Пьедестал для европейских снов – о нас

Манерной боли личности – под сущий

Придаток форм апофеоза – в мнимой

Потребности страдать под соль – Вселенной,

Всё время прикрываясь в космос – дружбой,

Что видел европейский стиль ты – мирный,

Но пал под воду мужества – за душной

Сегодня оконечностью быть – миной.

Стоять и верить в разнице – на водной

Преграде чистой совести, что радость

Уже – мужская прочность от невзгоды

И рок внутри фатальности – для моды,

Но ты её не видишь вдаль – понуро,

Ты стал, как европейский стиль – фигуры

Всё время бредить в пустоте – привычек,

Как образа наследник в прочной – выемке,

Как дух, в котором манией – под слово

Ты видишь время греческое – в нимфах,

А те тебе спадают в дар – знакомо

И ждут потери мучимой, что прежде

Ты выбыл в стать проблемы – безнадёги,

Но выжил бы на редкости – устоев

В примете языков, но всё же – воешь

Внутри своей обычности – манеры.

Упал под воду и молчишь – на марке,

Устал, не принимая вдаль – помарки,

Но ищешь европейский светоч – душно,

Зажав в руке свой образ – закадычный,

Чтоб стал он только временем – на личном

Сегодня взгляде обоюдой – маски,

Где лис уже играет в колкой – жажде

И ждёт там под водой – управить жадно

Наследник от потребности – за каждым.

Доказывай лишь первую вину – остатка преисподней

Где опять по наивности – на перепутье

Ты запал по посредственной ноте – из муки,

Где стоит твой ответ и немного – неточно

Ты доказывал первую ночь – будто ровно

Там оставил свой мир на кону – привидений,

В публицистику вверил, однако, свой гений,

Но от первой вины в полосе – преисподней

Ты не годен в нутро обоюдности – моды.

Как на слове писателя манит там – маска,

Ниспадая под лист на осенней – примете,

Поставляя в зародыше нового – сердца —

Это утро в подборке иллюзии – света,

И на взгляд ты остатком сминаешь – манеру,

Приготовив там цвет современности – если

Ты молчишь на готовой обычности – смены,

Вслед потребной иллюзии – возле примера,

Чтобы ночью стоять на обратной – минуте,

Постигая свой первый подъём, как и утро

На конечности мужества, где ты не верил,

Что закрыты те ловкостью образа – двери.

Мне устало там хнычет равнения – призрак,

За которым мы тенью ходили – под днями,

Как под сном Петербурга – ласкали там листья

Снов прямую гряду в идеальности – чистой

И внутри нелюбви к обоюдному – солнцу,

Чтобы жёлтое зарево в тонкости – света

Там корило мой мир долгожданный – привета

И, отнюдь, не давало от ловкости – мира.

Где и сам доказал ты ответ – по Вселенной,

Понимая свой мир удивлённого – кроя,

Где вины то и нет, но упитанным нервом

Ты дрожишь, поставляя свой светоч – удела,

Как в мужском обаянии сверлишь – на месте

Мой пейзаж и готовое юмором – к миру

Обстоятельство – быть нам иллюзией вместе

И потом проходить, как по видимой – крыше

В удивлении Питера, как бы – по стройной

Преисподней внутри – перед кругом сомнений,

Что забыл ты в лице на себе – привидение

И уже не оценишь там гиблое – в мысли.

Ты провёл этот день, не гуляя – минутой

В настоящем, отсвеченном миром – пределе,

Но утроил свой миф обоюдного – в крыльях,

Окрыляя мне смыслом природное – время

Или тело, как новой весной – через мысли

Я пройду в расстоянии путь – преисподней,

А потом в петербургской весне – поднамечу

Этот слой уникальности нового – встречей,

Где пройти мы должны – вслед минуты обратно,

Понимая то утро, как надобность кванта

Понимает мне стиль укорённой – равнины,

Под затерянной ловкостью быть – на портрете

Только первой виной или первой – утратой

Между искоркой счастья прибрежного – завтра,

Где в тиши преисподнего рока – за дружбой

Ты внутри сосчитал этот мир, как от маски

Постигаешь там редкий алмаз – по минуте

И стоишь, точно русское утро – в фигуре

За давно незамеченной древностью – мифа,

Где и стал преисподним ты сам – будто лихо.

Склочность рабской фортуны

Мне минует уже на ответе – вопрос

И интригой под кучу придирки – зовёт,

Чтобы крайнему космосу видеть – полёт,

Над которым ты стал бы играть – на кону

Эту маленькой пьесы – умильную тьму,

Где в любви человеком ты стал – на удел

Поколения ревности сдобренных – дел

И не просишь уже покоряться – в тот мир.

Но одна я не вижу по рабской – стезе —

Этим флирт в разновидности долгого – мира,

Там иду европейской тропой, где – обит

Всё мне памятник долгого стона – по ветру,

Может стал он английский, а может – тропа

Стала в мир мне и финской природой – на песне,

Только в общество током уже – не приду,

Чтобы выделить рабский ответ – на беде.

Он уже устоялся под новой – толпой,

Как внутри человеческой, сдобренной – видом

Мне проводит ту склочность фортуны, а – я

Проведу этим новое поле – из дней,

Где в пути проявления общества – вижу

Снова новый тропой нигилизм, как примету

Символической статности – между поэтом

И расхожим сомнением в призраке – пут.

Как бы ставя глаза идеальности – тут

На конечный упор – между каждого вида,

Что устал ты, как раб и не ноешь – по мне,

Только снова глаза опускаешь – в ответ,

Показавшись сегодня под час – на обиду —

Мне уже – европейским устройством на этом

Обоюдном предмете реальности – где-то,

Где не любишь ты космос от сердца – людей.

Как внутри там фортуной сегодня – летаешь

И под пеплом иллюзий наверно – не знаешь,

Что и космос твой снова унял – мироздание

Над природой такого под слово – создания,

Что утратил ты вечностью сон – обелисков,

Но в фортуне ведёшь свой спокойствия – призрак,

Загоняя врагов, как на русской – примете —

В постоянный разгул обстоятельства – сердца.

Этим склочное время потому – не увидишь,

Но по рабскому сердцу, играя – на рисках

Ты уже – постарел бы в одном на ответе,

Мне придя в постижение внутренней – жилы,

Где не веришь ты сам, как умело – прожили

Мы градации серого солнца – под маской

И уже не ведём там обычные – сказки,

Но угадывать можем фортуну – по смыслу,

По английскому року, а может – за точкой

По немецкой критичности – быть одинокой

Утопичностью нового Рима – за ковкой

Беспредельности жизни – прождав на изысках

Свой пути европейский источник – морали,

Вслед за рабским ответом, что ужас – не дали

Там оценки стараться играть – на пределе

В мироздание сцепленной вольности – клетки,

А потом понимать за фортуной – причину,

Что когда мы рабы – между ловкостью мира,

То стоим и не верим, как падаем – низко

На другой обстоятельству смерти – изыска.

Над этим миром – не для тебя

Не для тебя – уже ушёл подъём

Всемирной воли правила – единой,

Не для того раскрасил словом – он

Твой сердца идеал – в понятной мгле,

Что ходишь ты один – в такой судьбе

И весь уже не прошен – на неделе,

Как вдумаясь ты жил – в одной постели

И выл от полнолуния – под гроб.

Куда бы стал ты миром – невпопад

Играться бы за призраком – скелетным,

Что мило входит в шкаф стенной, увы,

Чтоб там подраствориться – на удел

Покорности всеядной меди – стрел,

И вынув смелой данности – изыска —

Почти там раскидать свой светоч – глаз

Над редкостью фамильной боли – в нас.

Что ходим в той среде – уже постыло

И плечи расправляем в смерти – криво,

Подняв зерно изысканности – в бледном

Доселе диалекте будто – к бредням

Ты сам стремился стать сегодня – ядом,

Покорным видом джентльмена – рядом,

Что холишь свой остаток – по коварной

Мне юности прождать тот ветер – вдаль,

А может в синем цвете – на фантомной

Отмеренной критичности – природы

Устать сегодня в множестве – у рода

Такой вот воли близости – к народу,

Что выл твой волк от старости – упрямо

И звал в глазах обычностью – приметы,

Где жив ты сам под маской – диалекта,

Но сном не водишь призраки – в шкафу.

Они сегодня в мир одни – приходят,

Снуют, когда бы миром – распласталась

Обрывками – там ужасам вся тайна,

Что мне одна теперь в лице – досталась,

А после в ровной зрелости – причуды —

Ты выманил бы тот проворный – рядом

Мне вид – под европейским, милым взглядом,

Что тонет в тишь такой вот – синевы,

Когда уже людское поле – в числах

Там может видеть, где уже – устало

Тот мир – не для тебя природой стал бы,

А только перед ревностью – людей —

Он вылит в бронзе будущего – слова,

Он – памятник и воет в дар прилюдно,

Но ты ему не тронешь мифом – утро,

Где сам вопросом стал – в своём шкафу.

Увы, опять настиг природой – фатум

И ждёшь, как верный пёс, мелькая рядом,

Чтоб жизни подсобрать отныне – маску

Над ревностью тропы, когда – несмело

Провёл там дождь – осмысленное чувство

И осень стала ревностью – подсказки,

Что мир не для тебя, где – перестало —

Уже играться под судьбой – там право,

От слов придворной наглости – за светом,

От лично европейской жажды – слова,

Где пуск уже под грацией – нажала

Там ветвь чутья на обелиске – в гроб.

Отпустит сон в свою химеру

Отпустит на приглядное – внутри

Тебе в годах – забыв о том химера,

Что видом ты побил чутьём – пари,

Что нет под формой здравия – в уме,

Но сон в своей скульптуре – превратив

В давно любви заношенный, как имя

Источник – ты летишь, ещё прибив

Там редкий казус в мысли – для меня.

Летать не больно смыслом – от ума,

Когда больна уже в годах – химера

И прячет скользкий ветер – из окна,

Набрав там горстью медленное – вниз

Тебе лицо, чтоб верить – будто завтра

Ты выключишь тот опыт – постоянный

Во сне, а может будешь, как – химера

Играться в пользу лучшего – под стих.

Сегодня опустил в глазах – однако —

Ты сон своей манеры в день – российский,

Сказал, что хочешь быть – на перекатах

Влюблённым делом будущего – вниз,

Но катишься, как камень – под обрывом,

Склоняя дух химеры между – видом

И пущей осторожностью – под нервом

Внутри скульптуры внешней формы – лиц.

Одним мы там остались жить – и верить,

Что будем ждать на опытах – химеры,

А может вдетый, солнечный – отшельник

Нам выстрелит в ту пору – прямо в грудь

И стает формой мысленного – сердца

Внутри задетой детскости – от меры,

Где боли можно просто здесь – раздеться

И выключить свой внешний кабель – мест.

Опустит сон в глазах – скупые нервы

И мы стоим, набрав внутри – от крыши

Всё только лучшей близости – примеры,

А может видом диалекта – случай,

Где вид от зла политики – не кроет

По внутренней фатальности мне – мысли,

Он просто будит солнечное – вровень

Одной свободы быть сегодня – чистой

И белой невозможностью – под липой,

А может там под дубом – по обходу,

Сказав, что нет такого вида – мира,

Как будущее в счастье между – входа

В российский полдень внутреннего – света,

Что трогает поодаль смертной – гальки,

Когда ты сам в Неву проходишь – бурно

И там же отрезвляешь миром – кальки,

Как будущие светские – открытки

И светоч формы равенства – под тихой

Сегодня необычностью – прижиться

Внутри морали здешней, не привитой —

К культуре форм изысканности – рока,

К возможности украсить сон – пророка,

Пока он видит вдаль сегодня – меру,

А может смысл внутри – любви химеры.

Гипнотический жрец внутри – оправдания

Я тебя забрала в гипнотический – рай,

Будто сам он не может тому – умереть,

Я играю ладонями вверх, как и смерть,

Что не хочешь бояться внутри – у окна

Берегов – между личностью или виной,

Осторожность – за прошеной маской одной,

Говоря, что ожил ты сегодня – во мне

Между именем боли и сказкой – в огне.

Оправданием слабо твой меч – стерегу,

Не убавлю за письменной ношей – руна,

Но оставлю там низменный город – такой,

Где не будешь оставлен ты сам, как изгой.

Он не может играться внутри – от окна,

Он не жрец, где тебе посылает – вину —

Это поле реальности – жить на кону

Иллюзорного прошлого в мифе – однажды,

Но и ты забираешь мне повод – вокруг

Окаймлённой расщелины мира – впотьмах,

За гипнозом моим, что считаю – от ста

Этим уровнем правила быть, как и – стих

В запоздалой игре – между множества лиц,

Между истин и падали в талой – вине

Социального розыска, чтобы – ко мне

Подошёл ты наверное в памяти – близко.

Оправданием полным уже – не стою,

Будто жрец оробел на такой вот – игре,

Он устал и немного не ищет – свой рай,

Предназначенный в пользе уже – забывать

Оправдание права – над собственной тьмой,

Что не можешь ты Землю покинуть, увы,

Без идейности прошлого – в мир претворив

Свой фатальный ответ на кону – этой силы.

Что блуждаем мы обществом – мимо меча

И стоим, сосчитав там по роскоши – лет

Всё до ста или большего чувства – в ответ,

Где уже ты не русский, а может – поэт,

Где виной постарался ты звать – берега

Из непрошеной маски сегодня – врага,

Но уладишь свой свет подсознания – сам

Между личностью прошлой и мифом – ума.

Показавшись на свет между именем – вдаль,

Покоряя рассветы под новой там – тьмой,

Понимая, что вечностью снова – немой

Ты за Питером ищешь тот мир – огневой,

Постигая там слово в изменчивом – сне,

Понимая гипнозом, как старый – моряк,

Что конечное общество стало – в вине

Проявляться за мысленной новостью – так.

Ты бежишь, не взывая по мифам – ручьём,

Словно жрец в безысходности думать – о том,

Что уже ты – вещественный берег руки

И катарсис из нового тела – строки,

Где украл ты реальностью мира – загон

Из последнего чувства, но вышел там вон,

Чтобы слов петербургское поле – иметь

Между счастья гипноза под личную – смерть,

Проявляя там страстное поле – вины,

Понимая, что стал ты поэтом, а – я

Понимающей буду бежать – от углов

Этой роскоши светлой болезни – туда,

Где бессмысленность машет уже – за тобой,

Проявляя гипнозом всю сущность – руна,

Словно тысячный берег построил ты – свой

На конечности света под миф – боевой.

Мысленный посыльный – за Землёй

Мысленно не водишь – вдаль Земли

Мне тот старый почерка – мотив,

Мысленно уводишь сквозь – огни

Вешний случай выделиться – в них,

Как другой потомок между – глаз,

Где не встретил ты судьбой – ведя

Мне сегодня – древности приказ,

Но оставил тот проворный – глаз.

Смотрит он по правилу – наверх,

Видит дух особенности – злой,

Внешней болью понимает – стих,

Чтоб послать там мир себе – на вой

В точечной, разбитой неге – фраз

Между вечной схожестью – от мук,

Как гадатель в редкости – меж нас

В жизни приготовленных – разлук.

Мысленный посыльный светит – мне

За особой важностью – меж фраз,

Он считает в памяти там – звук,

Как сигнал простить сегодня – рок

Или внутрь там выделить – предел

В сердце, что оставил миром – ты,

Как посыльный времени – под тьмой

В ревности – быть почерком иной

Мне внутри дороги в каждый – край,

Что уже Землёй не вижу – слёз,

Внутрь не покоряю светоч – глаз,

Но зову посыльным каждый – раз —

Я тебя, чтоб выстрелить – в тот свет

Или ночью в ревность между – глаз,

Чтобы дух астральный в важной – тьме

Мне провёл бы личностью – приказ.

Он уже пришёл, но вылит – в смерть,

Как загробный стиль, минуя – факт,

Как природа личности – прожить

Миф своей потребной боли – в нас

Или в слове выдумать свой – ад,

Чтобы стать посыльным в смерти – вдоль

Меры смысла, что почти ты – раб

Быть сегодня в почерках – там злой.

Время понимать в сатирах – глаз,

Пользой притворяться в меле – слов,

Что пустил писатель в жизни – час,

Как двоякий образ в криках – счастья,

Как особый возраста – там дух

Между свойства личности, что – я

Вижу день сегодня в письмах – тот,

Где и сам ты теплишь мне – восход,

В том свой рок судьбой – не направляя.

Он почил на Землю в сложной – тьме,

Он проводит время в тайнах – глаз,

Где куёт тот почерком – приказ —

Вслед природы внутренней – войны,

Чтобы думать вне посыльных – ран,

В очерках которыми ты – стар,

Но не любишь слов пронзённый – мир

В той своей среде кровавых – чар.

Юпитер – в проповеднике особого порога

Ты сам не сначала взывал – о любви,

Я тонко кричала, чтоб выдумать – ад,

И где-то молчала там тьма – между дел,

Как робкая фурия в качестве – тела,

Но был нам Юпитер внутри, как барон,

Он думал, что ночью спустил – наугад

Мне время чутья в бесполезности – лет,

Чтоб думать естественной пробой – не мща.

Сегодня иду под канвой – между глаз,

А ритм Петербурга считает там – вой

Под сердцем критичности, чтобы понять

Мне дух европейский, а может – пленять

Там души российские в каждом – огне,

Где тело внутри повторяет и – мне —

То слово в чутье иллюзорности – тьмой,

А может в лице проповедника – счастья.

Он был бы заметен над новой – Невой,

Но ты на пороге стоял там, как ветер

И думал, что ночью спустил – между глаз

Свой берег прощального вычерка – фраз,

Что будешь ты сам, как Юпитер – в окно

Мне ночью свой дух по уму – повторять,

Мелькая в толпе под началом – таким,

Что можно уже над виной – отвечать,

Как думал ты сам проповедником – длин

В пути историческом или же – жил

В себе от Европы, но также – служил

В культуре людей проявления – срока.

Теперь же порогом на слове – «никто»,

Ты ждёшь объявления снова – войной —

Там миф ирреальности, словно плохой

Внутри понедельник мне вычеркнул – имя,

Но стал, как культура искать – берега

Внутри проповедника слабого – толка,

Чтоб жизнью менять на печали – так долго

Внутри там глаза от Юпитера – для.

Планетные образы льют мне – укор,

А я подхожу всё к Неве – между риска

И тлеет внутри, как затвор – боевой

Там смысл от Юпитера – думать одной

Мне мыслью сюжета – по сгорбленной тьме,

Как космос за роль подсобрал бы – убого

Всё тысячный мир через истины – дней,

А может людей в безопасности – долго.

Плывёт лишь Луна, но и там мне, увы,

Не станет искать от Юпитера – рока,

Не в праве там будет, подкравшись уже

Считать аллегории в тайном – ноже,

Но к праву ты сам, как и русский – поэт

Прибудешь в стихе иллюзорного – срока,

Чтоб видеть свой мир обращения – зла

В лице на гражданской патетике – стен.

К тому лишь идут нам пустые – дожди,

Но их под итогом уже бы – так много,

Что истиной стала мне маска – пленять

Искусство в душе современности – толка,

Как новый Юпитер не будет – менять,

Но выйдет уже, как в лице – европейский

Мне миф ирреальности, чтобы – третейский

Косил под сюжетом там – новый судья.

Венера лиц – на благородном отвлечении Богов

Не мыслью мне предложишь – угостить

Сегодня шаг на выеденном – пространстве,

Но ждёшь природой личности – ответ,

Чтоб выдумать там новый – мира шанс,

Что стал ты сам Венерой – в праве лиц,

В себе уже угадывать там – возраст,

Но думать благородно, чтобы – мчать

Превратный путь от облика – наверх.

Он слит под золотой короной – глаз

И смотрит всё на осень – между новой

Мне личностью внутри пародий – зла,

Что буду красотой я так – бела

И может внутрь изысканно – ленива,

Но прямо постою, чтоб видеть – путь