В конце мая

Не желая терпеть расспросов о самочувствии Яны, Леля заговорила первой и начала с того, что ее саму волновало:

– Я обращалась к Аиду, когда мы были на Олимпе. Он сказал, что вернет ее из Прави, только если я в обмен дам ему другую смертную душу, – Леля подняла голову и посмотрела Нимфее в глаза: – А на такое я никогда не пойду.

Нимфея покивала, поджав губы. Затем отвернулась, чтобы отвадить непослушную кудрявую прядь. Та с каждой волной отплывала все дальше, угрожая не закрывать то, что должна была закрывать. Но тут Нимфея замерла и, невидящим взглядом пялясь куда-то за спину Лели, воскликнула:

– Сема!

У Лели сердце упало. Она резко обернулась.

Конечно, она не ожидала, что он будет стоять там. Просто Нимфея произнесла его имя так радостно… Впрочем, неважно.

Леля сильно зажмурилась, словно так слезы, скопившиеся в глазах, могли закатиться обратно. А потом повернулась к Нимфее с одним лишь словом:

– Что?

– Да ничего, ничего… – засуетилась Нимфея.

Она даже отплыла немного, словно боялась, что Леля сейчас резко придвинется к ней и стукнет.

– Ну говори уже, – попросила Леля.

Нимфея закусила губу – пухлую, темную. На мгновение Леля заметила кончик треугольного зуба Нимфеи. Но испугаться не успела: та тут же заговорила.

– Раз он не был смертным, может, его получится вернуть таким образом?

Тишина, которая воцарилась после слов Нимфеи, была такой звенящей, что Леля буквально ощущала ее вибрации в ушах. Она смотрела на то, как под водой переливается хвост Нимфеи, но не замечала этого.

Сема не смертный.

Вернуть не могут смертных.

Значит, его могут.

– Нет, нет, нет… – затараторила Леля, подскакивая.

– Почему же? – удивилась Нимфея.

Леля не ответила – так глубоко задумалась, что просто не услышала Нимфею.

Неужели Сему можно воскресить? Звучит дико… Впрочем, не более дико, чем то, что они русалка и богиня весны и лета, которые разговаривали друг с другом.

Наматывая круги, Леля сама не заметила, как зашла в воду. Нимфея еще немного отплыла, чтобы видеть Лелю в полный рост. Она просто смотрела на нее, пытаясь прочитать, что у Лели в голове. Но сделать это было невозможно – Леля и сама не понимала, что там творится.

– Для этого нужен бог смерти? – спросила Леля.

Нимфея улыбнулась – просто рада была, что Леля наконец хоть что-то сказала.

– Думаю, да, – сказала Нимфея и, почесав макушку, добавила: – Кто же еще этим занимается?

Леля облизнулась. Отчего-то губы оказались солеными. Еще и ужасно сухими – ветер постарался. Кусая их, Леля чувствовала, как губы трескаются. Эта боль, хоть и не была сильной, но возвращала в реальность. Леля думала еще недолго. А потом посмотрела на Нимфею и сказала:

– И где мы найдем такого бога смерти? Аида нельзя. Он больно принципиальный.

Нимфея пожала плечом, и сказала первое, что пришло ей в голову:

– Вроде Шинигами добренький.

Леля почувствовала, как по позвоночнику побежал холодок. Это было странное чувство. Смесь страха, предвкушения и какой-то неадекватной радости.

– Где он обитает?

– В Такамагахаре.

Вот он план: отправиться в этот мир, отыскать бога смерти, и упросить его вернуть Сему. Если он не сработает, можно отправиться в другой мир. Прыгать из одного в другой, пока не найдется божество, способное помочь Леле… Ну неужели такого нигде не окажется?

А если не найдется – то и пускай. Но ведь попробовать можно? Почему нет? Не попробует – вероятно, упустит шанс. И будет мучиться из-за этого всю свою бесконечную жизнь.

– А что это за мифология?

Нимфея вскинула брови.

– Неужели не знаешь? – спросила она и, заметив недоумение в глазах Лели, сказала: – Японская.

Леля усмехнулась. Эта культура стала ее преследовать. Наверное, это знак. Словно сама судьба шептала: ты должна пойти на это. Спаси Сему. Доведи начатое до конца – как и обещала ему.

– А как туда попасть? – спросила Леля. – В эту Такамагахару?

Нимфея уже открыла было рот. Но вдруг из-за спины Лели раздалось:

– Я могу отвести.

От этого звука Леля вздрогнула. Она боялась поворачиваться, хотя уже по голосу догадалась, кто подслушал их с Нимфеей разговор. Глянув ей в глаза, Леля медленно обернулась.

В десятке метрах от них стоял тот гость кафе, которого в темноте можно было спутать с тигром. Даже не по волосам – а по его кошачьим глазам.

И долго он там стоял? Много успел услышать? Впрочем, какая разница? Говорили то не о нем… И вообще, что за дурацкая привычка – подслушивать?

Заметив, что внимание на нем, гость сказал:

– Но не стану этого делать. – Улыбнувшись, он продолжил: – И не советую вам туда заявляться ближайшую… не знаю… вечность?

– Почему? – воскликнула Леля.

Она того не желала, но в ее голосе звучала тревога. Она даже шагнула к гостю, но тут же попятилась. Просто приближаться к нему казалось опасным. Впрочем, он еще ничего ужасного не сделал и даже не сказал.

– Ммм, – гость поджал губы и, потянув немного, сказал: – Извините, дамы, но я не могу ответить на этот вопрос. Просто мой вам совет: не суйтесь туда.

Леля нахмурилась. Она снова шагнула к гостю, и в этот раз не испугалась – сделала еще один шаг и еще. При этом она говорила:

– Но нам очень надо! Правда! Это дело… да, дело жизни и смерти! Мне просто нужно поговорить с вашим богом смерти. Шинигами? Так его зовут?

С последним словом Леля уже стояла в паре метрах от гостя. Под лучами закатного солнца рассмотреть его было гораздо проще, чем в полутьме зала кафе. Одет он был странно, но в другой одежде его просто нельзя было представить. Сверху – черный хаори. На ногах – широкие штаны в смешную, рыже-белую полоску. Наверняка и у них было специальное название, но Леля о нем не знала.

Леле оставалось сделать всего шаг и схватить его за руку. Но она сумела сделать только первое. Когда ее ступня коснулась песка в следующий раз, рядом с Лелей больше никого не было.

Японец исчез. Растворился в воздухе. Пропал. Прямо как бог. Только вот Леля все глубже убеждалась: никакой он не бог. Не было в нем ничего людского, на что обрекала бога человеческая оболочка.

Леля просто стояла и пялилась вперед, осознавая, что только что произошло. Штаны, которые намокли по голень, неприятно липли к телу. Но Леля не обращала на это внимания – сейчас у нее были проблемки поважнее.

Уяснив, что гость пропал навсегда, Леля медленно развернулась. Она не смотрела на Нимфею, пока возвращалась к берегу – словно стеснялась. На деле же размышляла. Потом спросила:

– Кто это?

Леля сомневалась, что Нимфея ответит. Она и вопрос задавала не ей, а просто так – хотелось сказать его вслух, только чтобы он перестал жужжать в ее голове.

Но Нимфея ответила:

– Кася.

– Что?

Леля нахмурилась и вскинула голову так резко, что собственные волосы полоснули ее по лицу.

– Кася. Ёкай.

– Кася?

– Это его имя.

– Ёкай?..

– Леля, прекрати! – воскликнула Нимфея. – Ты каждое мое слово будешь переспрашивать?

Леля смутилась и, попятившись, нахмурилась. Нимфея говорила об этом так, словно информация была очевидной. Но Леля правда не знала ее.

– Ну прости, – сказала Нимфея, заметив, как Леля приуныла. – Ты пойми меня. Когда живешь столько, сколько прожила я, начинаешь недоумевать, как люди могут не знать очевидные для тебя вещи. Хотя для них они не такие уж очевидные.

Кивнув, Леля снова опустилась на песок. Ноги не держали. Худшим в ее состоянии были резкие перепады энергии. То Леля не могла даже стоять спокойно – хотя подобное ей не соответствовало. Но проходило несколько минут, и она еле держалась, чтобы не упасть.

– Правда ничего про екаев не знаешь? – спросила Нимфея.

Леля качнула головой. Она вообще мало знала. Кое-как разбиралась в славянской мифологии, потому что такой предмет у нее был в университете. Еще меньше знала про олимпийцев и их копирок-римлян – лишь из-за того, что они были популярны в современной культуре. А про японскую мифологию Леля почти ничего не знала – только то, что она существовала.

– Я бы сказала, что они, как мы с Чертом. Но, наверное, это не совсем так. У екаев есть свои функции, а мы…

– Бездельники? – Леля улыбнулась.

Нимфея закатила глаза и громко цокнула языком. Ясное дело она не злилась – но и оставить без внимания Лелино слово не могла.

– В общем, екаи чем-то похожи на богов. Есть те, которые выполняют какую-то работу. Есть бессмысленные. Слышала, существует екай, который пугает одиноких путников тем, что поворачивается задом, наклоняется и снимает штаны. Глаз у него прямо в ж…

– Ясно, ясно! – заголосила Леля. – А этот… Кася. У него есть функция?

Нимфея снова повела плечом, и снова Леля испугалась, как бы прядь ее кудрявых волос не откинулась за спину. Нимфея одежду презирала, так что Леля трепетала при каждом движении ее волос, которые закрывали все, что должно быть закрыто.

– Думаю, что да, – сказала Нимфея. – Но какая именно, не знаю. Наверняка, что-то важное. Он вроде считается… сильным? Могущественным?

Леля кивнула. Это все ее бы не интересовало, если бы Леля не решила, что теперь ей нужно попасть в Такамагахару. Она найдет Шинигами. Она договорится с ним.

Она спасет Сему.

Когда Леля осознала это, ее охватила странная дрожь. Конечно, ей было страшно. Только вот что по-настоящему опасного могло произойти? Она ничем не рисковала. Не получится, так не получится. Но ведь нельзя заранее знать, что не получится, ведь так? Леля обязана попробовать все, что было в ее силах.

К тому же Сема словно бы готовил ее к тому, чтобы сейчас она, сама, справилась с этим заданием. Отыскала его и вернула. Да, она способна на это. Она верила, что у нее получится.

Так что, когда Леля в следующий раз подняла голову, чтобы посмотреть на Нимфею, ее лицо светилось решимостью.

– Так как туда попасть?

Леля, в общем-то, знала ответ. Но надеялась, что, может, у Нимфеи найдется другой вариант. Все-таки меньше всего на свете Леля хотела возвращаться в Навь и встречаться там с новым… им.

– А как обычно попадают в миры богов? – спросила Нимфея, отчего-то хитро улыбаясь.

Леля уже открыла рот, чтобы поведать все, что ей было известно про проводников, таких, как Сема. Но тут же его захлопнула. Улыбка Нимфеи была все такой же широкой. Она даже забыла стиснуть губы, так что Леля теперь хорошо видела все ее зубы. Жуть. Только в этот раз Леля о них даже не задумалась.

– Нимфея… – тихо сказала она. – А как ты здесь оказалась?

Видеть русалку в мире людей было так же странно, как видеть людей в мире богов. Почему Леля не задалась этим вопросом, едва увидела Нимфею на берегу моря в Яви?

– Ну наконец-то! А я все ждала, когда ты спросишь! – обрадовалась Нимфея, но тут же погрустнела и продолжила: – Я правда переживала из-за тебя. Думаю, остальные боги совсем не понимали твое состояние. Им пришлось пережить подобное столько раз, что чувства атрофировались. Но я понимала, какого тебе. И, клянусь, Леля очень за тебя переживала. Ты же знаешь, что твое тело теперь отчасти неуязвимо, значит, ты могла экспериментировать…

Нимфея умолкла, потому что поняла, что куда-то не туда завернула. Она опустила голову – кажется, впервые по собственной инициативе разорвала с Лелей зрительный контакт.

Леля вдруг поняла, что ей очень хочется взять Нимфею за руку. Та не стала бы шутить над таким вещами – значит, и правда понимала Лелю. Может, не испытывала все ее чувства в полном объеме. Но уж точно не была такой черствой, как остальные из Нави.

Тогда Леля поднялась и, минув несколько метров, опустилась прямо в воду. Оказалось, море не такое холодное, как Леле казалось. Наверняка, не стоило впервые за сезон купаться более десяти минут. Но Леля надеялась, что душещипательный монолог Нимфея завершит пораньше.

Нимфея удивленно на нее глянула, но стиснула в ответ ладонь Лели. Затем продолжила:

– А когда Черт сказал, что ты все это время обитала у Догоды… Впрочем, где еще ты могла быть? Короче говоря, я надеялась, что встречу тебя здесь. Приходила несколько последних вечеров. И вот, мне наконец-то повезло.

– Ты торчала в мире людей несколько вечеров? Но ведь тебя могли увидеть!

– Во-первых, не торчала, а плавала. Во-вторых, люди здесь встречаются очень редко. В-третьих, даже если меня замечали, то какая разница? Что плохого они могли мне сделать, если даже сами себе боялись признаться, что видели настоящую русалку?

Логика была непоколебимой. И все же Леля считала, что лучше лишний раз не рисковать. Но раздумья об этом прекратились, едва Леля вспомнила, что Нимфея не ответила на главный вопрос.

– А все-таки, – сказала она. – Как ты здесь оказалась?

Нимфея снова хитренько заулыбалась.

– Я это все к тому рассказывала, что очень за тебя переживала. Поэтому решила, что ничего страшного если ты узнаешь, что я тоже могу перемещаться между мирами. С одним условием: в этих мирах должны быть водоемы.

– Что?! – воскликнула Леля.

Она была уверена, что перемещаться из мира людей в мир богов могут только посланники. И Черт. Но Черт не мог это делать по собственной воле.

– Почему ты не рассказывала?

– Потому что не хотела, чтобы Хорс припряг меня к работе. Сама подумай: он бы обязательно нашел мне применение. А я не то чтобы хочу мотаться по вашим божественным делам. Они ваши. Не мои.

Леля улыбнулась, хотя совсем не радовалась.

– Ладно, – сказала она. – Тогда… отведи меня, пожалуйста, в Такамагахару?

– Уже? – Нимфея вскинула свои пушистые, бардовые брови.

Леля тоже хотела задать себе этот вопрос. Но что тянуть? Вряд ли время играет им на руку. К тому же Лелю оно совсем не лечило. Казалось, с каждым днем скорбь была все сильнее. Однако сейчас, когда Леля поняла, что еще не все потеряно, она почувствовала, как тоска отступает. Впервые за две недели Леля ощутила, что дышать можно полной грудью. Это вдохновляло.

– Да! – воскликнула она.

– Я думала, ты заглянешь домой, – сказала Нимфея. – Но, в общем-то, какая разница? Только предупреждаю: для перемещения придется намокнуть.

Леля кивнула. У нее и так уже штаны были насквозь мокрыми, и даже кончики волос слиплись – Леля забыла их стянуть, когда садилась в воду рядом с Нимфеей.

– Готова? – спросила она.

Леля кивнула.

Тогда Нимфея, оттолкнувшись ото дна, схватила Лелю за ногу и потащила за собой. Леля вцепилась руками в песок чисто машинально. Когда Нимфея посмотрела на нее с удивлением, Леля сказала:

– Куда ты меня тащишь?

– На глубину.

– Но я же… задохнусь.

Нимфея вдруг захохотала. Хотя смеялась она заливисто, Леле стало не по себе.

– Леля! – наконец-то воскликнула Нимфея. – Запомнишь ты когда-нибудь, или нет: ты же богиня! Задержи дыхание. Хватит надолго. По крайней мере на перемещение.

Леля даже не успела согласиться. Нимфея снова дернула ее за ногу, и Леля с головой ухнула под воду. Дважды хвост Нимфеи ударил по поверхности воды – у берега ей не хватало глубины. Но, вот, она оттолкнулась и понеслась так быстро, что у Лели сперло бы дыхание, если бы она и так его не задержала.

Все произошло очень быстро. Вода ощущалась иначе, чем обычно, словно была более… пушистой? Верно, так казалось из-за обилия пузырьков. Сильно болела щиколотка, за которую ухватилась Нимфея. Хотелось стащить ее руку, но, разумеется, Леля не стала этого делать. Она не шевелилась – шевелилось все вокруг. Леля даже глаза не сразу открыла. Вспомнила о них, лишь когда прошел первичный шок.

Но, сделав это, она успела заметить лишь взрыв бардовых пузырьков.

Глава 2

– Удачи, – услышала Леля.

Потом был неясный шорох, всплеск воды, и волна, которая, верно, взялась от того, как мощно Нимфея взмахнула хвостом. Леля хотела поблагодарить и попрощаться. Она не понимала, на сколько застряла в этом мире – но надеялась, что ненадолго.

Правда, когда Леля была в состоянии открыть глаза и обернуться, Нимфеи уже нигде не было.

Леле было мокро. Она не тонула – чувствовала под собой землю. Но все еще находилось в каком-то… водоеме. Или нет?.. Скорее да. Просто ощущался он странно. Вместо песка руки упирались в… что это?

Из-за того, что здесь было много света, Леля не могла нормально осмотреться. Она долго моргала, жмурилась и терла глаза. Раз облизнувшись, Леля поняла, что вода, в которой она находилась была не соленой. Получается, это не море. Но и на реку не похоже. Пахнет странно. Конечно, еще страннее было бы, если бы в этом мире водоем пах так же, как в Нави. Но этот запах… Леля не помнила, чтобы хоть раз ощущала что-то подобное. Кроме трав, которых, очевидно, здесь было много, судя по зеленому цвету, который окружил Лелю, пахло еще… ржавчиной? На миг Леле показалось, что она сидит на чем-то металлическом, что затопило водой. Но это было не так – дно было мягким.

Привыкнув к свету, Леля наконец-то нормально осмотрелась. Она и правда лежала у края водоема, но на редкой траве, а не на песке. С одной стороны находилось большое и, верно, глубокое озеро. А с другой – странные ступеньки.

Леле пришлось задуматься на целую дюжину секунд, чтобы осознать то, что она видела. Широкие и низкие ступени, засаженные небольшими пучками травы, уходили вверх так высоко, что Леля не понимала, где они заканчивались. Но удивительной была не сама эта лестница, а то, что каждую ее ступень покрывала вода.

Рисовые поля. Так вот, как они выглядели.

Леля даже улыбнулась. Правда, слабенько. Перемещение между мирами с Нимфеей оказалось гораздо менее приятным занятием, чем с Семой. У Лели ужасно сильно болела щиколотка правой ноги. С ужасом она подумала, что, вот так хромая, ей придется взбираться по всем этим ступеням.

А еще везде была вода. В носу, ушах, глазах, и, казалось, даже в мозгу. Наверняка из-за нее перегорели какие-нибудь провода в голове Лели. Потому что она перестала понимать, как решилась так легко, без подготовки и предупреждения переместиться в мир, о котором ничего не знала.

С другой стороны, если бы это было очень опасно или очень глупо, то Нимфея ее бы не перенесла. Впрочем, надеяться на адекватность Нимфеи не стоило. Но что теперь поделать: Леля уже тут, в Такамагахаре.

У этого мира даже название было тяжелым. Однако, Леля надеялась, что оно – самое сложное, с чем ей придется здесь столкнуться. Что-то Леле подсказывало: она крупно ошибается. Это что-то говорило голосом Каси, низким и мурлыкающим тембром. Он ведь предупреждал, чтобы она сюда не совалась. Но он же екай. А Лелю интересовали не они, а боги. Не нужно изучать этот мир, не нужно тут со всеми знакомиться и дружить. Леле просто нужно переговорить с Шинигами.

О том, как она будет возвращаться в Явь, Леля предпочитала не думать. Впрочем, ведь должен быть у японских богов свой проводник?

Леля еще долго сидела бы в этой тепленькой водичке со странным запахом ржавой травы. Но если она не хотела в ней ночевать, стоило подниматься прямо сейчас. Свет оказался не таким уж ярким – Леле резало глаза скорее от соленой воды. Наверное, не стоило открывать их в миг перемещения. Но ведь Лелю никто не предупредил.

Глубоко вдохнув и выдохнув, от чего даже по воде рябь пошла, Леля стала потихоньку подниматься. В глазах не темнело – скорее всего потому что перепады давления подавляла божественная сущность. Она справлялась с сильной и резкой болью. А вот неприятное жжение по всему телу не убирала.

Поднявшись, Леля потянулась, убрала с лица волосы и немного выжала их. Потом осмотрела себя. Да, в таком виде не являются богам. Но они ведь отчасти люди – так что должны ее понять.

Затем Леля глянула вперед. Путь вверх пугал. Но зато ступеньки не были высокими – не приходилось опираться руками, чтобы взобраться на них. Стоило просто шагать, но долго и медленно, чтобы не упасть. Ведь земля была скользкой из-за воды.

Преодолев дюжину ступенек, Леля обернулась. Внизу и правда было озеро. Словно сцена в амфитеатре оно утопало в рисовых полях, которые уходили вверх. Красиво. Особенно, как сейчас, на закате. Наверное, на рассвете тоже здорово. Ужасно тут только в полдень – когда жарко, влажно, и ничего не дает тень.

На десятой ступеньке Леле захотелось прилечь, и неважно, что солнце было все ниже – уже не доставало первые ступени. А на двадцатой ступеньке, Леля пожалела, что переместилась в Такамагахару. Надо было сперва расспросить жителей Нави, что нужно для выживания здесь. Впрочем, вряд ли бы после такого Леля осмелилась сюда переместиться. Так что, наоборот, хорошо, что все это произошло так спонтанно.

Наверное, если бы ступеней было полсотни, то Леля легла бы и заплакала. Но их оказалось поменьше. Еще парочка – и Леля наконец-то шагнула на площадь, которая была такой же мокрой и засаженной рисом, но граничила с вполне себе сухой тропинкой.

Добравшись до нее, Леля вдруг осознала, как же прекрасно шагать вне воды. Та ужасно затрудняла движение. Леля уже ненавидела воду – к тому же ту, которую нельзя пить. Впрочем, насквозь мокрая, Леля понимала, что еще долго не отделается от нее.

Простор оказался удивительно пустым. Дорога, возвышавшаяся над водянистым полем, уходила далеко вперед и ветвилась на более узкие дороги. Эти тропинки вели каждая к своему строению. Они казались одинаковыми. Но когда Леля присматривалась, то замечала, что чем-то они все-таки отличались. То оттенком стены, то высотой крыши, то оформлением крыльца или растениями перед ним. Но все домики были небольшими, с двускатной крыши, края которой подворачивались, словно кудри. Кроме того, Леле казалось, что и внутри все они одинаковые.

Кажется, японские боги жили каждый в своем домике… точнее храме. Те, которые видела Леля, казались заброшенными. Но чем дальше она продвигалась, тем лучше выглядели строения. Однако, сколько бы они ни шла, так и не встретила ни единой живой души.

Где-то в животе стало зарождаться нехорошее предчувствие. Вечер был не поздним. Наверняка хотя бы парочка богов еще не спала… Да никто из них не должен еще спать! Солнце даже не скрылось за горизонтом – хотя вот-вот это сделает. Может, у японцев такой странный режим, что они ложатся очень рано… или, наоборот, встают очень поздно? Наверняка Леля просто чего-то не понимала. Ведь не может быть такого, что все они… исчезли.

Надо было слушать Касю. Он ведь не зря заговорил с ними. С другой стороны, видела Леля его кошачий прищур – с таким правду не говорят. Только вот нехорошее предчувствие все силилось.

Но потом в голову пришла спасительная мысль – наверняка боги сейчас ужинали. Да, как раз время. Солнце почти село, а у Лели заурчал живот. Ну вот, надо было покушать, перед тем, как отправляться в другой мир.

Леля прошла еще около полукилометра. За это время солнце скрылось за горизонтом, что было приятно, ведь больше ничего не слепило глаза. Но вместе с тем это намекало: времени в обрез.

Паника накатила, когда Леля поняла, что до сих пор никого не встретила. Допустим, у японских богов сейчас и правда ужин. Но ведь кто-то должен на него опаздывать, а кто-то – уходить пораньше. Почему же до сих пор этими сухими тропками в рисовых полях никто не прошел?

Еще недолго и Леля наконец-то заметила строение, которое отличалось от всех, что она успела пройти. Наверное, это был центральный храм. Он ширился на десяток таких домиков, был выше и наверняка более запутанным в середине. Тропинка, которая вела к нему, пробегала под ториями. Их было около дюжины – Леля не посчитала точно. Хотя такая громадина внушала страх, Леля обрадовалась, увидев ее. Одинаковые пейзажи успели не только утомить ее, но и напугать.

Попробовав улыбнуться, чтобы не напугать японских богов своим измученным видом, Леля ускорилась. Все еще мокрые штаны, липнущие к ногам, сопротивлялись этому. Но Лелино рвение как можно скорее попасть внутрь и увидеть хоть кого-то живого, оказалось сильнее.

Леля раздумывала, как поздоровается с первым ей встречным богом, как объяснить цель своего визита, и как ненавязчиво напроситься покушать тут с ними. Сделать это можно на русском? Или вежливее будет обратиться к японцам на японском? А если от волнения она забудет язык? Впрочем, как это возможно, если она его даже не учила? Дело в ее божественной сущности – а та вряд ли способна забывать языки от волнения.

Только вот первые встречные Леле существа, как оказалось, не были настроены на разговоры.

Свернув на тропинку к большому храму, Леля увидела, как из-за колон выскочил… бог? Нет, кажется, это был не бог. Существо – оно казалось выше и сильнее даже самого высокого и сильного человека. Наверное, это екай. Как Кася. Да, это объяснило бы, почему от него вело такой опасностью… Или дело было в перекошенном лице?

У него были серые и словно бы колючие волосы, которые росли не только по голове, но и на шее и, кажется, уходили на грудь. На носу у него было черное пятно, словно он клюнул золу. Хотелось ее вытереть. Но, кажется, пятно не было грязью, судя по тому, что оно уходило вверх и, раздваиваясь на переносице, обводило глаза, что выглядело почти красиво.