скачать книгу бесплатно
– Обещаю, – девушка положила ладонь на ладонь, и взглядом коснулась взгляда.
Бесполезного поселили в небольшом уютном домике на берегу бурной извилистой речки. Впрочем, это ни о чем не говорило. Почти все здешние домики были небольшие, достаточно уютные и строить их старались на берегу. А речки в Прихолмье всюду бурные и извилистые.
Соседом оказался здоровый такой детина под два метра ростом. Широкий в плечах, с огромными ручищами и круглой как мяч головой, которая плавно переходила в плечи. И всё же, несмотря на свои внушительные размеры, парень был в общем то тихий. Но при этом подвижный. Постоянно ходил взад-вперёд, что-то готовил, мастерил. Мастерил он красивые и иногда очень сложные вещи – часто это были уменьшенные копии настоящих приборов и механизмов. А некоторые и вовсе выглядели ни на что не похожими. Копии работали как оригиналы и были сделаны точно. Бесполезный не знал – увлечение это, или задание гильдии, но к поделкам присматривался.
Если парень входил в их общую комнату, полезное пространство уменьшалось наполовину, за вычетом мебели – кроватей, стола и парочки шкафчиков. "Половина" – так называл Бесполезный сожителя, конечно же, про себя. Но у сожителя было и имя. Невинный. Почему, отчего – на равнине не задают такие вопросы, как говорится, в лоб. Задают мимоходом и вскользь. Но чтобы спросить мимоходом, нужно с чего-то начать. А начинать разговор было сложно. Мутный и сам не особо то разговорчивый, а Невинный всё время молчал.
Просыпаясь, Бесполезный завтракал, делал домашнее задание и шёл через речку. На той стороне через несколько домиков жил искатель, который его учил. Пару суток – и он читал отдельные фразы. "Каких-то особенных домашних заданий больше не будет. Пиши, выписывай буквы, слова, набивай себе руку. И да, читай. Что-нибудь, понемногу, главное – интерес. Чтобы читать хотелось. И постоянно – это тоже немаловажно" – сказал ему как-то учитель. И попрощался.
В общине была библиотека (что не удивительно, искатели – народ любознательный). И парень решил выбрать книгу.
Пройдя вдоль рядов, Бесполезный нашёл одну книжку. "Сказки Длинного Леса".
"То, что надо”, – подумал парень, вспоминая, что эти сказки ему когда-то читали. А значит, они помогут вернуть его прошлое.
Придя домой, он уселся за стол (сердце, казалось, выпрыгнет), открыл наугад страницу и прочитал:
Огнетелка и плавунец
Плавунец
Вы, конечно, знаете маленьких вертких огнетелок, которые без устали носятся в воде и постоянно чем-то да заняты.
И ленивых неуклюжих плавунцов, что любят лежать на поверхности и только чуть загребают лапами.
Вот и теперь суетилась одна огнетелка, искала что бы поесть, строила домик из водных тянучек, прогоняла с подружками озёрного дьявола. Вся запыхалась, устала, но дел было много, везде нужно было успеть.
Остановилась она на минуту.
Глядит – а над ней плавунец, подставил солнцу широкую спину – и ничегошеньки больше не делает.
– И не надоест тебе вот так вот лежать, нашёл бы занятие, – обратилась к нему огнетелка.
А плавунец чуть качнулся, и ме-едленно так ответил:
– Ступай. Не трогай. Мне солнца хватает.
– Ну-ну, – сказала ему огнетелка, – лежи себе тут полёживай, а я поплыву, займусь чем-то полезным.
Вильнула хвостом, и уплыла по делам.
И вот наступила ночь.
Увидела огнетелка, что солнце погасло, зажгла в себе огонек и – снова в хлопоты.
А плавунец растерялся. “Привольная жизнь закончилась, солнце не греет – подумал лентяй, – что же мне делать?”. Выбирать он не мог, потому что не из чего было выбирать – когда лежишь на поверхности, и ничего другого не знаешь.
Почернел плавунец, погрузился на дно, и умер.
Недаром же говорят: много ненастий делают крепче, а случится одно – и сломает.
Сказка оказалась короткая. "Сколько же времени я потратил, чтобы её прочитать?" – подумал Бесполезный.
Но, как бы там ни было, это был первый рассказ, прочитанный полностью.
– Уфф, – выдохнул парень.
И перевернул страницу.
Бегун
Саммака
Почему бегуны и саммаки в ссоре
Многим может похвастаться бегун.
Мало кто бегает так же быстро, разве что брума, да и то, если встаёт на колёсики. На своих задних лапах бегун догонит любого.
Никто не разит стремительнее. Лапы-кинжалы пронзают любого, будь то носатик, пушистик или зазевавшийся острокрыл.
Ни у кого нет подобной хватки, когда парою средних лап бегун держит обед. Даже у грозного шептуна.
Саммаки не столь искусны. Ходят вразвалочку, лапы короткие, добычу свою не преследуют. Ждут, когда подойдёт. Подойдёт и ляжет, поближе.
Зато умом и хитростью превзойдет саммака любого.
Не любят бегуны саммак, и если встретят, то непременно погонятся.
А как такое случилось, послушай.
Как-то раз поймал бегун носатика. Но был он не голоден и решил оставить его про запас. Выкопал ямку и зарыл в неё тушку.
Приходит обратно, чтобы полакомиться. Глядь – земля то разрыта, носатика нет. "Кто-то крадет добычу" – подумал бегун. И расстроился.
Но ничего. Равнина широкая, зверья на ней много. Поймал бегун бруму. Долго охотился, но поймал. Принёс, закопал чуть подальше.
Пришел, чтобы съесть. Смотрит – заначка раскопана, кто-то стащил и бруму.
Рассердился бегун, поймал пушистика, только тот закопался в земле, забрал его в лапы и отнес на то самое место. Закопал, оставив заметный холмик, а сам спрятался, ждёт.
Прошёл чуток времени, глядь – сползает с березы саммака и лениво подходит к холмику. Жирный такой, упитанный. "Ишь, разъелся, на дармовых то харчах" – подумал бегун, наблюдая, как тот выкапывает добычу. Его добычу. Хотел подбежать, задать ему трепку – да передумал. Решил проучить.
Но только как это сделать?
Думал, думал, и пошёл на край Леса. Там, в зарослях тянучек, за поваленным деревом жил в глубокой землянке… ну, вы, конечно же, поняли.
– Уфф, – ответил шептун, вдавив кулачищи в землю, – добыча сама идёт в гости.
– Послушай, господин, у меня к тебе дело, – начал бегун. А у самого лапы трясутся, хочет бежать, без оглядки.
Но только вспомнил обиду – всё, уже не боится, и продолжает, уверенно, – что толку тебе от меня – кожа да кости. Я приведу саммаку, жирного и упитанного. Прямо в лапы. Пойдем, господин, со мной.
Усмехнулся шептун, но пошёл.
Дошли они, значит, до места…
Шептун остался в кустарнике, а бегун схватил припасенного острокрыла – и закопал под березой.
Долго ждать не пришлось. Появился тот самый саммака, еще более разжиревший и, как обычно, вразвалочку, подходит к добыче. Раскапывает и начинает лакомиться.
И вдруг понимает саммака, что что-то не так, и чувствует он загривком, как сзади в него кто-то дышит. И не просто кто-то – шептун. Да, да, грозный и злобный шептун.
"Ох! – завопил зверек, но даже не обернулся, схватился за свой живот, – плохо мне, плохо! Отравил меня бегун страшным ядом. И поделом – нельзя брать чужое. О-о-о-о! Как же мне хочется жить, увидеть братьев, увидеть сестёр, ещё хотя бы разок. Но, увы, мне умирать". Тут он упал, дёрнул лапками, раз, другой, и затих.
– М-м-м… – промычал Шептун, шевеля губами, – так, значит, ты его отравил? Чтобы я съел отравленного саммаку?!
Затрясся бегун, запричитал.
Но жизнь дорога, и стремглав бросился прочь.
Шептун посмотрел с отвращением на лежащее тело, надул свои пухлые губы, и скрылся.
А саммака встал, как ни в чём не бывало, и так же, вразвалочку пошёл к своей стае. Там получил обнимашки и успокоился.
Но только с тех пор ненавидит бегун саммаку, и если встретит, то обязательно погонится.
Бесполезный закрыл глаза и стал вспоминать.
Он вспомнил, как в детстве любил приманивать саммак, как приносил к полю тянучек добычу – пару пойманных брум или пыхчика, которого, играючи, подрал плащеносец. Плащеносцы пыхчиков не едят, но покалечить могут. А вот саммаки не брезгуют.
Как же стучало сердце, когда он слышал шуршание, и из тянучек, вразвалочку, выходил саммака. Позевывая круглым широким ртом и высовывая шершавый язык. Саммаки не пугались людей, как и равнинные ангелы, да, впрочем, и большинство зримых душ. Но и тут они были особенными – разрешали гладить по зеленой бугристой спине, ложились на спину, протягивая лапки, чтобы ты их пожмякал, но убегали, как только переходил границы дозволенного – а где эти границы, каждая саммака решала по-своему.
Хотя вот в неволе, несмотря на мягкий характер, саммаки не жили. Плащеносцы жили, а эти нет.
Парень захлопнул книгу.
Невинный возился с моделью какого-то странного механизма. Как он работает и для каких целей служит, Мутный не знал. Предположения возникали разные, но напрямую спросить у сожителя он не решался. Искатели – люди особые, сказал себе парень.
И вышел во двор.
Прогуляться вдоль речки, привести мысли в порядок, и, может, что-нибудь вспомнить. Что-то ещё.
То, что память наконец возвращалась – дело хорошее, он хотел, чтобы память вернулась. Но боялся. Новых открытий. Боялся того, что неожиданно вспомнит что-то особое, важное, неотложное, что-то такое, что тут же изменит жизнь. Или заставит уйти. Так после тяжёлой попойки вспоминаешь её подробности, которые проявляются голове. Медленно и с издёвкой.
Кроны деревьев смыкались над речкой, цветы, красные, зеленые, синие освещали бегущие воды, огнетелки, словно желтые огоньки, проносились то тут, то там, добавляя света, и он удивлялся – почему не все селения строят вдоль речек, почему обязательно по краю зримого Леса. Ведь один только вид беззаботно текущей воды лечит лучше любого знахаря. Или лекаря. Членов лечащей гильдии называли и так и так.
Он присел над водой и веточкой полуводный тянучки попытался коснуться дна. Это не получилось – веточка тут же погнулась. Слишком быстрые воды в Прихолмье. В Длиннолесье реки спокойнее.
Опять Длиннолесье. Да, он, похоже, скучает.
Оглядевшись, парень заметил, как кто-то идет. Не заметить было нельзя – ведь это Невинный шагал в его сторону. Буквально след в след.
Бесполезный задумался.
Может, они одинаково мыслят? Ведь оба решили остаться в Прихолмье, в самой далёкой гильдии. Возраст у них одинаковый. Вот и ходят теми же тропами, по тем же дорогам. Куда бы ни шёл Бесполезный, Невинный шёл следом.
Может, он ищет что-то сказать? Но сказать не решается. Или просто хочет поговорить.
Думать о плохом не хотелось, но оно лезло в голову.
Карета покачивалась на кочках, в дороге немного подташнивало, но рессоры были что надо, так что поездка проходила комфортно. Тем более, если рядом с тобой собеседник, чьё простодушие подкупает. И освежает душный дорожный воздух.
– Любимая то у тебя есть, а, Косматый? – Быстрорукая одним движением ножа разрубила гранат пополам и отдала половинку.
– Была, – парень хрустнул, разламывая половинку на части, – я уехал, а она осталась в Приморье. Малом, на островах. Дак я ж не жалею, расстались – и ладно. У йё щас другой, а мне что грачу…
– Твердотелка, – закончила девушка.
– Да, – Косматый тряхнул волосами, – тут было замутил с попутчицей, планы, что шхуна с поднятым якорем. А она пропала. Уехала к родственникам, так мне сказали. Зато теперь я свободен. Открыт предложениям, – он улыбнулся своим широким щербатым ртом.
"Очаровательная улыбка, – подумала девушка, – нет, правда, может, не столь красивая, но такая обезоруживающая".
– У тебя всё сложится, с такой-то улыбкой.
– Спасибо, – парень опять улыбнулся, – время с тобою летает, как парусник. У меня ещё не было такой очаровательной спутницы.
– Если ты хочешь меня покорить, то зря стараешься, Косматый, – Быстрорукая впилась зубами в свою половинку, – у меня уже есть наречённый. Это к нему я еду.
– Искушенный так и сказал, – собеседник не оставлял свой вечно неунывающий тон, – но ты всё равно очаровательна. Уж в хорошеньких девушках я разбираюсь.
"Что правда, то правда" – подумала Быстрорукая.
– Я знаю, ты дочь самого Заговорённого, – сказал вдруг Косматый.
– Ты слышал об отце? – девушка как будто слегка удивилась, хотя это было не удивительно – об отце слышали многие.
– Вот те ж раз, – парень всплеснул руками, – да кто ж о нём не слышал, тем боле в Малом Приморье.
Быстрорукая вспомнила.
Три дня тому назад, ещё до её рождения, произошел конфликт между жителями Малого Приморья и рыбацкими деревушками на островах, конфликт настолько острый, что его прозвали войной, “рыбацкой”. Приближалась ночь, и островитяне переселились на равнину. Своего Леса на островах не было, поэтому они занимали дома в паре селений Малого Приморья. Такая система сложилась давно, и каких-то открытых конфликтов до тех самых пор ещё не было. Селения, в которые заселялись рыбаки, предоставляли кров. Островитяне пользовались всеми услугами, что были доступны обычным жителям, но жили отдельно, тем, что заработали, не делились.
И вот однажды собрались селяне и договорились положить этому конец. Жирный и окончательный. "Каждую ночь они живут с нами. Пусть будут членами общины". А значит – отчисляют часть своего дохода. Так и сделали. Часть товаров была передана в общую собственность, часть денег просто забрали.
Но рыбаки не собирались сидеть сложа руки и обратились к Совету старейшин. Старейшины спорили, спорили долго, но в конце концов встали на сторону Леса. Тогда островитяне потревожили самую строгую гильдию – гильдию стражей. Те поддержали рыбаков (особенно после весомых доказательств в виде каравана доверху гружённых телег) и даже задействовали гильдию воинов, задачей которой с момента её возникновения было поддержание порядка, когда обычные, мирные средства исчерпаны.
Возник опасный прецедент – традиция, которую соблюдали веками, и которая таким образом обрела силу закона, была нарушена. Теперь следовало наказать виновных, и вернуть всё обратно.
