Арлекин

– Ау, Сань! – Перед лицом запрыгали ладошки Лисы. – Рассчитывайся давай, мечтатель! Из-за тебя вся очередь стоит.

Он улыбнулся, чуть смутившись, и приложил телефон к терминалу.

Они распихали покупки по кофрам мотоцикла, Алина привычно нацепила шлем и приготовилась взобраться на Harley-Davidson, когда Демон неожиданно предложил:

– Хочешь научиться им управлять?

Лиса вздрогнула, будто он ударил её наотмашь, потом протянула руку и ощупала его лоб.

– Странно, вроде не горячий. Тебя никто в магазине по голове не бил?

Саша лишь усмехнулся.

– Так что насчёт научиться?

– Господи, и не жалко тебе пингвинов? Они же бедняжки сейчас перебираются на Северный полюс, – она пробовала отшутиться, но поняла, что Демон вполне серьёзен и в самом деле предлагает ей сесть за руль своего драгоценного байка. – Ладно, ковбой, научи меня обуздывать эту лошадку. И давай на этом твои сюрпризы закончатся.

Демон с донельзя довольной физиономией оседлал Харлей, застегнул шлем и приготовился запустить двигатель с помощью кнопки на правом пульте руля, потом отдернул руку, расстегнул куртку и скрестил у себя на животе руки Алины, заставляя её буквально вжаться в свою спину. Делал он это левой рукой, чтобы не потревожить её сияние, не причинить боль, или того хуже – не воззвать к низменным инстинктам.

– Демьянов, поехали уже, а? Не то я сейчас сбегу. Пугаешь меня до чёртиков.

Сердце мотоцикла пробудилось с глубоким, бархатистым рыком. Звук нарастал, будто раскаты грома в ясный день: сначала приглушённое ворчание, затем мощный рокот, переходящий в характерное, неповторимое мурлыканье V-твина [Звук V-твина – это характерное звучание двухцилиндрового двигателя с V-образным расположением цилиндров. Особенно известен такой звук у мотоциклов Harley-Davidson – прим. автора] – и вот уже воздух задрожал от величественной симфонии мощи и свободы, которую способен подарить только Harley-Davidson.

***

– Ну что, готова познать искусство управления моим железным скакуном? – Демон ухмыльнулся, поправляя зеркальные очки. Алина нервно сглотнула, глядя на массивный Harley, который казался ей размером с троллейбус. Он слишком тяжел для её скромных габаритов.

– А может, лучше с пони начнём? – пискнула она.

– Пони будут завтра! – фыркнул Демон. – Залезай. Только не перепутай – седло спереди, а не сзади.

Он помог ей устроиться на сиденье, демонстративно закатывая глаза.

– Всё внимание на меня. Правая рука – для газа, левая – для торможения. И помни: Harley не любит, когда его торопят. Он как женщина – требует уважения и нежности. Теперь правильно ставим ноги. Левая – на подножку, правая на педаль. Спина прямая, но не напряжённая. Представь, что обнимаешь мотоцикл.

Демон показал правильное положение, его руки мягко направляли её движения. Правую кисть он упаковал в кожаную перчатку, чтобы не беспокоить Лискино сияние.

– Harley любит уважение. Трогай его нежно, как любимую женщину.

Алина засмеялась.

– Я никогда не трогала любимых женщин, покажешь, как это делается?

Она пошутила, и они оба это понимали, но что-то морозное проскользнуло мимо них, заставив поежиться. Демон предпочел переключить внимание на мотоцикл. Он продемонстрировал, как правильно держать руль:

– Большой палец всегда сверху. Это не просто хватка – это твой контроль над ситуацией. Нейтралка здесь. – Его палец указал на рычаг. – Первая передача. Вторая. Третья. Четвёртая. Поняла?

Алина кивнула, стараясь запомнить последовательность.

– Теперь проверим тормоза. Передний – справа, задний – слева. Нажимай плавно.

Он показал, как правильно распределять вес тела:

– При торможении переноси вес назад. При ускорении – вперёд.

Демон помог ей завести мотоцикл со специальной кнопки на пульте руля и дал последние инструкции:

– Газ и сцепление – лучшие друзья. Они должны работать синхронно.

Мотор заурчал.

– Поехали. Сначала медленно. Правая рука на газе, левая на сцеплении. Отпускай плавно.

Они тронулись. Демон контролировал каждое движение:

– Расслабься. Почувствуй мотоцикл. Он должен стать продолжением тебя.

Алина медленно набирала скорость. Ветер развевал её волосы, торчащие из-под шлема, а Демон корректировал действия:

– Чуть больше газа. Отлично. Теперь тормози. Плавно, плавно…

Они сделали круг по площадке.

Демон всё время кричал ей на ухо:

– Поворотники – твой язык общения с другими участниками движения. Не забывай про них.

Когда они остановились, Саша улыбнулся.

– Неплохо для первого раза.

Алина просияла от гордости:

– Спасибо! Ты, оказывается, умеешь учить, а не только гневно сопеть.

– Не обольщайся уж слишком, – подмигнул он.

Они рассмеялись, и мотоцикл, словно понимая их настроение, готов был рвануть вперёд в новый путь.

***

Полумрак комнаты наполнялся мерцанием экрана, на котором разворачивалась величественная картина океанских глубин. Тени от морских созданий плясали на стенах, словно призрачные танцоры. Демон и Лиса сидели на противоположных концах дивана, наблюдали за чинным шествием гигантских медуз. Полупрозрачные купола морских гадов светились, словно фонари. Демон не отрывал взгляда от этого зрелища, длинные пальцы нервно барабанили по подлокотнику. Он думал о том, что всегда считал океан своим братом. Такой же тёмный, такой же пугающий для других.

– Ты хотела знать, как я убиваю, – внезапно заговорил он, разрывая вуаль назойливой тишины.

– Хотела, – согласилась Алина, не отрывая взгляда от экрана, где косяк рыб превращался в живое серебро.

«Океан вызывает страх и восхищение. Но в отличие от меня, он умеет быть прекрасным даже в своей тьме», – мысленно заключил Демон, а вслух сказал иное:

– Я убиваю сиянием. Как и все Арлекины. Никакого насилия, никаких пыток – смерть должна выглядеть естественно.

– Как сиянием можно убить?

Саша резко сократил расстояние между ними и прижал левую руку к её груди над сердцем.

– Касаешься и останавливаешь сердце, – он тут же убрал ладонь, словно боясь, что Алина неправильно истолкует его действия. – Словами это сложно описать, ты сама поймёшь, что нужно, когда… придёт время.

– Тогда зачем понадобился весь тот полиэтилен и скальпель? Ну, ты понимаешь, со мной.

– Так проще настроить жертву на путь искренности, – Демон провёл рукой по воздуху, словно пытаясь поймать отблески подводного мира. – Страх за свою шкуру отлично мотивирует на дачу честных ответов.

На экране появился огромный спрут, его щупальца извивались в гипнотическом танце. Алина невольно залюбовалась.

– А что значат твои слова насчёт скорейшего завершения сияния? – Её голос дрогнул в самом конце.

– Сложный вопрос, Лис, не знаю, сумею ли правильно объяснить.

– Ты всё же попробуй.

Он долго молчал, наблюдая за тем, как на экране разворачивается драма подводной жизни.

– Десять лет слишком долгий срок для запертого сияния. Оно ищет путь наружу: пытается прорваться через меня, активируется, когда чувствует поблизости чужую силу. Ты чувствуешь боль, потому что оно тебя наказывает.

– А то, что случилось на парковке…

Алина густо покраснела, и в мыслях у неё набатом прогремел насмешливый голос Демона: «Подумаешь, хотела отдаться мне на людной парковке у аэропорта. С кем не бывает?»

Демьянов, подслушав её мысли, невольно заулыбался. Он и впрямь такое ляпнул? Вот же бесчувственный чурбан.

– Не твоя вина, – поспешил оправдать её Саша. – Я был довольно груб с тобой после… всего случившегося. Но это лишь потому, что и мне пришлось несладко. Твоё сияние действует на меня схожим образом.

Лиса хмыкнула, и в голосе явственно проступила обида:

– Да неужели?

– Хочешь проверить? – Демон с лёгкостью готов был принять вызов.

Она заколебалась, затем, наконец, повернулась, её глаза светились внутренним огнём:

– А давай!

Саша мысленно выругался. Растудыть его в кювет, этот её дрянной бунтарский дух. Ведь боится его ничуть не меньше самой себя, а туда же – лезет в бутылку.

На экране показали коралловый риф, и он не смог сдержать восхищения. Этой природной гармонией хотелось любоваться. Как всё взаимосвязано, каждый элемент находит своё место, точно заранее знает, что ему суждено.

Лиса терпеливо ждала, переключив всё внимание на него. Демон подал ей правую руку, давая возможность самой решать, так ли она храбра, какой хочет казаться. Но тут речь шла скорее о безрассудстве, ослином упрямстве и напускном бесстрашии, потому что Алина ухватилась за его ладонь своей левой. Тут же ойкнула, ощущая ноющую боль в груди.

– Расслабься и не реагируй, – посоветовал Саша, принимая её ощущения как свои собственные. – Ты противишься своему сиянию, и оно тебя жалит.

– Лучше бы объяснил, как расслабляться, – проворчала она.

– Это проще показать.

Он притянул её к себе, заставив забраться на диван с ногами, а после недолгих раздумий усадил на свои колени, чтобы они очутились лицом к лицу. Рук они не разжимали, позволяя алому рисунку завершить своё болезненное шествие.

– Всё время хотела спросить: твои линии, их кто-нибудь видит? Или только сияющие?

Она говорила сбивчиво, то и дело отвлекаясь на жар, волнами омывающий кожу. Потом смолкла, прикусила уголок нижней губы и закрыла глаза. Последние алые всполохи проявились под её ногтями, и боль стихла.

– Нет, обычным людям она не видна, – ответил Саша. – Да и ты видела далеко не всё.

Алина глянула на него из-под опущенных ресниц, свободной рукой прижалась к груди – много выше того места, где начиналось то, что она звала татуировкой.

– Покажешь?

Точно в этот момент её сияние вспыхнуло с интенсивностью уличного прожектора, и настроение переменилось. Резко. У обоих. Два сияния – её зловеще алое, словно закатное небо в разгар лета, и его синее подобно бескрайнему океану – медленно переплетались. Воздух между ними звенел от напряжения, гудел, готовый в любой момент лопнуть от переизбытка эмоций. Их глаза встретились, и в этом взгляде читалось всё: и страх, и желание, и борьба с собой. Минуты тянулись, словно вечность, а их дыхание становилось всё более прерывистым, сбивчивым. Они словно играли в опасную игру, испытывая друг друга на прочность, проверяя, кто первым сдастся, кто первым уступит.

Атмосфера накалялась, желание росло, заполняя пространство между ними густым, почти осязаемым напряжением. Их сердца бились в унисон, словно пытаясь вырваться из груди. Взгляд Алины «поплыл», будто она смотрела на мир сквозь призму выпуклой стекляшки, а Демон чувствовал, как его собственные эмоции выходят из-под контроля. Их носы почти соприкасались, дыхание смешивалось, создавая единое целое. Время словно остановилось, замерло в ожидании неизбежного.

И вот наконец Демон, не в силах больше сопротивляться, склонился к Алине. Его губы коснулись её губ – мягко, почти невесомо, но в этом прикосновении было столько силы, столько страсти, что у обоих перехватило дыхание. Их тела прильнули друг к другу, словно две половинки единого целого, наконец-то нашедшие друг друга после долгой разлуки.

Нежности не было, лишь звериная потребность утолить голод. Саша высвободил руку и обеими ладонями жадно обхватил её бедра, вынуждая переместиться выше, прижаться ещё теснее. Алина вела себя не в пример лучше, нежели на тренировках. Охотно подчинялась, таяла в его руках и медленно выгибалась навстречу, словно предлагая всю себя.

Песни её свечения он не слышал, слишком увлёкся скольжением её языка, её вкусом, что взрывался во рту приторной сладостью и свежестью тропических фруктов, и глухими стонами, которые она издавала, с каждым мгновением распаляясь всё больше.

Взять верх над похотью было ой как непросто, тем более что усмирять ему пришлось обоих: голодного до ласки внутреннего демона и не менее одичавшую от страсти Алину. И всё же Саша отстранился.

Он давно разучился делить свою жизнь с кем-то ещё, подпускать кого-то близко, вверять свои эмоции. Даже секс превратился для него в пресную рутину: всего лишь удовлетворение потребностей организма, не более. Вплетать в эту канву ещё и эмоции казалось верхом безумия.

Лисичка, как он и ожидал, запротестовала, попыталась прижаться ещё теснее, заворчала что-то неразборчивое, прильнула губами к его щеке и вдруг замерла, окаменела. Демон чертыхнулся, проклиная всё на свете, но остановить поток её видений ему было не под силу.

Глава 14

Алина так и держалась руками за плечи Демона, а перед глазами проносился красочный видеоряд из его прошлого.

Ночной воздух был пропитан запахом жжёной резины и адреналина. Объездная дорога между Иркутском и Ангарском превратилась в импровизированную трассу для стритрейсеров. Свет фар разрезал темноту.

Саша Демьянов сидел в чёрном BMW, пальцы нервно барабанили по рулю. Музыка из колонок била на пределе, а в воздухе витал дух опасности. Вокруг собирались зрители – такие же безумцы, жаждущие скорости и риска.

На стартовой линии замерли машины. Каждая из них была готова рвануть с места в любой момент, стоило только упасть флажку.

Впереди всех, гордо выпятив капот, стояла чёрная BMW. Её кузов блестел в свете фар, отражая неоновые блики ночной трассы. Машину украшали аэродинамические обвесы, карбоновые накладки и агрессивные расширители колёсных арок. На заднем стекле красовалась наклейка с логотипом ралли «Дакар» – символ престижа и мощи, принадлежность к команде небожителей, которой кичился молодой и безбашенный Сашка. Из выхлопных труб вырывались клубы дыма, а турбированный двигатель издавал низкое, утробное рычание.

Рядом, словно огненный демон, примостилась ярко-красная Mitsubishi. Её спортивный обвес был менее вычурным, но не менее эффективным. Машина выглядела поджарой и готовой к бою, словно спринтер перед стартом. На капоте гордо красовалась дерзкая наклейка «Осторожно! Злая гонщица». Белые буквы на красном фоне выглядели угрожающе, а стилизованный значок в виде молний подчёркивал агрессивный характер машины и её хозяйки.

Эта наклейка словно предупреждала всех соперников: не стоит недооценивать эту девушку за рулём. Она не просто участница гонок – она хищник на трассе, готовый дать отпор любому, кто посмеет встать у неё на пути.

По обе стороны от них выстроились другие участники: пони-кары [Пони-кар – это особый класс спортивных автомобилей, получивших своё название в честь легендарного Ford Mustang. Эти машины отличаются характерным дизайном с длинным капотом и короткой крышкой багажника, но при этом в базовой комплектации обычно не имеют особо мощных двигателей] с форсированными двигателями, джипы с заниженной подвеской, седаны с широкими колёсами. Каждый автомобиль был уникален, каждый нёс на себе следы тюнинга и индивидуальности своего владельца.

Рев двигателей сливался в единый громоподобный хор. Выхлопные системы издавали разные тона – от басовитого гула до пронзительного визга. Асфальт под колёсами вибрировал, словно живой, отзываясь на мощь спрятанных под капотами монстров.

В воздухе витало напряжение, смешанное с предвкушением. Каждая машина была готова к рывку, каждый водитель – к борьбе. И в этой симфонии металла и скорости две машины – чёрная BMW и красная Mitsubishi – казались главными действующими лицами предстоящего представления.

– Эй, красавчик, – раздался женский окрик из красного спорткара. – Думаешь, твой драндулет сможет угнаться за моей малышкой?

Саша повернул голову, смерил незнакомку оценивающим взглядом.

Её образ подчёркивали яркий макияж, собранные волосы и стильный наряд. Она излучала силу и решительность, готовая доказать, что на трассе ей нет равных. Но прежде всего приковывали взгляд её губы, что кривились в насмешливой улыбке.

– А ты не боишься, что я размажу тебя по трассе? – Ответил он, не скрывая интереса.

– Ой, только не надо этих мужских понтов, – фыркнула она. – Я таких, как ты, на завтрак ем.

Пронзительный визг стартового сигнала разрезал ночь. Машины рванули с места, оставляя за собой шлейф дыма. Асфальт летел под колёса, ветер свистел в ушах. Девушка вела свою машину лихо, словно танцуя между поворотами.

– Что, уже испугался? – Донеслось из динамика. – Думал, будешь тут самый крутой?

Сашка усмехнулся. Он знал эту трассу наизусть, но эта девчонка вела себя так, будто родилась за рулём.

– Посмотрим, кто кого, – бросил он в рацию.

Финиш приближался. Машины шли нос к носу. Гонщица крутанула руль, выполняя рискованный манёвр. Демьянов выругался – она была слишком хороша.

– Сдаёшься? – Её голос звенел от азарта.

– Ни за что! – Прорычал он, вдавливая педаль газа.

Пересечение финишной черты было синхронным. Они остановились рядом. Девушка вышла из машины, её глаза горели триумфом.

– Ну что, красавчик, – она подошла ближе, – готов признать, что встретил достойного соперника?

Демьянов улыбнулся. В тот момент он понял – эта сногсшибательная зазнайка не просто соперница. Она – его судьба, его безумие, его скорость.

– Знаешь что? – он наклонился к ней, голос походил на касание бархата. – Думаю, нам стоит продолжить это знакомство… только уже без педалей газа.

Она приподняла бровь, губы дрогнули в усмешке:

– О, вот как? А я-то думала, что ты из тех, кто предпочитает скорость на поворотах, а не в разговорах.

Их разделяли считанные сантиметры. Ночной воздух был прохладным, но рядом с ней он чувствовал, как кровь разгоняется быстрее любого спорткара.

– Может, я просто умею выбирать правильные повороты, – ответил он, не отводя взгляда от её вызывающе притягательных глаз.

Она шагнула ближе, заговорила почти шёпотом:

– А ты не боишься, что я могу обогнать тебя не только на трассе?

Он улыбнулся, чувствуя, как внутри разливается тепло:

– Гонку я ещё могу проиграть. Но вот в остальном… – Он протянул руку, – меня зовут Саня. И для тебя я готов стать тем, кто приведёт тебя к финишу.

Она рассмеялась, её смех был звонким и искренним:

– А я Лера. И мне нравится твой стиль вождения. Только давай без лишних виражей, окей?

Их руки и взгляды встретились. В этой ночной гонке родилась не просто история любви – родилась легенда стритрейсинга, где скорость и страсть шли рука об руку. А впереди их ждали не просто гонки – их ждали испытания, победы, поражения и моменты, когда скорость сердца будет важнее скорости на спидометре.

Демона будто подменили. Секунду назад он излучал если не тепло, то уж стихийный жар огня уж точно. Его касания воспламеняли, алчное дыхание щекотало горло, а руки словно владели всем её существом. Он не просто целовал её, а поедал, клеймил, перекраивал под себя, чтобы долгие часы наслаждаться. И вдруг всё пошло крахом.

Стоило ему понять, что она увидела, как внешняя расслабленность сменилась гримасой гнева. Он снял её с себя (наверное, не лишним будет поблагодарить его за благородство, потому как не спихнул на пол, а аккуратно пересадил на диван) и бешеным вихрем заметался по комнате.

Алина стыдливо потупила глаза, подобрала к груди колени, обняла себя за лодыжки и приготовилась познать бурю. Хотя в чём её вина? Эту свою особенность она не может контролировать, к тому же не понимает, как это вообще получается. Что провоцирует рождение столь реалистичных образов?

Демьянов описал гостиную по кривой дуге, проделал обратный путь, глядя далеко впереди себя, затем пушечным ядром вылетел в коридор, схватил косуху и ключи от байка и вылетел вон из квартиры.

Алине осталось только подивиться столь хаотичным сменам настроения.

***

Демон действовал с холодной решимостью. В спортивную сумку отправились кожаные перчатки с усиленными вставками на ладонях – такие не прорежет с первого раза даже лезвие бритвы. Мотки верёвки, скрученные с армейской аккуратностью, заняли своё место рядом с пластиковыми стяжками, которые могли выдержать вес взрослого человека. Строительный молоток с прорезиненной рукоятью лёг поверх них, а следом – широкий скотч, способный удержать практически что угодно. Бутылка воды, тщательно протёртая от отпечатков, замкнула список снаряжения.

Одевался он неторопливо, словно каждый жест был частью древнего ритуала. Чёрные джинсы облепили ноги, не стесняя движений. Тёмная футболка, плотно прилегающая к телу, подчёркивала рельеф мышц. Мягкие спортивные туфли с прорезиненной подошвой позволяли двигаться бесшумно, словно тень в ночи.

Плечевая кобура приняла пистолет Стечкина – верный спутник в опасных делах. Демон проверил предохранитель, убедился, что патроны на месте, и аккуратно вложил запасной магазин в специальный карман сумки.

На кожаный ремешок, закреплённый на ноге, прикрепил небольшой складной нож с серрейторной заточкой [Серрейторная заточка – это волнообразная или зубчатая режущая кромка, которая делает нож особенно эффективным для определённых задач].

Алина наблюдала за его приготовлениями, нервно теребя меж пальцев «собачку» на молнии спортивной кофты. Её взгляд скользил по мужской фигуре, отмечая каждую деталь экипировки. В её глазах читалась не только тревога, но и решимость. Она открыла рот, чтобы заговорить, но Демон опередил:

– Даже не думай об этом. У меня не будет времени на то, чтобы нянчиться с тобой.

Ей пришлось проглотить обиду. Целых два дня он изводил её придирками, колкостями и замечаниями, не особо заботясь подбором слов. И сейчас всё балансировало на грани: её терпение, его самообладание, их повисшие на тоненьком волоске отношения, которые не просто дали трещину, а обзавелись пробоиной размером с ведро, и едва вышедший в плавание парусник с именем «Алина и Саша» грозило утянуть ко дну.

– Я могу быть полезной, – настаивала Лиса, делая шаг вперёд. – Обещаю не путаться под ногами.

Он покачал головой, застёгивая сумку с характерным щелчком:

– Это не обсуждается.

– Спешу тебя огорчить, именно этим мы сейчас и занимаемся – обсуждаем варианты.

Демон забросил сумку на плечо и направился к двери.

Лиса поняла, что словами его не пронять. Терпение лопнуло. Резко развернувшись, она молниеносно набросилась на Демона сзади.

Её кулак, усиленный инерцией рывка, почти достиг цели – его почки, но Саша каким-то чудом почувствовал движение. В ту же секунду он ушёл в бок, разворачиваясь и перехватывая её руку.

– Ах ты… – Прорычала Лиса, пытаясь высвободиться, но его хватка была железной.

Демон легко прижал её к стене, фиксируя вторую руку.

– Совсем сдурела? – Прошипел он ей в лицо. – Хочешь, чтобы я тебя вырубил?

Она продолжала извиваться, пытаясь достать его коленом, но все её атаки были предсказуемы для опытного бойца.

– Отпусти! – Рыкнула Лиса, но в её голосе сквозила нотка отчаяния.

А потом чудовищный спазм сковал сердце ледяной рукой. Алина закричала, но крик застрял где-то в глубине съежившихся лёгких, ударяясь о костяную клетку рёбер.

Она сползла по стене, поняв, что ноги не в силах её удержать.

Саша тут же сбросил сумку на пол и обеими руками обхватил синеющее на глазах лицо. Маска невозмутимости упорхнула в неизвестность. В глазах заплескался ужас.

Не говоря ни слова, он сорвал с её плеч расстегнутую спортивную куртку, одним резким движение разодрал ворот футболки почти до самого пупа и изъеденной синими полосами ладонью прижался к ключицам Алины.

– Дыши. Дыши, я сказал.

Она хотела бы следовать указаниям, но что-то внутри отчаянно сопротивлялось. Воздух словно превратился в вязкую жижу, которая не могла проникнуть в лёгкие. Каждый вдох давался с невероятным трудом, будто она пыталась дышать через плотную ткань. Горло сжималось в спазме, мышцы грудной клетки сводило судорогой.

В груди нарастала давящая тяжесть, будто кто-то уселся сверху и не даёт расправить лёгкие. При каждой попытке вдохнуть слышался странный свист, который только усиливал панику. Сердце колотилось как сумасшедшее, кровь стучала в висках, а в глазах начинало темнеть по краям.

Язык разбух и отяжелел, во рту появился металлический привкус. Руки покрылись холодным липким потом, пальцы онемели. Она пробовала сделать глубокий вдох, но выходило только поверхностное, судорожное дыхание. Кислород будто проходил мимо лёгких, не принося облегчения.

Мысли путались, сознание мутнело от недостатка кислорода. Перед глазами запрыгали чёрные точки, а в ушах поселился звон.

Всё тело сотрясало мелкой дрожью, зубы начали стучать. Паника усиливалась, превращаясь в животный ужас – ужас перед смертью от удушья.

– Алин, хорош чудить, – голосом, близким к истерике, обратился к ней Саша и осторожно похлопал по щекам.

Когда и это не возымело эффекта, он чуть отодвинулся, стянул с себя через голову футболку и всем торсом накрыл покрытое мелкой испариной девичье тело. Ловкие пальцы тут же нащупали на спине застёжку бюстгальтера, и последняя преграда между их телами упала на пол.