Пьедестал для европейских снов – о нас

То пламя в реальности пустоши – первым,

Но мне не даёшь этим жить, как в награду

За древностью сложной, что буду видней

Тебе – между жизнью и русским подворьем,

А может ментальностью данной – отныне,

Чтоб время щемило напротив – угрюмо

Той важности жизни, умея – вести

На правильный оттиск сегодня – доверием,

Что встало то солнце на путь – поколения

И выше всё выше – тот памятник боли

Не множит в расстройстве души – по благам.

А камень отлитый – в холодное сердце

Ты бросишь, чтоб озеро – полное жала —

Мне думало в личности сродни – кинжала,

Чтоб сходство в душе потому – сохранить

От северной воли внутри – для народов,

От пользы такой современности – словно

Ты стал мне – изгнанником или надеждой

Прожить это сердце природы, как прежде

И вымолить слово прощальное – если —

Ты сам утверждаешь на опыте – жизни,

Что волей огонь повторяет там – тени

Под бронзовой шуткой – внутри привидения.

Окровавленный сердцем и нежностью времени

Окровавленный модой и внутри – никакой

Ты прошепчешь сегодня, однако, такой,

Что внутри не умел ты, играя – вести

Мне предвестник потёмками – снова расти

На свободе Вселенной, а может – в глазах,

Где песок засыпает в причаленный – страх,

Ну а ты – европейский, как снова лежишь

На испанской монете, подвинув там тишь.

Наблюдаешь рождение в небе – звезды

И немного не любишь искусство – своё,

Но писатель ты верный и может – уму

Ты прочтёшь мне немного – по сторону ту.

Где бы волны сближали там ветер – густой,

Где бы блики сужали там новый – прибой,

Как второй Вавилон или польза – от ран

Между ревностью думать, что снова предам

Я твой смысл или адово – поле из звёзд,

Где и Данте мне водит по крайности – мост,

Исключений из пользы на сказке – под визг

Этой древности чистой – в поверье актрис.

Все они разбежались бы миром – в глазах,

Где-то мужеством близкого часа – в руках

Или ты им – сеньор на приталенной мгле

Между духа испанского в области – грёз.

Залезаешь на мысль по капризу – быка,

За рогами из следа под верной – игрой,

Что уже пониманием стало бы – вновь

Мне твоё управление времени – стойко,

Где внутри окровавленной боли – тюрьма

Разрывает мне грани напротив – войны,

Раскрывает там участью сердца – на два

Иллюзорных предмета – подумав о боли,

Что внутри – современники стали и мы,

Не пустили там пользой сегодня – восход,

Но упали под сердцем на времени – в рай,

Где и нежностью ближе сегодня – стоять

На рассвете такого вот ужаса – вдаль,

Над обвитой прохладой, покинув манер

Из седой белизны, что не можем – молчать,

Но прикинувшись сердцем обратно – кричать.

Погибает умом бытие – не моё

Погибает и мне бытие – не твоё,

Но утратой устало бы новое – врозь,

Чтобы время былое слипалось – насквозь,

Как и каменный лист – на принятии моды,

Что в один унисон ты вложил – наяву

Это ровное пользой сравнение – длин,

Словно сам португалец и – выше имён

Ты не гложешь искусственный свет – бытия,

Но протянешь мне снова былое – времён,

Где-то долгой приметой, а может – идя

Между слов океана, как стали – дожди

Мерно падать – под совестью мира от нас,

Что ушли мы сегодня и – тайной погас

Современник – над прошлым уже не такой,

Но обученный ветром, как можно – играть

Свой погибший полёт или веером – моды

Тот же уровень грёз, как наивно – в аду

Понимающе видеть обратно – дожди,

Как песок на ладони прощальной – любви

Между множества вод океанов – на моде.

Ты расстелешь им пламя и может – покой

В погибающей маске рассчитанной – мглы,

Где умом бытие не сбывается – в рой

Этой злой теореме, но может быть – вдаль

Ты своими глазами не свяжешь – пути

По обрывкам искать укрощение – боли,

Чтобы дух человеческий мерил – внутри

Этим пламя из ревности ближе – недели.

Чтобы видели русские степи тот – мир,

Чтобы дух символической ноши – шумел

Между правилом боли, откуда бы – смог

Запрягать и коней – между множества ног

От такой тишины – всё опавшей наверх

Из последнего часа, предавшись на сне,

Чтобы долго корить умаление – ветра,

А потом – прикоснушись намедни ко мне

Представлять – этим роскошь посыльного сна

И немного – на кончике самого слова —

Расплескать бы бокал иллюзорной – души,

Чтобы время не тешило облик – в тиши,

Чтобы думали там – европейские сны,

Что опять мне забыли тот вечер – в стихах,

А потом – в наконечнике права души

Там не поняли самый мой первый – им страх.

Что одна возлежу этим миром – туда,

Где и волны свои океан мне – не водит,

Но почти под капризом застыла – игра,

Где у берега странное опытом – носит

Эта серая нить в переливах – души

Между каждым строением в духе – порыва,

Где бы ночь откровением стала – внутри

Мне уже – португальскому смелому виду,

Как последнее, знойное в ветре – перо

В изнывающей маске прохладного – чувства,

Что у вод океана мы стали – скромней

И виднее проникли в тот мир – между благ,

Между совестью личного долга – искать

Тот последний предел монумента – на роли,

Как и дух европейский не смерит – тот страх,

Но под русской душой мне расскажет – почти,

Как пройти океаном под воду – на рай,

Как придумать там образы мира – предела,

И почти угадав этим время – понять,

Что в любви эта маска внутри – надоела.

Погибает умом бытие – не моё

В этой пройденной линии каждого – чуда,

Ну а ты в расстоянии слепишь – поток

Между юностью светлой и может – пророк

Там тебе перескажет, как стало в – стихах

Снова в ветре умом это утро – бахвально

И в чутье не мостит перевалами – страх

Новый ад, как обычность и серое – вниз,

Но сегодня по водам внутри – океана

Ты уже угадал бы обличье – из строк,

Словно сам португальский на опытах – раны,

Что теряешь в судьбе бытие – не моё.

Фетиш у подавленной слезы

Не разу не придумав – за игрой

Мне прятки, чтобы ночью – уходить

Ты будишь Петербург, когда не злой,

А может сном щадишь – его дожди,

Где завтра стало внутренне – слипать

Там тело – между нужного в лице

Того предмета фетиша, чтоб – яд

Уже сминал в руках погодный – факт.

Не любишь целой областью – слезы,

Но ждёшь сегодня облик – городской,

Ты весь в дождях отсюда – наугад

Пришёл бы ночью или же – пустой

Ушёл уже с насмешниками – раны,

Как образы болгарские – под крик

Внутри тебе не меркнущих – углов,

Где сам ты бредишь, утоляя миг.

Прошёл твой летний зной и – шевелит

Тот юмор между имени – свой ад,

Привёл ты сам надмение – порой

За красной болью времени – подряд,

Как снова Петербург тебе – слеза

И ищет в день такого вот – слуги

Свой фетиш, чтобы думать – ото зла

И рай корить – напротив серой мглы.

Когда уже под каплями – дождя

Привёл ты мерой облика – свой ад,

Когда уж европейский сном – долой

Тебе не водит уровень – тот яд,

Но что-то говорит сегодня – лишь,

Ты будешь в этом времени – манить

На трезвый след проверенной – тени,

Напав на тело волка – между черт.

Где в каждый рой изгибов – головы

Ты стал бы – смертной областью пера,

Искал внутри ужастики, чтоб стиль

Сегодня в детективный – привести,

Где яд – уже оценка между глаз

Твоей формальной лирики, что – шанс

Не любит толчеёй противных – ран

Там боль – внутри проверенного сна.

А ты – под вечер ходишь за собой

Не сразу закрывая плотно – дверь,

Ты фетишем затронул ад – земной

И выключил там сердцем – на неделе

Свой мир души, чтоб тело – убедить,

Что сам ты стал манерой – на тиши

И писк в глазах, как облик – не спешит,

Но думает прожить – сегодня жизнь.

В болгарской пене мудрости – уже,

Внутри крамолы тайного – под свод

Такой приметы юмора – расти,

Чтоб снова укорять природой – лет

Ту нишу средней жадности – на кон

Такой же боли в личной – тишине,

Где сам внутри подавлен – будто мне

Не жалко видеть обликом – огонь.

Не раз злокознённый одиночеством

В тупик ли правом думаешь, а – я

Уже играю в подлинности – слов,

Что будто бы зажгла внутри – огонь

Над новым шагом думать – этим вновь

И в час корить не ужас – над бедой,

Но ряд – от злокознённой темноты,

Что мы могли бы бредить – за судьбой,

Ища там резкий ступор – за собой.

Сегодня он свободой – поманит,

А завтра станет личностью – уже,

Как повод темноты играет – в свет

И видит отражение под – сердцем,

Куда забралась в счастье – былина,

Придумав одиночеством – ответ,

Что там была бы областью – больна

И спаяна в прожитой смене – сердца.

Не сон влечёт в природное – в тупик,

А ты не можешь рабство – утолить,

Что сам бы стал мне русским – на уме

Всё двигать свет искусства – в голове,

Как воздух в психоделике – манить

На новый свет интеллигентно – вверх,

Где будешь ты и странному – внутри

Там видимо уже, как – человек.

Но старый воин воет – через рок,

Как через личность, чтобы – отвести

Всё новый ад, и сравнивая – срок

В фатальной рамке мира – этим жить,

Не веря в злокознённый – элемент,

Что душит формой будущее – в жизнь

И правит тенью общества – в руках,

Где можно думать даже – на благах.

Что ты прошёл бы ночью – через мир,

Как бледный свет и исподволь – огонь,

Что можно говорить сегодня – воле,

Где память стала вредной – на уме,

А где прообраз стелет этим – мир,

Не дав зловонно счастью – подманить

Свой рок – на привилегию добра

За мир теней из образов – искусства.

Чтоб стало видно спаянное – снов

На свете миром общество, где зря

Ты словом рассуждаешь, что готов

Внутри сегодня думать, где из зла

Ты вынул ветку исподволь – любви

И знать не хочешь в каждое – воткнув

Там тело близкой муки, чтобы друг

Страдал тебе всё больше – до потери

Той вечности – в надгробной суете

И мира слов – под привидением в ряд

Одной приметы говорить – под слой

Такого чувства злобы – на краю,

Где верит тонко обликом – манер

Мне истины прожитый вид – в лице,

Что русский он, как в каждом мудреце

И ждёт свой стиль подробный – на итог.

Здесь ли черта – на твоём подбородке?

Здесь ли черта нагибает – поклон,

Чтобы не думать искусству и – вон

В страх не корить одинокий – ответ

В час диалогом, как можно ужать

Дух современного прошлого – в жизнь

Или не видеть его, что же жаль,

Мне постоянно на месте – вести

Созданный мир привилегий – расти.

В белой нам бездне и может – уже

Снова в углу этой маской – тупой,

Что на черте в подбородке – изгой

Стал ты сегодня – мой свет обличать

Или не медлить в такой – суете,

Чтобы из прошлого стыло – затем

Буйное страхом надмение, где —

Ты поднимаешь свой русский – надзор.

Смотришь в глаза и немало – вокруг

Птиц, словно воронов или – в причал

Долгой утраты, как волком – кричал

Ты – над сомнением в тон дураков,

Что обличаешь чертой – за игру

Слабое время, где носишь – покой

В кладезь искусства, что видит прибой

Тонкое тело – за мрамором дружбы.

Где бы прошёл ты сегодня – в загон

Собственной важности, чтобы лететь

В дар уникального юмора – в флирт,

Точно чертой ты не ищешь – загиб,

Но образуешь на ливнях – позор

В точности облика нам – через дух,

Словно он русский рассудок – в пути

Здравой приметы от нас – не уйти,

Не подавая той личности – рок

В недрах приемлемой точки – на взгляд,

Где бы Вселенной ты был – не таков,

Но обыскал бы искусственный – ряд

В мир этой бездны пути – дураков,

Чтобы в людской простоте – не любил

Страшные сказки, и может волков,

Где-то за новой по форме – чертой.

Здесь ли черта, но морщина – в лице

Смотрит и пробует вдаль – подманить

Сложные тени, как будто бы – нить

Спаяна верностью жизни – давно

Или не будет тому, как – поклон

В ветреной ноше сегодня – винить

Прошлое – будто бы стало мне вон

Там иллюзорность по нам – обмануть

Или пройти эту улицу – грёз

В слое вместимого Питера – лишь,

Ты не осудишь там пользой – поклон

В чувствах, откуда ты снова – паришь

Или обводишь на взгляд – дураков

В недрах такого пронзённого – дня,

В век от проказы, что любишь – меня

Только под именем – долгой надежды

Или прижавшись на свод – от тоски,

Что обязательству стало – покоем

Летнее озеро в сущности – столь

Слову сегодня под личность – простой.

Преследуя тень – за ней же бежишь

Преследуя полной луны – бытие —

Ты ждёшь этим время и старый – поток

Сегодня пройти на минуту – туда,

Где снова стоит этот долгий – комод

И думает пользой уже – для меня,

Что стала преследовать нить – наугад

Я в жизни простой, что не медлю – уже,

Пригнувшись на озеро пользой – назад.

И снова преследую тень – между лет,

За ней же бегу Петербургу – вослед

Той маленькой пищи, откуда дожди

Мне стали минутой на прошлом – уже,

А новые образы в вечности – стиль,

Что снова в модерн не уложит – поток,

Но дует играючи мерить – ответ

На личности странной, меняя свой срок.

Вот, снова он вышел и стало – светлей,

Что смерть отступила – внутри от людей,

Преследуя свой сувенирный – подъём

На равной пощаде и плотной – луне,

Когда её меньше по русской – вине,

Когда её можно не видеть, а – взгляд

Уже – притворился свободным на сон

Той плотности воздуха – думать подряд

О личности старой напротив – ума,

О той привередливой нише – в тоске,

Где мне неизвестно, как буду – одна

Сегодня приемлемой точкой – вины,

А может и слезу под дивные – дни,

Направив на русское поле – ответов

Там мысль не последнюю, чтобы играть,

Преследуя тень, от которой – бегу.

Мне будет она под капризом – ума

Сегодня восторг на секунду – пленять,

И думая в каждой твоей – синеве —

Образчики счастья под ревность – ронять.

Ты сам бы искал мне такое – в любви,

Где будто бы тёмное облако – вниз

Ты снова преследуешь телом – меня,

Но думаешь обликом, как на капризах

Ты вечером ходишь уже – в неглиже,

Не сразу на том покорившись – в ответ

Той мании пользы, откуда бы – свет

Был точной историей форм – на уме.

А я не взываю на том – Петербург,

Но в личности полного ужаса – вдаль

Иду, покорившись по сердцу – внутри,

Чтоб стены, как каменной плотности дали

Мне падали вровень обычной – души

И снова слепили строптивому – рай,

Не заново, но подыграя – под визг

Такой идентичности – будто бы приз

Я снова в сердцах поимею – под рок

И буду искать этим линии – в жизнь,

Где тени преследуют формами – длин

Мне слово судьбы, как и новый пророк.

Он падает вновь на основе – любви

И жить не даёт, чтобы светом – одна

Во мне загорелась причина – уметь

Ту личность опять для культуры – сберечь,

Не заново там по капризу – бежать

От прошлого, чтобы в уме – провести

Ту ночь измерения – будто бы даль

Расставит над призраком вечности – тени,

Но видя тот мир необъятный – простит

Мне будущий блеск – для такого ума,

Что тени сгибают там эго – в покое

И в слабой причине – уводят под двое,

Твоих позволительных уровней – времени.

Социальный сон достатка за любовью

Не мельтешит на привязи – кровать,

Где можно сон поодаль – обнимать,

Направив свет в наивности – простой,

Что сам ты стал умеренным – на той

Своей любви достаточной – души,

Где правом измеряешь – под ответ

Мне личностью достаток, как дожди

По сердцу идентичному – внутри.

Пусть было лишь внутри оно – слепо

Иль гладко обнимало снова – рай,

Иль стало европейским, что давно

Ты думать болен – на такой игре

В наивности доказанного – зла,

Где сон – по социальному пределу

Не видит личный ужас – по нутру,

Но ходит в час утопии – на шаль.

Влечёт меня там искорка – души,

Бежит и дремлет русский стиль – ума,

А ты ложишься снова – на кровать

И слепит формой личности – тюрьма,

Как образ из забвения – пройти

Свой мир краеугольный, где отжил

Ты сам свой сон и может – пережил

Проказы – после времени с войной.

Достатком за любовью, что одной

Ты будешь ей винить сегодня – тени

И в личности пускать – наоборот

Иллюзий воздух в личное – перо,

Коль стало европейское – мне там

Оно сегодня, думая – под личность

В направленной критичности – ума,

Где болен бледный космос – за тобой.

Он прожит от достатка и – парит

Мне в лучшей форме выгоды – внутри,

Он снова на кровати – возлежит,

Чтоб сон хранить на ужасах – порой,

Что сам ты стал, и с ветром – на убой

Такого света мудрости – из шанса,

Когда бы верил в страхе – по нутру,

Что белый светоч, направляя стиль.

Где в этой социальной – наготе

Ты видишь белый космос – в суете,

Когда там и подушка стала – нервом,

А ты устал кометой – на звезде,

Мне падая под мир – такой любви

И пройденного общества – под срок,

В себе не затмевая стилем – ран

Подобный ветер множества – углов.

Как стали миром плотно – обходить

Они сегодня ужас – между мной

И волей европейской, чтобы стиль

Там видел лишь практичное – в уме,

Где ты лишь отражаешь след – во мне,

В котором страхом стало – ремесло

От воли социальной, что – снесло

Там жизни впредь ту душу – в голове.

Чума евгенической бедности

На форме от юдоли – до ножа

Ты высек мир притворный и – служа

Там падал вдаль приемлемого – чуда,

Чтоб больше видеть бедности, а – я

Не знаю, что сказать себе – в отмычке,

От воли до ежа – в такой картине,

Что стала вновь чумой себе – единой,

Чтоб видеть солнце в области – ума.

Чумой от евгенической – болезни

Ты стал бы мне такой – на перерыве

Из древности искусства, где – поныне

Мне холод вьёт то поле – от ужа,

Где сам ты европейский и – неловко

Там думать долго, что внутри – уловка

Страдает между качества – надежды,

Чтоб ближе стать на радости – людей,

А после до ножа – в себе под смыслом,

Там низко после на кону – обнявшись

Мы будем видеть круг – на перепутье

Той древней формы личности – менял.

Меняешь ли ты счастье – на обрубки

Той древности в глазах, сминая пятки,

Ты стал наверно в будущем – понятен,

Но только не себе и в том – приятен

Мне в чувстве самозванца, где укрою

Свой русский дух от верности – со мною,

Что гложет мне испуганное – чувство,

На форме от ножа, а может – грустно

Мне там пройти на новой – атмосфере

И выдернуть то счастье – по неделе,

Направив сложный уровень – потуг,

Когда бы миром можно – на итоге

Мне в личности тому – кривить и рожу,

Но внутренне бежать, сминая – волю

Над верностью иллюзии – в конце.

Чума – от евгенической болезни

Подкралась нынче – между пережитков,

А ты поднял бы сущностью – немого

Мне тон – по серой впадине миров,

Что прожил ты искусство, но упорно

Не хочешь ждать искомое – на плёсе

Той радости в глазах, откуда – в весе

Ты выше всё и выше – в той болезни,

А чёрный плуг катается – по жилам

И жить мне не даёт – под европейский