Аркас: Наследие Ниидов

Но он уже катился к оружию.

– Кровь за кровь, тварь! – хрипло выдохнул он, поднимаясь на дрожащих ногах.

Вепрь принял вызов.

Безумный план.

Последний вдох.

Боль.

Ярость.

Подкат.

Клинок блеснул под брюхом. Кишки вепря вывалились наружу, как перезрелые плоды.

– Больше… не недооценю… – сквозь стиснутые зубы.

Он поднялся, опираясь на меч.

Шаг.

Ещё шаг.

К горящему глазу чудовища.

«Я больше не ребёнок.»

«Я – сталь.»

Последний удар.

Земля дрогнула. Голова вепря отлетела в сторону.

Тишину нарушал только его тяжёлый хрип.

Адреналин отступил. Тело налилось свинцом.

Тьма.

Лужа.

Его кровь. Кровь чудовища.

Всё смешалось.

Сквозь нарастающий звон в ушах прорвались обрывки голосов:

– Рэйн! – знакомый визгливый тенорок – Федонис.

– …сдох! Проклятая тварь сдохла! – хриплый крик Бардока.

– Дьявол… он же ребра… – шёпот Грэхара, перекрываемый рёвом Майра:

– Живой там?! Тащите бинты!

Тьма накрыла с головой, словно тяжёлый плащ.

Последнее, что он успел почувствовать – чьи-то руки, хватающие его за плечи, и запах ромашковой настойки.

Открыв глаза, Рэйн мгновенно зажмурился – солнечный луч, словно раскалённый клинок, вонзился в зрачки.

Когда зрение адаптировалось, он разглядел тесную комнатушку с низким потолком.

На грубо сколоченной тумбе у кровати стоял глиняный кувшин, от которого тянулись дымчатые струйки благовоний.

На стене висел потёртый гобелен с узорами, напоминавшими сплетённых змей, а на полу лежала козлиная шкура – её рогатый владелец, кажется, до сих пор смотрел на меня пустыми глазницами.

Грудь ныла, будто по рёбрам проехался тележный каток. Попытка пошевелить правой рукой вызвала резкую боль – пальцы лишь дёрнулись, как у марионетки с оборванными нитями.

Скрип двери разрезал тишину.

На пороге замерла девушка с медным тазом в руках, её пальцы побелели от напряжения.

– Вы… вы живой! – вырвалось у неё, и таз грохнул на пол, расплескав воду по половицам.

Он хотел рассмеяться, но вместо этого закашлялся – горло пересохло, как пустынный каньон.

– Э-это… для перевязок… – пробормотала она, алые пятна выступив на щеках. Схватив упавший таз, она выскочила, словно её подтолкнули.

Не успел парень перевести дыхание, как комната наполнилась людьми.

Узнал только Брига – с его вмятой кирасой от удара Рэйна, и Маркома с лицом, будто высеченным из гранита.

– Двое твоих соседей по палатке – в земле, – начал Марком, отводя взгляд. – Ещё двое… – он кивнул на стену, откуда доносились прерывистые стоны.

Оказалось, нас везли сюда на трёх уцелевших лошадях – остальные разбежались, почуяв смерть.

– Восемь часов, – добавил Бриг, разминая плечо. – Чёртов вепрь выбил из нас душу.

Солнце висело в зените, пробиваясь сквозь щели ставней.

Восемь часов.

Столько времени потребовалось, чтобы из окровавленного месива снова стать человеком.

Марком шагнул к Рэйну, его тень накрыла кровать, словно похоронный саван. Люди вокруг застыли, будто под гипнозом. Даже стеснительная девушка с тазом замерла у двери, широко раскрыв глаза.

– Парень, – голос лурата дрогнул, словно он произносил священную клятву, – ты герой. Мы все тут тебе жизнью обязаны.

Он обвёл взглядом комнату, и толпа, как по команде, закивала. Улыбки были натянутыми, глаза бегали – будто боялись, что стены услышат.

– Всем вон! – Марком хлопнул в ладоши, и люди рассыпались, как испуганные тараканы.

Дверь захлопнулась. В комнате остались только мы двое и запах ладана, смешанный с железным привкусом крови.

– Рэйн, – он наклонился так близко, что я разглядел седые щетинки в его бороде, – слушай внимательно. То, что произошло на стоянке… – его пальцы впились в подлокотник кресла, – должно кануть в бездну. Понял? Если хоть один ушлый чиновник узнает про этого… переростка, – он выплюнул слово, будто кость, – нам всем отрубят головы вместо наград.

– Но почему… – я попытался приподняться, но боль в ребрах сковала тело.

– Тсссс! – Его рука взметнулась, как коготь хищной птицы. – На лагерь напала стая бешеных кабанов. Обычных. Мать их. – Он встал, поправляя перевязь с гербом Элурии. – Это не просьба. Это приказ для варрила Карзова.

Рэйн кивнул, ощущая, как холодный пот стекает по спине.

– Отдыхай, герой, – его голос внезапно стал медовым. – Завтра – Бронте. Твоя судьба теперь… – он многозначительно постучал пальцем по эфесу его меча, – в твоих руках.

Дверь распахнулась, впуская худощавую знахарку с лицом аиста и ту самую девушку – её пальцы дрожали, когда она обрабатывала раны. Марком исчез, оставив после себя тяжёлый шлейф угрозы.

«Я выжил. Убил чудовище. Но почему его нужно скрывать?»

Мысли путались, как нити в руках пьяной пряхи. Сон накрыл внезапно, как волна, унося с собой боль, страх и жгучую тайну.

Раннее утро встретило нас рёвом кората:

– ПОДЪЁМ!

Его голос впился в уши, как ржавый гвоздь. Я едва успел сунуть в рот черствый хлеб, как нас уже погнали к повозкам. Перебинтованные раны жгли под грубой тканью, но времени на стенания не было – колонна уже трогалась.

К вечеру, когда солнце превратилось в кровавый шар над горизонтом, мы достигли Бронте.

Академия.

Она встала из-за холма, словно чёрный исполин, вырубленный из самой ночи. Стены из базальта, покрытые вековыми шрамами, вросли в землю, будто корни древнего зла. Восемь башен-кинжалов пронзали низкие тучи, их шпили терялись в дымке, как иглы в ткани неба. Узкие окна-бойницы следили за нами, словно щупальца спрута. На стенах – бронзовые плиты с узорами, напоминавшими звёздные спирали. От них веяло ледяным дыханием забытых эпох.

Главные ворота скрипнули, обнажив железные клыки. Над аркой висел герб – перекрещенные меч и перо. Меч, искорёженный битвами, и перо, острое, как клинок.

– Чудо архитектуры… – прошептал Федонис, вперившись в спирали на плитах.

– Слюни подбери, книжный червь! – рядом фыркнул коренастый парень, сжимая кулаки. – Испачкаешь мою форму – нос сверну!

Я узнал его – тот самый здоровяк, чей брат погиб в ту ночь. Его мундир висел мешком, будто взятый напрокат у мертвеца.

– Успокойтесь, – встрял Грэхар, разливая вокруг солнечную улыбку. – Мы же на пороге новой жизни!

– Жалование тут – как королевская подать, – Бардок, мужчина лет сорока с лицом измождённого пса, почесал щетину. – Говорят, даже варрилы золотом умываются.

– А девки… – Рендарий мечтательно закатил глаза, – говорят, тут девицы ходят в кожаных доспехах, тугие, как…

– ЗАТКНИТЕСЬ! – рявкнул возница-дурат, хлестнув кнутом по воздуху. – К воротам подъезжаем! Кто слово лишнее ляпнет – ночь в карцере!

Повозка въехала в тень арки.

Холодок пробежал по спине – будто чья-то незримая рука провела лезвием по коже.

Совет оказался пророческим – два гроба, два калеки и три дня опоздания висели над нами, как гильотина. Но всё это исчезло, стоило повозке въехать в арку.

Бронте поглотил нас целиком.

Стены вздымались к небу, словно чёрные лезвия, пронзающие облака. Бойницы смотрели на новичков, как глазницы черепов. рубцы на базальте мерцали в сумерках, словно зашифрованное проклятие. Воздух гудел от тишины – тяжёлой, звенящей, как натянутая тетива.

Новобранцы съёжились в повозке, будто птенцы в когтях грифа. Даже Бардок, видавший виды, сжал свой вещмешок до хруста костяшек.

Здесь не было места героям.

Здесь мы были мясом – свежим, дрожащим, обречённым пройти через жернова этой каменной мясорубки.

Грэхар попытался улыбнуться, но улыбка застыла, как маска. Федонис шептал что-то о звёздных картах на плитах, но его голос потонул в гулком эхе мостовой.

Первый урок Бронте преподал без слов: Вы уже мертвы. Просто ещё не упали.

Глава 3

«Бронте»

«КОРОЛЕВСКИЙ УКАЗ № ХСVII-Д

«О всеобщей воинской повинности и подготовке варрилов»

Дата: 42 Морат 840 г. От э.с.

Место: Дворец Белого Трона, Элурия

Мы, Ригад Феарин, волей Всесоздателя король Элурии,

Повелитель Трёх Корон, Защитник Границ и Хранитель Завета Вечных,

Внемлите!

В связи с Девятилетней войной против Другира и критической нехваткой ресурсов, повелеваем:

– Все мужчины от 16 лет подлежат рекрутированию в Королевскую Армию.

– Исключение: сыновья членов Совета Восьми и калеки (подтверждено Цехом Лекарей).

– Подготовка – исключительно в Академии Бронте. Срок обучения определяют горуры:

По потенциалу варрила, успехам в испытаниях (Гл. IV Устава), нуждам фронта.

– Уклонившиеся подлежат:

– Конфискации имущества;

– Пожизненной каторге в рудниках Халграа;

– Казни через четвертование (ст. 19 «Кодекса Измены»).

Указ вступает в силу немедленно.

Отменяет все предыдущие распоряжения.

Да будет так!

Подпись: Ригад Феарин

Печать: Кровавый Трилистник

Примечание писаря:

Копии разосланы во все графства. Список 200 рекрутов столичного округа – в приложении.

Чернила кончились к утру. Требую компенсацию за три ночных дежурства.»

Повозка резко остановилась. Рэйн вжался в тощую спину впередистоящего, пряча лицо от ветра с запахом базальта.

«Бронте… Халграа…» – слова из указа вертелись в голове, как нож в ране. Если в списках значился он…

– Стройся, отбросы! – хрипло скомандовал конвоир.

Призывники вывалились на каменную мостовую, оставляя на камнях кровавые следы от стёртых в кровь ног. Их движения были отработаны за долгие дни пути, но теперь, перед вратами Бронте, даже самые стойкие не могли скрыть дрожь в коленях.

– Лурат Марком, на доклад к горуру. Он крайне недоволен, – прошипел зенат, стоявший на страже у ворот. Его голос, низкий и хриплый, словно скрип несмазанных петель, заставил новобранцев замереть. Марком лишь кивнул, не удостоив взглядом никого из них, и направился внутрь крепости, оставляя за собой шлейф пыли, взметнувшейся под тяжелыми сапогами.

С призывниками остался только корат Бриг Майер.

Проверив список и получив разрешение, он повел их на склад – мрачное помещение с высокими стеллажами, забитыми формой, оружием и прочим скарбом.

– Получайте. Это ваше второе лицо теперь, – бросил Бриг, швыряя каждому сверток с формой. Ткань была грубой, но прочной, пахла крахмалом и чем-то чужим, словно до них её носили десятки таких же невольников судьбы.

Казармы встретили их ледяным дыханием камня. Огромный зал с серыми колоннами, холодным полом и безликим потолком, словно вырубленный из самой глыбы бесчувственности. Ряды коек стояли идеально ровно, как солдаты на параде, а тишина давила сильнее, чем любая команда.

– Неужели мы будем спать … тут? – голос Федониса дрогнул, выдавая страх, который он тщетно пытался скрыть.

– Здесь спят все новопризванные варрилы, вроде вас, – ответил Бриг, усмехаясь. Его взгляд скользнул по их лицам, словно оценивая, кто первым не выдержит.

– И как долго нам придется жить… здесь? – Грэха сморщил нос, словно уловил запах чего-то гнилого.

– Зависит от вас, салаги! – Бриг рассмеялся, и его смех прозвучал как предупреждение. – Все через это прошли. Не волнуйтесь, вам ещё понравится.

Он огласил расписание, велел раненым подняться, а остальным – ждать в казарме. Затем повёл группу в лазарет.

– Ха, Рен был прав, тут и правда есть девчонки, – прошептал Малих Даринтар, раненный здоровяк, потерявший брата в схватке с вепрем-мутантом. Его голос дрожал – то ли от боли, то ли от неожиданного открытия.

Девушки в лазарете встретили их ледяными взглядами, словно новобранцы были не людьми, а очередной партией грязного белья.

Первая, высокая и худая, с бесстрастным лицом, будто вырезанным из льда, окинула нас оценивающим взглядом:

"Вы те опоздавшие от лурата Маркома?"– её голос звучал так, словно она перечисляла инвентарные номера.

Вторая, пухленькая, с хищным блеском в глазах, ехидно фыркнула: "Это вас так стайка свиней подрала?"Её смешок напоминал скрип ржавых ножниц.

Первая медсестра снова перевела взгляд на Рэйна, медленно обводя глазами с ног до головы:

– Мда… слабоватые в этом году варрилы прибыли. – Её тонкие губы искривились в подобии улыбки. – Хотя по виду и не скажешь.

– Проходите, – вторая резко махнула рукой в сторону двери, – доктор проведёт осмотр и заполнит ваши карты. – В её интонации явственно читалось: "И пусть с вами разбираются другие."

Они молча прошли в кабинет, и мир перевернулся. Если коридор лазарета был стерильно-безликим, то здесь царила странная смесь аптеки, музея и алхимической лаборатории. Анатомические плакаты в золочёных рамах соседствовали с рядами старинных фолиантов, чьи кожаные переплёты потрескались от времени. В стеклянном серванте, залитая желтоватым спиртом, плавала человеческая кисть – пальцы будто застыли в последнем судорожном жесте. Рэйн сглотнул, ощущая, как по спине пробежали мурашки.

Особое внимание привлекли несколько свитков с рунами, отдалённо похожими на те, что украшали мой меч. На подоконнике в глиняных горшках росли странные растения, от которых струилось лёгкое голубоватое испарение, наполняя воздух терпким, почти одурманивающим ароматом.

И тогда из-за ширмы появилась Она.

Широкоплечая, мощная, в белом халате поверх обтягивающей военной формы. Её лицо было покрыто густым слоем косметики – слишком яркой, слишком неестественной. Длинные ресницы, густо накрашенные губы, кудрявые чёрные волосы – и при этом тяжёлая, почти мужская челюсть. Особенно контрастировали с образом строгой военной медицины её сапоги на высоких, неестественно тонких каблуках.

– О, мальчики, я ждала вас, – её голос, низкий и хриплый, словно скрип несмазанных колёс телеги, заставил волосы на затылке встать дыбом. На секунду ему даже показалось, что перед ними переодетый мужчина. "Раздевайтесь."

Её улыбка растянулась, обнажая ровные белые зубы. В этом жесте было что-то настолько неестественное, что парни, не сговариваясь, начали расстёгивать мундиры, не смея ослушаться. Испытывать терпение этой… женщины не хотелось даже самым отчаянным из них.

Доктор Вирда цокнула языком, обводя их взглядом, будто рассматривала треснувший товар на рынке. Её пальцы, украшенные перстнями с аметистами, болезненно впились в плечо Рэйна, когда она наклонилась к ране.

– Тц-тц-тц… – звук напоминал стук костяшек на счетах. – Неужели таких крепких мальчишек уделали какие-то кабанчики? – Губы её растянулись в улыбке, обнажая золотой зуб. Глаза, подведенные густой тушью, сузились до щелочек.

– Девочки! – Голос грянул, как удар грома, заставив вздрогнуть даже пыль на старых фолиантах.

Дверь распахнулась так резко, что хлопнул свиток с полки. Медсёстры влетели в кабинет, застыв по стойке "смирно". Их высокомерие испарилось – теперь они напоминали щенков, застигнутых воровством со стола.

– Д-да, доктор Вирда? – выдохнули они в унисон, глазами выпрашивая пощады.

Внезапно осознав наготу. Руки инстинктивно прикрыли тело, но Малих справился хуже – его живот, обвисший над ремнём, дрожал вместе с дрожащими руками. Пот стекал по его лицу, оставляя блестящие дорожки на красной, как рак, коже. Глаза метались по комнате, цепляясь за заспиртованную кисть, за свитки, за всё, кроме нашего позора.

Краем глаза заметил, как взгляд медсестры скользнул по рёбрам Рэйна. Когда он повернул голову, она резко отвернулась, но алый румянец уже полыхал на её щеках, словно сигнальный огонь.

– Прекратите глазеть на будущих вареннов! – Вирда грохнула кулаком по столу, заставив подпрыгнуть банку с кистью. Её хохот, низкий и раскатистый, заполнил комнату, как дым от пожара. – Небось, на своих женихов ещё не нагляделись!

Пока медсёстры, покраснев ещё сильнее, делали перевязки, доктор заполняла документы пером с таким скрипом, будто выцарапывала проклятия. У двери она внезапно обернулась, и её улыбка стала сладкой, как забродивший мёд:

– Пока-пока, Рэйн Карзов! – Она помахала пальцами с кровавым лаком. – До скорой встречи.

Его бросило в дрожь. Её шёпот, будто шелест погребальной савана, преследовал даже на выходе. "Драмор её побери", – мысленно выругался он, понимая, что теперь даже царапина станет поводом для нового визита в этот жутковатый кабинет.

Кабинет доктора Вирды остался позади, но ощущение ледяных пальцев на коже не покидало.

Дурат, молчаливый как тень, повёл нас обратно сквозь лабиринты каменных коридоров. В казарме царила скучная рутина: новобранцы, скучая, перебрасывались тряпичным мячом, сбитым из обрывков униформы и соломы. Мяч – жалкая пародия на снаряд – шлёпнулся в лужу солёного пота, оставив грязное пятно на полу.

В тот миг, когда Рэйн с Малихом переступили порог, Федонис обернулся на шорох. Тряпичный комок с хлёстким свистом врезался ему в щёку.

– Ай-яй! – Фед присел, прикрыв лицо ладонями. Его пальцы дрожали, а уши пылали малиновым.

Хохот грянул, как взрыв. Даже Малих, всё ещё бледный от пережитого в лазарете, фыркнул, вытирая пот со лба. Дурат прислонился к косяку, хихикая в кулак – его смех напоминал скрип ржавых петель.

Рэйн поднял мяч, ощущая под пальцами влажную грубость тряпок.

– Может, со мной сыграете? – демонстративно подбросил его, целясь взглядом в самого дородного из насмешников.

– Ты что, хочешь… – начал тот, но мяч уже свистнул в воздухе. Удар пришёлся точно в солнечное сплетение. Здоровяк рухнул на колени, захлёбываясь кашлем.

– Ай-я-яй, – передразнил Рэйн, растягиваясь на койке. В казарме воцарилась тишина, нарушаемая только хрипами покалеченного насмешника.

Веселье умерло, как костёр под ливнем.

Песок хрустел под сапогами, слепя глаза отблесками полуденного солнца. На плацу уже ждал он – зенат Фэйр. Его тень, длинная и острая, как клинок, рассекала землю.

– Салаги, стройся! – Рёв сорвал с губ стаю ворон с ближайшей сосны. – Ко мне – только «зенат Фэйр». Сегодня решаю, кому из вас быть пушечным мясом, а кому – рукоятью меча. – Он обвёл новобранцев взглядом, будто примеряя к виселице. – Так что не разочаруйте, опоздавшие.

Последнее слово он выплюнул с особой гадливостью, бросив взгляд на мои перебинтованные рёбра. В его глазах мелькнуло что-то знакомое – то же, что Рэйн видел у лесных хищников перед прыжком.

– Есть, зенат Фэйр! – рёв сотряс воздух, слившись в едином порыве. Но эхо ещё не успело умолкнуть, как его голос, похожий на скрежет камней, прорезал тишину:

– Тогда бегом марш! Кто выбыл первым – шагает к мамочке на своих двоих!

Толпа рванула вперёд, словно стадо, спугнутое выстрелом. Песок взметнулся под сапогами, ослепляя глаза. «К мамочке? Не в этом году», – промелькнуло в его голове. Рэйн сбавил темп, ловя боковым зрением перекошенное от паники лицо Федониса.

– Экономь силы, как в детстве! – бросил он Феду, и он кивнул, глотая воздух ртом, как рыба. Рен, Грэха и Малих пристроились сзади – их маленький отряд черепашьим шагом полз по краю группы.

Первый круг – разведка.

Второй – адаптация.

К третьему тело горело, но мышцы пели, требуя выхода.

Впереди мелькнула спина лидера – высокого парня с ногами, как у лесного оленя. «Пора».

Рэйн замедлился на шаг, присел, будто собираясь прыгнуть через пропасть, и – рванул.

Четыре мощных толчка, и он уже врезался в середину группы, как нож в масло. За спиной послышался визг песка – остальные, поддавшись азарту, ускорились, забыв про стратегию.

– Два! – заорал Фэйр, когда очередной новобранец грохнулся лицом в песок, а следом за ним – тот, кто не успел перепрыгнуть. Его смех прозвучал как скрежет ножа о кость.

Раны горели огнём, но адреналин заглушал боль. Обернувшись, Рэйн поймал взгляд Грэхи – он мчался, стиснув зубы, будто преследуемый фуриями. Малих, хромая, отставал, но в его глазах горело упрямство горного козла. А Фед… Фед бежал. Медленно, по-утиному переваливаясь, но его шаг был чёток, как удар метронома.

– Внимание, падаль! – Фэйр взмахнул рукой, и выбывшие замерли, как гончие на привязи. – Хотите назад? Валяйте! Сбивайте бегущих – займёте их место. Но только пока они не поднялись.

Одна попытка.

Минута.

Не справитесь – на выход!

Толпа озверела. Парни с выпученными глазами ринулись к отстающим, выбирая слабейших.

Фед, бледный как мел, замер на миг – и тут на него налетел здоровяк с окровавленным носом.

– Маленький… – прошипел тот, хватая Феда за шиворот.

И тогда случилось невозможное.

Фед взвыл – нечеловечески, как загнанный волчонок. Его кулак, неуклюжий и стремительный, врезался в челюсть нападавшего с хрустом ломающейся ветки. Тот отлетел, шлёпнувшись в песок, а Фед застыл, дрожа всем телом, с кулаками, окрашенными в багрянец.

– Твою мать… – прошептал Фэйр, и его лицо, впервые за день, выразило не злость, а почти уважение.

Они финишировали, как стая израненных зверей.

«Третий» – в голове подытожил Рэйн

Фед – предпоследним. Но живым.

Следующий тест обрушился на них как удар наковальни. Зират Фэйр расстегнул мундир, обнажив шрамы, похожие на карту забытых сражений. Песок хрустнул под его сапогами, когда он шагнул в центр импровизированного ринга.

– Сейчас проверим, из чего вы слеплены: из стали или соплей! – Его голос звенел, как обух о щит. – Вызываю по одному. Начнём с вожака стаи.

Он ткнул пальцем в светловолосого парня, победителя забега. Тот вышел, неуклюже скрестив руки в подобии стойки – словно ребёнок, копирующий позы бойцов с рыночных гравюр.

– Ха-ха! – Фэйр фыркнул, будто увидел пляшущего медведя. – Это твоя стойка? Да я таких в колыбелях ломаю! Нападай, мальчонка!

Парень рванул вперёд, замахнувшись с дурацким воплем. Удар был силён, но глуп – словно топор дровосека. Фэйр даже бровью не повёл. Его ладонь, жёсткая как дубовая доска, поймала кулак в сантиметре от носа. Хруст – пальцы новобранца неестественно выгнулись.

– Неплохо… для щенка! – Зират скрутил ему руку за спину, подножкой бросил на песок. – Следующий!

Малих вышел, тяжело переступая, как медведь, разбуженный зимой. Его удары – широкие, размашистые – взбивали воздух, словно тесто. Фэйр уворачивался едва заметными движениями, словно тень от ветра.

– Ты что, танцуешь?! – рявкнул он, когда Малих занесся для удара.

Ладонь зирата метнулась змеёй – хлоп! – перенаправив кулак в пустоту. Правая рука вцепилась Малиху в лицо, пальцы впились в глазницы. Шлёп – затылок парня ударил о землю, подняв облако пыли.

– Удивительно! – Фэйр вытер ладонь о штаны. – Дерётесь лучше, чем бегаете. Следующий!

Его взгляд скользнул по Феду. Тот съёжился, будто пытаясь стать невидимкой.

– Малец, сиди. Твои подвиги мы уже видели. – Зират усмехнулся, обнажив жёлтый клык. – А вот "убийца свиней"… Ко мне!

Рэйн шагнул вперёд, стараясь не хромать. Перебинтованные рёбра горели огнём, но Федонис уже вскочил:

– Он ранен, зират! – голосок его дрожал, как мокрая тетива.

Фэйр медленно повернул голову, будто совоокий филин.

– Хочешь занять его место? – прошипел он, и Фед рухнул на лавку, будто подкошенный. – На войне тебя пожалеют только в гробу. Понял?

– Так точно.

– Тогда нападай.

Рэйн принял стойку – неуклюжую, как у медвежонка на льду. Кузнечные мышцы дрожали от непривычки к скорости. Два шага – и я врезаюсь в зирата, левой рукой бью в ребра.

Фальшивка.

Он схватил запястье, как и рассчитывал. Правая нога рванулась вверх – удар в колено! Но Фэйр лишь приподнял ногу, будто отмахиваясь от комара. Его колено врезалось Рэйну в живот.

Воздух вырвался со стоном. Зрение поплыло, но он устоял, чувствуя, как кровь сочится сквозь бинты.

– Удар держишь… – в его голосе мелькнуло одобрение. – А теперь удиви.

Рванулся снова. Левый хук – настоящий, выкованный годами у наковальни. Фэйр поймал руку, но бровь дёрнулась – не ожидал силы. Правый кулак взметнулся снизу, целясь в челюсть.

Успеет уклониться?

«Нет!»