немедленно! В своей прошлой жизни я привыкла, что жизни таких сошек мало что значат, мне даже редко приходилось подстраивать что-то, одного недовольства хватало для смерти такой незначительной псины.

Но сейчас я – всего лишь Шэнь Улан, бедная сиротка с матерью-вдовой. Что будет с мамой, что будет с Цяо, если дядя умрёт? В лучшем случае мы просто вернулись бы туда, откуда прибыли. Какое будущее нас там ждало? Голод и холод, беспросветная нищета… Рано или поздно я всё равно ступила на плохую дорогу, если бы стала жить такой жизнью. Пусть из благородных побуждений, желая спасти близких, но я бы стала пользоваться силами, что во мне сокрыты.

Нельзя этого допустить.

Ненависть к Шэнь Куону не была теперь важна. Важна мама, важна Цяо. Я улыбнулась и посмотрела в пустоту дружелюбным взглядом. Даже попыталась изобразить покорность, но я ничего о ней не знала. Мне многому предстояло научиться.

На следующее утро мы отбыли рано. Военные, к счастью, отправились ещё раньше: им предстояло торжественно ступить в столицу, пройтись по улицам, чтобы народ мог посмотреть на своих героев. В прошлой жизни меня совсем не интересовала та война, я переживала смерть матери и появление дяди, но теперь я понимала: это первая крупная победа Яо, он именно сейчас заполучил свою славу. Позже лишь укрепил, поэтому его мятеж почти удался.

Захочет ли он свергнуть нынешнего императора?

Меня это не касается напрямую, но в столице всё пропитано политикой. А ещё Юнлун… Он сейчас ещё совсем малыш, я его таким не встречала. Хочется увидеть его и убедиться, что с ним всё будет хорошо. Я не смогла его защитить тогда, сейчас тоже не смогу. Я ведь не намерена возвышаться, я намерена лишь искупить свою плохую жизнь и спасти хотя бы маму и Цяо.

В поместье мы прибыли уже к вечеру. Меня – то есть, Лю Цяо – встречали не помпезно, но прилично: жена дяди Ван Чаосин была одета роскошно, на её фоне мы выглядели ещё более нищими и утомлёнными после дороги. Её пышная причёска словно сигнальная башня, возвышавшаяся над лесом, не давала потерять её из вида.

А вот Шэнь Мэнцзы я даже не сразу узнала: он лишь немного был похож на своего отца, и казался тихим… В прошлой жизни я даже не считала его преградой, поэтому не замечала и забыла, выкинув из памяти сразу же, как выпорхнула из дома дяди.

– Дорогой муж, вы привезли нашу Улан домой… И её мать тоже здесь, – Ван Чаосин даже не смотрела на нас, холодно улыбаясь супругу. – Такая радость, что все вы здесь.

Радостной она не выглядела.

Зато Шэнь Мэнцзы улыбался искренне. Он тихо приказал слуге взять вещи, глянул на своих родителей, которые будто разыгрывали спектакль, ведя беседу, и первый подошёл к нам, вежливо поздоровавшись.

– Госпожа Шэнь, – он почтенно поклонился матушке, которая уже стояла без посторонней помощи и выглядела почти здоровой. Только ходила, опираясь на мой локоть. – Приветствую, вас давно не было дома, – все привычно не упоминали, что мы не в гостях у дальней родни были, а гнили в захолустье по милости Шэнь Куона.

– Здравствуй, Мэнцзы. Ты возмужал, – мама улыбнулась по-настоящему, задумчиво отведя взгляд в сторону. – Был ещё мальчиком, когда мы виделись в последний раз.

– Да, тётя, – он быстро изменил обращение на менее формальное, ведь мама назвала его по имени. – Улан тоже стала взрослой девушкой…

Шэнь Мэнцзы перевел взгляд с меня на Лю Цяо. С дороги мы были одеты почти одинаково, причёски тоже не отличались, ведь самой себе сделать что-то сложное Лю Цяо быстро не смогла, а я – криворучка.

Скажи мама в тот момент что-то не то… Но она закашлялась пугая этим по большей части меня. Я и Лю Цяо вместе кинулись к ней, а Мэнцзы приказал слугам проводить нас в задний дом, который учтиво выделили для невесты младшего Шэнь.

Вообще-то, матушке не положено было там жить, но никто не ждал, что она проживёт долго, поэтому даже Шэнь Куон на вопрос слуги, точно ли уместно будет поселить нас всех вместе, просто отмахнулся.

Оставшись наедине с матушкой, я заметила, что её кашель прекратился сам по себе: это, непременно, порадовало.

Пришлось понадеяться, что мама уже достаточно восстановилась и сможет вынести новость о моём замысле.

– Матушка, – аккуратно начала, взяв её за руку. Она улыбнулась, и я продолжила: – Я так рада, что ты поправляешься, травы помогли, – травы, и моя грязная сила, сослужившая доброе дело впервые за обе мои жизни. – Но так вышло… Когда я ходила за травами, то не успела встретить дядю, и он принял Лю Цяо за меня.

Делаю паузу, наблюдая за реакцией родительницы. Сначала она ничего не понимает, но потом хмурится.

– Так вышло, я не специально! – протараторила, опуская глаза. Кажется, всё-таки немного покорности во мне осталось, просто я забыла о ней, ведь так давно не была дочерью. – Но сейчас никак нельзя раскрываться просто так, дядя не в духе… Пожалуйста, помоги мне!

– Улан, что ты творишь? – мама была в ужасе. Но не могла же я её признаться, что творю на самом деле? О, тогда её точно удар хватит! – Как ты собираешься раскрываться Шэнь Куону потом?

Поджав губы, говорю:

– Я придумаю что-нибудь, упаду ему в ноги, – едва сдержалась, чтобы не скривиться. – Просто по дороге генерал Яо сильно испортил дяде настроение, – хоть какая-то польза от Яо Вэймина должна быть. – Когда дядя будет в духе, я признаюсь ему, и он сможет меня простить!

Мама вздохнула, кивнула и взмахнула властно рукой. Давно не видела этот её жест… Она и правда быстро идёт на поправку!

– Ступай и хорошенько подумай. Конечно я не скажу ничего сама, раз он зол. Но я возьму его гнев на себя, если он не простит.

Кивнув, я вышла из комнаты, прикрывая глаза на несколько мгновений. Ненавижу Шэнь Куона, и плевать мне на его гнев!.. Пусть гневается на своё отражение.

Но придётся терпеть.

Несмотря на усталость, сон так и не одолел меня. Я бродила по покоям, рассуждая о своей бренной жизни. Злилась, что опять зависима от дяди, что Ван Чаосин снова поблизости, и мне нечего ей противопоставить. Я задыхалась от ярости, но эта ярость была безвыходной.

Мне нельзя показывать эмоции, давать оценку ситуации. Я бессловесная служанка. А раз я ей стала, открывались иные перспективы.

По крайней мере я свободна, могу гулять везде, ссылаясь на приказы госпожи.

Я выскользнула из нашей стороны поместья, надев темный плащ. Когда требовалось, я умела шагать бесшумно и не привлекая внимания.

Не то чтобы у меня были явные намерения подслушать, но я здраво рассуждала, что Шэнь Куон, привезя гостей, будет разговаривать либо с женой, либо с сыном, объясняя наше появление. Мы здорово всколыхнули привычную жизнь усадьбы.

Какого же было мое удивление, что дядя приветливо беседовал не со своей супругой, не с любимым сыном, а с приближенным слугой Фу Каном, который заведовал его делами.

Память услужливо подставляла картинки. Мне тяжело выбрать, кто вызывает больше ненависти из этой ветви семьи Шэнь и ее прислуги, но Фу Кан определенно займет место в первой пятерке. Крысиное лицо, зализанные волосы, убранные в хвост, повадки такие же крысиные.

Он не лебезил перед Шэнь Куоном, но удачно вставлял льстивые фразочки. Он нашел общий язык с госпожой поместья. И эта «крыса» когда-то подпалила мои волосы. Того поступка я простить не смогу. Придушить бы его при первой возможности.

– Какие у вас планы на младшую госпожу Шэнь? – Фу Кан скрестил пальцы и раболепно поклонился перед господином. – Как ее принимать? Следить за ней?

– Девчонка легкомысленна, доверчива и наивна, – фыркнул мой родственник. – Не утруждайся слежкой. Проследи, чтобы ее прихоти исполнялись. Она на некоторое время станет женой моего сына.

– На некоторое? – уточнил прислужник.

– Ты же не думаешь, что я оставлю ее при Мэнцзы? Я выдаю замуж Улан, лишь бы заткнуть злые языки. То и дело какой-то придворный хочет нажиться на смерти ее отца. Постоянно просят продолжить расследование его смерти. Нет, пусть они поженятся.

– А какое мнение у вашего сына? – поинтересовался Фу Кан.

– Мне плевать, – лениво отвечал дядя. – Он сделает, что я ему повелю. Мне важно упрочить власть в клане. Добившись желаемого, окончательно очищу наше имя от того скандала, а после…

– Да? – наклонился ниже слуга.

– А после ты избавишься от нее, как избавлялся от других, кто мне не подходил. Разберись, кстати, с ее матушкой. Мне не нужны две госпожи. И куда запропастилась Хэ Жань?

Я накрыла свой рот ладонью, чтобы не закричать.

Какой же Шэнь Куон гнилой! Он планировал избавиться от меня едва ли не сразу после свадьбы. В прошлой жизни я избежала этой участи, отправившись во дворец, а что в этой? Какие я найду причины, чтобы не заключать брак?

Я не растеряла свои амбиции и стремление к власти, просто осознала, что власть – не мое. Я жестокая, безудержная и мстительная. Если я не пойду наложницей, то как справиться с кознями Шэнь Куона?

Глава 3. Шэнь Улан

Одна ночь в клане прошла относительно спокойно. Нас поселили отдаленно, но позаботились об удобствах. Ван Чаосин всегда переживала о слухах и об условностях. Не приведи боги, какая-то побочная ветвь пожалуется на прижимистость предводителя клана.

Я знала, что моя матушка устроена хорошо, не испытывает нужды и голода, приставленная к ней служанка вроде бы казалась надежной, но я попросила Лю Цяо на всякий случай все досконально перепроверять.

Она от этой просьбы буквально расправила крылья. Я выразила ей свое почтение и доверие, конечно, ей было приятно.

А я страдала от собственных мыслей. Какой же дурой я раньше была. Ничуть не интересовалась семьей. Мечтала выскользнуть из нашего поместья. У нас не так много родственников после переворота, устроенного дядей, но меня никогда не занимали их судьбы.

Меня грызла совесть, а сверху, на это нескончаемое чувство вины накладывалась информация, которую узнала накануне. Шэнь Куон вознамерился сжить меня со свету после свадьбы. Если в этот раз я не планирую становиться наложницей императора, то как избежать заготовленной участи? Дяде даже не нужно ждать рождения от меня наследников. Он просто подберет новую, выгодную невесту.

– Ваша матушка проснулась, – принесла добрую весть Лю. – Спрашивала о вас. Когда вы к ней зайдете?

– Попозже, – отворачивалась я и била себя по голове.

Мне нужен защитник, но где бы такого сыскать?

В детстве я дружила с Чен Юфеем. Мы выросли вместе, бегая по деревне. Моя мама и мать Лю Цяо никогда не одобряли нашу дружбу, но других детей практически не было. Чен Юфей уехал в столицу в возрасте, близком к совершеннолетию. Я горько плакала о его отъезде. Скучала.

В прошлой жизни он помог мне стать наложницей. И несмотря на все мои козни оставался рядом, хотя и позаботился о себе. Никто не знал, кто именно помогает мне информацией.

Но стоило ли обращаться к нему сейчас?

На всякий случай спросила мнения своей служанки. Играли-то мы в юности вместе.

– Лю Цяо, – отвлекла ее, – а тебе известно, что наш Езоу* тоже в столице.

– Он, – ошеломленно произнесла она, – все-таки добрался.

– Не просто добрался, – поучала подругу. – Он стал известной личностью. Он владелец игорного дома под названием «Золотой дракон».

– Этот худощавый мальчишка, – брезгливо отозвалась Лю Цяо. – Он же деревенщина.

– Не суди строго, – улыбнулась я, пропуская мимо ушей замечание про деревенщину. Чую, если прогуляться и подслушать болтовню хозяйки поместья, та не будет думать о нас лучше. – Наш путь неисповедим, но посмотри на себя, была служанкой, а стала моей госпожой.

– Я никогда не смогу стать вашей госпожой, госпожа, – взбрыкнула девушка.

– Да, не сможешь, – признала я, – перед этим придется многому научиться. И все же я хочу возобновить дружбу.

– Как? – схватилась Лю Цяо за сердце. – Это не достойно госпожи Шэнь.

– Верно, – усмехнулась и подмигнула ей, – но я-то не она. Я Лю Цяо, а госпожа Шэнь, – тыкнула в нее пальцем, – молчаливая и скромная, постоянно сидит возле своей матери. Разве не так?

– Да… – все равно моя служанка безумно боялась.

Впрочем, я не могла принять ее страхи. На это не хватало времени. Я посулила ей достаточно золота и перспектив, чтобы она взялась за ум. И Лю Цяо… пока не подводила.

Я же все дольше обдумывала свой визит к Езоу. Мы были бесконечно близки. Я любила его как родного брата, которого у меня не было.  Мальчишка рос очень целеустремленным и амбициозным, мечтал разбогатеть, чтобы его родители ни в чем не нуждались. Этой энергией он заражал и меня. Кто знает, кем бы я стала, если бы Чен Юфея не было бы рядом.

Прямо наводить справки было нельзя, но, перебрав воспоминания в памяти, я утвердилась в том, что мужчина открыл популярный игорный дом на самой дорогой улице в столице. И не на этом факте основывался его авторитет. Проигрываясь, или, наоборот, привлекая удачу, властолюбивые мужчины поверяли Езоу свои секреты. В его игорном доме больше продавалось не удовольствие от ставок и выигрышей, не азарт, не смятение, а нужная и важная информация.

– Лю Цяо, – потянулась к служанке. – Если будут спрашивать обо мне, то сообщи, что отправила свою верную горничную за лекарством для матери.

– Как вам будет угодно, госпожа, – поклонилась Лю Цяо.

– И не раболепствуй. Наедине давай оставим поклоны, привыкай, – распорядилась я. – Если где-то случайно нагрубишь, ссылайся на недостаток воспитания,

– Все поняла, гос… – она опять наклонилась, и я поспешила ее выпрямить.

Покинув свободно поместье, мне даже не верилось, что это так легко. Я вдыхала аромат столицы. Честно признаюсь, он был не самым приятным. С другой стороны, этот запах навоза, пряностей, чужих благовоний и лапшичного супа навевал ощущение свободы.

То и дело спрашивая прохожих, я добралась до игорного дома.

Встала у ступеней, осматривая здание.

Боги, какой ужасный вкус у Чен Юфея!

Фасад украшали два дракона, разукрашенных в золотую, самую дешевую краску. От них шли нити с красными фонарями, немного напоминая дома, где трудились и работали куртизанки. Понимаю, что в темноте это великолепие смотрится привлекательно, но при свете дня все напоминало какой-то бордель.

Приличные женщины в подобные заведения не заходят.

Я кривилась, раздумывая, до какой степени нуждаюсь в Езоу. Он умный, смышленый, но, возможно, после сотрудничества с ним, моя репутация не отмоется. В этой-то жизни я не стану наложницей и не наступлю на головы всем, кто посмеет открыть свои рты.

Но всё-таки страх за матушку, за себя и за Лю Цяо победил.

Я поднялась по ступенькам, пересекла порог, и… Меня не впустили. Двое стражников грубо оттолкнули меня.

– Здесь не место служанкам, – обозначил один из них.

– Да, сюда приходят мужчины. Девушка, уходи.

Я задыхалась от возмущения. Как они могли? Потеряли всякий стыд, дотронулись…

Поправив юбки и убрав за ухо выбившиеся пряди, я со злостью воскликнула:

– Я знаю хозяина.

– Ага, конечно. Каждая вторая его в квартале знает, – рассмеялся неприятный тип. – Уходите, кому сказал.

– Только попробуй меня прогнать.

– А то что? Уже попробовал. Вали отсюда, нищенка, – они подталкивали меня к лестнице.

Отвыкнув от подобного, грубого обращения, я недолго заходилась гневом. Гнев в этом случае не помощник. А вот голос –  помощник.

– Езоу, Езоу, – верещала я на всю округу, тренируя легкие и связки.

Кажется, это было действенным средством. Со всех этажей сбежались люди, а за ними, лениво поспевая, появился и мой закадычный друг из детства.

Через толпу он едва ли проглядывался, но я различила его профиль, а еще его привычку –  убирать все волосы вверх, чтобы они не мешались.

Он нехотя огляделся, не понимая, кто же его зовет, но в какой-то миг его взгляд уцепился за меня.

– Улан? – ошарашенно воскликнул он.

– А кто еще? – я поморщилась, вытаскивая из лап его служащих складки своего платья. – Ждал вдовствующую императрицу?

– Знаешь, шансы на то, что она навестит мое заведение, были куда выше, – растерянно усмехнулся старый товарищ. – Улан, поверить не могу…

– Твои стражники меня не пускали, – капризно заявила я. – Обозвали нищенкой…

– И будут наказаны, – прервал мои речи Чен Юфей.

Он спустился по ступеням, подал свою руку и даже несколько раз поклонился. В отличие от стражников он-то знал, что между нами пропасть в происхождении.

Я остановила Езоу. Во-первых, он мой давний и преданный друг. Во-вторых, я преследовала несколько алчную цель. Получалось, что я буду использовать Чен Юфея, пусть тот смышленый, и все осознал с первого взгляда.

– Какими восточными ветрами тебя занесло сюда, госпожа Шэнь? – улыбался мужчина.

Мы сидели в его личной комнате, и Езоу наливал мне чай. В детстве я сама рассказывала и показывала другу тонкости чайной церемонии. Сейчас мне было приятно, что он ни о чем не забыл.

– Мой дядя страстно желает выдать меня замуж, чтобы утрясти склоки в клане, – честно призналась я, попутно поведав, что моя служанка успешно изображает меня саму.

– А ты? – прищурился Езоу.

– А я в ближайшее время не планирую свое замужество.

– И пришла ко мне, – вздохнул он.

Я картинно, очень фальшиво спохватилась.

– Не следовало?

– Напротив, госпожа Шэнь, я польщен, – усмехнулся  Чен Юфей себе под нос. – Но разве тебе неизвестно, чем я промышляю? Хочешь избавиться от жениха?

Я вспомнила приветливость Мэнцзы. Она опасна.

А помимо нее вспомнила любовь Юфея к дорогим вещам. Пока они у меня были, я щедро снабжала мальчишку имуществом. Я не страдала, видела, как он старается облегчить судьбу пожилой матери. Они закладывали каждую ароматическую палочку, чтобы свести концы с концами. Моя помощь, учитывая, что и мы сами бедствовали, была никчемной. Я не всегда могла его накормить, не всегда могла чем-то поделиться…

Зато сейчас он ни в чем не нуждался. Но вся обстановка, атмосфера, они буквально вопили о том, как бедствовал Чен Юфей когда-то.

Испытав нищету, он бросился всем доказывать, насколько он богат. От позолоты и нефрита слепился взгляд.

– Нет, избавиться не хочу, не придумывай, – беспечно похлопала старого друга по плечу.

– Это радует, связываться с семейством Шэнь в данный момент я бы не хотел. Поговаривают, что твой дядя вот-вот займет пост первого министра в империи. Зачем же ты явилась, – он осмотрел меня с головы до ног, – Шэнь Улан? Если хватит смелости, и ты нагло попросишь избавиться от жениха, я покорюсь, но не одобрю.

– Юфей, – я кротко улыбнулась. – Я похожа на убийцу?

– Нет, тебе не идет этот образ, – готово возразил он.

– И это прекрасно, – не смогла скрыть своего облегчения, ведь в голове вставало совсем иное. Боги, какой жестокой я была. – Я знаю, что так не принято в Цянь, но я бы хотела вернуть себе клан. Меня не волнует жених, даже его наличие.

– Встать во главе? – присвистнул он.

– Да, – кивнула я. – Стать главной. А что? Были прецеденты, когда императрицы правили Цянь, – я вздрогнула, вспоминая свое собственное отвратительное правление. – До клана никому не будет дела.

– Не смею тебя останавливать, Улан. Скажи уже прямо, что тебе потребуется от меня.

Я не лгала, утверждая, что жутко соскучилась по старому другу. Чен Юфей много для меня значил, но получив его заверения, что он, где надо – поддержит, где надо – подскажет, а где надо – промолчит, я набралась нового уровня храбрости.

– Понимаешь, Езоу… – я всё-таки часто использовала его детское прозвище. – Дядя не хочет, чтобы я жила долго и благополучно, – посмотрев на друга, поняла, что ему лишние разъяснения не требуются, достаточно и намёков. – А ещё, он пользуется расположением кого-то выше. Но он отвратительно управляет финансами, его сын – никчёмен, и клан просто канет в бездну под их предводительством. И мы все: я, матушка, Лю Цяо, будем погребены вместе с кланом.

Чен Юфей задумчиво меня оглядел. Его глаза начали бездумно метаться по комнате, он явно думал. Но я его мысли решила прервать:

– У меня есть план, как забрать власть в клане себе. Но одна я не справлюсь точно. Мне даже подручных сложно завести…

Я пересказываю ему то, что пришло мне в голову во время пути в столицу, и кое-какие вещи, которые узнала ещё в прошлой жизни.

– Из тебя, Шэнь Улан, выйдет превосходная глава. Ты лишь несколько дней в столице, а уже столько узнала и выведала, и нашла верного человека, к которому можно обратиться, – он улыбнулся самодовольно, а я лишь прикрыла на мгновение глаза, чтобы не закатить их. Это ведь неприлично! – И твой план… Что же, его начало точно достойно воплощения, а в дальнейшем я помогу тебе выбрать нужную дорогу.

– Ты льстишь мне, – усмехнулась нервно, потому что, в отличии от него, я знаю, что было, когда власть попала в мои руки. Но надеюсь, что рядом с мамой, Езоу и Лю Цяо я буду лучше. В конце концов, глава небольшого клана – близко даже не императрица. Я буду держать себя в узде.

– Ничуть! – искренне возразил друг. – С первого же мгновения нашего знакомства я знал, что ты будешь великой!

Тут уж я не выдержала и расхохоталась… Знал бы он! Ужаснулся бы такому тёмному величию.

– Не выдумывай! С первой нашей встречи ты знал только, что мать Лю Цяо, Хуан Юй, печет отличные булочки!

Теперь рассмеялся и Езоу.

– Что правда, то правда. Но вкусные булочки от тёти Юй не помешают тебе быть великой, Улан.

«Великой». Ужас… От этого слова меня пробирал озноб. Никаких больше высот и величий!

– Я просто хочу позаботиться о своей семье. Большего мне не нужно, – серьёзно проговорила я, глядя в глаза Чен Юфея. – Но я так тебе благодарна, что, если у меня всё получится, я навсегда останусь твоей должницей.

– Мы друзья, Улан, – мягко улыбнулся Юфей, – А друзья друг другу помогают. Я помогу тебе, а ты, если сможешь и захочешь, когда-нибудь поможешь мне.

В его словах оставалась та же суть, но отчего-то они звучали лучше, чем мои.

– Конечно, мы друзья, – мне оставалось лишь принять его ко мне доброту.

Уходить от Езоу не хотелось, несмотря на ужасный интерьер его кабинета. Но всё-таки пришлось прощаться.

– Раз мы друзья, – уже у выхода сказала я. – То я просто обязана сказать тебе: избавься от той кошмарной зелёной статуи!

– Она кажется тебе неприличной? – он замялся, хотя и пытался скрыть это. – Но тут такое место…

– Нет, это я понимаю, – в своей прошлой жизни я отучилась смущаться и сейчас тоже смотрела сквозь пальцы на такие вещи. – Просто зелёный здесь никак не подходит! Пожалей глаза посетителей. Лучше поставить на её место ещё одну скамью.

Теперь уже Чен Юфей смутился окончательно, и мне пришлось сгладить свою отповедь:

– Не все обязаны в этом разбираться, знаешь ли, но как друг я хочу помочь тебе хотя бы так, – вообще-то, в высших кругах тонкий вкус ценился почти наравне с толстым кошельком, но я и правда хотела немного помочь другу, а не вогнать его в смятение. – Я тоже не большой ценитель, – лукавлю, – Но матушка забраковала как-то в моём детстве кашпо похожего цвета, а уж она-то разбирается!

На этом я окончательно попрощалась с другом и через задний вход выпорхнула на улицу. Нечего мне у главного входа мелькать, и так привлекла к себе много внимания сегодня.