Война с тёщей

Беру одну серьгу, рассматриваю на свету. Бриллиант переливается, отражая свет настольной лампы. Дмитрий выбрал со вкусом. Потратил немалые деньги.

Я надеваю их и иду к зеркалу. Холодный металл касается кожи, серьги тяжелее, чем кажутся. Смотрю на свое отражение.

В зеркале женщина в дорогих серьгах. Они мне идут, делают лицо более изысканным, подчеркивают глаза. Но когда я смотрю на себя, вижу не красивую женщину в украшениях. Вижу пациентку, которую успокоили дозой дорогого лекарства. Туземца, которого подкупили стеклянными бусами.

Серьги красивые. Но в них есть что-то неправильное. Как будто они не подарок, а плата. Или извинение, которое не несет в себе понимания вины.

Снимаю их медленно, одну за другой. Металл оставляет на коже едва заметное покраснение – я слишком сильно прижимала замочки. Кладу серьги обратно в коробочку, закрываю крышку и убираю в шкатулку для украшений.

Они красивые. Но на душе от них тяжело.

Как от кандалов. Красивых, дорогих кандалов, которые надевают на руки с улыбкой и словами о любви.

Потому что теперь я знаю: когда у нас возникнет проблема, Дмитрий не будет со мной ее решать. Он пойдет в магазин.

И когда я протестую против чего-то, что касается его мамы, он скажет мне, что я веду себя как маленькая.

Ложусь в постель и долго не могу уснуть. В голове крутятся его слова: "Мы пока только встречаемся." И еще: "Что ты как маленькая?"

Может, он прав. Может, я действительно веду себя как избалованная девочка, которая требует внимания. Может, проблема во мне, а не в его отношениях с мамой.

Но тогда почему на душе так скверно? Почему красивые серьги кажутся не подарком, а взяткой?

И почему я чувствую себя так, будто только что надела кандалы?

Глава 7

Анна

В среду утром получаю сообщение от Дмитрия: "Мама уже ждет нас в субботу, я подтвердил, что мы приедем! Она хочет показать новые розы и дать тебе рецепт шарлотки. Будет здорово!"

Читаю это сообщение и чувствую, как что-то внутри окончательно ломается. Он даже не спросил. Просто решил за меня. "Подтвердил, что мы приедем." Как будто я марионетка, которая не имеет права голоса.

Вечером я больше не выдерживаю и звоню Свете.

– Светик, можешь приехать? Мне нужен совет.

– Что случилось? Твой принц превратился в жабу?

– Хуже. Его мама превратилась в дракона.

– О. Это серьезно. Приезжаю через час. Вино покупать?

– Обязательно.

Света появляется на пороге с бутылкой красного и пакетом печенья. Выглядит она как всегда – растрепанные волосы, джинсы, кроссовки и выражение лица человека, готового воевать с мировой несправедливостью.

– Где тут дракон? – спрашивает она, снимая куртку. – Покажи, я его огнетушителем потушу.

Мы идем на кухню. Я ставлю чайник, Света открывает вино и плюхается на стул.

– Рассказывай все с самого начала. И не экономь на подробностях.

Я рассказываю. Про встречу с родителями, про "простенькое платье" и призрак Леночки. Про звонок мамы и сорванный вечер. Про серьги и фразу "что ты как маленькая".

Света слушает, периодически хмыкая и потягивая вино. Когда я заканчиваю, она некоторое время молчит, обдумывая услышанное.

– Так, – говорит она наконец. – Диагноз ясен. Поздравляю, подруга. У тебя классическая свекровь-манипулятор. Модель "Серый кардинал".

– Серый кардинал?

– Ага. Она не командует напрямую, а действует через "заботу" и "любовь". – Света делает кавычки пальцами, потом достает из сумки ручку и берет салфетку. – Смотри, какую красивую схему она выстроила.

Она начинает рисовать на салфетке – кружочки, стрелочки, подписи.

– Вот Дима, – рисует большой круг. – Вот его мама, – еще один круг, от которого идут стрелки к первому. – А вот ты, – маленький кружок в стороне. – Видишь? Ты не в системе. Ты – угроза системе.

Света проводит жирную стрелку от "мамы" к "Диме" и подписывает: "КОНТРОЛЬ".

– Понимаешь, она не злая. Она просто вампир, который питается его чувством вины. А ты – угроза ее источнику питания. Ее задача – не уничтожить тебя сразу, а доказать сыну, что ты "некачественная еда". – Света рисует перечеркнутую стрелку от "Димы" ко мне. – "Простенькое платье" – это артподготовка. Она сразу дала понять, что ты не из ее лиги. "Призрак Леночки" – это психологическая атака. Показала, что у нее есть эталон, и ты ему не соответствуешь. "Срочный вызов" – это диверсия в тылу. Проверила, кто важнее в его жизни.

– А он ничего не понял.

– Конечно не понял! Она его тридцать восемь лет дрессировала. Для него ее манипуляции – это проявления материнской любви. – Света отправляет в рот кусочек печенья. – Она не домохозяйка, Анька. Она фельдмаршал!

Несмотря на тяжесть на душе, я смеюсь. Светины военные сравнения всегда меня веселят.

– И что теперь делать?

– Есть два варианта. Первый – сдаться и бежать. Второй – принять бой.

– А если принять бой?

– Тогда нужна стратегия. – Света допивает вино и наливает еще. – Понимаешь, она ждет от тебя предсказуемой реакции. Истерик, ревности, попыток переманить сыночка на свою сторону. Она к этому готова.

– А что если сделать наоборот?

– Вот именно! – Света стучит кулаком по столу. – Операция "Идеальная невестка". Ты становишься до тошноты милой, соглашаешься со всем, что она говорит, постоянно хвалишь ее и подчеркиваешь, как Диме повезло с такой матерью.

– Это лицемерие.

– Это тактика! – Света встает и начинает ходить по кухне. – Смотри, в чем ее сила? В том, что она контролирует ситуацию. Знает, как ты отреагируешь на ее выпады. А ты ей подписываешь пакт о ненападении.

– Как это?

– Очень просто. Она говорит тебе гадость, а ты отвечаешь: "Галина Ивановна, какая вы мудрая! Спасибо за совет!" Она упоминает Леночку, а ты: "Как хорошо, что у Димы были такие замечательные отношения до меня. Это говорит о его способности любить".

Я представляю себе эту картину и морщусь.

– Звучит ужасно.

– Зато работает! – Света садится обратно. – Понимаешь, она готовится к войне, а ты ей предлагаешь мир. Это ее обезоружит. Она не знает, как реагировать на покорность.

– А вдруг она просто меня растопчет?

– Не растопчет. Таким, как она, нужно сопротивление. Им скучно побеждать без борьбы. Если ты будешь слишком покорной, она потеряет к тебе интерес.

– Или решит, что я идиотка.

– Пусть решает. Главное, чтобы Дима видел: ты стараешься ради него. Что его мама тебе нравится, что ты хочешь с ней подружиться.

Я молчу, обдумывая ее план. С одной стороны, он звучит разумно. С другой – мне противно представлять, как я улыбаюсь Галине Ивановне и говорю комплименты, которые не чувствую.

– Не знаю, Света. Это не по мне.

– А что по тебе? Прямой конфликт? – Света смотрит на меня серьезно. – Анька, ты уже попробовала честность. Рассказала Диме, что тебя беспокоит. И что получила? "Что ты как маленькая." Он на ее стороне. И будет на ее стороне, пока не поймет, что его используют.

– А когда он поймет?

– Может, никогда. А может, когда она перегнет палку. – Света пожимает плечами. – Но точно не поймет, если ты будешь с ней воевать. Тогда он просто выберет маму.

Эти слова бьют в самую точку. Я боюсь именно этого – что в открытом конфликте Дмитрий выберет мать.

– А сколько я должна буду так играть?

– Пока ситуация не изменится. Или пока не поймешь, что игра не стоит свеч. – Света наклоняется через стол. – Слушай, а ты его любишь?

Вопрос застает меня врасплох. Я открываю рот, чтобы ответить, и понимаю, что не знаю, что сказать.

В голове мелькают картины. Дмитрий в парке, который осторожно целует меня под осенними листьями. Дмитрий на моей кухне в смешных резиновых перчатках с уточками. Дмитрий, который помогает повесить полку и не просит за это денег.

И сразу за этими картинами – другие. Дмитрий, который снисходительно говорит "что ты как маленькая". Дмитрий, который бросает меня посреди свидания ради маминого компьютера. Дмитрий, который покупает серьги вместо разговора о проблемах.

Как это может быть один и тот же человек?

– Я… не знаю. Мне с ним хорошо. Он добрый, заботливый…

– Это не ответ на мой вопрос.

Я думаю. Люблю ли я Дмитрия? Или просто устала быть одна? Или боюсь, что больше никого не найду?

– Он хороший человек, – говорю я наконец.

– Ань, "хороший человек" – это не профессия и не повод строить с ним жизнь, – отрезает Света. – Собака тоже хороший друг, но ты же за нее замуж не выходишь.

– Света, а что если…

– Что "что если"?

– Что если он действительно хороший?

Подруга молчит несколько секунд.

– Тогда, Анька, радуйся. И не пори чушь всю голову. Хорошие мужчины тоже иногда встречаются. Просто редко.

– Хорошие мужчины не говорят своим девушкам "что ты как маленькая", – замечает Света.

– Он просто не понимает…

– Ага, не понимает. Анька, а может, проблема не в его маме, а в нем самом?

– Что ты имеешь в виду?

– Что он слабак. Ему удобно, чтобы мама за него все решала. Ему не нужна равноправная партнерша, ему нужна еще одна мама. Помладше и посимпатичнее.

Слова Светы больно режут слух, потому что в них есть доля правды.

– Может, ты права. Но я не готова с ним расставаться.

– Почему?

– Потому что… – Я пытаюсь найти слова. – Потому что кроме этой проблемы с мамой, мне с ним действительно хорошо. Он внимательный, нежный, надежный.

– Надежный? – Света фыркает. – Анька, надежный мужчина не бросает девушку посреди свидания ради маминого компьютера.

– Он не бросил. Просто помог родителям.

– А ты его слышишь? Ты защищаешь его так же, как он защищает свою маму.

Я замолкаю. Света права. Я оправдываю Дмитрия точно так же, как он оправдывает Галину Ивановну.

– Черт, – говорю я тихо.

– Вот именно. – Света протягивает мне стакан с вином. – Поэтому либо принимай решение расстаться, либо играй по правилам его мамы. Третьего не дано.

Мы молчим некоторое время. За окном темнеет, в соседней квартире кто-то включает телевизор. Обычный московский вечер, обычная жизнь. А я сижу на кухне и планирую военную операцию против свекрови.

– Хорошо, – говорю я наконец. – Расскажи подробнее про эту операцию.

– Ура! – Света хлопает в ладоши. – Значит, будем воевать! Записывай план.

Она встает, берет листок бумаги и ручку со стола.

– Первое правило: никогда не спорь с ней. Что бы она ни сказала, ты соглашаешься и хвалишь ее мудрость.

– Даже если она скажет откровенную глупость?

– Особенно тогда. Второе правило: постоянно подчеркивай, как Диме повезло с мамой. "Вы так хорошо его воспитали", "Он весь в вас", "Какое счастье, что у него такая заботливая мать".

– Меня стошнит.

– Потерпишь. Третье правило: всегда спрашивай ее совета. По любому поводу. Что приготовить, что надеть, как лучше поступить. Она обожает давать советы.

– А если советы будут вредными?

– Выполнять необязательно. Главное – спросить и поблагодарить. – Света пишет на листке. – Четвертое правило: дари ей подарки. Небольшие, но со смыслом. Показывай, что думаешь о ней.

– Какие подарки?

– Да любые. Цветы, конфеты, книжку. Главное – регулярно. Пятое правило: никогда не критикуй ее в присутствии Димы. Даже намеком. Даже в шутку.

– А если она меня достанет?

– Улыбайся и говори: "Галина Ивановна права, мне есть над чем работать". – Света откладывает ручку. – И последнее правило: не забывай, что это игра. Как только перестанешь играть, ты проиграешь.

Я беру листок, читаю написанное. План выглядит одновременно разумным и отвратительным.

– А что, если она поймет, что я играю?

– Она и так знает, что ты играешь. Вопрос в том, чья игра окажется сильнее.

– А если Дима поймет?

– Дима ничего не поймет. Он будет счастлив, что его девочки поладили. – Света собирает крошки печенья в ладонь. – Главное, Анька, помни: это временная мера. Либо ситуация изменится, либо ты поймешь, что тебе это не нужно.

– А если ничего не изменится?

– Тогда ты проведешь остаток жизни, притворяясь идеальной невесткой. – Света выбрасывает крошки в мусорное ведро. – Но это твой выбор.

Мы еще час говорим о деталях "операции". Света рассказывает примеры из жизни подруг, которые воевали со свекровями. Кто-то победил, кто-то проиграл, кто-то сдался и развелся.

– Самое главное, – говорит она на прощание, – не потеряй себя в этой игре. Помни, кто ты есть на самом деле.

Когда Света уходит, я остаюсь одна на кухне с листком, исписанным планом операции "Идеальная невестка". Читаю его еще раз и чувствую, как желудок сжимается от отвращения.

Но альтернатива – открытая война с Галиной Ивановной – пугает еще больше.

Иду в спальню и останавливаюсь возле полки, которую повесил Дмитрий. На ней стоят мои книги – романы, детективы, сборники стихов. Он делал эту полку с такой заботой, измерял, выравнивал, гордился результатом.

Раньше эта полка была символом его внимания ко мне. А сейчас я смотрю на нее и думаю: не символ ли это будущего вторжения в мое пространство? Не первый ли это шаг к тому, чтобы сделать из моей квартиры еще одно место, где будут действовать правила Галины Ивановны?

Складываю листок и убираю его в ящик стола. Завтра у меня встреча с Дмитрием. И послезавтра мы снова едем к его родителям.

Я понимаю, что это мой единственный шанс. Либо я дам Дмитрию время "прозреть", показав ему, что можно жить без постоянных конфликтов с его матерью. Либо окончательно убежусь, что он безнадежен, и смогу уйти с чистой совестью, зная, что попробовала все.

Это не игра. Это эксперимент. Последняя попытка спасти то, что можно спасти.