Король Дебрей

Секрет невкусного чая мне все еще неизвестен, но если закрыть на это глаза, то все было замечательно.

Ребятня здоровалась с Артуром, а вместе с тем уважительно относились и ко мне. Как-никак десница короля – шишка важная.

Мать стала тише, но не без раздражительности приходила домой с работы. Я, как и каждое лето, просто старалась не показываться ей на глаза. Она что-то подозревала, но ей будто было не до этого.

В лице бабушки я нашла интересного собеседника, пусть и большей частью молчаливого, как бы противоречиво это не звучало. Поэтому пятничные посиделки теперь оставались без моего внимания. Они были и черт с ними.

Правда, меня звали за стол, но решив, что я слишком молода для этого… кхм… серьезного совещания, притворялась слишком занятой.

Дороги смешались с грязью, но теперь хотя бы было чем дышать, это радовало.

Теперь за чаем приходилось ходить довольно часто, кажется, мы перепробовали весь находившийся здесь ассортимент. Осталась еще одна не дегустированная марка, последнюю пачку которой мне удалось ухватить. Если эта затея провалится, то придется вешать белый флаг. Желательно, на лоб.

Перед тем как зайти, я заметила за углом, неподалеку от мусорных баков, бесхозные деревянные ящики. В таких обычно приводят фрукты и овощи. В голове зародилась мысль, которую стоит обсудить с Артуром.

Хозяйкой магазинчика была высокая женщина средних лет. Она всегда смотрела на людей так, словно подозревала в преступлении. Не скажу, что я ее не любила, но симпатии ни у кого из жителей здешнего района она не вызывала. Женская часть населения ее и вовсе за глаза обзывала непристойными ругательствами. Похоже, вычурный макияж и выкрашенные в рыжий волосы, действовали на них, как красная тряпка на быка. Мне же она всегда казалась несчастной женщиной, хоть о ее жизни я знала ровным счетом – ничего.

На выходе из магазина я наткнулась на темноволосую молодую девушку среднего роста. Она, в каком-то смысле, была противовесом неприятной продавщице. У нее были выразительные карие глаза, подчеркнутые строгой одеждой. В последнее время я понимаю, что у всех вокруг темные глаза, и только у меня светлые, как у матери. Девушку же я не видела раньше. Возможно, она живет в противоположной стороне. Я не хожу в дальние районы, боязно.

Я бы не обратила на нее внимания, но та бросила взгляд на меня.

Оглянулась. Она также продолжала смотреть мне вслед. Вот тут уже не до красоты. Это было жутко.

Спрятавшись за зонтик, я корила себя любопытство. Ненавижу, когда на меня смотрят.

***

На следующий день распогодилось, и Артур зашел к нам в гости, но пить чай мы не стали.

Весь вчерашний день я провела в раздумьях и решила, что эти ящики можно использовать для дороги. Мы поспешили к магазину, чтобы забрать их.

– Знаешь, а дядя отказался заценить наш забор. – Я не знаю, зачем я завела эту тему, но мне так хотелось рассказать Артуру о своей обиде.

– Правда? Чем же он это мотивировал?

– Сказал, что неинтересно.

– Беда-а-а… – С досадой произнес он на выдохе. – А мама?

Меня передернуло: – Думаю, ей лучше не знать.

Он смотрел на меня с сожалением, но я старалась казаться нейтральной.

– Она строгая?

И тут меня осенило, что это правильно сказанное описание ее характера.

– Очень.

Артур кинув, дал знак «больше не беспокою». Когда мы отдыхали от проделанной работы, у нас произошел диалог на эту тему. Так я выяснила, что его отец чопорен, щепетилен и скуп на эмоции. Бабушка такая же.

Моя мать, напротив, не могла «похвалиться» набором этих качеств. Она излишне импульсивна, мнительна, а эмоций у нее хоть отбавляй, и зачастую те, что не к месту.

Наверное, каждый строг по-своему.

(Так я думала раньше)

Несмотря на то, что всю дорогу нам попадались новоиспеченные друзья Артура, которым он уважительно махал рукой в ответ, у магазина же не было никого.

– Удача! – Сказала я с нескрываемой радостью.

Артур, согласившись, улыбнулся. Теперь круг его знакомых расширялся. Его узнавали, и люди постарше, и совсем маленькие дети.

Изначально, прозвище его смущало, но стоило рассказать, что я – «убийца растений», смятение пропало. Теперь он больше беспокоился обо мне. Даже обещал помочь с цветком. Его бабушка любит комнатные растения, мол, от одного ростка не убудет, но я отказалась. Это было слишком неловко, да и не имело для меня значение. Внимание к моей персоне, мне, конечно, не нравилось, но обиды не было.

Если я на кого-то и обижена, то только на себя…

Когда-то давно я переживала, что мне нет места в обществе, но с другой стороны – «это у общества нет нас» (дядя Алик, философ первой половины 21 века). Никогда не бывает исключительно плохо, бывает исключительно недальновидно.

Так вот, мы разбирали ящики за несколько заходов. Нам понадобилось много времени, чтобы собрать их. Пришлось попросить у хозяйки нового забора небольшой топорик. Та умилилась, увидев нас за новой работой. Да и мы ее воспринимали как родную.

Спустя пару часов изнуряющей работы, она вежливо спросила: «Хотим ли мы чего-нибудь?» Я помялась, а Артур без доли смущения попросил попить. Правда, он не уточнил что именно, а в понятии бабушки «это что-то» было чаем. Что ж, лучше, чем ничего.

Я отхлебнула немного. Чай целиком и полностью состоял из противного послевкусия. Точнее было бы сказать, это были просто несколько кусков сахара, замоченные в кипятке. О травяном составляющем не шло и речи.

Артур сначала тоже поморщился, но смог выпить это до дна. У меня выпала челюсть.

Что в этом чае есть такое, чего нет в моем?!

Я, в какой-то степени, даже была уязвлена. Руки опускались, но многогодовая подготовка к материнским перепадам настроения напомнила о себе и я тут же сделалась стойкой, как оловянный солдатик.

К вечеру мы с горем пополам проложили тропинку из досок. Дорога больше не хлюпала, правда, и проблему болота это не решало. За все это время мы повидали кучу народа, некоторые даже нам помогали. Люди улыбались нам, а мы радовались этому в ответ.

Теперь, когда пруд был очищен, там водилось много народа. Некоторые из них даже умудрялись там купаться.

Что ж, Артур умеет завоевывать сердца.

Правда, это не отменяло чувство тревожности в моем сердце. Причина его возникновения мне была неясна.

– Все в порядке? – Спросил он, когда мы шли домой. Солнце еще не заходило за горизонт, но вечер уже приближался.

Одуванчики давно отцвели. Распустилась черемуха, шлейфом раскидывая нежный запах по всей окраине. Это навевало приятную печаль. Воспоминания о летних днях, которые уже давно прошли. Они были с другими людьми, в другое время суток… Тогда были другие настроения и заботы.

Эти люди остались. Остался папа. Осталась мать. Даже Алиса осталась. Просто все вокруг стали другими. И я тоже стала другой.

Мне казалось, что уходят лишь те, кто был близок. Теперь я понимаю, что я тоже ухожу от них.

Когда-нибудь и Артур станет другим…

– Я думаю, что мне не хватает кого-то. – Я тяжело вздохнула, вспомнив об отце. Я не видела его уже пару месяцев. Я не знаю где он сейчас, и как живет. Мы так давно не говорили об этом.

Рассказав об этом, Артур покачал головой.

– Почему бы тебе его не навестить?

– Я… – Пауза затянулась. Я никогда не думала приехать к нему, даже зная дорогу и точный адрес. Я всегда боялась его «Мышки», а братьев мне доводилось видеть лишь на фотографиях. Не придумав ничего путного, мне оставалось добавить: – Я некомфортно чувствую себя в городе.

Отчасти это было правдой. Всегда, когда отец катал меня туда, мне было не по себе от этого движения. Хотя, казалось бы, мне не чужды идефиксы моих одноклассниц о переезде в цивилизацию. Там жизнь зарождалась, здесь она заканчивалась. Но что-то здесь все равно было не так.

– Тогда поехали вместе.

Я побагровела.

– Вместе?

– Ну да. З7-ой автобус же едет? Доберемся спокойно.

Это был прямой маршрут до центра. Конечная находилась позади школы, как раз в том районе, где был разбитый асфальт.

– Даже не знаю. Я не уверена, что он будет рад видеть меня.

– Он тоже строгий?

– О, нет. Кто угодно, только не он. Скорее наоборот. Он как… пластилин. Каждый, кто с ним живет, по-своему лепит из него что-то.

– Какой кошмар! – Не скрывая негатива, нахмурился он. – Это просто ужасно!

Мне же оставалось только протяжно вздохнуть.

– Каждый живет так, как ему удобно жить. Его устраивает, когда из него веревки вьют.

Артур раскрыл рот. На минуту я даже пожалела о своем высказывании. Наверное, это было совсем не учтиво с моей стороны. Поэтому, чтобы быстро исправить ситуацию, я рассказала ему о «Мышке» и согласилась съездить с ним.

– Даже если она тебя не пустит, ты всегда можешь спросить как у него дела, – заключил он: – ну, а если и это нельзя, то мы просто вместе погуляем!

Мы пожали друг другу руки.

***

Я сидела на кровати и вязала, когда мама, широко распахнув дверь в мою комнату, ворвалась, не скрывая агрессивного настроя.

– Где ты шлялась?!

У меня все перевернулось внутри.

Несколько секунд, что мы смотрели друг на друга в недоумении, длились вечностью.

– Я тебя спрашиваю, ты где шлялась?! – Снова спросила она.

Меня бросило в холод. Что бы я ни сказала, это будет губительно для меня. Она всегда переворачивала мои слова так, как ей выгодно.

– Что-то не так?

– Почему я от черт пойми кого узнаю, что ты шаришься по помойкам?!

«Вот черт…» – подумала я. Все хуже, чем я думала. Уж не знаю, с каких пор она общается с хозяйкой магазина, но никто другой нас не мог застукать.

Я решила промолчать. Матери никогда ничего не докажешь. Оправдания только больше раззадоривали и без того ее пылкий нрав, и потому претензии звучали все громче и несноснее.

Бабушки в доме не было и мне оставалось лишь сидеть и не выражать ни единой эмоции.

Когда силы покинули меня, я просто отключила мозг. Как в космосе. Надела скафандр и плыву по безмятежности вакуумного пространства.

Я уже не слышала и про отцовские гены, и про дядю Алика, который плохо на меня влияет. Лишь мельком услышав что-то там о новом друге, я слегка вздрогнула, но почему-то мама решила не делать акцента на этом. Тем лучше. Остальные аргументы продолжали проноситься мимо меня.

Закончив свою пламенную речь, она вздернула подбородок, открыла дверь и на проходе повернулась, чтобы что-то в заключение сообщить мне. Не помню, что это было. Похоже, про мои оценки в школе. В любом случае, это уже неважно.

Когда она ушла, я сидела словно в анабиозе еще минут десять, глядя в одну точку. Я перебирала в голове названия всех шести динозавров, что были в моей коллекции. Трицератопс, что имел розовый цвет. Диплодок оранжевого цвета. Желтый тираннозавр. Странно, что он был не красный, подумала я. Обычно хищники красятся цветом крови. Голубая рыба, что зовется во вкладыше ихтианозавром. Фиолетовый… кхм… как его… не помню. Анкилозавр, единственный динозавр, что был окрашен в мой любимый цвет. И конечно тот, которого нет. Тот, чей цвет я так ненавижу.

Я легла без чувств. Правый глаз дергался, голова затуманилась, пульс затихал. Я ненавижу себя. Ненавижу за неумение постоять за себя. Неумение ставить себя на первое место. Видимо те влюбленные за гаражами были правы, что смеялись надо мной. Я смешная. Как не посмеяться над существом, которому не нашлось места среди толпы. У общества нет меня, но ему до этого нет никакого дела. Я – никто.

Закрыв глаза, я опустила руку на пол. Хотелось уснуть, но сон не шел.

Нащупав недавно связанный свитер из колючей шерсти, я потянула его к себе.

– Позор мне. – Еле слышно прошептала я.

Глава 8

– … Получается, нам не так далеко ехать. – Завершил Артур.

Мы говорили о дороге, сидя в автобусе. Предыдущая часть диалога стерлась в моей памяти.

Наверное, стоит начать с того, что это утро выдалось болезненным для меня. Я встала в шестом часу, почесываясь от неудобной одежки. Осторожно заглянув в комнату, я убедилась, что мать спит. Бабушки не было, она сидела на крыльце, целиком и полностью придаваясь вязанию. Я уже и забыла, что эти знания я когда-то получила от нее.

– Куда-то уходишь? – Осторожно спросила она. Я испугалась внезапному вопросу.

– М… да…

Я смогла выдавить ясный ответ не сразу. Мое состояние выглядело не лучше разбитого курятника.

Она одобрительно кивнула.

– Допоздна не задерживайся.

Я внимательно смотрела на нее, приоткрыв рот. Не найдя нужных слов, коротко кивнула в ответ.

Подойдя к калитке, я повернулась, чтобы еще раз внимательно оглядеть ее.

– Ты не спросишь, куда я в такую рань?

Похоже, и ей трудно давалось нужное слово.

– Ты ведь не одна. Так ведь?

Я могла бы сказать ей, что Артур придет за мной несколько позже. Сейчас я просто хотела пройтись до пруда, посмотреть на дорогу и забор. Но я решила промолчать.

***

– Да, мы быстро дойдем. – Хриплым голосом отозвалась я.

Артур сидел рядом и внимательно рассматривал мое лицо. Отрицательно помотав головой, я дала понять, что все в порядке. Он не был готов поверить в это, но настаивать не стал. Голова моя в таком беспросветном тумане, что посвящать мальчика во весь вчерашний бред совсем не хотелось.

Я гуляла вдоль пруда часа три, наверное, пока не пришел он. Даже этого времени мне не хватило, чтобы хорошенько проветриться. Рано или поздно сегодняшний день закончится и мне нужно будет вернуться домой.

Домой…

– А ты не хочешь навестить свою маму?

Лицо Артура омрачилось. Он задумчиво смотрел под ноги.

– Не…

– Почему?

– Ей вообще лучше не знать, что я в городе. Отец отправил меня к бабушке и велел ничего не предпринимать. Не то чтобы я его боюсь, но его лучше не злить, иначе я совсем с ней связь потеряю.

Я оторопела.

– Боже, твой отец – тиран?

Он пожал плечами: – Он… не последний человек в городе.

А, ну что ж. Теперь понятно, в кого у него такие амбиции. Хотя это не отменяет всего ужаса ситуации. Строгий родитель – горе в семье.

Прождав некоторое время, я все-таки решилась на самый важный вопрос:

– А что сделала твоя мама?

Артур, вопреки моим ожиданиям, «посветлел».

– Да ничего.

– То есть… как это «ничего»?

– У каждого свои методы воспитания, но не каждый с ними согласен.

Ответа на вопрос это не давало, но донимать его не хотелось. Я-то знаю таких людей. У них, обычно, есть два мнения: его и неправильное. Таким ничего не докажешь.

Частные дома сменялись хрущевками, хрущевки – панельными сталинками, а сталинки -другими частными новостройками. Скоро будет центр города, а за ним – противоположная окраина, не похожая на нашу. Такие же каменные джунгли, только более захолустные. Там живет и дядя Алик и папа со своей семьей.

Я не подумала, что могу встретить дядю. Просто не было мысли. Теперь, когда до меня дошло, мне почему-то стало страшно. То ли от тех слов, что я ему наговорила, то ли от его ожидаемого осуждения. Все-таки мою дружбу с Артуром не так-то просто понять. С другой стороны, он – мой друг. Самый настоящий. Мне незачем стесняться его. Пусть каждый думает, что хочет. Дилемма.

Обдумав возможные исходы событий, я посмотрела на него. Он сидел у окна и всматривался на сменяющие друг друга контрастные виды.

Ярко палило солнце, освещая и без того выгоревшие волосы. Я улыбалась. Он улыбался мне в ответ. В моей голове навсегда отпечатался этот момент: Я еду с ДРУГОМ! И это не было чем-то волнительным, необычным, романтизированным. Просто это было. Это существовало сейчас, в реальном времени и со мной. Случайное стечение обстоятельств и каждый делает в нем то, что хочет.

Как выяснилось позже, его бабушка никогда не была в восторге от самодеятельности, а уж тем более выходу в город. Мы оба переступали черту допустимого, чтобы просто побыть друг с другом.

***

Пройдя должный путь, я остановилась на пороге подъезда.

– Та самая улица, тот самый дом. – Тихо проговорила я. Артур не должен был это услышать, но на свой стыд я частенько забывала, насколько он умен не по годам.

– Тогда, чего же мы ждем?

Я отдернулась. Сердце бешено стучало.

– Я боюсь.

Он не стал расспрашивать меня.

Честно говоря, я сама не знаю, чего боюсь. «Мышки»? Для меня она, грубо говоря, никто. Как проходимец на улице. Она не знает меня, я не знаю ее. Ничего страшного не произойдет. Увидеть братьев? Они просто дети. Заметить папу в плохом состоянии? Да, похоже на правду. Как бы я не осуждала его, он не был для меня посторонним человеком. Он не был плохим или злым отцом. Глупым был, но руки не поднимал, голоса не повышал. Все что мог мне дать, он отдал. Никакой обиды нет.

Артур взял меня за руку.

– Не бойся. Это пройдет.

Я тяжело вздохнула.

– Верно.

Дверь, как и ожидалось, открыла «Мышка». Это была низенькая женщина, выглядевшая младше своих лет. Светленькая, худощавая, с глазами голубки и длинными ресничками. Единственное, что в ней выдавало реальный возраст – наличие пигментных пятен и излишне очерченные скулы.

Я не успела поздороваться, как она тут же оглядела меня с головы до ног.

– Здра…

– Нам ничего не нужно.

Я не совсем поняла, что она имела в виду. Голова все еще была словно из чугуна отлита.

– Вы не поняли. – Я старалась поставить свой голос как можно тверже, но он предательски дрожал. Она казалась слишком властной и не скрывала высокомерия в голосе. – Меня Рина зовут, я – дочь вашего му…

– А, ясно. – Она сказала это таким скучающим голосом, будто каждый день сюда приходят десяток таких как я.

Да, внешность обманчива. Она явно знает, как уязвить. «Хохотушка» из библиотеки такая. Вроде бы кокетка шутливая и душка компании, но совсем невладеющая чувством такта. Вспомнив это, в лишний раз поняла, как я не хочу новый учебный год.

– Его сейчас дома нет, через час на обед придет, но можешь его на кухне посидеть подождать.

Я сглотнула. Ее тон мне нравился все меньше и меньше. Я представила себя малоимущей. Будто та прыснула мне в лицо подаяние, которого я не просила. Неприятная картина.

Этот взгляд еще. Она так и пробегалась по мне, будто оценивая потенциальную соперницу. Хотелось сказать ей что-то типа: «Я не собираюсь уводить папу из семьи», но боюсь, что это суждение ошибочно. Еще покажусь ей смешной. Лучше помолчать.

Артура же она не замечала вовсе. Будто он – пустое место.

– Отлично, мы подождем. – Сказал он, ничуть не смущаясь ее пассивно-агрессивному поведению. «Мышка» же удивилась. Она будто только сейчас заметила его.

Та пыталась, было, что-то сказать или спросить, но Артур, взяв меня за локоть, переступил порог и мы быстро разулись.

– А где можно руки помыть?

Еще больше оторопев от его вопроса, она, молча, указала на дальнюю дверь. Артур оставался невозмутимым.

Я сразу поняла, что сейчас лучше следовать за Артуром, как за истинным полководцем.

– А ты дерзкий. – Со смешком прошептала я, пока мы мылили руки.

Он пожал плечами:

– Просто не давай людям управлять тобой.

Это был хороший совет. Задумываясь над этим, мы проследовали на кухню.

Детей в доме не было. Как оказалось, они были в садике.

– А можно нам чаю? – Все также непосредственно спросил Артур. Лицо «Мышки» становилось все злее. Факт того, что ребенок намеренно отказывается читать ее эмоциональный фон, явно не доставлял ей удовольствия. Правда, чайник на газ она поставила, хоть и не без показного психа.

Я решила попробовать действовать по стратегии Артура.

– Как у вас поживает мой папа?

«Мышка» сделала лицо проще. Видимо, она решила, что на мне можно отыграться.

– Он, поживает хорошо. Не то что у вас. Ваша-то «Мегера» совсем его до белого колена довела.

Хмыкнув в конце, она задрала подбородок и улыбнулась уголком рта. Зря я посчитала эту женщину красивой. Нет, это не «Мышка». «Крыса». И то не домашняя.

– Это хорошо. Он действительно достоин большего. Я в последнее время очень волнуюсь за него. Я, в общем-то, пришла сюда, чтобы навестить его. Знаете, – я сделала большие «непонятливые» глазки, чтобы показаться ей глупее на вид: – он так много болеет. Переживает о всяком. Он часто приезжает ко мне перед работой, и мы долго-долго разговариваем. Вы не знаете, в чем причина?

Та поджала губы, разливая по чашкам чай. В ней все еще были остатки былой самоуверенности. Такую скалу как просто не сместить.

– Не знаю. Помутнение видимо.

– Ах, да-да. Кризис среднего возраста, да?

Артур, стараясь подавить смешок, хлюпнул чаем. «Мышка» же смотрела на меня, словно на идиотку, а я, собственно, эту роль и играла.

Отхлебнув чай, он показался мне омерзительно сладким. Артур же спокойно пил его. Краем глаза я заметила, что это была та пачка, которую мы еще не успели попробовать. В душе я выдохнула. Значит, этот ему точно понравится.

– А ты сама-то знаешь, о чем говоришь? – Обратилась она ко мне.

– Ну, это когда ты проживаешь несколько десятков лет, и тут бац! Кризис!

По правде, я знаю этот термин. Я частенько натыкалась в библиотеке на книжки по психологии. Мне было приятно листать их, когда «Хохотушка» не стояла над душой. Не скажу, что много понимаю в этом, но было над чем задуматься.

– М-м-м, бац, значит? – Еще более агрессивно начала та. – Понятное дело, что ничего-то ты не знаешь в свои годы.

– Главное, что вы знаете. – Подхватил Артур. – И не боитесь пользоваться этим.

А вот здесь оторопела даже я. Никогда бы не подумала, что он может быть с кем-то таким колким. «Мышка», не скрывая своего кипения, хотела было открыть рот, но я незамедлительно перебила ее:

– Знаете, я думаю, с папой и, правда, все в порядке, в таких-то надежных руках. Спасибо за чай, мы пойдем.

Я взяла Артура за руку, и мы поспешили покинуть помещение, не замечая визга в наш адрес. Помню лишь отчетливое: «И что б духу твоего тут не было!»

– Прости меня. – Сказал Артур, выйдя из подъезда.

– Ты не виноват, – я улыбнулась, потрепав его за волосы: – … ты не мог поступить по-другому.

Он тяжело вздохнул.

– Знаешь, – продолжила я: – а ведь за меня никогда еще не заступался.

Залившись пунцовой краской, он прочистил горло.

– Ну, это… нельзя назвать так. Просто хамство с моей стороны.

Было ясно, он показал свою худшую сторону, но я всегда знала, что человек неидеален. Ему было за что себя корить, как и мне себя.

На что я надеялась? Понятное дело, папа мой несчастен. Он мог бы уйти, как от нас тогда, но дети играют свою роль в их «благополучии». Я на минуту осознала как велико мое сочувствие к нему.

Мегера, боже… еще неизвестно кто из них хуже. Тут уж нельзя не поверить в «Вагнеровскую породу».

– Забей, сказанного не вернешь. Она сама напрашивалась.

Артур выдохнул.

Как назло на улице стоял солнцепек. Ехать домой не хотелось. Вокруг незнакомая обстановка, вроде бы и гуляй по самое не хочу, а вроде бы и страшно.

– Похоже, делать здесь нам больше нечего. Может, в кино сходим?

Я никогда не любила кино, но сейчас грех было не согласиться.

***

Мы тогда филонили весь день.

Просмотр скучного боевичка сменился прогулкой по парку. Здесь местной достопримечательностью считался фонтан и несколько расписных скамеек. Когда эти виды надоели, мы просто бродили по улице. Куча автобусных остановок, цветочных клумб в покрашенных шинах, детские площадки и пыльные дороги. Не сказать, что вид города вызывал у меня энтузиазм. И это то, о чем мечтают мои одноклассницы? Год-другой походишь по местным забегаловкам, да заскучаешь снова.

– Что ты будешь делать, когда вырастешь? – Спросила я, разглядывая местную школу, от которой пахло свежей краской.

– О, я не думаю об этом. – Артур сказал это, ни на минуту не сомневаясь в своем ответе.

Я же иронично хмыкнула: – А как же идея стать королем?

– Ты ведь не это имела в виду?

«Верно» – подумала я.

Опустив взгляд, я тяжело вздохнула.

– Да, не это. Но ты ведь не всегда будешь жить у нас, так ведь? Рано или поздно ты уедешь, у тебя будет другая жизнь, другое окружение и ты тоже другой. Тебе не страшно?

Артур задумался.

– Я уже другой.

– Почему?

– Еще совсем недавно я не думал, что когда-нибудь я смогу выбраться в город без отцовского надзора. Теперь же я хожу неподалеку от городской администрации безо всякого зазрения совести.

– И каково это? – Не скрывая улыбки, поинтересовалась я.

– Прекрасное чувство!

Мы посмеялись, но решили отойти от администрации как можно подальше.

Интересно, свежевыкрашенная школа находилась через дорогу от главного городского пункта. Хитро. Чтобы отремонтировать нашу школу, видимо, нужно годами посылать письма губернатору, да еще и голубями, что б наверняка.