Ложная слабость, настоящее сокровище

С танцами сегодня не заладилось: я двигалась медленно и даже не пыталась считать шаги. Госпожа Талмон поворчала, велела мне выспаться и отпустила с занятий на полчаса раньше. Добравшись до дома, я на цыпочках проскользнула мимо кухни и кабинета, неслышно поднялась по лестнице и заперлась у себя. Дождь не прекращался, делать что-либо не хотелось – прилегла на кровать и открыла глаза ближе к ночи. Совершила набег на кухню, опустошила холодильный шкаф и легла снова: телу требовался уют и вкусная еда, мозгу – отдых. Сон унёс прочь тревогу и печаль – утром я чувствовала себя хорошо, танцевала безупречно, и даже визит к куафёру не испортил настроения. Обычно слова мастериц о цвете и состоянии волос меня задевали, но в этот раз удалось пропустить замечания мимо ушей. Болтающуюся ниже пояса гриву тщательно вымыли, бережно расчесали, укоротили на ладонь, намазали каким-то лёгким кремом, пахнущим яблоками, и уложили красивыми волнами, которые распрямились, едва я вышла на улицу. Видимо, для бальной причёски придётся использовать более сильные укладочные средства вроде воска или помады. Впрочем, для начала следует определиться с фасоном платья.

Первая встреча с портным должна была состояться на следующий день после стрижки, и, честно говоря, я её побаивалась: мне предстояло раздеться догола перед мужчиной. Вдруг начнёт высмеивать или, не дай боже, приставать? Однако всё прошло не так уж и плохо: низенький сутулый старичок с усталыми глазами улыбнулся мне и проскрипел:

– Не стесняйтесь, госпожа: чтобы снять мерки, вам не обязательно полностью обнажаться. Надевайте на голое тело эту сорочку и смело выходите ко мне: я увижу только силуэт, а большего мне и не нужно.

Платье было узкое, тёмное и без рукавов, но, натянув его, я почувствовала себя куда увереннее. Встала рядом с измерителем роста, выпрямила спину:

– Ничего, что на мне нет обуви?

– Не волнуйтесь на этот счёт: каблук у бальных туфель почти плоский. Так, посмотрим… Рост сто шестьдесят пять. Как же хорошо, что сорок лет назад весь мир перешёл на единую систему измерений! Признаться, мне никогда не нравились локти, пальцы и стопы. Обхват бёдер восемьдесят четыре, талия пятьдесят девять, грудь… вы не сняли бельё?

– Сняла. Что-то не так?

– Всё в порядке. Вам повезло – бюст хорошей формы и отвиснет только к старости. Восемьдесят три сантиметра – прекрасное соотношение. Длина ног… руки… шея… Поздравляю, барышня, у вас весьма неплохая фигура.

– Вы шутите? Я же худющая и плоская!

– И при этом удивительно пропорциональная. Свободные блузки и длинные юбки скрывают ваши формы от посторонних глаз, но тот, за кого вы выйдете замуж, будет приятно удивлён.

Сконфуженно улыбнувшись, я отвела взгляд в сторону:

– Спасибо за похвалу. Каким будет бальное платье? Что мне больше подойдёт – пышное, в несколько слоёв, или лёгкое и воздушное?

– Выбрать фасон нельзя: он уже несколько десятилетий один и тот же, и в ближайшие время не поменяется. Треугольный вырез, короткие свободные рукава, широкая юбка до щиколоток. Шьётся элементарно: простейшая выкройка, два слоя ткани, мелкие жемчужные пуговички сзади. Раньше под одеждой был корсет, но теперь их почти никто не носит – говорят, вредно для здоровья. По моему мнению, это несусветная чушь: тонкая талия и прямая спина ещё никому не повредили. На руки принято надевать длинные белые перчатки – промежуток между их краем и рукавом должен быть не более двух пальцев. Цвет платья обязательно светлый, нежный – в этом плане вам повезло, внешность будет гармонировать с нарядом.

– Вы уже решили, какую ткань возьмёте, или я могу выбрать сама?

– Госпожа Тагида обо всём позаботилась – рулон «паутинки» привезли на прошлой неделе. Вкус и чутьё у неё безупречные – на вас точно обратят внимание. Через неделю приезжайте на примерку и подгонку, и, ради всего святого, не вздумайте ни худеть, ни толстеть! – сняв ещё несколько мерок и записав цифры в толстую тетрадь, мастер разрешил мне уйти. Вернувшись в дом матушки, я первым делом закрылась в ванной, скинула с себя одежду и завертелась перед большим зеркалом. Ничего особенного не разглядела – тело как тело. Но ведь портной не врал, да и любовник матери говорил что-то похожее. Почему тогда мне всю жизнь твердили, что с такой фигурой на меня никто не позарится? И они тоже не лгали… Наполнив ванную, я залезла в горячую воду и принялась рассуждать. В результате поняла: служанки и дальние родственницы всегда сравнивали меня с матерью, ибо других признанных красавиц вокруг не было, а так как внешне мы совершенно разные, сравнение неизменно оказывалось не в мою пользу. С мужчинами же я до недавнего времени почти не общалась: управляющего встречала раз десять за свою жизнь, первый конюх не видел никого, кроме Линни, второму было за семьдесят, и хорошие носки из собачьей шерсти интересовали его сильнее чьих-то прелестей. Брат никогда не комментировал мою внешность, а его приятели, приезжавшие в поместье лет семь или восемь назад, предпочитали меня не замечать. Ну, это неудивительно: мне тогда было всего четырнадцать, и я только начала созревать. Кого привлечёт девчонка с сальными волосами, прыщавым лицом и тонким детским голоском? Но сейчас-то я выросла – вдруг и впрямь понравлюсь неуязвимому существу из другого мира? Размышлять на эту тему не очень хотелось, да и вода успела остыть – пришлось вылезать и идти по своим делам. До бала ещё есть время – нужно выжать всё из последних свободных деньков!

Увы, моим планам не суждено было сбыться: когда закончились занятия в школе танцев, мне запретили выходить из дома, чтобы не подхватить простуду или другую хворь. За неделю до мероприятия отвезли на примерку, потом в дом красоты, где надо мной в течение нескольких часов издевались: очищали кожу, стригли и полировали ногти, придавали форму бровям и удаляли растительность ниже шеи. Боли я не чувствовала: все процедуры проводились с применением чар, однако лежать неподвижно и слушать, как девушки обсуждают каждый волосок и родинку на моём теле, было неприятно. Впрочем, конечный результат мне понравился – не зря терпела. Да и в целом настроение улучшилось – я смирилась со своей участью и пару раз ловила себя на мысли «скорее бы попасть на бал». Когда заветный день наступил, страха практически не осталось. К восьми вечера я была одета, причёсана, слегка подкрашена и, стоя посередине гостиной, ожидала мать. Войдя, она медленно обошла меня, довольно прищурилась и обронила:

– Я ожидала, что будет хуже, – сотворила огромное магическое зеркало, стала рядом. – Как тебе?

– Потрясающе! Я никогда не выглядела настолько хорошо! Даже не думала, что мне так пойдёт светло-мятный. А вы в своём тёмно-фиолетовом бархате смотритесь как королева, но при этом я не кажусь рядом с вами бледной молью. Мы будто на разных концах спектра: зрелая красота и робкая прелесть юности. Контраст, который притягивает взоры… Это ведь не случайно вышло?

– Разумеется, нет. Я всё предусмотрела и, признаюсь, удивлена, что ты заметила. Выпрями спину, Иветта, и не забывай улыбаться, – накинув новый плащ, госпожа гро-баронесса величаво поплыла к двери. Подхватив сумочку, я последовала за ней. На этот раз нас ждала большая карета, украшенная резьбой и позолотой.

– Сколько времени уйдёт на дорогу? Мы не опоздаем? – я наклонилась, чтобы подтянуть ленты туфелек. – Почему они постоянно развязываются? А если во время танца обувь слетит или что-нибудь оторвётся?

– Ткань-«паутинка» скользкая, оттого узлы и не держатся. Затяни двойной и сверху сделай бант. Слететь не должны: ты же не будешь скакать как кролик. Оторвутся – сходишь в уборную и примотаешь туфлю к стопе, так тоже можно. А ехать нам около часа.

– Мы не опоздаем?

– На бал съезжаются с девяти до десяти, каждый в своё время, чтобы кареты не сталкивались друг с другом. Дебютантки обязаны прибыть одними из первых. Прекрати нервничать – ты отлично подготовлена и со всем справишься.

Это что, настоящий комплимент? Я потрясённо уставилась на матушку – она фыркнула и закатила глаза. Ладно, не буду показывать радость, однако и молчать не стану:

– Постараюсь вас не подвести. Спасибо за всё. Вы сделали для меня очень много – боюсь, с этим долгом мне никогда не рассчитаться.

– Подарок от твоего будущего мужа покроет все расходы. К тому же ты всё-таки моя дочь, пусть я и не испытываю к тебе особой привязанности – если не получится, будешь расплачиваться постепенно. А теперь помолчи, будь добра. Мне надо кое-что обдумать, – мать уставилась в окошко, за которым мелькали ярко освещённые улицы Риозы, а я снова склонилась над непокорными ленточками.

Глава 7

Об усадьбе, в которую мы направлялись, мне было известно немного. Владела ей семья Перчез – дальние родственники нынешнего короля. Здание построили чуть более века назад и совсем недавно отремонтировали, потому-то бал и перенесли на середину весны. Располагалось оно на окраине, но не оттого, что земля там была дешевле – Перчезы хотели жить одновременно в городе и на природе. На севере столицы располагался небольшой лесок – его превратили в благоустроенный парк, закрытый для простого люда, а посередине освободили площадку под большущий дом. Три этажа, отдельное крыло для бального зала, открытая галерея с колоннами и статуями – и всё это я увижу уже через несколько минут! Карета въехала на светящуюся плиту-телепорт вроде той, что лежала у нас в подвале, на мгновение стало темно, мы проехали ещё чуть-чуть и остановились недалеко от лестницы, ведущей в здание. Сойдя вниз, я завертела было головой, но вовремя опомнилась: приличной девушке нельзя столь явно проявлять любопытство. Людей вокруг было мало, и снаружи они не задерживались – сразу направлялись в зал. Сдав плащ в гардероб, я пристроилась матери за спину и шагнула в распахнувшиеся перед нами двери. Волна звуков, запахов и тепла чуть не вынесла меня обратно на улицу – а гости только начали прибывать! Помещение оказалось просторным и светлым. Сверкающие окна от пола до потолка, гигантские люстры, начищенный до блеска пол – красота! Воздуха пока хватало, но через пару часов здесь наверняка станет душно – надеюсь, мне можно будет выйти наружу. Распорядитель выкрикнул наши имена, мы раскланялись и отошли к стене. Бросили лёгкие палантины с вышитыми инициалами на стулья, заняв места, и разошлись – мать направо, я налево, к группе юных прелестниц, одетых в светлое. Розовый, белый, сливочный, персиковый… Как и обещала матушка, я выделялась из толпы, причём весьма выгодно. Кое-кто посмотрел неодобрительно, но три дебютантки подошли поближе, и между нами завязался вежливый разговор. Спустя несколько минут я позволила себе тихонько рассмеяться, остатки волнения пропали, веер сам собой оказался в руках…

– Господин Маран Лабулэ. Госпожа Эфирия Лабулэ. Госпожа Реминия Лабулэ, – стоявшие вокруг заахали, я обернулась и ощутила, как колючий ледяной комок поднимается от желудка к горлу. Задорные рыжие кудряшки, кое-где выбившиеся из строгой причёски, светло-розовая кожа с очаровательным естественным румянцем, сияющие ярко-зелёные глаза, платье цвета молодой мяты… Реми – а это была именно она – походила на вечно юную лесную королевну из старой сказки. Вкусы у господина дракона могут быть какими угодно, но пройти мимо такой чудесной нежной барышни не сумеет никто. Я, со своими скромными внешними данными, затеряюсь среди остальных, и в первую очередь торговец посетит дом Лабулэ – возможно, уже завтра днём. Госпожа гро-баронесса проиграла эту партию, не успев сделать и хода…

Пока я оправлялась от шока, Реми сумела подобраться к дебютанткам. Меня она, конечно, заметила и узнала:

– Здравствуй, Иви! Ты чудесно выглядишь! Тоже выбрала мятный оттенок? Он так подходит к твоим волосам! – издёвки в её голосе не было, и я любезно отозвалась:

– С платьем мне помогла матушка. Вышло неплохо, но ты куда краше меня – принцесса весны, не больше и не меньше. Волнуешься? – девушка кивнула:

– Очень-очень! Это мой первый бал. Трясусь как древняя старуха, бросает то в жар, то в холод, и в горле пересохло. Пойду выпью чего-нибудь освежающего, – она заскользила сквозь толпу к столику с прохладительными напитками. Вздохнув, я опустила веер. Ну, хотя бы потанцую и наконец-то попробую игристое вино. Внезапно кто-то испуганно вскрикнул, мужской голос произнёс короткое непристойное ругательство, по толпе прошёл возмущенный ропот. Дебютантки синхронно развернулись, гости расступились, я увидела высокого светловолосого мужчину, а рядом с ним… Короткое: «О боже!» – само сорвалось с губ. Судя по всему, этот господин взял себе напиток, случайно задел стоящую рядом барышню и вылил ей на лиф платья целый бокал липкой красной жидкости. Сок мельбы славится изысканным вкусом и ярким цветом – отстирать оставленные им следы практически невозможно. Сзади подтолкнули, я машинально сделала десяток шагов вперёд и очутилась совсем рядом с окаменевшей от ужаса Реми. Справа появилась рыжеволосая женщина в тёмно-зелёном:

– Реминия, доченька, ты цела? Нигде не болит? Скажи хоть что-нибудь! Господи, как же так, – госпожа Лабулэ гневно оглянулась. – Молодой человек, вы понимаете, что натворили? Платье моей дочери безнадёжно испорчено!

– Вообще-то я стоял на месте и никого не трогал. Эта прелестная барышня сама задела мою руку – спросите тех, кто был рядом. Паниковать не нужно: ничего ещё не испорчено. Если прямо сейчас поедете в прачечную, работающие там волшебницы сумеют убрать это пятно. Их услуги я, так уж и быть, оплачу, – голос был молодой, наглый и громкий. Человек не пытался оправдаться – он не осознавал до конца, в чём проблема. Ну, облил случайно нетерпеливую девицу – сама виновата, надо было смотреть по сторонам. А о том, что для девушки этот бал был первым и самым важным в жизни, ему неизвестно.

– Обойдёмся без ваших подачек – лучше купите себе очки и приличную одежду, – прошипела матушка Реми. Я присмотрелась к самоуверенному гостю. Действительно, фрак выглядит поношенным и сидит откровенно плохо – скорее всего, его взяли напрокат. Брюки из дешёвой ткани, туфель не видно, но, полагаю, они тоже недорогие. Мужчина повернул голову, будто почувствовав, что его разглядывают, наши глаза встретились, и я вздрогнула – нахальный раззява смотрел слишком уж цепко и внимательно, будто хотел получше запомнить моё лицо. Странный тип. Надо держаться от него подальше. Рядом послышался горький плач – Реми вышла из ступора. Мать сочувственно обняла её за плечи и повела к выходу. Дебютантки, не понижая голоса, принялись обсуждать случившееся. Некоторые косились в мою сторону, однако никаких обвинений не прозвучало – когда произошла катастрофа, я стояла далеко от стола и не могла никого подтолкнуть. Через несколько минут о несчастной девушке позабыли: в зал вошла известная модница, и все взоры обратились на её умопомрачительное бриллиантовое ожерелье и алое платье, едва прикрывающее грудь. Вскоре прибыли хозяева усадьбы, и бал наконец начался. Мой первый партнёр оказался юным, едва ли не моложе меня, и очень застенчивым. Двигался он скованно и неуверенно, поэтому мне пришлось самой следить за другими парами, чтобы ни с кем не столкнуться. Второй был получше – мы быстро начали двигаться в такт и успели обменяться десятком реплик. Юноша планировал в конце вечера сделать предложение своей возлюбленной – пожелала ему удачи и перешла к следующему кавалеру. Им стал уже известный мне господин Блан. Я напряглась, но ничего плохого не случилось – он вёл себя безупречно и танцевал просто великолепно. Четвёртый танец отдала ему же, а потом пошла к стульям, чтобы немного передохнуть. Рядом тут же приземлилась мать:

– Вижу, ты не топчешься у стенки. Это радует. Во время ужина не бери рыбу – я слышала, она не вполне свежая.

– Благодарю за предупреждение. Вы видели, что случилось в самом начале вечера?

– Ты про бедняжку Лабулэ, которой испортили платье? Об этом говорили в толпе. Удивительное невезение, – сказала она крайне довольным тоном. Я запоздало подумала об очевидном и поинтересовалась у матушки:

– Почему на ткань не наложили грязеотталкивающие чары? Это было бы логично.

– Заклинания держатся только на плотной материи, к тому же они всё равно не сработали бы: повсюду расставлены и развешаны амулеты, блокирующие любое колдовство. Это обычные меры предосторожности, чтобы подвыпившие волшебники не начали баловаться с иллюзиями и запускать салюты в помещении. Колдовать могут только те, кому хозяева выдали специальные артефакты. Посмотри налево, только незаметно – высокий темноволосый мужчина разговаривает с седым толстяком. У обоих на средних пальцах перстни – они-то и позволяют обходить блокировку, – скосив глаза в указанном направлении, я сумела разглядеть что-то массивное, серебряное, с крупными чёрными камнями в центре. – Кстати, один из них – твой будущий муж.

– Кто именно? Можно посмотреть ещё раз?

– Тот, что выше. Аккуратнее, не выдавай себя, – госпожа гро-баронесса поднялась, а я попыталась снова отыскать взглядом темноволосого. Он успел переместиться поближе и беседовал с другим человеком. М-м-м… На первый взгляд неплохо. Лицо привлекательное, однако миловидным его не назовёшь: строгие чёткие линии скул и подбородка, ровные брови, породистый нос, губы не слишком тонкие, но вовсе не пухлые. На левой щеке то ли царапина, то ли маленький шрам. Челюсть могла бы быть чуть полегче, однако сойдёт и такая. Глаза тёмные, зрачки не светятся – их вообще не разглядеть с такого расстояния. Уши самые обычные, зубов он не показывает: улыбается, не раскрывая рта. Если бы мне не сказали, что этот мужчина – не человек, ни за что не догадалась бы. Фигура отличная, и новенький фрак отлично её подчёркивает, а вот у собеседника одёжка куда хуже… Стоп! Эту выцветшую ткань я уже видела! Но что общего может быть у молодого наглеца и торговца из иного мира? Почему они разговаривают как равные? Впрочем, какая мне разница! Встав со стула, я вновь направилась к танцующим. Двигаться под музыку оказалось легко и приятно, мелодии сменяли одна другую, я расслабилась и на очередное: «Позвольте вас пригласить», – тут же протянула руку, не посмотрев, кто желает насладиться моим обществом. Отказывать было невежливо, и я молча позволила человеку, облившему Реми, закружить меня по залу. Звали его Ринто Тиносса, он происходил из бедного дворянского рода и на бал попал случайно – приятель заболел и отдал своё приглашение. От господина Тиносса сильно пахло алкоголем, однако разговаривал он связно и признаков опьянения не демонстрировал:

– Как вас зовут, прелестное дитя, и откуда вы родом?

– Я Иветта Тагида. Родилась и выросла в одноимённом поместье, в Риозу прибыла около месяца назад, – мой холодный тон его ни капельки не смутил:

– Тагида… Не слышал о таком роде.

Врёт, но зачем?

– Мы нечасто выезжаем в свет. У гро-баронов слишком много работы в поместьях.

– И чем же занимаются эти ваши гро-бароны? Какая странная приставка к титулу.

– Она означает, что когда-то короли возложили на наш род особые задачи. Вы наверняка знаете, что столица окружена полями и лесами. Треть из них принадлежит нам, и если вдруг начнётся война, каждый из гро-баронов обязан превратить свои земли в непроходимые лабиринты, чтобы до Риозы добралась лишь малая часть вражеских войск, – большего я сказать не могла, но он, похоже, не услышал и этого, потому что увлечённо рассматривал моё декольте. Боже милостивый, там и любоваться-то нечем! Отодвинувшись, шагнула в сторону и «случайно» наступила наглецу на внешний край ботинка.

– Ай! Смотрите под ноги, милая, вы отдавили мне мизинец. О чём мы говорили? А, точно – ваша семья, вроде как, верой и правдой служит короне. Чудненько. Правда, сейчас меня интересует кое-что другое. У вас очень необычный цвет волос. Это какое-то модное окрашивание или вы пережили страшное горе?

Начинается… Мысленно выругавшись, я сдержанно улыбнулась:

– Мои волосы не седые. Этот цвет называется «средне-пепельный». Он натуральный, я с таким родилась. Выглядит непривычно, но мне нравится.

– Любите привлекать внимание? Судя по наряду, да. Каждый из присутствующих в этом зале мужчин хотя бы раз посмотрел на вас, а некоторые, полагаю, были бы не прочь познакомиться с очаровательной дебютанткой поближе, – лежащая на моей лопатке рука поползла вверх, к краю платья, пальцы в перчатках коснулись обнажённой кожи. Это было нарушением этикета – мне полагалось вежливо обозначить своё недовольство и попросить кавалера опустить руку, но пока я собиралась с духом, музыка стихла. Отскочив от Ринто, я приняла следующее приглашение. Этот танец был последним перед ужином. Отыскав мать, перешла вместе с ней в одну из небольших гостиных. За нашим столом сидели в основном взрослые волшебники, один из них втянул госпожу гро-баронессу в оживлённую беседу о каких-то новых заклинаниях, и обо мне забыли. Я не огорчилась и под шумок попробовала всё, что передо мной стояло. Салаты из дюжины ингредиентов, мягкий сыр с плесенью, заморские фрукты, крошечные ореховые пирожные… Брала по чуть-чуть, поэтому смогла насытиться, но не переесть. Игристое меня разочаровало – оно оказалось кислым и сильно пахло старыми дрожжами. Горячее, сладкое, сильно разбавленное отваром из сушёных яблок «зимнее вино» гораздо вкуснее этой шипучки. Отставив опустошённый на треть бокал в сторону, запила спиртное водой. В маленьком помещении с закрытыми окнами быстро стало жарко и душно, и через полчаса у меня разболелась голова. Я прикоснулась к матушкиному локтю, прошептала в подставленное ухо:

– Мне нехорошо. Если останусь в зале и продолжу танцевать, могу потерять сознание. Разрешите пройтись по галерее? Сбежать у меня не получится, да я и не желаю этого. Ни с кем разговаривать не буду. Прогуляюсь от одного края до другого и вернусь.

Резко повернувшись, она беглым взглядом оценила моё состояние и склонила подбородок:

– Ты и впрямь неважно выглядишь. Конечно, по правилам надо отыскать тебе сопровождающего, но времени на это нет: перерыв почти закончился. Что может случиться за пятнадцать минут, если все двери, ведущие в дом, заперты, а галерея хорошо просматривается? Пожалуй, ничего серьёзного. Сейчас отведу тебя к выходу. Ночь совсем не холодная, плащ тебе не понадобится – завернёшься в палантин. Если не придёшь к уборной через четверть часа, наказание будет весьма суровым. Тебя устраивает такой вариант?

– Устраивает.

Мы поднялись, вернулись в зал и по стеночке добрались до больших дверей. Накинув на плечи лёгкую ткань, я выбралась в ночь и какое-то время стояла неподвижно, жадно вдыхая тёплый, пахнущий смолой и листьями воздух. Затылок перестало сдавливать, тошнота прошла. Я зевнула, не раскрывая рта,и побрела налево, считая в уме секунды. В широком открытом коридоре, пристроенном к зданию, было достаточно светло: между колонн расставили невысокие каменные чаши, увенчанные шарами из толстого стекла. Внутри каждого сиял большой кусок зарника. Этот удивительный минерал может гореть несколько месяцев, его бледно-золотистое пламя не обжигает и даёт много света. В богатых домах пользовались только такими лампами: красиво, дорого, легко поджигается как обыкновенным огнивом, так и чарами. Днём зарники прикрывали плотными каменными колпаками, а вечером ставили сверху красивые абажуры с рассеивающим эффектом. Полюбовавшись светильником, я двинулась дальше. Впереди появилась невысокая фигурка. Приблизившись, темноволосая крепенькая девушка в розовом приветливо кивнула и устремилась в зал. Дойдя до конца галереи, я походила немного взад-вперёд по полукруглой смотровой площадке, не увидела ничего, кроме смутных очертаний деревьев, и решила возвращаться. Несколько минуточек в запасе есть – загляну в уборную, поправлю причёску. Под ноги попался камушек, я качнулась вперёд, но сумела удержать равновесие и не упала. Сделала несколько быстрых шагов, услышала тихий треск и тут же почувствовала, как ослабла ленточка на щиколотке. Вот ведь незадача! Доковыляв до ближайшего светильника, осмотрела ногу: тонкая полоска ткани оторвалась с одной стороны. Надо бы перевязать, как советовала матушка, однако на весу этого не сделаешь, а скамеечек поблизости нет. Не на каменные же плиты мне садиться? Но если попробую доковылять до зала, могу не успеть добраться в срок. Быстро оглядевшись, попрыгала к одной из стеклянных дверей, выходящих в галерею, надавила на ручку. Заперто. Следующая тоже не поддалась, а вот третью закрыть забыли. Ещё раз осмотревшись, я просочилась внутрь. Что тут у нас? Полагаю, маленькая гостиная: кушеточки, пуфики, низкие столики, узкий книжный шкаф в одном из углов. Свет от шаров едва проникает, однако если сесть в то бело-розовое кресло, смогу разглядеть всё, что нужно. Фиксация туфельки на ноге заняла совсем немного времени, я облегчённо выдохнула, подняла голову и вскрикнула от неожиданности: высокий крупный мужчина стоял в дверном проёме, лишая меня возможности выйти.

Глава 8

– Кто там так звонко вопит? Да это же дебютантка в мятном, звезда вечера! – тон у господина Тиносса был развязный, язык слегка заплетался. Кажется, вино всё-таки взяло верх над его разумом. – Сидит себе в кресле, хотя наверняка знает, что гостям запрещено заходить в дом. Ай-ай-ай, как не стыдно!