Выживай!

– Это, блин, единственный наследник важного человека, Егор! За каким, хреном, скажи мне на милость, ты это сделал? – босс расхаживал по комнате с рюмкой водки в руке. Лоб его был покрыт испариной.

– Нам нужны были сведения, я пытался нырнуть поглубже. Вы же сами учили…

– Нырнул? Мне сказали у него пена изо рта шла, как из колпачка “Хед энд шолдерса” под струёй воды, Посейдон ты хренов. Да ещё это всё в интернет попало!

– Я потерял контроль, босс. Он разозлил меня. Я еле догнал, мелкого мерзавца. А я бегать вообще не люблю.

– А вот теперь, похоже, придётся, болван. Только пока не знаю в каком направлении. Ладно, вали давай. Я позвоню.

И босс позвонил. Подробностей было минимум, но главное было понятно: работа простая и после того, как он её выполнит, всё будет как раньше. Риски есть, но минимальные. Главное слушать указания и без самодеятельности. И тогда он вернётся к жене и детям. К тому моменту и их разгромленный ларёк успеют привести в порядок.

И вот он стоит рядом с каким-то мужиком в тесной комнатушке и переодевается. А судя по тому, во что именно он переодевается, работать придётся не зайчиком на детском утреннике, а работа явно не так уж проста, как говорилось в начале.

– Волнуешься? – снова подаёт голос сосед.

– Не особо. Я краем уха слышал, снаружи отребье одно, жалеть не нужно, они не просто так сюда попали.

– А я слышал, что нам с тобой повезло, приятель. Что мы сейчас довольно далеко от центра событий. Может до нас даже дело не дойдёт, в запасе отсидимся.

– Ага. Отсидимся. Как же. Что в том ящике? – Егор указывает на синий ящик в углу комнатки. – На нём что, мозг нарисован?

– Понятия не имею. Я хоть и на секунду раньше сюда зашёл, но, знаю не больше твоего. Заперт, ты сам видел. На нём лампочка красная горит, видимо не время ещё открывать.

Сосед раз за разом снимает и надевает шлем, пытаясь настроить его под себя. В мутном зеркале перед ним видны лишь его глаза и переносица. Остальную часть головы и лица скрывает серый, исцарапанный металл со вмятинами. Шлем явно не раз использовался до этого.

– Зелёная уже. – Егор наклоняется и возится с замком. После секундной задержки крышка открывается. Возражать тому, что написано на информационном экране нет никакого желания. Лозунг “Выживайте” не вызывает сомнений в том, куда он попал и чем ему предстоит заниматься. Всё как всегда.

Телефоны исчезают в ячейках и на их месте появляются два пейджера.

>Егор Сорокин _

>40 _

>ID сгенерирован.

>Спартанец.

– О, Спартанец. Я как раз раньше за “Спартак” болел. Подходящее погоняло. Хорошая моторолка, кстати, мне такие до сих пор заносят порой. Раритет. Раньше такие популярны были.

– Ты знаешь, напарник, Спартанец, это не футбольная тема. Был такой раб-гладиатор в Риме…

– Слушай, умолкни, а? Дай почитать, “раб-гладиатор” хренов. У тебя же приходят буквы на пейджер?

– Приходят…

– Вот и читай. Я сюда не болтать приехал.

– Ты чего грубишь, приятель? Ты же вот тоже болтаешь…

– Я читаю.

Егор внимательно смотрит на открывающиеся ячейки. На этот раз распахнулось сразу несколько секций, являя на свет нечто куда более весомое, чем пейджер.

>Новое снаряжение доступно

>Наименование: Электрошокер-дубинка “Нежный” (ур. 2).

>Наименование: Комплект защиты “Бронежилет “Штурм”, “Сапоги “Штурм”.

>ID получателя: Спартанец.

>Возьмите снаряжение из ячейки и с металлического стеллажа.

>Подтвердите получение в пейджере.

– А у меня смотри какая красавица. Бита с добрым названием “Ёжик”. И, как всегда, ни одного бейсбольного мяча. – Сосед держит в руках увесистую бейсбольную биту, с торчащими во все стороны гвоздями. – Как по мне, здесь мне повезло немного больше, чем тебе. В случае серьёзной стычки, дубинка будет куда более полезной.

– Считаешь?

Спартанец несколько раз нажимает кнопку, разглядывая как на противоположном конце дубинки с громким треском трепещет синяя искорка. Он дожидается пока сосед отворачивается и засовывает дубинку напарнику под шлем, целясь в шею. Сосед вздрагивает и падает на пол, с грохотом ударяясь головой в шлеме о стеллаж.

Новый удар током заставляет лежащего ничком соседа вновь изогнуться. Спартанец, с громким пыхтением, придавливает лежащего ногой и стаскивает с него шлем.

Электрошокер снова трещит. Лежащий на полу человек стонет.

– Ты что творишь, мудак…

– Мне кажется, я понял в чём заключалось первое испытание раньше тебя, приятель. Всё же ты невнимательно читал. “Выживай” – так там было написано. А вот и наш ёжик. В тумане.

Он понимает дубинку и несколько раз вонзает торчащие гвозди в шею и голову лежащего перед ним человека. Сосед извивается и хрипит, но не может перевернуться. Ста двадцатикилограммовая туша намертво прижимает агонизирующее тела к полу. Он так и не узнал его имени. Ему абсолютно плевать.

>Социальный рейтинг: 100

>Эффективность – единственная мораль.

– Соцрейтинг не понижен, значит всё правильно. – Спартанец проверяет, что дверь заперта изнутри и со вздохом присаживается на труп, чтобы перевести дыхание.

Он деловито оглядывает пространство вокруг: стены, медленно закрывающийся синий ящик, выданную организаторами амуницию. Похоже, ничего полезного, кроме того, что он уже успел увидеть, нет. Он стаскивает штаны с соседа, радуясь, что не порвал их во время стычки. Несмотря на торчащий живот, они пришлись ему почти в пору. А вот со шлемом возникла заминка. Большая голова с трудом втиснулась внутрь.

“В тесноте, да не в обиде”, – усмехается он про себя, поправляя длинную рыжую бороду. Он доволен, что теперь у него полный комплект защиты. Жучка он цепляет на пояс, а мозолистые ладони сжимают приятную лакированную рукоять дубинки. Она тяжелее, чем обычно из-за беспорядочно набитых в неё гвоздей. Спартанец стряхивает с них несколько капель крови. Обтирать их платком не хочется, вдруг он уколется, а чем мог болеть усопший одному богу известно. Лучше уж так. Само высохнет.

Наконец, Спартанец выходит наружу и осматривается. Похоже, сосед не соврал, они и вправду находятся в стороне от гущи событий. Он стоит на втором ярусе, на специальной площадке, сваренной из решёток, в углу большого ангара. Похоже, отсюда начальство наблюдало за работой сотрудников. А ещё похоже, что кабинка с трупом внутри имеет хорошую шумоизоляцию. Такое явление часто встречается на производствах с высоким уровнем шума. Внутри ангара горит несколько тусклых красных лампочек. Какие-то станки и кучи сваленного в угол металлического барахла. Часть из них накрыты тканью. Всё вокруг выглядит довольно старым и заброшенным.

Пейджер снова пищит.

>Задание активно

>Тип: Индивидуальное

>Описание: Покиньте ангар. Поверните налево. Пройдите вдоль стены до следующего строения. Снаружи вас ожидают четверо игроков.

>Ваша задача – донести им, что эта “игра” не игра. Никого не убивать.

>Время: 2 минуты.

>Вознаграждение: доступ к оружию ур. 3

>Подтвердите готовность. (Отказ фиксируется как нарушение протокола).

>Выживай!

– Две минуты?! – Спартанец быстро спускается и чуть не падает с лестницы. Замечает, что давящий на голову шлем сильно потеет, если дышать нервозно и прерывисто. Успокаивается. Дверь ангара подсвечивается мерцающей табличкой “выход” и найти её проще простого. Сообщение о том, что соперников четверо заставляет волноваться, но он решает, что вряд ли у кого-то из них имеется полной комплект защиты. Возможно, они сражаются друг с другом или спят. На всякий случай Спартанец берёт в левую руку дубинку и нащупывает большим пальцем кнопку электрошокера. В правой зажата бита. Он ускоряется как может. Идти тяжело, ботинки жмут, к тому же он боится, что шлем снова запотеет. Он надеется напасть неожиданно, из-за угла.

Спартанец выскакивает из-за угла на полном ходу. Перед ним четверо. Без защиты, среди кучи каких-то пакетов. Один из них здоровается с ним и его глаза округляются. На лице читается паника, незнакомец явно ожидал увидеть кого-то другого. Все четверо бросаются врассыпную. Один из них, самый здоровый, зацепляется ногой за пакет и почти падает.

Секундного замешательства хватает, чтобы Спартанец с размаху всадил шипастую дубину в замешкавшуюся задницу. Её обладатель визжит и валится на землю. Пожалуй, что с него достаточно. Он озирается по сторонам, двое уже далеко, в таком состоянии их не догнать. А вот третий, похоже, рванул в тупик. Им-то и стоит заняться.

– Парни! Парни, он зажал меня! Пацаны-ы-ы! – Загнанный в угол коротышка что-то сжимает в руке. Похоже на заточенную отвёртку. “Это что ли оружие уровня один? А у меня в руках уровень два. Весомое преимущество. Любопытно, что там на третьем”.

Спартанец нажимает на кнопку, шокер трещит, синяя искорка, словно гиптотизёр, приковывает взгляд второго незнакомца, который трясётся как осиновый лист. Заточку теперь он сжимает обеими руками. Это хорошо, значит не решится на удар а если решится, то он будет медленным и предсказуемым. Спартанец поворачивает голову, чтобы понять не спешат ли остальные на подмогу. Тот первый, с проколотой задницей, отползает в сторону товарищей. Оставшиеся двое не двигаются с места.

“Ссыкло. Они не помогут. Работа будет проще некуда”.

Лёгкий тычок шокера заставляет упасть дрожащего перед ним мужчину на колени. Заточка падает на пол.

– С-сука… – озлобленно цедит он, демонстрируя Спартанцу редкие зубы. Видимо ему не привыкать получать по физиономии. Что ж, пусть и сегодняшний день не станет исключением.

Тяжёлый удар сапогом в лицо заставляет парнишу опрокинуться навзничь. Впервые Спартанец рад, что на ногах у него тяжёлые военные сапоги, хоть и слегка тесные. Разносятся. Добивать лежачего не хочется. Он наверняка уже всё понял насчёт предстоящей игры.

Пожалуй, следует заняться оставшимися двумя. Пейджер молчит, а значит задание пока не выполнено. Спартанец замечает, что одна из дверей между ним и целями неожиданно открывается. Двое хватают товарища с продырявленной пятой точкой, поднимают его и тащат внутрь.

– Стоять! – Спартанец бежит так быстро как позволяет ему грузное телосложение и внушительная экипировка. Он врезается в железную дверь, словно носорог, но та уже заперта.

“Что дальше? Может мне следует притащить к двери парнишку с разбитым носом и начать его пытать? Тогда они наверняка откроют”. Спартанец улыбается своей смекалке и двигается в сторону до сих пор лежащего на земле человека.

Пищит пейджер.

>ЗАДАНИЕ ВЫПОЛНЕНО

>Фиксация завершена.

>Реакция зарегистрирована как оперативная.

>Открыт доступ к оружию уровня три. Отправляйтесь к ближайшему синему ящику.

>Комментарий системы: здесь выживают те, кто не спрашивает “зачем?”. Хорошая работа!

Глава 3. Дрозд

Перепуганные люди стоят друг за другом, образуя шесть ровных колонн, по пятнадцать человек в каждой, ровно так как велел голос из громкоговорителя. Колонны относительно ровные, поэтому людей легко посчитать. Все они прибыли сюда на автобусе вместе с Адрианом. Кто-то по своей воле, считая это игрой, кто-то став жертвой обмана, а кого-то привели насильно. Разве можно знать все причины, приводящие людей на игру? Да и нужно ли?

Адриан хорошо знает о том, что будет происходить дальше. За последние несколько лет он внёс значительный вклад в сюжет игр и анализ поведения игроков. Проводил тесты, интервьюировал участников, корректировал поведенческие модели.

Постепенно он пришёл к интересному выводу: страдание и страх – естественные и необходимые инструменты трансформации личности.

Адриан вспоминает как однажды стоял у заляпанной кофемашины, рядом с коллегой, в одной из лабораторий. Светлая и современная, она больше напоминала шикарный офис бирюзовой айти-компании.

Большинство из сотрудников не догадывались чьи именно данные так тщательно изучают и кто все те люди, с которыми они проводят бесконечные интервью. Большинство, но не Адриан.

Ему нравилось знать больше, чем знают другие. Он словно маленькая юркая птичка порхал между сотрудниками, слушая, анализируя, помогая новичкам. Он и несколько таких же как он тайно называли себя “зрячими” и всегда отмечали гигантскую разницу между себе подобными и сотнями “слепых”. Тех, кто думает, что люди по ту сторону экрана не настоящие. Что они просто “характеры”, слепленные нейросетью и подвергнутые несуществующим испытаниям. Живые нейропсихологи, работающие с пациентами, слепленными из кучки пикселей. Слепые.

Адриан Меллер насмехался не грубо – он делал это с ледяной, интеллектуальной иронией, превращая любой самый проходной диалог в повод для демонстрации собственного превосходства.

– Уже сутки без сна. Усталость… как будто я один это всё вытягиваю. – Вздохнул коллега, пригубив только что сваренный капучино.

Адриан нажимает кнопку с надписью “американо”, глядя поверх очков на смешной белой резинке:

– Забавно. Субъекты без еды, сна и сочувствия уже десять суток. Но они почему-то не жалуются. А у них и кофе-то нет. Тем более на безлактозном. Может поставить туда кофе-машину? Делонги подойдёт? Как считаешь?

– Всё это и так слишком реалистично, доктор Меллер. Я, пожалуй, пойду. Извините.

В конечном счёте он решился. Ему недостаточно было оставаться просто зрячим. Ему хотелось видеть гораздо больше других. А для этого необходимо было самому стать кем-то большим. К тому же все инструменты для преобразования были под рукой. Страх и страдания, боль и выбор – весь набор мерцал на мониторах, отражаясь в толстых очках на нелепой пожелтевшей резинке. Высшая форма психотерапии. Абсолютное самопознание.

Он настоял на своём участии, в качестве полноценного игрока, чтобы очиститься и сделать следующий шаг. Отправил неофициальный запрос и получил положительный ответ. Организаторы – настоящие боги игры. Их никто не видел, но ходили слухи, что они все до единого сами прошли игру и выжили. Теперь настал его черёд присоединиться к их сонму.

В назначенный день он вышел на автобусную остановку и сел на необходимый маршрут.

Все необходимые указания были получены участниками по пути. Главная мысль, которую транслировала бегущая строка в кабине:

>Ты – участник. Ты здесь не случайно.

Ни один будущий игрок не вышел по пути. А когда автобус въехал на территорию завода эта возможность закрылась вместе со скрипом въездных ворот.

И вот игра начинается.

Синие ящики открываются одновременно. Перепуганные игроки переглядываются, пытаясь понять, как действуют остальные. Он знает, что скоро они перестанут это делать и начнут принимать собственные решения.

Адриан без колебаний кладёт смартфон в ячейку. У него было несколько запасных телефонов дома, но он предпочёл взять с собой основной. Он пришёл за просветлением, всё должно быть честно, даже в мелочах.

>Адриан Меллер_

>60_

>ID сгенерирован.

>Дрозд.

– Меллер не удивлён. Дрозд так дрозд! – Усмехается он вслух. Клички игроков генерируются случайным образом, заставляя игроков мучиться в догадках.

Он видит, как игроки сбиваются в группы. Клички отличный повод для начала социального взаимодействия. Но ему самому пока не хочется ни с кем разговаривать. Ещё рано.

Крышка синего ящика снова открывается, а пейджер пищит.

>Новое снаряжение доступно.

>Наименование: Заточка из зубной щётки «Чарли».

>ID получателя: Дрозд

>Возьмите снаряжение из ячейки.

>Подтвердите получение в пейджере.

– Эй! Это моя ячейка!

Какой-то молодой неопрятный верзила, со слегка опухшим после регулярных возлияний лицом, отпихивает Дрозда. Он не положил телефон в ячейку и теперь пытается исправить ошибку, присвоив чужое оружие.

– Ты ошибся. – Миролюбиво улыбается Дрозд и указывает на соседний слот. Твоя ячейка вот эта, рядом. Там великолепный нож, видишь? Куда лучше этой хрупкой пластиковой щётки.

– Точно! – Верзила хватает чужое оружие и сцепляется с другим участником в споре. Теперь у Верзилы есть аргумент, что седовласый старик в очках на резинке подтвердил, что ржавый кухонный ножик принадлежит именно ему. А у Дрозда остаётся его собственный экземпляр оружия уровня один. Он знает, что всё почти всё оружие первого уровня лишь кучка бесполезного хлама. И этот хлам вскоре достанется падальщикам, которые придут по заданию системы убрать тела. Рисковать ради подобного не стоит. Что-то действительно ценное он сможет добыть позже.

Дрозд отходит подальше от конфликта и разглядывает синий ящик с изображением белого мозга. Изобретение, которое кажется ему гениальным. Снаружи выглядит, как лежащая на земле железная коробка, а на деле ящик – выходное отверстие, соединяющееся с шахтой с целым арсеналом внутри. Может выдавать оружие и амуницию разных размеров за счёт открытия одной или сразу нескольких ячеек. Простой интерфейс и безотказная работа. Ему жаль, что не он придумал подобное. Но его специфика не механизмы, а люди.

Дрозд достаёт из кармана тканевый носовой платок и тщательно протирает очки. Этот ритуал он проделывает перед каждым серьёзным делом. Времени остаётся мало. Следующее сообщение на пейджер скорее всего превратит всё в радиусе сотни метров в кровавое месиво. Он не знает точно каким будет сценарий на этот раз. Алгоритмы нейросети добавляют свои нюансы вокруг изначально придуманного сценария и гадать не имеет смысла. Нужно импровизировать.

Дрозд закрывает глаза и тихо произносит на латыни:

– Nosce te ipsum. Morts est clarificatio. (лат. Познай себя. Смерть – просветление.)

Он открывает глаза и улыбается. Ритуал закончен.

Пищит пейджер. Любопытно.

>Задание активно

>Тип: Индивидуальное

>Описание: Убейте как можно больше игроков за пять следующих минут.

>Время: 5 минут.

>Вознаграждение: Пятеро победителей получат доступ к оружию ур. 3 и иммунитет к заданию на выбывание.

>Подтвердите готовность. (Отказ фиксируется как нарушение протокола).

>Выживай!

Дрозд проглатывает сообщение за секунду. В его памяти вспыхивают картины прошлых лет. Картины на мониторах, которые были выпуклыми, а не плоскими, как сейчас.

Люди обдумывают то, что доносит им система.

Люди сомневаются в том, что система серьёзна.

Люди пытаются договориться и терпят неудачу.

Люди начинают кромсать друг друга.

Он размышляет о том, что с начала нулевых годов массовая культура всё-таки сделала своё дело. Королевская битва 2000-го года, Пила 2003… Успех… Множество новых “Пил” … Геймер 2009-го, Голодные игры 2012, Игра в кальмара 2021… Дрозд может назвать ещё десяток фильмов, плотно внедривших в сознание людей факт – если ты попал в игру, то это серьёзно. И чем раньше ты осознаешь этот факт, тем больше у тебя шансов на выживание.Дрозд срывается с места и бежит подальше от тех, кто только дочитывает написанное на пейджере.

Дрозд давно догадывается, что производство многих подобных фильмов частично софинансируется организаторами игр, подобных этой, по всему миру. Гораздо интереснее получать “подготовленных” игроков с креативным мышлением и пониженным отторжением к убийствам. От этого игры становятся всё более зрелищными с каждым годом.

Он даже помнит забавное исследование. С каждым годом, время до “Первой крови” уменьшается. Тренд красного графика всё время идёт вниз. Как-то они со “зрячими” коллегами поспорили, что к 2035 году, “Первая кровь” будет проливаться ещё до первого сообщения системы. Но Дрозд уверен, что это произойдёт гораздо раньше, лет через пять-семь.

Он оборачивается, чтобы убедиться, что за ним никто не гонится и переводит дух. К противоположному углу ангара бежит мальчишка лет пятнадцати, совсем ещё школьник. Учёный удивляется, что его допустили к играм в таком юном возрасте, но одновременно радуется, что тот оказался достаточно сообразительным, чтобы покинуть “котёл” вовремя. Смерть ребёнка в первом же задании совсем ни к чему.

Он переводит взгляд на синие ящики. Дрозда совсем не удивляет то, что на сотню игроков всегда находится минимум десяток тех, кто желает быстро получить “стартовый бонус”. Лет пятнадцать назад он назвал бы их кровожадными беспринципными ублюдками. Но сейчас он был о них совсем иного мнения.

Он вспоминает, почти дословно, запись в своём дневнике, который прихватил с собой и на этот раз. В случае его смерти организаторы смогут ознакомиться с мыслями, которые он вынашивал в себе долгие годы. Возможно, они найдут их полезными. О тех, кто быстрее других включаются в игру он записал следующее:

Это не люди, которых игра испортила. Это люди, которым наконец разрешили быть собой.Такие субъекты… не адаптируются, они раскрываются. У них нет шока, нет сопротивления – только возбуждение. Это не социопатия в чистом виде, скорее – готовность. Они не срываются – они действуют.

Убедившись, что никто не пытается его прикончить, Дрозд спокойно оглядывает место “Первой крови”. Он впервые видит его не через монитор и так близко. Его дыхание учащается, а в груди перехватывает от возбуждения. На этом представлении он в первом ряду. Ему хочется кричать от восторга, но он предпочитает глубоко дышать и наслаждаться волнами, бьющими в грудь и шею адреналина.

“Всё это прямо сейчас! Я вижу! Вижу!”

Возле синих ящиков происходит настоящее побоище. Те, кто решили поучаствовать в битве за первую кровь оказались в самом лучшем положении. Они сразу завладели самым эффективным оружием. Они не нападали друг на друга, ведь вокруг было достаточно спин тех, кто всё же решил бежать, но думал слишком долго или был слишком медлителен. Самых первых и быстрых, бывшие коллеги Дрозда называли “кроликами”, они первыми удирали с поля боя без повреждений и имели возможность спрятаться и обдумать дальнейшие действия.

“Волки”, как правило, не трогали друг друга, риск для жизни был слишком велик, но самое главное было то, что вокруг было достаточно “овец”, неуклюжих, беспомощных, блеющих о мире и равенстве.

Дрозд вспоминает шутку, которую из года в год повторял новичкам во время подобных испытаний. Новички часто появляются в офисе: переработки и частые выгорания являются главной причиной высокой текучки в организации.

– Девочки заткните уши! О мире и равенстве здорово говорить, когда лежишь на диване с бокалом пива в руке. На дворе май, по телевизору в очередной раз показывают Властелина колец, а под одеялом тебе делает приятно симпатичная молоденькая стриптизёрша, – вещал он и новички хихикали в ответ. – А когда ты “волк”, “кролик” или не дай бог “овца”, тут уж не до равенства верно? Кстати, кто лично вы, а? Ну-ка хором!

– Волки! – Кричали лучшие на курсе специалисты, прошедшие предварительный отбор в организацию.

Но Дрозд знал статистику. Никакие они не волки. Возможно лишь один из десятка. А может быть даже реже.

Глава 4. Студенты

– Спасибо. Реально, спасибо. Ты нам жизнь спас. Если бы ты не открыл ту дверь… Этот псих бы прикончил нас. – Лама обеими руками сжимает хрупкую ладонь незнакомого парнишки лет пятнадцати, совсем ещё школьника. На виске у него родимое пятно почти до самого глаза.

– Присоединяюсь к благодарности. Как, говоришь тебя зовут? Я – Хун… То есть Таро… Таро. Называй меня так. – Кореец непрерывно кланяется спасителю.

– Максим. Игровой псевдоним Велюр. Не знаю почему Велюр, сразу говорю. Это ткань такая. – Он пожимает плечами и взмахивает головой, сбрасывая со лба лезущие в глаза волосы.

– Ага, спаситель… – Танцор обречённо смотрит на улицу, в единственное в помещении небольшое окошко. Он старается не двигаться, чтобы не тревожить полученные раны. – Я теперь, наверное, умру от заражения крови. Однажды на даче я на гвоздь наступил, хорошо врач был неподалёку. Хун… То есть Таро. Пожалуйста, доделай, что начал, у меня кровь по ноге течёт. Жжётся. Ребята, кажется, я теряю сознание… Может проветрить здесь…

Лама с готовностью подбегает к окошку, но обнаруживает, что оно не открывается. На нём отсутствует ручка и даже отверстие под него. Обычная алюминиевая рама из самых дешёвых. Разбивать его никому не хочется. Танцор разочарованно мычит, стягивает джинсовку и ложится поверх неё, на живот. Таро стягивает с него штаны, а затем и трусы. Все, кроме сидящего в сторонке Пончо, который ни с кем не хочет говорить, рассматривают повреждения.

– Ну что там, ребята? Чего притихли?! Жопа?

– Жопа – это точно. – Лама отворачивается и делает два шага в сторону. Ему неприятно видеть сочащиеся красным отверстия и царапины. К горлу подступает комок. – Простите, не могу смотреть. Я крови боюсь.