Выживай!

“Ещё пятнадцать минут, Адриан, и пора идти. Время приводить свой план в исполнение”.

Мысль об игре терзала профессора не первый год. Он тысячи раз прокручивал в голове план действий, окажись он на месте игрока. Во всех подробностях воссоздавал, что и как будет делать. Два пункта из этого списка он уже выполнил: не погиб в первые пару часов и нашёл себе союзника, крепкого, способного поддержать, пока он будет реализовывать свою задумку. Если союзник, конечно, ещё жив и сумел пройти локацию с волнующим названием “крематорий”. Если нет, то он без труда найдёт себе нового, а лучше даже двоих.

Первые часы игры – самые опасные. Люди в панике. Они ещё не до конца понимают куда попали и что происходит. Сражаются там, где можно спокойно отступить, массово погибают в первых же испытаниях или битвах за безделушки вроде шила или ржавого ножика. По статистике, к этому времени так или иначе погибает порядка трети игроков и нет оснований полагать, что в этот раз всё пройдёт иначе.

Итак, сто-сто пятьдесят человек не прошли отбор и уже упакованы в чёрные ящики. Отправлены под землю, туда, откуда нет возврата. Как именно организаторы утилизировали трупы он точно не знал, но полагал, что их разбирали на органы или попросту закапывали или сжигали на каком-нибудь отдалённом полигоне. Мертвецы составляли первую группу игроков в его плане и не представляли для профессора никакой ценности. Навыками некромантии он не владел, а подпольный рынок биоматериала его мало интересовал.

Вторая и самая большая группа игроков, занимала его немного больше. Те, кто отделались в первые часы лёгким испугом и теперь бродят по окрестностям в поисках ночлега, оружия и полезной информации.

Но существовала и третья группа. Она была меньше, чем вторая, но со временем она перегонит вторую. Всегда перегоняет. Раненые. Покалеченные на заданиях и в беспорядочных схватках. Истекающие кровью от ножевых и огнестрельных ранений. Переломов и выбитых зубов. Для подобных игроков он словно мессия. Исцеляющий профессор Адриан Меллер.

Базовые представление о строении человеческого организма он получил ещё в медицинском институте, но основным направлением дальнейшей деятельности выбрал лечение человеческих душ. Но о душе игроки начнут думать немного позже. Сейчас же их внимание направлено исключительно на тело.

Весь последний год он готовился. Штудировал материалы по травматологии: остановка кровотечений, ампутации, ожоги и переломы. Здесь не требовались углублённые знания о генетике, ценны были именно практические навыки. За год Дрозд прошёл все практикумы и курсы, до которых сумел дотянуться.

Ради научного интереса, он даже прижёг себе обратную сторону ладони о раскалённую конфорку, чтобы осознать как рассуждает человек в подобном положении. Когда боль обгоняет рассудок. Картинка сложилась. Он был полностью готов.

Дрозд протирает очки краем рубашки

Дрозд делает глубокий вдох и произносит:

– Nosce te ipsum. Morts est clarificatio. Время действовать, Адриан!

– Дрозд! Дрозд, с кем ты там разговариваешь? – Голос Кабана заставляет профессора улыбнуться. Ритуал работает.

– Ты в порядке, друг мой, Кабан? Я рад.

– Чёрт бы меня побрал, там такое творилось! Надо выбираться отсюда! Они их живьём сожгли! Они вентили крутили и там такое..! Такое..! Это пиз…

– Стоп! В нашей команде материться запрещено. Мы же договорились, напарник. Крематорий в прошлом, а нам нужно думать о настоящем и будущем. Объявлен “Тихий час”, нам следует найти убежище и передохнуть, пока безопасно. И дождь, кажется, вот-вот начнётся. Среди этих прутьев в дождь и ветер старому телу доктора не поздоровится. Пойдём.

– Что мы будем делать, Дрозд?! Это же безумие! Я на такое не подписывался! Полезли через забор? Я тут местечко одно заприметил, там кажется пониже… – Он понижает голос до шёпота и приближается. Профессор разглядывает его перепачканное сажей лицо и блестящие глаза.

– Игру невозможно покинуть, Кабан. Если перелезем через забор – погибнем. Здесь у нас куда больше шансов, особенно если следовать плану.

– Плану?

– Плану, Кабан. Я же профессор, ты помнишь? У профессоров всегда имеется план. Профессора – грамотные люди.

– И какой план, Дрозд?

– Для начала нужно найти укрытие. Застолбить в нём собственный уголок и никого туда не подпускать. Знаешь, в таких условиях в людях просыпается их животная половинка, а животные прекрасно чувствуют территорию. Свою и чужую. Пока все хорошие места не разобрали у нас есть шанс неплохо устроиться, а там видно будет.

Сгущающиеся тучи и первые капли дождя, заставляли двигаться быстрее. Дрозд ведёт их обратно, к коллектору. Дверь в коллектор не запиралась магнитным замком, а значит территория под крышей могла использоваться, как угодно.

Люди вокруг идут в совершенно разных направлениях. Профессор недоумевает какой логикой руководствуется каждый из них? Почему один идёт налево, а другой направо, ведь ни одному ни другому неизвестно куда сейчас идти? Прошлый опыт выбирает для них направление? Случайность?

– Помогите! Помогите мне! – из темноты выныривает мужчина. У него из носа течёт кровь и с первого взгляда понятно, что он сломан. Одна рука болтается, бережно поддерживаемая второй.

– Пшёл вон отсюда! – Рычит Кабан, замахиваясь прутом.

Дрозд доволен тем, что его новый знакомый принял на себя роль охранника. Трансформация произошла быстро и органично.

– Постой, друг мой! Человеку нужна помощь. Просящему тебя дай, ведь так? Как тебя зовут приятель?

– Витя… Вафля… Можно просто Витя. – Он пытается улыбаться, но кровь затекает ему в рот, а попытка протянуть здоровую руку для пожатия проваливается. Он морщится и продолжает поддерживать висящую конечность.

– Давай лучше Вафля, так забавнее. – Кабан, несколько минут назад находившийся в панике, лыбится. Наличие рядом кого-то ещё более неуверенного в себе придаёт ему сил.

Дрозд отмечает высокий рост Вафли и худое телосложение. Лет тридцать-тридцать пять на вид. Длинные и тонкие конечности. Веснушчатое лицо. Краткий анализ окончательно убеждает профессора.

– Мы вы игре, ты же понимаешь? – Обращается он к истекающему кровью мужчине. Дрозд прекрасно понимает, что сделку лучше заключать тогда, когда оппонент находится в самом уязвимом состоянии.

– Вы – доктор? Что угодно, только помогите вот с этим и этим… – Он трясёт своими увечьями, стараясь вызвать жалость. – Я так долго не протяну…

– Договорились, друг мой, Вафля. Как давно идёт кровь? И как давно сломана рука?

– Бля…

– Эй, полегче! – Жёстко обрывает его Кабан. – Мы в команде не материмся. Хочешь к нам, соблюдай правила.

– Извините… Я только с задания… Я в пекарне был, так конвейер и эти задачки по математике… – От волнения он не может подобрать слова, поэтому просто выдавливает, – Вы мне поможете? Я уже минут двадцать брожу. Я заблудился. Я вообще не здесь заходил.

– Двадцать минут? Значит время ещё есть. Пойдём.

Они останавливаются перед железной дверью в коллектор. Дрозд поднимает с земли камень и рисует на ней крест-накрест две линии.

– Плюс? – Кабан удивлённо смотрит на дверь.

– Это крест. Закрась его, Кабан. Мы открываем травмпункт. – Дрозд исчезает за дверью.

Кабан хмурится, пытаясь осмыслить задачу:

– Закрасить…? Травмпункт? Вафля, постой. Ну-ка давай сюда свой нос, я быстро… Крови понадобится не так уж и много…

Дрозд снова появляется из-за двери. Его лицо ничего не выражает.

– Ты его ещё к двери прибей… Камнем нацарапай, Кабан. Потом краску поищем. Вафля. За мной.

“Этот Кабан, оказывается, полный идиот. Ну и славно. Так даже лучше”.

Он проходит мимо лестницы, ведущей к кортам, и протискивается между двумя заводскими станками. Проход достаточно узкий, что позволяет контролировать всех кто входит и выходит в эту часть коллектора. Дрозд останавливается и осматривается: несколько ламп наверху, ровный пол, высокий потолок. Квадратов сто на глаз. Если сдвинуть вон те верстаки, то все сто пятьдесят. Отличное место.

– Добро пожаловать в больницу, Вафля. Для начала остановим кровь. Сиди так, не двигайся. Голову вперёд. Дыши ртом. На вот. – Дрозд вытащил из кармана ветровки носовой платок и приложил к ноздрям. Зафиксируй так и не думай сморкаться.

Дрозд отходит в сторону и возвращается с небольшим обрезком трубы.

– Холодный, с пола. Приложи к переносице. Если начнёшь терять сознание, обопрись спиной вот на этот ящик и позови меня.

– Спасибо, спасибо… Я ведь даже вашего имени не спросил…

– Дрозд. А снаружи Кабан. У нас тут лесное царство. А ты теперь, судя по всему, в нашей команде, так? Я – главный врач, а вы с ним мои помощники. Я кое-что знаю про это место, будешь держаться меня – проживёшь дольше.

– Конечно, конечно, как скажете! Спасибо. Я тут посижу немного… Рука…

– Рукой тоже займёмся. Кабан! Дай сюда свой прут.

– Да он это… Мой же…

– Вот там поройся в куче. Найдёшь себе получше. Человеку поможем и вернём. Ты крест нарисовал?

– Нарисовал…

Дрозд идёт к двери.

– Почти нарисовал! Там дождь пошёл!

Ливень и вправду зарядил знатный. Профессор кривится, глядя на наскоро нацарапанный крест.

Идиот и калека. Но с ними их уже трое, а это значит его план начинает претворяться в жизнь.

Пищит пейджер.

>Социальный рейтинг +10

>Причина: Оказание первой помощи

>Социальный рейтинг: 110

>Сломанный нос – не повод сломать человека.

“Звучный лозунг придумали! Весело вам там, да? Жду не дождусь, когда мы повеселимся вместе”.

Дрозд подставляет лицо каплям дождя. Очки на резинке мгновенно размывают небо. “В” – Вседозволенность. Человек с бесконечно высоким социальным рейтингом в игре способен позволить себе всё, что угодно. Не участвовать в битве на выживание. Избавляться от любого, кого сочтёт нужным. Игнорировать указания системы. В игре всегда есть правила, а значит всегда найдётся тот, кто способен их обойти.

Особенно если этот “кто-то” – маленькая юркая птичка Дрозд.

Глава 11. Студенты

Дождь снаружи льёт как из ведра.

В ангаре с маленьким окошком наверху теперь людно. Игроки, разбившись на небольшие группы тихонько переговариваются, отчего