ИНТРА

– Я понимаю, тётя, – ответил жрец.

– За столько лет так и не начал называть меня матерью, – поджала губы Зарина.

– Я бы не посмел, тётя, – криво улыбнулся Яр.

– Вот наглец, – женщина засмеялась и отпустила его руку, чтобы взять свой чай.

– Где Мстислав и Есений? – перевёл тему Яр.

– Твой старший брат тоже уехал по воле этого невыносимого Распорядителя, – проворчала женщина. – Мы ждём его не ранее чем через десять ночей.

– Есений?

– Не напоминай мне о нём, – раздражённо стряхнула волосы с плеча Зарина. – Несносный мальчишка. Опять завалил экзамен у наставников. Я боюсь, что…

– Я слышал своё имя, – раздался голос из дверного проёма, – Яр! Ты вернулся!

Парень, не старше шестнадцати зим, подскочил к Старшему Жрецу, радостно сверкая глазами.

– Брат, – кивнул ему с кривой усмешкой Яр.

– Тебя так долго не было, – начал он скулить по своему обыкновению. – Что стряслось?

– Ничего важного, братец, – спокойно ответил Яр.

– Ты, негодник, – вмешалась со своего места Зарина. – Что ты тут забыл, когда должен заниматься?

Есений повернулся к ней с грустным лицом.

– Я умираю от голода, матушка.

– Умирай, мне до этого дела нет, – женщина отвернулась от него, незаметно маня рукой к себе домового, кивнув в сторону очага.

– Так вы желаете, чтобы я предстал перед предками рода и поделился с ними своими успехами, матушка? – спросил парень услужливым тоном и сел за стол рядом с Яром.

Поставив локоть на стол и облокотив на ладонь подбородок, Яр наблюдал за привычной в этом доме картиной.

– Как смеешь ты так с матерью разговаривать? – отчитала его Зарина, следя краем глаза за суетой домового у плиты.

– Как хорошо, что ты вернулся, брат, – повернулся к Яру парень. – Я не могу справиться со снятием порчи. Прошу тебя, Яр, помоги мне…

Есений свёл руки в молитвенном жесте и состроил жалобную гримасу. Яр в ответ и бровью не повёл.

– Ты должен сам освоить азы, ты знаешь это, Есений, – сказал Старший Жрец.

– Вот-вот, прислушайся к старшему брату, мальчишка, – проворчала мать. Через мгновение на столе перед Есением появилась горячая еда. Не опуская руки и не смотря в сторону матери, парень не сводил с Яра умоляющего взгляда.

– Молю, брат, – снова начал он, – даже если ты полностью лишился силы, теорию-то ты должен ещё помнить, верно?

Взгляд Яра стал чуть острее, но Есений словно и не замечал появившегося напряжения, и даже их мать, перестав ворчать, кинула на младшего сына удивлённый взгляд.

– Лишение силы Чернобога ведь не лишило тебя памяти? – Есений не сводил с Яра карих глаз.

– Есений! – оборвала его Зарина и, вздрогнув, парень бросил на неё недовольный взгляд.

– Ничего, тётя, – поднял ладонь Яр, успокаивая мачеху.

– Что я не так сказал? – заскулил Есений и обиженно отвернулся.

Открывшую было рот Зарину, прервал голос Яра.

– Если ты не можешь уяснить простую теорию снятия порчи, – спокойно продолжил Яр, – как ты собираешься снимать проклятья неизвестного происхождения? Бо́льшая часть проклятий, что тебе встретятся, не будут иметь ничего общего с теми, что вам дают наставники. Или хочешь каждый раз спрашивать совета, младший брат?

Есений нахмурился и, не поворачивая головы, что-то пробормотал себе под нос.

– Ты должен научиться справляться самостоятельно, – Яр поставил пустую чашку на стол и посмотрел на мачеху. – Спасибо, тётя.

Мрачное лицо Зарины мгновенно просветлело, и она одарила Яра тёплой улыбкой.

– Мы рады твоему возвращению, Яр, – снова сказала она.

Яр поднялся, чтобы уйти, не заметив холодного взгляда Есения, скользнувшего по спине. Не успел Яр сделать и двух шагов по широкой, но очень крутой лестнице, чтобы подняться к себе, как в дверь раздался стук. Бросив взгляд в коридор, ведущий на кухню, откуда всё ещё раздавались голоса, он спустился на первый этаж. За дверью он обнаружил одного из личных слуг Верховного Жреца Алафе.

– Верховный Жрец просит вас к себе, – с поклоном сказал посыльный.

***

Отпустив посыльного, Яр поднялся к себе, чтобы быстро привести себя в порядок перед встречей с Верховным Жрецом. Отстёгивая ножны, Яр увидел то, что заставило его поражённо замереть на месте: на его левой руке, с тыльной стороны ладони, где у каждого жреца виднелся знак Чернобога, у Яра кое-что поменялось – знак стал тусклым, еле различимым. Поднеся руку к лицу и внимательно рассмотрев отметку, Яр сжал зубы. Ничем иным, кроме как дурным предзнаменованием, это назвать не получалось. Жрец тихо выругался сквозь зубы и крепко замотал руку отрезом ткани. «Возможно», – подумал про себя Яр, – «сто́ит попросить Верховного Жреца о том, чтобы тот снял с меня обязанности Старшего Жреца».

Коротко попрощавшись с тревожно глянувшей на него Зариной, Яр спешно отправился к Верховному Жрецу.

Дом Верховного Жреца раньше выглядел совсем иначе. Впервые увидев Алафе в двенадцатилетнем возрасте, Яр испытал ни с чем не сравнимый трепет, смешанный с чистым детским ужасом. Высеченное в камне здание, в трещинах и прожилках светилось настоящим золотом, и в ясные дни, когда косые лучи солнца падали на эту сторону ущелья, все стены сияли и искрились ярким светом. Но не это заставило дыхание юного Яра замереть в груди. Золото и дворы он видел и раньше. К огромному арочному проёму вела длинная, крутая лестница, и на каждой пятой ступени Яр увидел человеческую голову с горящей на ней свечой. Чем выше вели ступени, тем выше был уровень разложения голов, а на самом верху можно было разглядеть уже голые черепа.

Прошлый Верховный Жрец был крайне жестоким человеком. Можно было подумать – чего ещё ожидать от главного последователя ужасного бога? Но, вопреки всеобщим поверьям, одним из основных правил, которым следовали жрецы по воле Чернобога, была справедливость. Только лишь справедливое и равное воздаяние могло быть ответом на дурные поступки. Что посеешь – то и пожнёшь, любили говорить старые жрецы. И прошлый Верховный Жрец сеял много смертей, которые, по мнению большинства, не соотносились с деяниями виновных, а Чернобог ещё никогда не получал столько жертв. И вскоре эта жадность и жестокость была наказана, дланью ли бога или нет, никто не знает, но за попытки упразднить Синглит Верховного Жреца, в конце концов, ожидала только одна судьба. А на смену ему был избран уже достаточно пожилой жрец. Происходил он из Высшей семьи Алафе, одной из семи, и жил довольно скромной жизнью, не стремясь занять высокое положение. Так или иначе, с его приходом к власти, спустя несколько лет изменений, многими была провозглашена эра мира и процветания.

Поднявшись по высоким ступеням, теперь всегда уставленных только лишь горящими свечами, Яр прошёл через арку, кивнув страже у входа. Камень, смешанный с золотом, отражал отблески горящих факелов в пустом зале. Пройдя дальше, Яр упёрся в высокий постамент, вделанный в нависающую каменную стену. На нём стояла совсем другая статуя Чернобога, нежели возле Синглита. Бог словно парил над землёй, держа в руках окровавленный меч, другая же рука его была отведена в сторону, как будто пытаясь что-то схватить. У ног его на земле была вырыта широкая полость, наполненная тлеющими углями. Алое свечение никогда не затухающих углей подсвечивало каменное лицо Чернобога, придавая ему устрашающий вид. У края ниши с углями начиналась лестница, ведущая за спину статуи. Не спеша поднимаясь по ступенькам, Яр услышал отдалённые крики.

– Я не собираюсь смотреть, как вы ведёте общину к гибели! – раздался недовольный голос, как только он поднялся по лестнице.

Короткий коридор вёл к двум, стоя́щим друг напротив друга дверям. Возле одной из них Яр увидел двух стражников в чёрной одежде с отличительными знаками над сердцем – личная охрана Верховного Жреца. С другой стороны нервно переминался с ноги на ногу парень, в котором Яр смутно узнал младшего сына одной из Шести Семей.

– Имейте в виду, Верховный Жрец, – снова донёсся до них голос, – мы не оставим это как есть. Шесть Семей обсудят это на следующем Синглите.

Яр подошёл к двери, кивая охранникам. Те, смерив его изучающими взглядами, кивнули в ответ. Нервничающий парень бросил на Яра испуганный взгляд и снова уставился на закрытую дверь, из-за которой доносился еле различимый, размеренный голос Верховного Жреца. Через несколько мгновений и пару взволнованных взглядов от младшего сына, дверь распахнулась и из неё вышел разъярённый жрец. Не без удивления Яр узнал в нём отца Всеслава и главу одной из Шести Семей. Теперь он обратил внимание на вышитый над сердцем младшего сына знак семьи – знак огня, он же символ богатства и золота. У самого Яр на груди был вышит знак его собственной семьи – череп. Не удостоив их взглядом, глава семьи пронёсся мимо, а следом за ним заспешил парень. Отвернувшись от скрывающихся на лестнице жрецов, Яр повернулся к закрывшейся двери и незаметно вздохнул. Стражник с непроницаемым лицом открыл перед ним дверь и пропустил его.

В этот вечерний час, кабинет Верховного Жреца освещался только светом горящих на столе свечей и камином с другой стороны. Огромный дубовый стол, заваленный книгами и свитками, возвышался в середине комнаты. Верховный Жрец опустился в своё кресло и устало прикрыл глаза. Пожилой мужчина, видевший почти что восемьдесят зим, выглядел измождённым и измотанным.

Яр прошёл вперёд и, приложив руку к сердцу, склонился в глубоком поклоне.

– Уважаемый Верховный Жрец, – с почтением приветствовал он старца.

Верховный Жрец открыл глаза, и на дне его зрачков вспыхнул свет.

– Ярослав, с возвращением, – тепло ответил он. – Надеюсь, не было бед?

Яр выпрямился и невесело улыбнулся.

– Уверен, уважаемый Верховный Жрец уже знает обо всех бедах, что произошли, ведь именно поэтому я сейчас здесь.

– Ты можешь быть здесь поэтому, а может, и по иной причине, – весело усмехнулся старец.

Яр поднял брови и кивнул на дверь.

– Причина только что недовольно убежала?

– Нет, нет, – с лица Верховного Жреца сошла улыбка, и он вздохнул. – Это не то, о чём я хотел с тобой поговорить, – старец жестом пригласил Яра сесть в кресло перед столом.

– Кажется, Глава был очень зол, – заметил Старший Жрец присаживаясь.

– Думаю, он зол вовсе не на меня, – задумчиво проговорил Верховный Жрец, откидываясь в кресле, – он зол из-за страха перемен.

– Перемен?

– Боюсь, что если мы продолжим идти по пути отчуждения, это может привести нас всех к гибели. Заняв место Верховного Жреца, я всеми силами пытался улучшить жизнь общины, но тяжело вести упирающегося осла.

– Некоторые Главы семей продолжат настаивать на отречении от волхвов и иных последователей, даже если будут знать о выгоде, – сказал Яр.

– Ты прав, – кивнул Верховный Жрец, – это стремление к постоянству и стабильности слишком укоренилось в высокомерных жрецах.

– Высокомерных или гордых? – многозначительно спросил Яр.

– Я знаю, к чему ты ведёшь, – ответил старец, поднимая руку. – Гордость – одно из правил Чернобога. Но я искренне сомневаюсь, что наш Бог забывал бы о разуме в угоду гордости.

– Не все семьи пойдут путём отречения, – помолчав, сказал Старший Жрец.

– Да, да. Это так, – старец кивнул, окинув взглядом Яра. – Конечно, у всех будет своё мнение.

Яр посмотрел в глаза Верховному Жрецу, уже зная, какой вопрос будет следующим.

– Каким будет твой путь, Ярослав?

– Мой путь пройдёт только по заветам Чернобога, – не моргнув глазом, ответил Яр.

Старец в ответ улыбнулся и кивнул.

– Иного я от тебя и не ждал.

– Так зачем я здесь, уважаемый Верховный Жрец?

Старец обвёл взглядом комнату и задумчиво провёл рукой по подбородку.

– Что ж, я знаю, ты только что вернулся, но у меня есть для тебя задание.

– Задание даёте вы, а не Распорядитель? – усмехнулся Старший Жрец.

– Я бы предпочёл, чтобы как можно меньше людей знали подробности, – ответил Верховный Жрец и следом проворчал, – хотя я не сомневаюсь, что Невзор вскоре узнает об этом.

– Что от меня требуется?

– Несколько дней назад я получил послание из Тархова Холма, – с этими словами старец взял со стола клочок бумаги и пробежался по нему глазам, – в городе происходят события, которые мне не нравятся.

– Кто просит о помощи? – Яр бросил взгляд на бумагу в руках Верховного Жреца.

– В том-то и дело, что никто, – старец поднял глаза, а Яр слегка нахмурился.

– В Тарховом Холме произошло схождение бога, – продолжил Верховный Жрец.

Слова его оставили после себя звенящую тишину.

– Бога, – недоверчиво повторил Яр.

– Именно так, – старец протянул бумагу жрецу и тот, забрав её, быстро прочитал. – В Тархов Холм явился бог и остался там жить, собирая вокруг себя последователей.

– Что? – поднял голову Яр. – …Вы думаете, это действительно возможно?

– Именно это тебе и предстоит выяснить, – Верховный Жрец, облокотившись локтями на стол, слегка наклонился к Яру, – я не могу игнорировать послание о схождении бога, даже если это просто сплетни, мы должны это проверить. За время твоего отсутствия я узнал о ещё одном случае утраты дара Чернобога.

Яр замер на месте и сузил глаза.

– Кто?

– Племянник Святогора.

– Сын наставницы? – уточнил Яр и получил кивок в ответ. – Ясно.

– Ты должен понять, как важно для нас найти источник этих событий, – проговорил старец, – так же как и я понимаю, – закончил он многозначительно.

Яр уставился на Верховного Жреца.

– Вы?.. – он не решился закончить. Грустно улыбнувшись, старец кивнул.

Яр опустил глаза и посмотрел на свои ладони. Решимость, что горела в нём с момента ухода из дома, вспыхнула с новой силой.

– Я бы хотел попросить Верховного Жреца о том, чтобы по возвращении он снял с меня обязанности Старшего Жреца, – сказал Яр, поднимая голову и смотря прямо в глаза Верховного Жреца.

Старец изучал его пристальным взглядом и долго молчал.

– Почему ты желаешь этого? – спросил он наконец.

– Без силы Чернобога я не смогу выполнять свои обязанности как Старший Жрец, – заставил себя сказать Яр.

– До этого ты без труда выполнял свои обязанности, разве не так?

– Я прошу Верховного Жреца снять с меня обязанности Старшего Жреца, – сжал руки в кулаки Яр.

– Когда ты вернёшься, я обещаю, что мы рассмотрим этот вопрос, – поджал губы Верховный Жрец. – В любом случае не я один принимаю решение о Старшем Жреце.

Яр благодарно кивнул ему и расслабил напряжённые плечи.

– Правила общины запрещают нам контактировать с богами, – продолжил старец, – и многие продолжат настаивать на соблюдении традиций. Именно поэтому я желаю сохранить всё это втайне.

– Я понял, – твёрдо ответил Яр.

– Также я бы хотел, чтобы с тобой отправился кто-то из моей Семьи, – Верховный Жрец снова откинулся в кресле, – я не знаю, кому точно сейчас можно доверять, а отпускать Старшего Жреца одного я не собираюсь.

– Кто отправиться со мной? – спросил Яр вставая.

– Ивар.

Яр криво ухмыльнулся, на что Верховный Жрец засмеялся.

– Ему не помешает выбраться из общины.

Яр со вздохом кивнул и уже развернулся, чтобы уйти, но остановился, повернувшись к Верховному Жрецу.

– Какой бог сошёл на землю? – спросил он с внезапно замирающим сердцем.

Старец внимательно вгляделся в лицо Старшего Жреца, и в старых глазах его мелькнула тень тревоги.

– Белобог.

Арка 2. День Похищений. Глава 2.2. Лагвица.

Мир проехал широкое поле, подбираясь к густой роще, приближаясь к своему дому. Изо всех сил волхв старался игнорировать чувство голода, которое настигло его в пути. Не сумев заставить себя попросить в Уступе еды в дорогу, по пути он перебивался только тем, что смог найти самостоятельно. Сосредоточившись, Мир начал считать вздохи и выдохи, а зайдя под тень почти полностью расцветших деревьев, Мир замедлил лошадь. До Лагвицы осталось совсем немного.

Поселение волхвов было запрятано глубоко в лесу и найти его без знания, куда идти, было крайне сложно. Густой лес не имел видимых глазу тропинок или дорожек, но даже Мир, обладающий умением заблудиться даже среди трёх сосен, не глядя по сторонам, повёл лошадь прямо в чащу. Заросший, труднопроходимый лес встретил волхва тихим шелестом листьев и вспорхнувшей недалеко стайкой птиц. Путь казался бесцельным и лишённым конкретного направления, но, когда солнце на небосклоне сдвинулось на две пяди, Мир вышел к широкой поляне в самом сердце леса. По бокам от него показались невысокие статуи из белого камня, в которых без труда можно было узнать Белобога. Мир спешился и, погладив лошадь по шее, отошёл к ближайшему изваянию божества. Волхв неспешно опустился на колени и замер, вглядываясь в каменное лицо. Протяжно вздохнув и сосредоточившись, Мир поклонился и зашептал слова приветствия своему богу. Через несколько мгновений он встал и, вернувшись к лошади, повёл её по тропинке. Дорожка вела по склону вверх, и каждые несколько вёрст с краю стояла статуя Белобога, мирно смотрящего вдаль. Добравшись до верхушки склона, Мир остановился и окинул взглядом то, что располагалось с другой стороны высокого холма.

Окружённое со всех сторон деревьями, поселение волхвов тонуло в зелени, даже весной цветущей на этой земле. Низкие деревянные дома терялись среди зарослей и плотно стоя́щих вечнозелёных деревьев, потому определить размер поселения было невозможно. То тут, то там можно было заметить изгибающуюся возле домов речку, словно кто-то намеренно искажал течение в нужном направлении. Весь вид Лагвицы навевал чувство покоя и умиротворения, и даже зная, что здесь живёт пара сотен человек, услышать крики или даже громкие разговоры было невозможно.

Обведя взглядом поселение, Мир начал спускаться по склону. У самого подножья он сделал вдох и усилием воли заставил мышцы лица расслабиться. Пройдя ещё полверсты, он упёрся в высокую арку, по бокам которой выстроен сложенный из камня забор такой высоты, что его мог бы перешагнуть и ребёнок. Мир подошёл к арке и, крепче перехватив поводья, задержал дыхание. Первый шаг сквозь арку всегда оставлял за собой ощущение погружения в ледяную воду. Ещё шаг и всё исчезло. Мир посмотрел на лошадь, которую совсем не обеспокоил проход через защитную ворожбу – она спокойно пошла следом за волхвом.

На пути у них показалась река с низким деревянным мостиком, взойдя на который Мир сразу увидел другого волхва. Заметив Мира, тот слегка нахмурился и, неохотно кивнув в приветствии, ушёл дальше. Не обратив на него никакого внимания, Мир направился вглубь поселения, и чем дальше заходил Мир, тем больше он встречал других волхвов и жителей Лагвицы, а те, кто обращал на него своё внимание, рассмотрев его лицо, тут же отворачивались.

Пропетляв немного между домами, Мир подошёл к большому, заметно отличающемуся от иных строений, дому. Одна из его стен была собрана из серого гладкого камня, сейчас увитого плющом, а другую половину здания скрывала высокая живая изгородь. Это был дом одного из трёх Главных Волхвов Лагвицы.

Во дворе к Миру никто не подошёл, хотя краем глаза он сразу заметил несколько спешно разбежавшихся домашних. Волхв сам привязал лошадь, погладив её по морде, и пообещал позаботиться о ней позже. Сразу за передней дверью Мир увидел никогда не меняющуюся охрану Главного Волхва и кивнул им в приветствии. Страж, на добрые пару десятков лет старше самого Мира, чуть расширив глаза на волхва, слегка склонился в вежливом поклоне. Безмолвно Мир вопросительно склонил голову в сторону кабинета Главного Волхва, на что стражник утвердительно кивнул. Выйдя из приёмного зала, Мир направился дальше и вскоре остановился перед закрытой двустворчатой дверью. Волхв застыл рядом с ней, уставившись на светлое дерево. За дверью не было слышно ни звука. Постояв на месте две минуты, Мир, расправив складки на одежде, постучал в дверь и получив разрешение войти, открыл её.

В центре комнаты стоял большой стол из белого дерева, за которым сидел мужчина средних лет и что-то внимательно читал. Главный Волхв поднял голову на звук открывшейся двери и впился глазами в вошедшего.

– Мальчик, – резкий голос Главного Волхва прорезал затянувшуюся тишину.

– Отец, – Мир закрыл за собой дверь и склонился в низком поклоне.

Мужчина внимательно его рассмотрел и снова опустил голову к книге.

– Я вернулся с задания, – снова подал голос Мир. Главный Волхв не поднял голову. – Всё прошло хорошо, но причины, повлёкшие за собой события в поселении, настораживают.

Мира прервал звук снова открывшейся за его спиной двери. В комнату вошёл парень, немногим старше его самого и, бросив на него непроницаемый взгляд, подошёл к столу Главного Волхва. Мир сразу узнал в нём личного помощника отца – Лана. Молодой волхв положил перед Главным Волхвом несколько бумаг и остался стоять рядом. Главный Волхв, отец Мира Мстислав взял их в руки, сосредоточив на них своё внимание. Мир снова перевёл взгляд на отца и продолжил:

– В деревне произошли события, исказившие веру людей.

Главный Волхв перевернул лист, всё так же не поднимая головы.

– Почему ты говоришь это мне, а не Главному Волхву в помощи? – спокойный, отстранённый голос отца разнёсся по комнате. – Иди и доложи о возвращении Злату сейчас же.

Мир поймал взгляд Лана, в котором мелькнула искра злорадного веселья. Помедлив мгновение, Мир ещё раз глубоко поклонившись, вышел за дверь. На пороге дома, Мир сжал руки в кулаки и принялся считать вдохи и выдохи. Бросив извиняющийся взгляд на свою ожидающую лошадь, волхв ушёл в сторону резиденции Главного Волхва в помощи.

Медленно проснулось поселение волхвов Лагвица, и последователи мирного Белобога начали свой день. Проходя мимо павильона обучения, Мир услышал тихие разговоры детей ещё только начинающих свой путь волхвов. В Лагвице обучение начиналось с самых ранних лет, сначала просто изучение основ – выращивание трав для врачевания, потом детей учили читать будущее по звёздам. Более взрослые послушники осваивали подчинение стихии и применение дара Белобога в лечении и помощи людям. И самых старших обучали общению с духами. Проходя мимо учебных залов, Мир ускорил шаг.

Дом Главного Волхва в помощи занимал огромную площадь, а часть строения нависала над рекой, держась на толстых сваях. На входе в переднюю Миру коротко кивнули в приветствии и быстро увели в главный зал.

– Главного Волхва сейчас нет на месте. Если хотите его подождать, пожалуйста, посидите здесь, – и не слушая ответа, помощник ушёл.

Мир сидел с прямой спиной, уставившись перед собой, сложив руки на коленях, пока мимо проходили волхвы, помощники и ученики. Некоторые бросали на него заинтересованные взгляды, большинство игнорировали. День двигался вперёд, и через два часа возле него остановился взрослый волхв в серых, таких выделяющихся в море белого, одеждах.

– Мирослав, – протянул он и насмешливо улыбнулся.

Мир моргнул и перевёл взгляд на говорившего.

– Камил, – приветствовал он его.

– Тебя не было дольше обычного, – сказал волхв, вглядевшись в непроницаемое лицо Мира.

– Путь был долгим.

– Вот как, – хмыкнул Камил в ответ и чуть склонился к Миру, – есть интересные истории?

Мирослав посмотрел ему в глаза и пожал плечами.

– Совсем ничего? – сделал преувеличенно грустное лицо Камил.

Мир промолчал.

– Что ж, я вижу, ты занят, – Камил бросил взгляд через плечо, – поговорим в другой раз.

Развернувшись наполовину, чтобы уйти, он снова повернулся к Миру.

– Кстати, та твоя просьба… – начал он, но, увидев, как мгновенно похолодел взгляд Мира, ухмыльнулся, – я кое-что узнал. Найди меня, когда закончишь… ждать.

И взрослый волхв неспешно ушёл. Мир проводил его взглядом и снова уставился перед собой. Главный Волхв вернулся ближе к вечеру, уставший и недовольный. Он вполуха выслушал отчёт Мира, рассеянно размышляя о чём-то своём, и отпустил его, поблагодарив за помощь. Домой Мир вернулся уже в сумерках.

– Прости, Заря, – тихо сказал Мир своей лошади, поглаживая её по белому крупу, пока та голодно ела свежее сено.

Мир зашёл в дом, когда над горизонтом поднялся месяц, скудно сверкая на небосклоне. Все слуги и домашние уже отправились на отдых, отчего в доме было тихо. Мир бросил взгляд в сторону кухни, но услышав шаги в главном зале, ушёл в свои комнаты, самые отдалённые в этом доме. За время его отсутствия комната покрылась пылью, а в воздухе стоял запах затхлости. Открыв окно пошире, Мир не раздеваясь, забрался на кровать и пролежал всю ночь до зари, смотря в окно и считая вдохи.

***

Первые лучи солнца осветили один-единственный курган в саду за домом Главного Волхва Лагвицы. Мир присел на колени перед курганом, сощурившись от яркого света, пробивающегося сквозь ветви деревьев, окружавших поместье. Глубоко вздохнув, он положил перед курганом белый цветок, когда с одной из веток раздался птичий крик. Мир взглянул наверх и улыбнулся, когда знакомая птица вспорхнула с дерева и перелетела к нему на плечо. Мир поднял руку, чтобы погладить её по перьям, но сапсан снова вскрикнул, заставив его насторожиться. Волхв быстро поднялся с колен, отряхивая мокрую от росы одежду, и оглянулся, птица на его плече закачалась, но удержалась на месте. Разглядев среди деревьев силуэт отца, Мир стремительно развернулся и скрылся в противоположном направлении, делая круг вокруг дома.