Верона

– Поезжай, – кивнул Найд Юрцу, – а я тут пока покурю.

Юрец послушно залез в салон. Найд выудил из глубокого кармана комбинезона самокрутку, одолженную «про запас» у Рамиса, коробок спичек и закурил.

«Главное, чтобы это была не последняя маршрутка до Вероны», – усмехнулся он вслед удаляющемуся фургончику.

И все же, несмотря на то, что Юрец был, по мнению Найда, знатный выдумщик, что-то тянуло его проверить пещеры самостоятельно. Это была глупая идея: тратить свой законный выходной не на сон, отдых и домашние дела, а на сомнительную прогулку под землей. Никто не знает, насколько в пещерах может быть опасно. А с другой стороны, Найд никогда никуда не выбирался. Он был любопытен, но труслив, и трусость постепенно подмяла под себя природное любопытство. В какой-то момент он перестал интересоваться внешним миром! Он жил, словно закрыв глаза и уши.

«Ага, еще и заткнув рот, дабы не ляпнуть лишнего»

Внутри еще колыхался пережитый во время обвала ужас. На доли секунды Найд был готов попрощаться с жизнью и теперь ощущал, что получил второй шанс. Встряска, пусть и настолько жесткая, открыла ему глаза на многое. Юрец, хоть мелкий, а трусом не был. По крайней мере, у него нашлись силы не задавливать в себе мечту о свободе. Когда-то Юрец признался Найду, что именно под каменными сводами чувствует себя действительно свободным. Никакого начальства, никаких бытовых проблем, никакого шума…

Найд слушал это, изнывая от зависти. Юрец мог позволить себе делать, что хочет, а он – не сможет? Найд докурил и с силой затушил сигарету о бок мусорной урны. Так не пойдет. Если он завтра же не спустится в пещеру, он потеряет свободу. Именно ее, потому что закабаление начинается с запугивания извне. Потом человек приучается опускать голову и бесшумно передвигаться. Потом он пугает сам себя – изнутри. И теряет всякий намек на любопытство – ведь оно опасно. Оно побуждает поднять голову и осмотреться. Оно побуждает задавать вопросы. И следующим шагом – действовать.

Послушав собственные аргументы, Найд твердо пообещал себе спуститься в пещеры завтра же.

***

Фарел, начальник сортировочного центра, или СЦ, бодро шагал на работу. Официально он должен был находиться на месте с десяти утра, но ему нравились эти ранние часы – когда улицы еще не переполнены, рассветное солнце еще не печет макушку, а на складе нет множества снующих туда-сюда работников. Ему нравилось начинать свой день в спокойствии, а не в суматохе. А на складе она была всегда. Фарел щурился от солнца, удовлетворенно чувствуя, как приятно отзывается тренированное тело на каждый шаг – не зря ведь пошел пешком сегодня! Он предвкушал утреннюю чашку кофе с пачкой печенья. Печенье еще со вчерашнего дня лежало в сумке, ну а кофе всегда водился у него в кабинете.

Главный склад Вероны представлял собой огороженную высоким забором с «колючкой», хорошо охраняемую территорию с единственным, зато огромным корпусом. Корпус был разделен на зоны, в зависимости от хранящегося там товара. Здесь были ряды с одеждой и обувью, строительные материалы, продукты длительного хранения, морозильные камеры…

Подойдя к массивным воротам, Фарел кивнул смотрящему на него из будки охраннику и показал пропуск, висевший на груди на шнурке. Пропуск было показывать необязательно – все и так знали начальника в лицо, но Фарел был непреклонен. Если все будут соблюдать дисциплину, – считал он, – Верона сделает большой шаг вперед. Он сам был подтверждением своих взглядов. Фарел был единственным человеком в городе, кто пробился на управляющую должность из местных, из беженцев. Это было не то чтобы сложно, это было в принципе невозможно – но он это сделал. Он начал свой путь с простого рабочего и первый год исправно возил и таскал коробки, сортировал товар, разгружал вагоны с провиантом. Но пытливый ум не давал ему покоя. Фарел везде видел недочеты и возможности. Недочеты и возможности – они встречались повсеместно. Уязвимости в системе охраны и способы ее улучшить. Потери времени во время разгрузки товара – и правильное распределение труда бригады, что позволяло сэкономить час, а то и два. И Фарел не скупился, делился своими идеями с кладовщиками, бригадирами – даже с самим начальником склада, старым Брэном, который уже чисто физически не мог и не хотел руководить. Брэну на тот момент было восемьдесят пять, а из столицы почему-то никого не присылали ему на замену.

Брэн увидел в Фареле не только будущего управленца, но и надежного парня, и быстренько сделал его своим заместителем. Фарел стал посещать собрания в управе, познакомился с представителями веронской власти, засветился… Поговаривали, он даже давал дельные советы начальнику веронской полиции…

Когда еще через год Брэн умер, ни у кого не возникло вопросов, кто же должен занять его место. В управе посчитали, что способности Фарела стоят того, чтобы нарушить парочку правил. Впрочем – это было очень выгодно верхушке Вероны, ведь сортировочный центр был единственной связью с источником поставок. Без достаточного количества товаров жить в Вероне было бы уж совсем печально. Верхи были уверены – благодаря своему уму и дипломатии Фарел сможет договориться о нужных поставках и наладит все процессы. Да, из столицы могли бы прислать ставленника – но чаще всего они были заведомо озлоблены на всю Верону, ведь просто так в такие дыры не высылали… Такой человек не смог бы работать на благо города…

Массивные ворота медленно отъехали в сторону, и Фарел быстро прошел на территорию склада. Миновав зону погрузки, он поднялся по ступеням из старых арматурин и оказался на небольшом возвышении. Повернул направо и прошел мимо палетов, готовых к сегодняшней отгрузке на рынок. Зашел в здание склада. Прошел по лабиринту коридоров, поднялся по небольшой лестнице. Оказался перед серой металлической дверью – это был вход в основную зону, самую большую. Здесь хранились продукты, не требующие хранения в холоде. Продукты были важнейшим товаром в сортировочном центре, и под них выделили самое лучшее место.

Фарел за шнурок подтянул к себе пропуск – магнитную пластиковую карточку с надписью «СЦ-Верона» и приложил его к небольшому выступу слева от двери. Дверь запищала. С легким стуком замок разблокировался. Фарел дернул тяжелую дверь на себя и вошел, шаря рукой по стене. Свет включался небольшими рубильниками. Фарел выборочно поднял несколько из них: ему было достаточно освещения в основной аллее и собственном «кабинете».

Кабинетом служил небольшой закуток в самом дальнем конце склада. Кабинет был полностью отгорожен и запирался на ключ. Ключ был только у Фарела. В этом была необходимость: в кабинете стоял старенький, но рабочий компьютер, небольшой сейф с финансами и еще один – с травматическим пистолетом. Оружие в Вероне было разрешено лишь ограниченному кругу лиц, и Фарел, являясь по статусу беженцем, такого позволить себе не мог. Но, будучи на хорошем счету, он смог убедить верхушку, что ему крайне необходимо средство самообороны. К тому же, он выбрал правильное время для разговора: как раз за неделю до этого СЦ едва не обчистили. Фарел сумел доказать, что, имея на руках хотя бы травмат, он в разы снижает шансы, что его силой заставят открыть двери.

Попытка грабежа успехом не увенчалась, но и воров не нашли. Однако, Фарела крайне обеспокоило, что воры знали, в какое время и где происходит погрузка товара. Они воспользовались этим и проникли на защищенную территорию. Это наводило Фарела на мысль, что стуканул кто-то из своих. Но кто? Фарел предпочитал доверять своим подчиненным…

Фарел осознавал свою ответственность и сам за долгие десять лет работы на должности начальника СЦ, не взял себе ни единой пуговки из привезенного товара. И всегда строго следил за кладовщиками, хотя, все равно, случаи мелкого воровства были, как и везде. Соблазн был слишком велик. Но Фарел такого не понимал – у себя же воруют фактически, у своих соседей… Зачем воровать, когда можно честно заработать?

Сегодня у Фарела было очень много бумажной работы. Вчера была поставка, а, значит, нужно провести по бухгалтерии все накладные, пришедшие со вчерашним товаром. Потом нужно свериться с тем, кто и что заказывал – в общем, распределить все это добро. Что-то уйдет на рынок, что-то – в кафе, бары и столовые, что-то в такие важные места как школы, детские сады, больницы… После же надо было распорядиться относительно доставки нового груза. Это только звучало просто, а на деле куча документов, куча цифр, и крайне важно не допустить ошибки. Конечно, придёт бухгалтер и справится с основной работой, но большая часть ответственности на нем. Он предпочитал проверять все очень досконально. Школы и детсады были на государственном обеспечении, потому Фарелу потребуется предоставить подробнейший отчёт. Он вздохнул, подходя к двери своего закутка. Позвенел связкой ключей в кармане, пытаясь подцепить её за кольцо. Сзади что-то шлепнулось.

Фарел резко обернулся, но никого не обнаружил. Тем не менее, он продолжал слышать шаги или негромкое шарканье. На пустом складе звуки разносились очень быстро.

«Наверное, охранник», – решил Фарел и, достав ключи, вставил нужный в скважину. Боковым зрением он уловил справа от себя какое-то движение. Так как рабочий день ещё не начался, то Фарел, зайдя в СЦ, включил лишь часть ламп: только в том проходе, который вёл его к нужной двери. Вокруг же было довольно темно. И, тем не менее, движение он заметил.

Фарел повернул голову вправо, но источник шума куда-то делся. Фарел инстинктивно потянулся к поясу, но потом вспомнил, что его кобура с травматом лежит в сейфе, как и обычно. Так как он только что пришел, то сейчас на поясе пистолета не было, и Фарел поспешил провернуть ключ. Зашёл, включил свет, бросил ключи снова в карман. Закрывая дверь в свой кабинет, он заметил в середине освещенного коридора чью-то фигуру, которая быстро-быстро удалялась по направлению к выходу.

***

Не будучи слишком суеверным человеком, Найд чётко осознавал, что всему должно быть мало-мальски разумное объяснение. И он его найдёт. Он сможет докопаться до правды, как бы она ни выглядела. Ведь что такое эти вчерашние колебания камня под его пальцами? У них же наверняка есть некий источник. «Найду источник – разгадаю загадку», – думал Найд.

Идея спуститься в пещеру казалось одновременно и ребяческой, и глупой, и безрассудной. Во-первых, Найд точно не знал, где вход. Он спросил вчера у Юрца, но знал только примерное местонахождение лаза. Юрец утверждал, что он скрыт от посторонних глаз кустами и поваленными валунами. Потому найти лаз уже было бы большой удачей. Во-вторых, в отличие от Юрца, самоназванного спелеолога, Найд не обладал необходимыми ему навыками ориентирования под землёй. В шахтах все было понятно и определённо. Все прорытые ходы куда-то вели. С некой долей регулярности в коридорах шахты встречались карты и схемы. И, на крайний случай, всегда можно было проследить путь на поверхность – по рельсам. Но Найд не знал, как будет себя чувствовать в пещере. А если там несколько разветвлений? А если он запутается? Хорошо бы сказать хоть кому-то, куда он идёт, но Найд решил оставить это в тайне. Он не знал, какая будет реакция на его планы, и потому разумнее было бы скрыть их. Он сказал Апани, что пойдёт прогуляться. Она попросила его на обратном пути заскочить на рынок и вручила список.

Проблему возможной дезориентации Найд, в общем-то, решил с помощью блокнота и карандаша, намереваясь отмечать все ходы и чётко фиксировать свой путь. Во-первых, вероятность заблудиться снижается в разы. Во-вторых, карта подземелья не помешает – вдруг когда и понадобится?

Найд захватил средних размеров рюкзак, в который покидал тёплую одежду, флягу с водой, парочку пакетиков с орешками, два хороших фонаря и запасной комплект батареек. Немного подумав, положил миниатюрный складной ножичек в карман комбеза. Вроде бы все готово. Можно отправляться.

Разумеется, он что-то забыл. Всего ведь нельзя предусмотреть. Но Найд и не собирался торчать там целую вечность. Максимум пару часиков. А там уж видно будет. Все зависит от того, что он там сможет обнаружить. Так что решать придётся по ситуации.

Он сел на маршрутку до шахты и всю дорогу гадал, где же ему лучше сойти. Дорога, по которой ехал этот ржавый тарантас, огибала скалы, поднималась на плато, спускалась с него и после этого направлялась уже напрямую к шахтам. Наверное, если Юрец говорил про валуны, преграждающие путь в пещеру, то сходить надо уже сейчас, так как маршрутка подъезжала к похожему по описанию месту. Найд почувствовал себя крайне неуютно. Выходит, если спуск в пещеру находится здесь, а пересекается она с шахтами только через несколько километров, то… сколько же ему придётся переть до пульсирующего места? Нет, если учесть, что шахта тоже прорыта вперёд на несколько километров, и если предположить, что шахта и пещера идут друг навстречу другу, и в одном месте соприкасаются… Найд пытался сделать расчёты, но он не знал, какие расстояния в точности охватывают коридоры шахты. По всей видимости, выходит, километра три-четыре. Немного, если идти по дороге, а над головой будет светить солнце. И охеренно много, если речь идёт о тёмном, сыром подземелье, с запутанными ходами и необъяснимой вибрацией где-то в его глубинах.

Найд усмехнулся сам себе. Самое интересное, что если придется улепетывать, то бежать придется ровно столько, сколько он пройдёт вперёд. Притом, желательно, не ошибаясь на поворотах.

«Черт, а ведь Юрец там был, – подумал Найд, – и, если он вернулся, значит, там все путем»

Чем ближе маршрутка подъезжала к скалам, тем больше Найд жалел, что не позвал Юрца с собой. Но дурацкая гордость… Найд не хотел, чтобы Юрец подумал, что он струсил.

«Ну, вот здесь можно и сойти», – подумал Найд и крикнул водителю остановить маршрутку. Водила пожал плечами, дескать, «куда ты собрался-то посреди пустоши», но тарантас свой остановил. Конечно, здесь остановки не было и в помине: пустырь, заросший разве что какими-то колючими кустами, вдалеке, на возвышенности скалы и…все. И где-то там, у скал – лаз в пещеру. Найд вышел из маршрутки, и его лицо обжег горячий воздух Вероны. Да уж. Что в машине спечешься, что на улице. Ещё неизвестно, где хуже. Духота или палящее солнце.

«Ничего, скоро окажусь под землёй, в приятной прохладе», – успокоил себя Найд.

Бредя по сухой, потрескавшейся земле, Найд ругал себя за непредусмотрительность: ещё бы, вроде все взял, а хоть что-нибудь для защиты головы от палящих лучей забыл. Конечно, копна волос с одной стороны, защищает черепушку, а с другой – волосы тёмные, голова нагревается. Пришлось лезть в рюкзак и громоздить на голове что-то наподобие тюрбана из старого свитера. Стало ещё жарче, но сверху уже так не пекло. Все лучше чем солнечный удар.

По мере того, как Найд удалялся от дороги, идти становилось все труднее и труднее. Тут и там валялись огромные валуны, и подход к скалам, казавшимся такими близкими, был практически недоступен. Нужно было подниматься по осыпи. Вскоре Найд уже перелезал с валуна на валун, думая, как бы ему с его везением не сломать ногу. Крантец ему, если сломает. Ведь никто не знает, куда он пошёл. Теперь он как нельзя лучше понимал, что стоило сказать хотя бы жене. Но снова: дурацкая гордость. Расхлебывай сам теперь.

«Что ж, будем надеяться, все пройдёт гладко», – пробормотал Найд себе под нос.

Наконец он добрался до скал. На солнечной стороне температура камня просто зашкаливала. Как назло, Найду приходилось опираться на поверхность скалы ладонями – в противном случае была реальная опасность поехать вниз по осыпи, увлекая за собой нехилый каменный поток. Это было самое противное: едва Найд отталкивался одной ногой, мелкие камни под ней ехали, и он практически топтался на месте. Все это время он шёл, развернувшись лицом к скале и теперь, посмотрев вниз, обомлел: он стоял на крутом склоне, полностью состоявшем из разного размера камней, больших и маленьких. Спуститься отсюда вниз не представлялось возможным. Если только идти назад тем же путем, как он сюда попал.

Найд сделал один шаг, и камень, вылетевший из под его ноги, поехал вниз, собирая с каждым метром целую каменную реку.

«Да уж, – вслух сказал Найд, – не похоже, чтоб Юрец попал в пещеру этой дорогой»

Он был в каменной ловушке.

***

Спустя полчаса, чертыхаясь, Найд, взмокший и обессиленный, наконец, вернулся к тому месту, откуда начал подъем по осыпи. Спускаться почему-то оказалось на порядок сложнее, и он прилично вымотался. Энтузиазм исследовать пещеру потихоньку улетучивался. Но Найд решил во что бы то ни стало завершить начатое.

Очень хотелось пить. Он выудил из рюкзака пухлую флягу с уже нагретой водой и выдул сразу половину. Ничего. В пещере не будет так жарко.

Логически поразмыслив, Найд понял всю глупость своей идеи лезть наверх. Там не было кустов, о которых говорил Юрец. Зачем же он тогда вообще туда поперся? А, черт его знает! Он настолько не привык делать что-то неординарное, что поспешил сделать хоть что-нибудь, вместо того, чтобы как следует обдумать свой план.

Найд решил исследовать скальный хребет в противоположном направлении, и на сей раз удача ему улыбнулась. Попрыгав минут десять по валунам, рискуя сломать ногу, Найд обнаружил расщелину, за которой как раз и росли засохшие колючие кустики не выше человеческого роста.

Вскоре Найд нашёл и лаз. Он действительно был хорошо спрятан, и, не зная ориентиров, можно было легко пройти мимо. Найду пришлось со скрипом признать наблюдательность пацана.

Что же. Он снял рюкзак, достал оттуда лёгкую куртку и фонарик. Самосделанный тюрбан, наоборот, убрал. Не понадобится. Вдохнул. Протяжно и шумно выдохнул, стремясь успокоить колотящееся сердце. Теперь можно было идти.

Продвигаться вглубь пещеры приходилось крайне неспешно. Ход то сужался, то расширялся, но все равно было достаточно тесно, и в некоторых местах Найду приходилось протискиваться. Через метров пятьсот стало чуть просторнее. Найд ожидал почуять прохладу, но, казалось, здесь, под землёй, точно так же жарко, как на поверхности. Если не жарче.

Это было странно: никакой сырости, никакого холода. Жаркий сухой воздух. Найд шел осторожно. Приходилось светить не только под ноги, но и вверх и по сторонам, иначе он мог удариться о неровности свода или причудливо свисающий с потолка пещеры сталактит. Луча фонаря не хватало на то, чтобы собрать полную картину, и Найд водил рукой туда-сюда, продвигаясь вперед очень медленно. Он то и дело останавливался и оборачивался, светя в уже пройденное пространство: не преследует ли его кто неведомый? Найд старался не поддаваться случайным фантазиям, но почему-то сейчас ему казалось, что пещера обязательно должна быть обитаема. Он не мог себе объяснить, почему так думал, но мысль эта заставляла его почти красться.

Вдруг Найду показалось, что впереди что-то упало. Он остановился и прислушался. Тихо. Может, это капля воды сорвалась с потолка пещеры и со звоном разбилась о камень? Это вполне могло быть так. Значит, можно без опаски идти дальше. Найд посетовал, что не может просто взять и выключить фонарик, ведь луч света в темноте выдавал его присутствие, а он, в свою очередь, продвигаясь все глубже и глубже, все отчетливее ощущал на себе чей-то взгляд. Кто бы здесь ни был. Но разве ж можно выключить фонарик? У Найда нет приборов ночного видения, равно как и особого зрения. А тьма вокруг стоит кромешная.

Пока что не было никаких ответвлений. Пройдя ещё метров пятьсот, Найд попал в небольшой грот. Из него можно было попасть в два коридора. Посветив фонарём в левый, Найд все же выбрал идти по правому. Ведь какая, собственно, разница? Да и если верить статистике, люди часто выбирают правый вариант из двух предложенных, соответственно, Юрец мог решить так же и попасть на то странное место, которое внушило ему страх.

Найд шёл очень долго в абсолютной тишине и теперь начал отмечать какое-то странное состояние ума. Абсолютная пустота. Он не слышал своих шагов. И даже думать не хотелось. Как будто где-то поблизости стояла глушилка сигналов. Передвигаться тоже стало значительно сложнее. На каждое движение воздух вокруг словно сопротивлялся – ощущения сравнимы с передвижением под водой. Луч фонарика почему-то стал мутнее, расширившись и потеряв свою дальность. Пройдя ещё с полкилометра в таком замедленном ритме, Найд стал чаще и чаще ощущать приступы беспричинного страха. Поначалу они были слабые, но по мере продвижения вперёд усиливались. Найду это очень не понравилось, ведь страх, причинный он или нет, лишает способности ясно мыслить, а это было сейчас ни к чему. С другой стороны, появление страха говорило о том, что он все ближе и ближе к цели. Юрец не смог, сбежал, а он сможет. Дойдёт. Он же знает, что этот страх – просто индикатор. Тут нечего было бояться.

Теперь каждый шаг вперед давался Найду с трудом. Страх – даже не страх, а панический ужас орал ему «не ходи туда», но Найд пересиливал себя. Он пытался рассуждать логически, насколько это было возможно в его состоянии, и пришёл к выводу, что раз что-то так рьяно не даёт ему идти вперёд, значит, там точно скрыто что-то интересное и нужное. Как массивная дверь и наличие охраны даёт понять вору, что в доме точно есть, что украсть, так и Найду казалось, что он теперь просто обязан дойти и выяснить, что вызывает такой странный эффект.

«Быть может, я надышался ядовитыми испарениями? – подумал Найд, холодея от этого предположения, – И все, что я чувствую – просто галлюцинация?»

Это было самое вероятное объяснение из всех возможных, и Найд даже удивился, что не подумал об этом раньше.

Эта версия одновременно и успокаивала, и настораживала. Хорошей новостью было то, что Найд не сходит с ума. А плохой – он имеет все шансы остаться тут навсегда, если эти пары очень токсичные. Он просто не успеет вернуться на поверхность. А респиратора у него с собой не было. Но никакого странного запаха Найд не почувствовал, да и дышать было относительно легко – если, конечно, не брать в расчет, что его колотящееся от страха сердце требовало более частых вдохов.

Коридор вывел Найда в огромный грот, больше первого, который заканчивался тупиком. Посветив дрожащим лучом фонаря назад, на проход в грот – откуда он вошел, Найд заметил вбитую намертво в камень решетку. Словно бы этот тупик был ловушкой или чьей-то клеткой. Решетка четко отделяла эту зону от остальных коридоров. И она была выбита. Местами виднелись покореженные прутья толщиной с палец. Местами ее выдрали «с мясом», прямо из камня.

Луч фонаря хаотично заплясал по сводам грота. Неслабо напуганный до этого, Найд все больше проваливался в состояние паники. Он все крутился вокруг и светил на стены грота, но больше не увидел ничего примечательного, кроме странной оптической иллюзии. Казалось, воздух вокруг плавится, и камень, образующий своды грота, на самом деле стекает по поверхности стен под влиянием высокой температуры. Найд попытался устаканить пляшущий в руке фонарик и перехватил руку другой рукой, но это не принесло результата. Паника и ужас достигли предельной точки. Найд задыхался. Он крутился по сторонам, беспорядочно кидая луч фонаря туда и сюда в надежде найти источник страха, как будто источником могла оказаться припрятанная где-то среди камней или в щели антенна. Ему казалось, что за ним наблюдают десятки глаз. Это было настолько явное чувство, что, несмотря на то, что Найд никого не обнаружил, он закричал в пустоту. Пустота отозвалась гулким эхом. В гроте началось какое-то движение. «Обвал», – подумал Найд, но с потолка грота не упал ни один камешек. Сильные колебания прекратились, и теперь стены резонировали в такт его дыханию. Продолжая светить фонарём по сторонам, Найд заметил, что воздух вокруг плавился все сильнее и сильнее. Он уплотнялся и захватывал пустые пространства. Наконец вокруг Найда сформировалось кольцо, ещё свободное от вторжения расплавленного воздуха. Найду захотелось отключиться, чтобы не чувствовать, что произойдёт, когда эта масса коснётся его кожи. Но он, как назло, был в сознании, хоть и парализован страхом. «Зря я сюда пошел», – мелькнуло у него в голове.

Найд почувствовал странную смесь жара и холода и чьё-то присутствие, невыразимо ужасное. Расплавленный воздух поглотил его, образуя плотный кокон по поверхности тела.

Глава 3

Около двух часов дня Рамис собрался на рынок за продуктами и, проходя мимо домика Найда, заглянул к нему. Апани, порядком встревоженная, сообщила, что Найд ушел погулять с самого утра и пока не вернулся.

На ней был передник и косынка. «Готовит, видимо, – подумал Рамис и еле заметно улыбнулся, – это так по-детсадовски. Замотаться по самое не хочу, чтобы ни один волосок не попал детям в кашу. Насмотрелась, небось, от их поварихи»

Апани нравилась Рамису даже в таком домашнем виде, но он потребовал от себя срочно прекратить об этом думать. Так нельзя! Это жена его лучшего друга. Вот угораздило…

– Странно, – сказал Рамис вслух, – Найд меня не звал гулять. Куда же он мог пойти?