скачать книгу бесплатно
– Ну, что, мое бедное дитя? – сказала госпожа де Вивероль, медленно вставая с царственным видом.
– Жанна, Жанна, вы узнали что-нибудь? – торопливо затараторил Рауль, подходя к молодой девушке.
– Мой отец умер, я сейчас его видела… его убили.
– Убили! Как! Вы его видели, у вас хватило смелости! Почему вы не попросили моего отца поехать с вами?
– Я совсем потеряла голову… Я обезумела от беспокойства.
– Я тоже постоянно думала, – сказала госпожа де Вивероль, – что исчезновение господина Ласеда не могло быть вызвано отчаянием. Он был счастлив, не правда ли, дитя мое, и дела его шли хорошо?
Жанна ничего не видела, не слышала. Она не отнимала руки у своего жениха, который нежно сжимал эту руку и от времени до времени целовал ее.
Дверь открылась и вошел лакей.
– Господин Равено желает говорить с госпожой, – доложил он.
– Мы никого не принимаем. Всем отказывайте, – сказала госпожа де Вивероль, которая распоряжалась, как у себя дома.
– Господин Равено кассир моего отца, сударыня, – сказала Жанна, – кроме того он наш старый друг. Я хочу видеть его.
Она сделала знак слуге, и через несколько минут вошел господин Равено.
– Простите, что я вас беспокою, добрейшая мадемуазель Жанна, – сказал он, взяв обе руки молодой девушки.
Потом, не выдержав более, он разрыдался и прошептал:
– Это ужасно! Просто ужасно!
Когда прошел этот первый эмоциональный взрыв, старый кассир вытер глаза и, стараясь придать твердость своему голосу, сказал:
– Я пришел… вот почему… Завтра нам предстоит сделать серьезный платеж, и ваш бедный отец должен был принести мне сегодня большую сумму, вероятно, она у него в сундуке.
– Ну, так как вы знаете дорогу, господин Равено. Пройдите в кабинет моего отца. У вас, кажется, есть ключи от кассы, и вы знаете, как открыть секретный замок.
– Да, мадемуазель. Ваш отец всегда оказывал мне полнейшее доверие.
И низко поклонившись госпоже де Вивероль и Раулю, он открыл дверь в кабинет господина Ласеда и исчез.
Молчание воцарилось в зале. Госпожа де Вивероль высказала несколько сентенций и общих мест. Но сын взглядом попросил, ее пощадить скорбь Жанны.
Через несколько минут Равено вернулся и сказал:
– Извините меня, что я опять надоедаю вам, мадемуазель, но я хотел бы знать, нет ли у вас ключа от письменного стола господина Ласеда.
– Нет… папа носил все ключи с собой… они, вероятно…
Она не договорила и залилась слезами.
– Так я попрошу у вас позволения послать за слесарем. Мне хотелось бы отыскать кое-что в письменном столе.
Может быть, я найду там книжку чеков или подписанный чек.
После минутного колебания он добавил, понизив голос:
– Сундук пуст.
Жанна, казалось, не слышала этих слов.
– Делайте все, что хотите, мой милый господин Равено, – сказала она печально.
Но госпожа де Вивероль подняла голову, услыхав последние слова кассира, и бросила на сына выразительный взгляд, которого тот, казалось, не заметил.
– Вы измучены, мое бедное дитя, – сказала она, вставая. – Мы оставим вас.
– Я попрошу вас, сударыня, оказать мне услугу.
– Все, что мы можем для вас сделать в такую минуту!.. – порывисто выпалил Рауль де Вивероль.
– Благодарю, – сказала Жанна, протягивая руку своему жениху. – Дело идет о моем брате, о бедняге Жорже. Мне бы не хотелось, чтобы он появлялся здесь в эти печальные дни. Он еще не знает об этом ужасном несчастье. Если бы вы были так добры, сударыня, и взяли его к себе, пока я не подготовлю его к этому удару.
– Конечно, мы с удовольствием возьмем его… такой тихий мальчик, такой благовоспитанный…
Жанна позвонила и велела Кларе привести Жоржа.
В то же время она торопливо вытерла глаза и повернулась спиной к окнам, чтобы ребенок не заметил её слез.
Через несколько минут в зал вошел Жорж.
Его бледное личико, окаймленное длинными белокурыми волосами, выглядело печальным и болезненным. Слабое сложение, печальное наследство «оставленное ему матерью», постоянно тяготило Жанну и она окружала ребенка, самым нежным уходом…
Он был удивительно чуток и впечатлителен, боготворил отца и Жанну.
Увидев сестру, он подбежал к ней, страстно обнял ее, а потом спросил:
– Ну, что папа?
Жанна закрыла глаза, чтобы сдержать слезы, готовые брызнуть из её глаз. Чтобы объяснить Жоржу отсутствие господина Ласеда, ему сказали, что отец болен.
– Ему пока не стало лучше, – отвечала она спокойным голосом, удивительно владея собой. – Доктор прописал ему полное спокойствие… Малейший шум может повредить ему. А я не могу запретить тебе играть, мой бедненький Жорж, и потому я на несколько дней поручу тебя госпоже де Вивероль, которая возьмет тебя с собой.
Мальчик прижался к сестре, испуганный величественным видом, белокурыми локонами и лорнеткой госпожи де Вивероль.
Тогда к нему подошел Рауль, наобещал ему всевозможных удовольствий и развлечений, а Жанна добавила, что будет навещать его каждый день.
Ребенок согласился уехать из родительского дома, но заставил сестру повторить обещание, что она ни одного дня не пропустит, чтобы не навестить его.
– Будьте уверенны, – сказал Рауль горячо пожимая руки Жанны, – мы позаботимся о нем. И прошу вас, если вам будут нужны я или мой отец, пришлите за нами сейчас же… положитесь на нашу преданность… на мою любовь, – добавил он, понизив голос.
– Благодарю вас, Рауль, – сказала она серьезным тоном. – Я знаю, что могу положиться на вас.
Через несколько минут она осталась одна в своем осиротевшем доме.
VIII
Ее печальные размышления были прерваны тихим звонком у подъезда.
Она встала, желая сказать прислуге, что никого не примет, решительно никого, но на лестнице она встретилась с лакеем, который нес ей карточку.
– Меня дома нет, я никого не принимаю, – сказала она, возвращая карточку, на которой прочла незнакомое ей имя: «Господин Бидаш».
Она вернулась в гостиную. Но слуга пришел снова и доложил, что этот господин настаивает на встрече. Он уверяет, что видел ее сегодня утром…
Жанна вздрогнула и в одно мгновение перед ее глазами пронеслись все страшные впечатления этого утра.
Она подумала, что может быть это чиновник, встретившийся ей в морге, и что вероятно он пришел сообщить ей что-нибудь очень важное. Она приказала привести его.
Но каково же было её удивление, когда вместо старика, говорившего с ней утром, она увидела молодого человека, который, поклонился ей чересчур низко и в замешательстве гладил рукавом свою шляпу.
Она припоминала, однако, что видела уж это умное лицо, эти светлые волосы и живой взгляд, прикрытый очками. Но не знала только, где она его видела.
– Вы назовете меня очень смелым, мадемуазель, – робко начал Бидаш, – за то, что я осмелился явиться к вам в такую минуту. Извините меня… не смею вам сказать, как сильно я взволнован вашим несчастьем.
– Садитесь, пожалуйста, сударь, – сказана Жанна, нетерпеливо комкая в руках носовой платок. – Если вы желаете поговорить со мной, то поторопитесь, прошу вас. Но прежде всего, скажите мне, кто вы?
– Вы меня не узнали. Сегодня утром я был в другом костюме. На мне была синяя блуза и клеенчатый передник.
– А, – воскликнула Жанна, вздрогнув. – Тот человек, который стоял там рядом со мной, который поддерживал меня, это были…
– Это был я… да, мадемуазель. Но, добавил он, чтобы рассеять ужас, отразившийся на лице молодой девушки, – я не тот, о ком вы думаете… Этот костюм я надел в первый раз. И сейчас расскажу вам, зачем я это сделал.
– Но кто же вы, сударь?
Бидаш колебался и с минуту вертел в руках свою шляпу. Наконец он решился открыть Жанне свою прежнюю профессию и страсть, которую он сохранил к этому ремеслу. А в заключение сообщил ей, что присутствовал накануне в Кламаре при первоначальном осмотре тела её несчастного отца.
– Вы были там! – вскричала Жанна. – Сударь, говорите пожалуйста, расскажите все, что вы знаете.
– Пока ничего, мадемуазель, но я надеюсь открыть что-нибудь и для этого-то пришел сейчас к вам. Я не сомневаюсь, что правосудие разъяснит тайну этого убийства. Но в таком щекотливом деле, я полагаю, не мешает использовать все возможности. Я предлагаю вам, мадмуазель, мою полнейшую преданность и мой опыт, приобретенный в таких делах. Я пришел просить вас, чтобы вы дали согласие на мои попытки распутать дело.
– Сударь, я вам очень благодарна! – сказала Жанна, – мой отец должен быть отомщен, и я благословлю любого, кто поможет мне в этом справедливом деле. Спрашиваете, прошу вас, и я сообщу вам все подробности, которые могут вам пригодиться.
IX
Разговор был прерван двумя ударами в дверь.
Это пришел господин Равено в сопровождении слесаря.
– Я велю открыть письменный стол вашего батюшки, – сказал кассир, поклонившись молодой девушке. – Поверьте, дорогая мадмуазель Жанна, что мне очень больно тревожить вас в такую минуту, но дело слишком важное… Я даже попрошу вас присутствовать при этом, если это не будет для вас особенно тяжело…
– Я теперь глава семейства, добрейший господин Равено, – сказала Жанна, – и должна запастись храбростью. Пойдемте.
Они прошли в соседнюю комнату, в кабинет господина Ласеда. Жанна сделала знак Бидашу, что и он может войти.
Стол открыли, и Равено быстро перебрал бумаги, хранившиеся там. По мере того как он читал, на лице его отражалось волнение, пальцы нервно сжимали бумаги, капли пота выступали на лбу.
– Ничего… ничего, – сказал он наконец. – Сундук пуст, в столе нет денег… а чековая книжка пропала… Что бы это могло значить? Господи Боже!.. Ваш батюшка должен был привезти нам сегодня пятьсот тысяч франков для совершения завтрашних платежей… Как вы думаете, может быть деньги спрятаны где-нибудь в другом месте?
– Вряд ли.
– Однако нам необходима завтра эта сумма. А то скажут… О! Боже!..
Кассир прикрыл глаза рукой, как бы отгоняя страшную мысль.
– Скажут?.. – с волнением повторила она.
– Ну вы понимаете… Господин Ласеда исчезает накануне больших платежей… Могут предположить, что он хотел сбежать… даже ценой жизни?
– Мой отец… мой отец, обесчещен! – вскричала Жанна. – Этого не может быть… нет, нет… Ищите везде, господин Равено… Вы должны найти эти деньги… Мой отец был очень богат… он вел честную жизнь, трудолюбивую…
– Не посмотреть ли нам в спальне…
– Да, да, идите, везде ищите… О! Боже мой! Боже мой!.. Еще это несчастье!.. Извините, если я не пойду с вами… у меня нет сил… я плохо себя чувствую…
Она упала в кресло и бессильно склонила свою прелестную головку.
Когда Равено и слесарь ушли, Бидаш подошел к ней и тихо сказал:
– Успокойтесь, мадмуазель, я могу вас уверить, что господин Ласеда не сам лишил себя жизни… Его убили!
– Теперь это надо доказать! Вы видите, памяти моего отца грозит бесчестие…
Бидаш, забыв свою робость, рассказал Жанне все, что он видел накануне в маленьком домике в Кламаре. Он сказал о кровавых следах руки на входной двери.
– Да, вашего отца убили, – повторил он, – и убили с тем, чтобы обокрасть, несмотря на тридцать семь с половиной франков, которые полицейский комиссар с такой гордостью нашел в ящике. Все карманы его платья были вывернуты, как я сам убедился, потому что в каждом нашел следы этой покрытой кровью руки. Я не знаю, кто убийца, но уверяю вас, мадмуазель, я найду его… У меня уж есть некоторые подсказки…
– Подсказки? Какие? Какие?..
– Вашего отца убил старый моряк. Бритва, которой он совершил преступление, обмотана несколько раз шнурком, чтобы она не закрывалась, и узел на этом шнурке, очевидно, завязан моряком. Кроме того, он левша, так как кровавая рука, совершившая преступление и обшарившая платье убитого, та рука, следы которой остались на дверях… левая! Теперь, мадмуазель, мне надо бы узнать некоторые подробности о прошлом вашего отца, о его жизни… Но может быть, вы предпочитаете отложить этот разговор до завтра или до другого дня?
– Нет, сударь, надо торопиться, у меня хватит сил ответить на ваши вопросы. Сегодня утром вы видели меня слабой и измученной, но это потому, что испытание было уж слишком ужасным!
– Чтобы решиться на такое, надо много мужества, мадмуазель.
– Да, я сильная, а теперь еще больше, чем когда-либо я чувствую, что мне нужна сила.
Только она успела произнести эти слова, дверь кабинета открылась и вошел Равено. Жанне не надо было ничего расспрашивать, так как на его лице она прочла дурную весть.
– Ничего, ничего не нашел! – сказал старый кассир. – Завтра утром я пойду во французский банк. Может быть, ваш отец там хранил свои деньги.
