Рецепт нас

– Мы все тогда дружили… – папа сделал глоток, намеренно растягивая паузу.

– Вчера ты говорил совсем другое?

– Я… перепутал его с другим, – уголки его губ дёрнулись в жалкой попытке улыбнуться.

Ложь – грубая и неприкрытая. Взгляд сам собой устремился к маме, ища подтверждения. Они всегда так делают. Думают, что я не замечаю этих безмолвных переглядываний.

Я отставила чашку. Чай внезапно потерял весь вкус.

– Что особенного в этих фотографиях? – я ткнула пальцем в снимок Дилана и Сары.

Мама вздохнула так глубоко, будто собиралась с силами перед тяжёлым признанием.

– Сара… – она сделала глоток, избегая моего взгляда. – Она была любовницей Дилана. Это была настоящая страсть… Она действительно любила его…

Семейная драма с элементами мести. Как банально и как предсказуемо.

– Она ждала предложения. Но Дилан встретил Фет… – мама замолчала.

– И для репутации «идеального бизнесмена» ему требовалась покорная жена? – слова вылетали быстрее, чем я успевала их обдумать. – Та, что будет украшать приёмы и не задавать неудобных вопросов по ночам?

В глазах потемнело. Я будто видела, как Сет встаёт и уходит, переваривая это в одиночестве. Он никогда не позволил бы себя утешить. Ни при каких обстоятельствах.

Как же они все жили в том доме…

А Фет… Она, как и Сет, пожертвовала собой ради детей. Нет, Алфи ошибается, называя его копией отца. Сет – это отражение матери, но в роли, которая глубоко укоренилась в его сущности.

Дядя Марк громко хрустнул овсяным печеньем, и я взяла в руки фотографию Дилана. У Сета его глаза. Только мягче, но с той же ледяной примесью.

– Нет, тут другая история. Сара перед смертью наговорила на одном фуршете перед камерами такое, что Кейна потом полоскали в прессе целый год, – проговорил дядя, возвращая меня к реальности.

– Интересно, что же она могла сказать такого…

Родители мгновенно обменялись тем самым знакомым мне с детства взглядом, когда я спрашивала: «А откуда берутся дети?»

– После смерти Дилана она совсем потеряла голову… – мама вертела ложку, будто пыталась размешать собственные мысли. – Назвала Кейна «ослом с оленьими рогами» на всю страну, клялась в вечной любви к Дилану… И ещё… – её щёки заметно порозовели.

– В общем, вышло некрасиво. У Кейна сорвались выгодные контракты. Там было не только… как бы помягче выразиться… – дядя криво усмехнулся.

– Я всё поняла, – поспешно прервала я.

Я не знакома с Кейном лично, но прекрасно понимаю его состояние. Ведь я сама недавно устроила Алфи аналогичную «стирку» в прессе, ненароком навредив при этом Сету. Ох уж эти женские выходки.

– Она всем рассказывала про Дилана, – мама наконец подняла на меня глаза.

– Все знали, что ваш «дорогой друг» менял женщин как перчатки, и вы ничего не сделали? – я больше не могла сдерживать злость; она металась внутри, как боксёр на ринге, лупивший по воздуху.

– Айви, мы не вмешивались. Фет никогда не жаловалась… Мы не поднимали эту тему…

– Мама, вы никогда не вмешиваетесь! – я схватила чашку, пытаясь унять дрожь в пальцах. – Вы всегда в стороне! Ничего мне не говорите. Папа пьёт виски с Сетом… Ты ходишь с ним на ланчи… Удобная позиция, не правда ли? Не помочь лучшей подруге… Вы же видели, как ей было плохо. Почему вы не уговорили её уйти?

Дядя Марк приложил палец к губам, но меня уже было не остановить:

– Она так его любила, что позволяла поднимать на себя руку?!

В комнате повисла тишина. Папины брови медленно поползли вверх. Мама открыла рот, но не произнесла ни звука. Чёрт. Я только что выболтала секрет Сета и Алфи.

– Что?! – мамин пронзительный крик слился с папиным хриплым возгласом.

– Ляпнула не подумав. Ну, гипотетически же… – я попыталась отступить, но слова уже булькнули в общий котёл, где томилась наша семейная «правда» с «косточками» недоговорок.

– Мы никогда не замечали у неё синяков, – шёпотом произнесла мама, и её пальцы впились в моё запястье. Чашка дрожала, расплёскивая чай. Я попыталась её поставить, но мама не отпускала.

– Мам… Можно я поставлю чашку?

– Да… – она разжала пальцы, нервно комкая салфетку. Они переваривали мои слова. Поверили. Или знали, но теперь, услышав это вслух, почувствовали стыд. Ещё одно подтверждение, что молчание – не выход.

– Дилан Эванс – чудовище, – выдохнула я, чувствуя, как гнев подкатывает к горлу. – Сломал жизнь женщине, родившей ему двоих детей. А ты, пап… ты пожимал ему руку. Принимал в нашем доме.

– Дилан был отличным бизнес-партнёром, – упрямо сказал папа.

– О да, давайте нацепим ему нимб! – я едва не подпрыгнула от возмущения.

Мужская солидарность… Их круговая порука ни к чему хорошему не приведёт. Насилие нельзя оправдывать.

Мама снова сжала мою руку. Как же я ненавидела Дилана. Даже после смерти он продолжал отравлять жизни. Я помогу Сету сбросить эту удушающую маску «идеального наследника». Хватит ему притворяться преданным сыном человека, чья репутация – всего лишь ширма, скрывающая гниль.

Дядя Марк откашлялся, привлекая внимание. Я перевела на него взгляд.

– Посмотри на страницу десять, – постучал он по папке костяшками пальцев. – Кто-то регулярно переводил деньги на счета Люка. Но как только тот женился, платежи прекратились.

– Думаешь, проблемы Сета в бизнесе – его рук дело?

– Нужно копать глубже. Пока это только документы. – Дядя Марк обвёл всех взглядом. – Но не переживай, зефирка моя, мои люди уже в работе. Два из этих счетов принадлежат фирмам Кейна. И он тоже участвовал в тендере на шотландскую гостиницу. Ничего нельзя исключать.

– Логично предположить войну за бизнес. Отжать лакомый кусок. Но тогда при чём здесь статья про меня? И что известно про Бриану? – не унималась я.

– Чиста, как слеза, – дядя Марк швырнул в папку ещё одну фотографию. – Приехала из Портри пять лет назад. Сирота. Была любовницей Люка. Разошлись.

Про Сета, конечно, никто не знает. Про их с Брианой «особые графики». Деловые встречи под грифом «секретно». Внутренняя ревность рванула так резко, что я швырнула её фото на стол.

Папа с мамой удивлённо перевели взгляды на меня.

– Ой… Просто статью вспомнила, – я попыталась скрыть эмоции, натянув улыбку. – Портри? Пять лет назад? – я перевела разговор на дядю Марка. – Слишком много совпадений, не находишь?

– Мне тоже не нравится её анкета. Ты же знаешь, что я не доверяю идеальным биографиям, – бросил дядя, подмигивая моему отцу.

– Да, вы двое – просто образец безупречности, – вздохнула мама, сминая вторую салфетку. Я прикрыла её руку своей. Мама натянуто улыбнулась. Зная её, я понимала, что вся эта история причиняет ей дискомфорт. Да и мне тоже. Моя мама слишком ранима для таких «игр».

– Ой, Одетт, мы же были молоды, – попытался отшутиться папа.

– Весёлые утята – Билли и Вилли, – мама улыбнулась, и мне стало чуть легче.

Папа и дядя Марк дружили с детства, и у них был особенный ритуал: вечера английского юмора, сопровождаемые двумя графинами холодного чая с лавандой и… поиском невест. Они называли эти посиделки «Лавандовым купидоном». В ходе бесед с друзьями они расспрашивали о девушках и составляли целые досье. Папе повезло – он сразу встретил маму, а дяде Марку пришлось пройти долгий путь от «Хватит надоедать»до «Выходи за меня».

С тех пор «чистая биография» у любого человека вызывает у дяди Марка подозрительное шевеление его знаменитых пушистых усов.

– Что ещё известно о Бриане? – вернула я разговор в нужное русло.

Ностальгия – это прекрасно, но я пришла не за воспоминаниями.

– Работает у Сета давно. Коллеги её хвалят. Всё, – дядя погладил свой живот.

Неужели я ошиблась? Может, поведение Брианы – обычная женская ревность?

– Допустим, Кейн мстит за измену покойной жены. Но тогда почему удар пришёлся по мне?

– Твой проект мог вытянуть Сета. Тебя убрали с дороги. Обычная бизнес-практика, – отец поставил чашку на стол.

– Тогда и проект Брианы должен был пострадать. Но нет…

Её имя застряло у меня в горле. Я сделала глоток чая, но горький привкус во рту не исчез.

– Значит, она с ними заодно… – прошептала я, осторожно возвращая чашку на блюдце.

Пальцы сами листали фотографии. Дочь Кейна – невзрачная девушка в очках, в дорогой, но безвкусной одежде, с натянутой улыбкой.

– Есть другие её фото?

– Нет, – дядя Марк отрицательно покачал головой. – Только детские и те, что сделаны перед исчезновением.

– А она… может быть жива?

– Нет… – папа провёл ладонью по лицу. – Их самолёт разбился. Тело девушки не нашли. Кейн предпочёл оформить всё как пропажу без вести. Тогда на него всё обрушилось разом: похороны жены, пропажа дочери… Он потребовал тишины, чтобы пресса не раздувала скандал. Через месяц все забыли.

Дальше папа рассказывал о жизни Кейна после трагедии. Полное затворничество – никаких публичных выступлений, даже важные сделки вели его представители. Не женился, избегал светских мероприятий. То появлялся в Лондоне, то исчезал в Эдинбурге. Обычная история для того, кто потерял всю семью. Его уход от общества вполне объясним.

– Надо поговорить с Люком. Только он знает правду, – выпалила я, встретив шокированные взгляды.

– Наши люди уже занимаются этим, – произнёс папа с важностью резидента спецслужб.

– «Наши»? – я приподняла бровь.

Папа вздохнул, как перед неприятным признанием:

– Мы с Диланом создали… клуб. Для защиты бизнес-интересов.

Я закатила глаза:

– Клуб по спасению задниц тиранов? Блестяще сработали, – я медленно захлопала в ладоши четыре раза. Да, теперь я тоже поклонница «числа стабильности» Сета. – Вы так «защитили» бизнес Сета… Люк провернул махинации у вас под носом. Теперь Сет в дерьме, и меня втянули в это. Потрясающий результат, пап. Настоящий мастер-класс о том, как «защитить» бизнес и не облажаться.

Папа нахмурился.

– Поэтому, Айви, никаких самостоятельных расследований.

– Я поговорю с Сетом, – упрямо заявила я.

– Я уже передал ему все материалы, – самодовольно улыбнулся папа.

Кто бы сомневался. Пальцы нервно мяли уголок папки, пока ум лихорадочно перебирал обрывки информации. Какая-то мутная история получается.

Я мысленно представила реакцию Сета – предсказуемая последовательность: вспышка ярости, ледяное молчание, затем перезагрузка. Увлёкшись этой картиной, я вдруг ощутила во рту вкус пластмассы – неосознанно разгрызла колпачок ручки. Выплюнув его, я вернулась к своим мыслям.

Родители с дядей Марком вступили в спор о Люке и его похождениях, но их голоса сливались в монотонный гул. В голове крутилось только одно: Бриана.

Моя интуиция дала сбой? Но я же видела – именно видела – как она вздрогнула при упоминании Кейна. Или мне так отчаянно хотелось быть правой, что я начала придумывать несуществующие улики?

Чёрт. Придётся признать поражение. И это… невыносимо унизительно.

– Дядя Марк, спасибо, – я с силой захлопнула папку. – Хотя бы появился предполагаемый мотив. Хоть и нелогичный. Но почему он ждал все эти годы? Почему не начал мстить сразу после смерти жены? Всё равно чувствуется чья-то рука…

– Это ещё не всё, – дядя усмехнулся так, что по спине пробежали мурашки. Мама прикрыла глаза, словно молилась, чтобы он замолчал.

Я знала этот момент. Эту паузу. Этот взгляд. Когда он находил что-то особенно пикантное, то сначала долго смотрел на меня, а потом выдавал информацию с растянутой улыбкой. Свой метод он называл «Дёргать за ниточки».

– Заказчик статьи о тебе…

– Дядя Марк, – я закатила глаза, – хватит уже! Ты же не проверяешь моего нового бойфренда…

– Сара Кейн!

Комната поплыла перед глазами. Покойная жена?

Пальцы вцепились в подлокотник дивана, но опоры это не принесло. Голова кружилась, словно после пробежки на голодный желудок.

– Как… это вообще возможно?

– Кто-то использовал её имя, – он щёлкнул пальцами. – И вот что любопытно – стиль, формулировки… всё точно так же, как в её письмах.

Мама резко вдохнула. Папа побледнел. И тогда до меня дошло: мы все ковырялись в «копчёной оболочке» фактов, гадая, что внутри, но так и не распознали главного – враг давно подменил начинку. Теперь нам предстояло либо съесть то, что он «приготовил», либо подавиться собственной доверчивостью.

– Я вообще ничего не понимаю, – выдохнула я, уткнувшись лбом в мамино плечо.

– Поэтому будь осторожна… – бормотала она себе под нос, словно пыталась убедить в этом прежде всего себя, – мы попросили Сета усилить твою охрану.

– Мама, при чём тут я? Охранять нужно Сета. И спасать его бизнес. Я всего лишь пешка, которую уже выбили с доски.

Дядя Марк с довольным видом откусил зефир, громко причмокивая – вопреки всем правилам этикета, но ему это всегда прощали.

– Маму слушать надо, – прожевал он, заглатывая вторую половину. – И себя беречь. В общем, пока всё.

Эти «новости» разбивали все мои теории вдребезги. Информация не укладывалась в голове – мне нужно было видеть Люка. Услышать его версию.

Люк – «лучший друг» Кейна… Его жена – бывшая Алфи… Что, если весь этот спектакль – их личная месть? А Кейн просто декорация?

Папа тут же завёл разговор о Биаррице – они с мамой собирались отмечать там годовщину. Я ловила обрывки фраз, но мозг упорно пытался сшить платье из всего, что наговорил дядя.

Чтобы не потерять рассудок, я решила заглянуть в почту. Подтверждение для рождественского показа всё не приходило – словно кто-то специально затягивал с ответом. Эмили завтра же отправится туда с моей визиткой и убийственным взглядом.

Родители перешёптывались, но их взгляды постоянно возвращались ко мне. Папа настойчиво твердил что-то о «бережливом отношении к себе», а мама всё время упоминала Сета.

Моя семья, за этим чаепитием, словно сценаристы, переписывала «Санта-Барбару» в «Лондон-Барбару». Любовные треугольники по-британски – с офшорными страстями и жёнами-оборотнями в главных ролях. Какой же это был прекрасный день: утром – подозрения, днём – разоблачения. Сплошная романтика «по-айвински».

– Мама, я пойду, – я встала, избегая разговора о «киновечере» с Сетом.

Четыре часа оставалось до встречи с ним. Четыре часа, чтобы вломиться к Люку и выбить правду – если он, конечно, уже не сбежал на те самые подозрительные деньги.

– Береги себя, – мама обняла меня неожиданно крепко. Её пальцы дрожали, мои – тоже. Мы боялись разного: она – за меня, я – что её опасения окажутся пророческими.

Папа присоединился к объятиям, и в тот миг я вновь ощутила себя той беззаботной девочкой, которую они старались защитить от жестоких истин. Но теперь я понимала – самые страшные чудовища притаились не под кроватью, а на пожелтевших страницах семейных альбомов, где скрывались истории, которые они предпочли бы не рассказывать.

– Марта принесёт к ужину лестерширский пирог.

– Обожаю вас, – я надела шляпу, опустив поля до переносицы. – Дядя Марк, и вас тоже.

Родители застыли в дверном проёме, провожая меня взглядом. Я махнула им рукой и зашагала к дороге, уже набирая номер такси. До особняка Люка – час пути. Ещё час на допрос (если, конечно, впустят). Дорога обратно. Жёсткий график вместо романтического вечера.

Какой у меня план? «Здравствуйте, вы случайно не предатель?»Из меня сыщик – как из фарфоровой куклы снайпер. Скорее всего, вежливо выставят за дверь. Но если не рискнёшь – не узнаешь.

Такси подъехало через десять минут. Я запрыгнула на сиденье и в последний раз проверила почту. Письма всё нет. Может, отказали из-за вчерашнего скандала? Двойной удар – по карьере и репутации.

«Сара Кейн»,– имя жгло сознание. По спине пробежали ледяные мурашки.

Собрав волю в кулак, я написала бестиям: «Следите за почтой. Будут новости. Пишите». В ответ мгновенно прилетела куча скринов – хватило бы на целую визуальную исповедь. Вот только модный комитет всё ещё молчит – ни намёка на ответ.

Достала папку. Снова эти фотографии. Сара – красивая женщина. Неудивительно, что Дилан Эванс, наш местный Дон Жуан, не устоял.

Бедная Фет… Как она жила с ним?

Все мои бывшие, пойманные на измене, мгновенно исчезали из жизни, не оставляя права на оправдание. Особенно наглые, приходившие с покаянными букетами, получали в ответ всё, что оказывалось под рукой – от туфель до маникюрных ножниц. Да, бывало. Хотя острые предметы всегда пролетали мимо – намеренно. Тюрьма не входила в мои планы.

Жизненное правило номер один: если тебя не носят, как Chanel– не задерживайся в шкафу. Отдай в секонд-хенд и освободи место для нового…

Звонок Хлои разрезал поток мыслей.

– Нашла идеальную ткань для твоего платья! Ты просто обожаешь этот оттенок, – защебетала она.

– Пришли фото, – я швырнула папку в сумку.

– Может, сама заглянешь? Ткань нужно прочувствовать!

– Не сегодня. Фото хватит.

Я сбросила вызов и сделала шаг из такси, поправляя шляпу… И замерла. Чёрный «Рендж Ровер»Сета стоял у ворот особняка Люка.

Вот чёрт. Сейчас он зашьёт меня запошивочным швом. Туго, без зазоров…

Совет от инвестора Айви Патель:

Если вам когда-нибудь предложат блюдо под названием «Семейные тайны», не спешите пробовать его первыми. Но я, будучи гастрономическим экстремалом, не только откусила, но и заела его десертом под названием «А что, если…», запив игристым «Любопытство».

Так что если вдруг вам подадут этот «шедевр», лучше вооружитесь палочками для суши и хорошим аппетитом. М-м-м… Нет, забудьте об этом. Лучше приготовьте яичницу. Желток, белок – и ни одного скелета в шкафу.

Глава 15

Тарт с грушей и сыром Стилтон

Ингредиенты:нравоучения (его фирменная специя), упрямство (моя глазурь), попкорн (из ваших эмоций), нежность (подавать только со Стилтоном).

Дверь такси захлопнулась с грохотом, и шляпа надвинулась на глаза, став удобной ширмой от реальности. Водитель бросил беглый взгляд в зеркало, и, наверное, со стороны вся эта сцена выглядела довольно забавно: девушка в дорогом платье, вжавшаяся в сиденье, пыталась стать невидимкой. Мой «Гризли» вряд ли ограничится ворчанием – меня ждал настоящий рёв в стиле Сета.

– Разворачиваемся, – выдохнула я.

– Как прикажете, мисс.

Двигатель взревел, но стук в стекло опередил наш побег. Первая мысль была – сделать вид, что не слышала. Свалить на шум улицы, на усталость, на что угодно… Но второй стук прозвучал так чётко, что игнорировать его было невозможно. Он был точным и настойчивым, как удар судьи молотком…

– Едем? – водитель оскалился, явно ожидая спектакля.

Пришлось расправить плечи и поправить шляпу. За стеклом – его «соколиный» взгляд, такой же, как у меня, когда я провожала его Бриану.

Третий стук. Я покачала головой. Варианты метались между побегом в духе гонок без правил и внезапной атакой – флиртом, который мог бы его обезоружить.

Дверь распахнулась с такой силой, что таксист выругался сквозь зубы.

– Выходи!

Его голос врезался в сознание, как когда-то вердикт того жюри, разгромившего мою первую коллекцию. Сет смотрел на меня не угрожающе, но в этом была своя ирония, которая меня забавляла. Он выглядел точно так же, как в наши детские потасовки.

– Какие люди… – выдавила я сладчайшую улыбку, медленно протягивая руку.

Одним движением он выдернул меня из такси. Теперь я стояла на тротуаре, сохраняя шаткое равновесие.

Пока всё шло… терпимо. Он наклонился, выхватил мою сумку и рявкнул водителю:

– Она остаётся!

Я скрестила руки в позе «не сдамся»…

И, конечно же, сдалась.

Он взял меня за руку, и кожа под его пальцами мгновенно ожила, вспомнив это ощущение – жёсткое, но не причиняющее боли. Знакомый ритуал: дёргающаяся скула, дрожь в губах – Сет был на грани взрыва. Но я знала, как его остановить: когда он начинает орать, нужно заставить его замолчать. Поцелуем.

– Отпусти! – вырвалось у меня.

Он разжал пальцы, передав сумку мистеру Чепмену. Мой взгляд невольно скользнул по его плечам – пиджак безупречно облегал фигуру, не оставляя ни единой морщинки. Утром он был в синем, теперь же в чёрном. Интересно, сколько раз за день он успевает переодеться? Мать Вивьен, опять отвлекаюсь…

Он резко развернулся, но я не отвела глаз. Готова? Конечно, готова. Особенно когда не готова совсем.

– Ты зачем приехала к Люку? – он рявкнул так, будто между нами пролегла целая Темза, хотя разделяли нас всего два шага. Типичное преувеличение – обожает раздувать из мухи слона.

Я не дрогнула, а только подняла подбородок выше. Маска спокойствия должна была держаться, несмотря на ураган внутри.

– А ты следишь за мной? – спросила я, намеренно растягивая слова.

Наши взгляды скрестились – старая как мир игра, в которой я всегда выходила победительницей. И вот он уже отводит глаза, делая вид, что проверяет время. Отошёл на шаг. Как предсказуемо… Сколько лет прошло, а ничего не меняется.

Ну, или, возможно, решил взять себя в руки. В конце концов, утром мои туфли полетели прямо в него. Неужели он боится, что я повторю этот номер?

– Ты будешь отвечать на вопросы? – он подошёл так близко, что его резкий тон и стальной взгляд, казалось бы, должны были заставить меня отступить. Но получили обратный эффект.

Это лишь разожгло моё упрямство.

– А ты перестанешь орать?

Сет зажмурился. Глубокий вдох. Расстёгнутая пуговица пиджака. Весь его ритуал перед переходом в режим «терпеть меня». Но этот взгляд… Я снова попала в его ловушку.

И тут я растянула губы в улыбке. Пусть зол, пусть встреча случайна, но я так рада была его видеть.

Его выражение лица смягчилось. Улыбка – моё второе по эффективности оружие после упрямства.

– Вот так бы всегда, – я прикусила губу.

– Не понял? – он наклонил голову, и прядь волос упала на лоб так, что пальцы сами потянулись её поправить.

– Смотри на меня нежно. С трепетом, а не как… Ты понял.

– Что сказали тебе родители сегодня? – его голос стал тише, но в нём появились те тёплые нотки, которые он включал только для меня.

– Береги себя… Про пирог от Марты… Скучают… – я замолчала на секунду. – Продолжать?

– Ты издеваешься? – пальцы обвили моё запястье. Слишком нежно для человека, который только что кричал на всю улицу.

Мы замерли в странном равновесии – его ладонь крепко сжимала мою, а мои глаза искали малейшие изменения в его выражении лица. Со стороны, вероятно, мы выглядели как влюблённые, но это была всего лишь передышка. У нас всегда так: ссора, нежность, взрыв эмоций… И, знаете, мне это даже нравилось. Эта непредсказуемость, игра чувств и страстей…

– Приехала поговорить с Люком. Хочу услышать его версию про ту статью…

– Одна? – его бровь дёрнулась. – Ты всерьёз думаешь, что Люк Эванс будет откровенничать с девчонкой, которая в детстве грызла ему пальцы?

Мой всезнающий адвокат, как всегда, был на высоте. Я надула губы – обычно эта детская привычка вызывала у меня раздражение, но сейчас других способов выразить свои эмоции не оставалось.

– Я бы включила свою креативность. Это он вас недолюбливает. А я всё-таки симпатичная девушка…

– Не забывай, что он женат на бывшей Алфи. Уловила? Тебе даже ворота бы не открыли.

– Проверим?

– Нет! Садись в машину. Сейчас же.

– Сам садись. Мне тут покойница «привет» передала, а ты…

Не дав мне договорить, он поволок меня к машине, а я даже не пыталась вырваться.

Губы дрожали. Так и норовили расплыться в улыбке. Ну разве не смешно? Взрослый мужчина, а заводится так, будто я медвежонок, сунувший лапу в его любимый мёд.

В голове возникла яркая картинка: огромный гризли Сет, сжимавший в зубах бьющуюся рыбку Патель. Я не удержалась и хихикнула ему прямо в спину. Он резко обернулся, и я мгновенно надела самую невинную улыбку, какую только могла изобразить. Но его лицо оставалось непроницаемым – ни намёка на улыбку. Теряю хватку.

Дверь «Рендж Ровера»распахнулась с угрожающим скрипом:

– Мои люди уже ищут заказчика, – его голос звучал опасно спокойно. – Обрати внимание – я прошу. Не приказываю… Жди меня дома.

Взгляд его снова стал тёплым и беззащитным, каким бывал только со мной. Таким, перед которым я всегда таяла.

– Тогда зачем ты приехал сюда? – спросила я.

– Забрать ключи и подписать документы по долгам.

Мои руки сами потянулись, чтобы поправить его галстук. Он не сопротивлялся. А когда мои пальцы случайно (совсем не случайно) коснулись его груди, я почувствовала, как под ладонью забилось такое же бешеное сердце, как и в тот момент, когда мы мчались по дороге в Портри…

– Эти деньги помогут твоей фирме?

– Люк не вернёт всё сразу. Эти суммы – капля в море.

В памяти начали всплывать обрывки разговоров родителей, те злополучные документы с переводами, которые так долго мучили меня. Я испытывала непреодолимое желание вытащить из Люка всю правду о Кейне.