скачать книгу бесплатно
Кровавая рука. Серия «Мир детектива: Франция»
Анри Ковен
Анри Ковен первым придумал и сделал основным детективным стержнем и проблемой «тайну запертой комнаты», в которой совершилось преступление, в которую было невозможно незаметно попасть, а затем также незаметно выйти. Или, по крайней мере, войти и выйти, не вызывая подозрений. Роман «Кровавая рука» посвящен именно такой проблеме. Если бы не острая наблюдательность и умение делать логические выводы гениального частного сыщика Бидаша, проблема убийства в запертой комнате никогда бы и не разрешилась.
Кровавая рука
Серия «Мир детектива: Франция»
Анри Ковен
Редактор А. Владимирович
Переводчик Петр Налимов
© Анри Ковен, 2024
© Петр Налимов, перевод, 2024
ISBN 978-5-0060-6677-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Серия «Мир детектива: Франция»
Мари Ж. Ошибка доктора Маделора
Бело А. Королева красоты
Лабурье Т. Черная банда
Серия «Мир детектива»
Вышли
Хьюм Ф. Человек в рыжем парике
Смолл О. Дж. Образцовая загадка
Фримен Р. Остин. Тайна Анджелины Фруд
Хрущов-Сокольников Г. Джек – таинственный убийца: большой роман из англо-русской жизни
Мейсон А. Э. В. Дело в отеле «Семирамида». Бегущая вода
Александров В. Медуза
Панов С. Убийство в деревне Медведице. Полное собрание сочинений С. Панова
Мейсон А. Э. В. Страшнее тигра
Детектив на сцене. Пьесы о Шерлоке Холмсе
Бьюкен Д. Охотничья башня
Мьюр Р. Тайна старой усадьбы
Мейсон А. Э. В. Часы и дилеммы
Гейнце Н. Под гипнозом: уголовный роман из петербургской жизни, или приключения сыщика Перелётова
Ракшанин Н. Тайна Кузнецкого Моста
фон Перфаль А. Месть десперадо. Эпизод из жизни Хоакино Мурьеры
Хрущов-Сокольников Г. Рубцов
Макнейл Г. С. Черная банда. Второе приключение Бульдога Драммонда
Зарин А. Змея
Чесни У. Таинственный изумруд
Матулл К., Бланк М. Путешествия Шерлока Холмса
Пономарев И. Русский Лекок: агент сыскной полиции (Василий Кобылин №1)
Пономарев И. Преступная мать (Василий Кобылин №2)
Пономарев И. Под давлением судьбы (Василий Кобылин №3)
Цеханович А. Темный Петербург
Тоннер Ж. Тайная сила, или Король воров
Прохоров-Риваль В. В предсмертный час. Доктор
Кровавая рука
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
I
26-го ноября 1880 года, в шесть часов вечера, перед маленьким домиком в конце улицы Шменвер, в Кламаре собралась толпа народа. Было совершенно темно, шел снег и ветром колебало пламя фонарей, принесенных сюда некоторыми из любопытных. На пороге, кутаясь в шинель, стоял жандарм и никого не впускал.
Говорили вполголоса, как в присутствии покойника. Пришедшим вновь, отвечали коротко, шепотом.
Вдруг дверь открылась, и кто-то спросил:
– Доктор здесь?
В ту же минуту послышался стук плохенького кабриолета, едва поднимавшегося по неровной дороге. Скоро кабриолет остановился перед домом и из экипажа вышел мужчина.
– Господин доктор, господин доктор, вас там спрашивают, – обратились к нему некоторые любознательные из толпы.
– Знаю, друзья мои, – отвечал доктор Гюйон. – Мне сказали об этом, как только я приехал домой.
И отдав вожжи одному из крестьян, старый доктор тяжелыми шагами вошел в дом.
Через узкий коридор он направился в большую квадратную комнату, убранную очень просто. Среди комнаты возвышался стол, а на нем лежал покойник.
У изголовья его стояли трое мужчин озабоченные и задумчивые. Это были местный полицейский комиссар, мировой судья и мэр, господин Симонен.
– Доктор, вас-то мы и ждем, – сказал мэр, подходя к Гюйону и пожимая ему руку.
– Все кончено?
– Да. Этот несчастный умер дня два или три назад, надо официально засвидетельствовать это.
– Самоубийство?
– Вероятно, – сказал полицейский комиссар, который не мог допустить, чтобы убийство совершено было во вверенном ему участке.
– Позвольте взглянуть.
Все четверо подошли к столу. Высокий канделябр, взятый с камина, озарял своими шестью свечами окоченевшее тело, лежавшее перед ними.
Комиссар пальцем показал доктору на широкую рану, зиявшую на шее трупа, за воротом обрызганной кровью рубашки.
Рана эта, очень глубокая, вероятно и стала причиной мгновенной смерти. Покойного раздели и не нашли на теле больше никаких знаков насилия.
– Нашли какое-нибудь орудие убийства, например, нож? – спросил доктор.
Ему показали бритву с черной костяной ручкой. Лезвие было багровым от крови.
Доктор Гюйон наскоро записал следующее:
«Тело хорошо сложено и очень сильно. Приблизительный возраст – шестьдесят лет. На шее рана глубиной в пять сантиметров, шириной в восемь. Смерть случилась дня два или три тому назад. Вероятная причина…».
Доктор в замешательстве провел несколько раз карандашом по длинным прядям своих седых волос.
Убийство, или самоубийство?
И то, и другое предположение можно допустить. Рана расположена с левой стороны шеи, и так как по-видимому покойный обладал большой силой, то можно допустить, что он сам перерезал себе горло.
Но сперва надо узнать, кто этот человек и как он жил.
Гюйон отложил записную книжку и, обращаясь к мэру и к комиссару, стал расспрашивать их об этом.
В ту же минуту жандарм, стороживший у дверей, пришел с объявлением к комиссару, что какой-то господин непременно желает войти в дом.
С этими словами он подал комиссару карточку, на которой красивыми круглыми буквами стояла фамилия:
Г. Бидаш.
II
Полицейский комиссар с досадой пожал плечами и колебался с минуту.
Наконец он сказал:
– Приведите его.
Низенький человек весь в черном, совершенно лысый, но еще совсем молодой, в больших очках, хотя глаза у него были прекрасные, робко вошел и несколько раз поклонился всем присутствующим.
Бидаш второй год уже жил в Кламаре, со своей матерью, ухаживал за своим садом и каждый день ходил в лес собирать травы и растения. Его любили все, кто его знал, находили его очень тактичным и вежливым человеком. Его тонкие, правильные черты привлекали к себе внимание местных молодых девушек, необыкновенно смелых, как это бывает в окрестностях Парижа.
Они делали ему глазки и смеялись, глядя, как он краснеет до корней своих редких волос. А он писал стихи и решался иногда бросить сверток бумаги, перевязанный розовой ленточкой, в корзинку молодой девушки, работавшей летом у дверей его дома.
Его прошлое было известно только мэру и полицейскому комиссару, но они хранили его тайны. Бидаш пять лет служил в полицейской префектуре. В порученных ему делах он проявил редкий ум и смышленость. Но природная робость мешала ему бороться с более смелыми и более удачливыми товарищами. Его услуги получили плохую оценку и наконец, на него был сделан донос. Его нашли не достаточно верным бонапартистом, он впал в немилость и его перевели в провинцию.
Возмущенный такой несправедливость, Бидаш подал в отставку, а так как у матери его была небольшая рента, он поселился в деревне и жил тихо и мирно.
Но в душе он сохранял страсть к своему прежнему ремеслу, и каждый раз как в окрестностях случалось преступление, он робко приходил на место происшествия, тихо расспрашивал и все так же робко высказывал мнение, всегда очень дельное и разумное.
Низко поклонившись лицам, собравшимся вокруг трупа, Бидаш кашлянул и неуверенным тоном сказал:
– Извините, господа, что я осмелился… мой поступок, может быть, нескромный…
– Нисколько, нисколько, милейший господин Бидаш, – отвечал доктор, который знал его, так как лечил его мать несколько недель тому назад и восхищался сыновней преданностью молодого человека. – Это вовсе не нескромность.
Полицейский комиссар встретил нового посетителя гораздо холоднее. Бидашу не раз случалось, с почтительным извинением, указывать на ошибку или небрежность этого чиновника, и вот почему комиссар не любил Бидаша.
Пока частный сыщик осматривал труп, рану и раскрытую бритву, мэр Симонен пересказывал доктору те сведения относительно покойного, которые были ему нужны.
Три месяца назад высокий старик, бодрый и сильный, приехал снять дом в Кламаре. Назвался он Родригом. Он арендовал, это домик в конце деревни, уединенный, примыкавший к лесу и принадлежавший бедным парижским купцам, которые приезжали сюда на лето и были рады сдать его на всю зиму. Родриг никогда не ночевал в этом доме. Он иногда только приезжал сюда днем и оставался часов до шести, при этом никто к нему не приходил.
Гостей он не принимал. А между тем некоторые жители Климара уверяли, что пару или тройку раз видели, как из этого дома выходили посторонние. Он никогда не разговаривал с местными крестьянами. А еще часто с ним видели маленькую черненькую собачку.
Вот и все, что о нем можно было сообщить.
Последние два дня, прохожие, направлявшиеся в лес, слышали стоны в таинственном домике, ставни которого были заколочены наглухо.
Стоны эти наконец привлекли к себя внимание. Дали знать полицейскому комиссару. Тот явился и действительно услышал через дверь едва слышные стоны.
Он послал за мировым судьей и мэром. Дверь взломали, а когда распахнули ставни в комнате, их взорам предстало страшное зрелище.
На полу в луже крови лежал Родриг. Рядом с ним была собака в предсмертной агонии, на её-то стоны и обратили внимание прохожие.
Сообщив эти подробности доктору Гюйону и Бидашу, слушавшему очень внимательно, Симонен указал на труп собачки, которая лежала, вытянув лапы и широко раскрыв глаза.
III
– Теперь наши обязанности закончены, пусть решает правосудие, убийство тут было или самоубийство! – сказал комиссар полиции.
Но хотя полицейский и заявил, что его дело закончено, он спешил уходить, и другие лица, собравшиеся здесь, тоже стояли молча и с сосредоточенным видом перед этой загадочной тайной.
Были у покойного какие-нибудь бумаги? – тихо спросил Бидаш.
– Никаких, – ответил Симонен.
– А деньги?
– Нет, при нем ничего не найдено, но ящик этого письменного стола был выдвинут, – сказал полицейский комиссар, подходя к столу, – мы сосчитали имеющиеся деньги, тридцать семь франков пятьдесят сантимов. Стало быть, трудно предположить, чтобы тут было совершено убийство с целью грабежа. Тем более что покойный, появляясь здесь всего на несколько часов в день, по всей вероятности, не держал здесь большой суммы.
Пока комиссар говорил, Бидаш взял платье умершего, лежавшее на стуле, и ощупал его. Он тихо улыбнулся, но ни слова не возразил против уверенного заявления, высказанного чиновником.
– На мысль о преступлении наводит только смерть собаки, – сказал мировой судья. – Вероятно, убийца покончил с ней, чтобы она не подняла тревогу.
– Можно предположить также, что эта собачка околела от голода, – сказал комиссар, – если хозяин её убит, уж дня три или четыре тому назад.
– Надо узнать, в какой день господин Родриг явился сюда в последний раз.
– Нашли ключ от дома в кармане покойника? – робко спросил Бидаш.
– Нет, а между тем дверь была заперта.
Снова наступило молчание, затем комиссар еще раз повторил, что им здесь уж нечего делать, и тогда все направились к дверям. Бидаш, со свойственной ему услужливостью, взял канделябр.
