скачать книгу бесплатно
Её заслуги перед образом Лазаря Нетленного заметил сам великий магистр.
И это притом, что хоть сколько-нибудь значимую позицию девушка не занимала: у нее в подчинении едва ли набралось бы свыше двадцати человек. Тем не менее, гроссмейстер желал её видеть: отправил приглашение – великая честь, которой удостаивались, на памяти Жаклин, единицы.
Она как раз возвращалась из Занжера, оставляя за собой сотни опаленных крестов с развешенными неверными. Такова плата за неповиновение местных. Но в конце концов, хлыст ужаса возымел прок: люди бросали идолов, которым кланялись поколениями.
Чем меньше верующих вокруг них, тем слабее ложные образы.
Чем больше неофитов потянется к единственной настоящей религии, тем ближе ее победа над вселенским мракобесием.
«Мы живем аскезой, – размышляла Азема, готовясь ко встрече с гроссмейстером. – Если меня намереваются возблагодарить за службу, то уж точно не мирскими благами. Грехи мирян чужды нам, и потому орден им никак не потакает. Значит, меня просто… заметят. Признают. И, вероятно, дадут поручение, до которого я, наконец, доросла».
Тем лучше. Жаклин попросту не знала устали в служении лазариткой. Ордену она обязана жизнью – и потому видела смысл своего существования лишь в услужении. Добровольном, но не слепом. Избранный ею путь был таков – чтобы Лазарь Нетленный жил и здравствовал, а власть его расползалась по всему нечестивому Востоку.
Гроссмейстера видел воочию мало кто. Но каждый знал: заставлять его ждать не стоит. Поэтому Жаклин, уже получив приглашение по дороге в прибрежную крепость лазаритов, въезжала в ворота с точным осознанием, куда отправиться в первую очередь.
Замок Иродуэр был не первым и последним в Гастете, который был возведен лазаритами на костях сарацин. Однако именно он, вдающийся в неприступный морской мыс, представлял для ордена первостепенное значение. Не столько из-за личного выбора великого магистра, сколько близости к Равновесному Миру.
Для расквартированного здесь ордена это буквально был последний рубеж обороны. Не счесть восточных армий, которые за века поломали зубы об эти стены.
По закономерному стечению обстоятельств Иродуэр стал своего рода альма-матер для Жаклин Аземы. Здесь она росла, совершенствовалась в фехтовании и грамоте, готовила себя к служению рыцарем-монахом.
Парадоксально то, что своим домом она этот замок не считала. Её дом – там, где Жаклин находится в данный момент. Или, на худой конец, лавандовые поля Оксивании.
Не больше и не меньше.
Местный гарнизон чествовал возвращающихся карателей, усмиривших многострадальный Занжер. Зычной мелодией трубадуры возвещали несведущим рыцарям о том, что их братья домой несут на хоругвях Лазаря Нетленного победу.
Вечером карателей ждал триумфальный пир на весь мир – праздник для живота и души, с музыкой и деликатесами, что в среде храмовников редкость. На каждое правило есть исключение, и знаковые победы обязаны быть увенчаны достойным торжеством.
Сама мысль о том грела душу рыцарям. Но только не Жаклин. Перед собою не видя никого и ничего, девушка проскакала спираль замковых уровней и остановилась лишь у главного донжона в самом верху Иродуэра.
Едва спешилась, повела верного скакуна к коновязи. Тот вскинул морду, чтоб было удобнее, подобрался поближе и принялся жадно лакать из корыта, выставленного тут же.
Даром что рядом море, в пустыне без воды совсем худо. И не в последнюю очередь лошадям, будь их порода западная или восточная.
Лазариты в массе своей не забирались так высоко, поэтому рыцари, стерегшие обитель гроссмейстера, удивились появлению Аземы. Уставились на неё со значением, нервно пожимая черенки протазанов. Обычно такие, как она, разбредаются по баракам на нижних уровнях спирали, где и протекает вся их духовная жизнь в боях и молитвах.
Говорить со стражей лишний раз, расшаркиваться о чем бы то ни было Жаклин посчитала излишним. Просто явила из походной сумы на свет письмо с хоть и надломленной, но именной печатью гроссмейстера.
На такие вещи у его гвардейцев глаз оказался наметан. Привратники расступились, тогда как третий стражник, стоявший рядом с ними, оказался прекрасно осведомлен о гостье. Он выдался вперед, кивнул Аземе, как сестре по ордену, и сказал учтиво:
– Прошу за мной.
Жаклин покорно последовала за братом-лазаритом. Стражник провел ее четырьмя этажами прохлады, где прочих воителей было не видать.
Главным образом, донжон хоть и был возведен для оборонительных нужд, в первую очередь являл собой дом великого магистра.
Здесь хранились артефакты Востока, относящиеся к самым разным культурам, – те, которые представляли ценность для посланников западной цивилизации. Картины, статуи, украшения, мозаика, диковинное оружие, доспехи, создающие вкупе пестрый и во многом противоречивый интерьер.
Столовая показалась роскошной. Во многом, из-за протяженности стола. Шумных празднеств гроссмейстер сторонился. Но периодически замок Иродуэр посещали участники высшего капитула, к которым по всем правилам этикета надлежало отнестись гостеприимно, не скупясь на вечери.
Предпоследний этаж был полностью отдан под библиотеку – наполовину орденскую, наполовину личную.
Насколько Жаклин слышала, никаких сверхценных, крамольных или же просто незнакомых Западу книг здесь не водилось. Ценность коллекции представляли уцелевшие, но ветхие оригиналы священных писаний Церкви Равновесия, а также языческие сочинения и летописи об эпохе, когда гармонизм только-только зарождался.
В конце концов, Азема прошла на самый верх донжона. Стражник любезно отворил перед ней кованые ворота в зал, где большую часть жизни проводил гроссмейстер. Жаклин испытала трепет, ей стало не по себе в преддверии момента истины. С опущенным взглядом и поникшей головой она шагнула в помещение.
За ней сразу же закрыли ворота. Жаклин мигом встала на одно колено в почтении, не подымая лица, и проронила в скромном приветствии:
– Гроссмейстер…
– Не нужно кланяться, дитя. Встань же, – призвал великий магистр.
Его голос, по мнению Аземы, звучал как-то уж слишком молодо. Будто к рыцарю обратился сверстник. Это немного сбило с толку. Ведь если верить молве среди лазаритов, гроссмейстеру в том виде, в котором он курирует Орден, должно быть не меньше восьмидесяти. Это могло значить лишь одно.
Держа в уме догадку, Жаклин встала обратно. Взор ее устремился к своеобразному трону великого магистра.
Тот, укутанный в богато расшитую белую мантию, тоже смотрел на рыцаря, но сверху-вниз. Не совсем такого гроссмейстера ожидала увидеть Азема.
Он действительно сменил оболочку, раз уж былая одряхлела и отмерла окончательно. В этот раз великому магистру досталась небывалая в своей молодости. Но что привело в ужас Жаклин, ранее это было тело одного из её братьев – Рене.
Парнишка оказался эпилептиком. И в момент приступа никого не оказалось рядом, чтобы его спасти. Ожидаемо, скончался. Где-то полгода тому назад. Лазаритка особо не следила, похоронили ли его, как следует. Видимо, нет.
И теперь бессмертный дух великого магистра смотрит на Жаклин глазами Рене.
Будет правильнее сказать, лишь одним. Половину лица скрывала железная маска, которую сам гроссмейстер носил из года в год, от тела к телу.
Она скрывала ту половину, которая уже разложилась.
Про себя Жаклин воззвала к высшим силам, трепеща. Ведь от фигуры на троне так и веяло потусторонним, вселенским, трансцендентным. И неспроста.
Но дело вовсе не в беспрерывном цикле реинкарнаций души, которая не покидает Аштум ни на миг.
– Мне уже доложили… – заговорил гроссмейстер, – о ваших успехах в Занжере. Прими мои искренние поздравления… и благодарность. Времени осталось немного, но мы подготовим Великую Пустыню к Эпохе Семи Лун. Лига Городов, Гастет – они вспомнят, кто их господа.
– Истинно так, о великий магистр! – отвечала ему Жаклин, кивая в раболепии.
– Жаль, что новое время тебе суждено встретить в тылу врага… – многозначительно проронил первый среди лазаритов.
Азема приподняла брови в удивлении.
Она не ослышалась? Похоже, в жизни Жаклин грядут перемены, о которых она и помыслить боялась. Так оно и есть.
– Ты сослужила добрую службу Ордену Лазаритов на Востоке. Ныне же тебя ждет Запад. Часть наших рыцарей уже отправилась в путь, вторая половина только ожидает отплытия в Равновесный Мир. Готовься, корабль отбудет со дня на день.
Лазаритка испытала в моменте целую палитру ощущений.
С одной стороны, она готова была прыгать от радости, ощутив на коже ласковый ветер приключений. Это то, чего ей так не хватало здесь, за Экватором, где есть только оазисы, города из глины да песок с камнями – нескончаемые горячие пески.
В то же время, Жаклин чувствовала некую тревогу. Ей казалось, мир, который она знала, как свои пять пальцев, вот-вот обрушится под пятой перемен. Перемен, что станут для нее роковым вызовом. Готова ли она к авантюре? Навряд ли.
Но в сухом остатке она не могла отказать гроссмейстеру.
– Что я должна буду сделать? – с показной готовностью осведомилась Азема.
– Корабль доставит тебя в Мезаньон, к папскому двору… – охотно пояснял тот.
Город, им названный, являл собой сердце Оксивании, откуда Жаклин и забрали в свое время. Она вот-вот бы улыбнулась, предвкушая возвращение на родину, но…
У великого магистра на нее имелись несколько иные планы.
– Там же находится вербовочный пункт Священной Инквизиции. В сопроводительных документах, которые мы выдадим тебе на руки, все прописано. Ты рекомендована присоединиться к Саргузскому Корпусу. Отдел персекуторов, тем более что необходимый опыт у тебя… имеется.
Он улыбнулся снисходительно, видя замешательство Жаклин.
Девушка совсем ничего не понимала. Хоть и догадывалась, держа в уме грандиозную катастрофу, которую все ждали в первые часы новой эпохи.
– Если такова ваша воля, великий магистр…
– Не спеши, дитя… – Гроссмейстер вытянул руку вперед, увещевая пассионарную девицу. – Дослушай.
Азема склонила голову в покорности. Укорила себя за спешку.
– Священная Инквизиция – наш неявный, но заклятый враг. Подчиняться Верховным ты долго не будешь. Нет, нет, нет. Ты будешь той, кто подорвет фундамент под Янтарной Башней в Саргузах!
– В самом деле? – шептала Жаклин, боясь переспросить гроссмейстера. – Я?..
Это действительно несоизмеримая честь, которую великий магистр оказал девушке. Таким образом, Азема была призвана внести непосредственный вклад в демонтаж Равновесного Мира.
Она же засвидетельствует новую эпоху одной из первых – там, в самом эпицентре событий. Восторг, не иначе. Разве не за тем Жаклин жила в ордене все это время?
– Город Гроз и Солнца ждет восстание чародеев. Точно также. Мы действуем порознь с Братством Скорпиона, так что на помощь от них не надейся. По крайней мере, по первой. У тебя будет время изучить магические барьеры в Башне. Воспользуйся будущими днями с умом. И в назначенный час разломай их. Успех первых часов мятежа напрямую зависит от тебя! – наставлял гроссмейстер.
Много или мало выпало на долю одной-единственной лазаритки, стоило поразмышлять после. Здесь и сейчас девушка жадно впитывала данные ей указания.
Ровно так, как наказал великий магистр, Жаклин и сделала. Печати в общежитиях, у входов и выходов с территории Янтарной Башни, на главных воротах были сорваны. Кто бы ни зачинил восстание, чародеев оно подхлестнуло, и их уже было не остановить.
Что было дальше, история известная.
Шутка ли, в общей суматохе никто и не удосужился искать виноватых среди инквизиторов. Настолько Саргузский Корпус оказался ошарашен. Так что Жаклин, как ни в чем не бывало, продолжала свою службу под крылышком Священной Инквизиции. Сражалась лишь за себя. Диверсантка уснула, но лишь до тех пор, пока не сумела бы вырваться из стана неприятеля.
Удел выпал Аземе не из простых. Дабы не выдать себя, она рубила и резала тех, кто мог бы стать ей союзником, обозначься она в нужный момент при удобном контексте. Только вот Жаклин, как ни пыталась укрыться, все также оставалась с противниками самой концепции жизни и веры, которую ей наставляли с малолетства.
– Когда мне удастся оторваться от псов Церкви, что мне делать дальше, великий магистр? – спросила Жаклин спустя минуты, пока длился инструктаж.
Это был вопрос в пустоту, так как девушка после всего услышанного даже не рассчитывала выжить. И все-таки она допускала малую вероятность такого исхода.
Гроссмейстер посылал рыцаря с ответственной миссией, а не просто на убой. Досконально изучив, кто есть Жаклин Азема, он не сомневался, что девушка послужит поборникам старых порядков и в дальнейшем.
Он сказал:
– Никто не может заглянуть в будущее так далеко, но… Что бы ни случилось, какая бы сила ни одерживала верх в момент побега, ищи встречи с адептами Братства Скорпиона. Служи Богам Пантеона, как служишь сейчас, и воздастся тебе.
Лучшего ответа великий магистр и не мог дать. Жаклин он более чем устраивал.
Между тем первый среди лазаритов дополнил:
– Когда повстречаешь их, скажи: «Благословенны потомки Тысячеликого». Они поймут тебя, и примут.
Речь шла о нем – о гроссмейстере.
О том, кто не жив и не мертв, но представляет Жизнь, кочуя из тела в тело. О том, кто навеки привязан к материальному плану бытия. О том, кого нельзя изгнать, тогда как весь остальной Пантеон может исчезнуть на тысячи лет.
Святой, так неосторожно взятый гармонистами из верований язычников.
Вечный Дельмей – ему служат Культ Скорпиона и Орден Лазаря Нетленного.
И это он направил свою верную слугу в Саргузы, чтобы те рухнули одним утром.
Жаклин склонила голову перед Богом Жизни в почтении:
– Будет исполнено.
Глава 8
Палящее солнце Ларданов – настоящая пытка для путников, неспособных укрыться от него. У Жаклин при себе не имелось ни плаща, ни куфии, ни плотного капюшона, чтоб голову не напекало. Тепловой удар – явление коварное, и могло произойти внезапно.
Ей приходилось передвигаться в тенях, дожидаясь, пока спасительные облака не укроют небесный огненный диск собой. Лесополосами, руинами брошенных деревень и одиноких лачуг, холмами да высокими скалами, раз дорога лежала совершенно открытая.
«Аж воздух звенит…» – поражалась девушка.
Знала бы она, что вслепую подалась в самое пекло – на восток Провинции!
Прямо в объятия суховея.
«Дышать нечем. На карте Ларданы кажутся меньше, чем есть. Так просто не обойти на своих двоих…»
Не счесть раз, когда она пожалела, что не угнала гвардейскую лошадь из Стии. Впрочем, был ли шанс? Едва ли – гули отобедали в первую очередь кониной.
Да и потом, одинокие пешеходы менее заметны. Как для кадавров, так и для других выживших. На благосклонность здоровых людей надеяться не приходилось. Всадника подстрелить легче легкого, причем сам наездник своего убийцу даже не заметит.
«Я давно не видела ни одной живой души. Ни зараженных, ни ларданских выживших. Как же так? Герцогство попросту… опустело. Хотя кажется, будто люди еще вчера были на местах. Куда бы я ни пошла».
С реальностью этот поток сознания имел мало общего. Лазаритка здесь чужая, и потому не понимала географической специфики Провинции.
Заливаясь потом и тяжело дыша, кашляя от сухости воздуха, рыцарь глянула за себя, на вершину холма. Осеклась. Казалось, там стоит силуэт – значительно выше любого из людей. Был едва заметен, раз солнце падало прямо Жаклин в глаза, чуть ослепляя.
Девушка проморгалась. Глянула снова. Пусто.
