ИНТРА

– И чтобы не происходило, не отходите от меня.

Пара испуганно переглянулась и закивала волхву. Мир сделал глубокий вздох и пошёл дальше по направлению к курганам мёртвых. По мере приближения к двум теням воздух вокруг словно сгустился, а обычные звуки леса неподалёку – тихий гул деревни за спиной, шелест ветра, всё это затихло и погрузило троицу в неестественную, пробирающую до костей, тишину. Два тонких силуэта приобретали больше видимых очертаний. Это были две девушки с практически одинаковыми лицами, но разным цветом волос – одна светлая, другая тёмная. Одеты были они в тёмно-серые одежды, без каких-либо украшений или вышивок.

Остановившись на расстоянии пары саженей от них, вокруг невозможно было услышать ни звука. Потусторонняя, неестественная тишина заставляла нервничать, и Вячеслав, и Дарьяна, в панике мёртвой хваткой вцепились другу друга. Мир же выглядел почти невозмутимым, и лишь неестественно прямая спина выдавала его настороженность. Как только группа подошла поближе, они увидели, что у одной из них по щекам катились слёзы, на лице другой же была лёгкая улыбка, при взгляде на которую с сердце, казалось, становилось легче.

– Это Карна и Желя, – прошептал Мир. Волхв сделал ещё несколько шагов к ним, но те даже не повернули головы в их сторону. Он медленно и глубоко поклонился им в пояс, не поднимая головы. Пара за его спиной, не размывая дрожащих рук, сделала то же самое.

– Спасибо за ваши слёзы и утешение, – тихо сказал Мир и выпрямился. Но даже его голос, раздавшийся в вязкой тишине, не заставил богинь обратить на них внимание.

– Спасибо за ваши слёзы и утешение, – ещё тише произнесли Вячеслав и Дарьяна. Они не отводили широко раскрытых глаз от пары дев. Несмотря на страх, они были не в силах отказаться от возможности рассмотреть божеств ближе. Ведь, как известно, увидеть богов обычному человеку практически невозможно. Мир не сказал это им, но все и так понимали, что богини либо явились лично им, либо же…

– Мы здесь, чтобы горевать и облегчить боль сердца, – неожиданно раздался тихий, как лёгкий ветер, как скатившаяся по щеке слеза, голос. И невозможно понять, кто из двух дев произнёс эти слова. Казалось, что они говорили одновременно, тихо и осторожно, словно охраняя покой мёртвых, но ещё не упокоенных.

– Уважаемые богини, поделитесь ли вы своей мудростью? – спросил Мир, напряжённо вглядываясь в лица богинь. Стоя́щие за его спиной Дарьяна и Вячеслав, не могли даже сделать вдох, до того, сжимающая души сила подавляла их.

– Ты ищешь ответы, Мирослав, – прошептали богини, – но ответ всегда только один. И он в вас обоих.

В воздухе раздался звонкий звук упавшей капли воды в колодец, силуэты богинь размылись по краям и словно сливаясь с тенями, в следующее мгновенье исчезли.

Очнувшись от морока, пара за спиной Мира удивлённо оглянулась:

– Мне же это не привиделось? – подал голос Вячеслав.

– Только если и мне было виде́ние, – ответила Дарьяна.

Замерший на месте волхв, не сводил остекленевшего взгляда с пустого теперь места на земле, где только что стояли богини. Последняя надежда этого места только что растаяла в тенях. Прикрыв глаза, он сделал глубокий вдох и повернулся к паре.

– Я не могу сказать, к добру ли или к худу то, что вы увидели богинь, которые появляются для жалости и плача по умершим, – обратился к ним волхв с усталой улыбкой, – надеюсь, это хороший знак.

Он бросил взгляд на Дарьяну, но больше ничего не добавил. Ничего не рассказав о том, что богов могут видеть только те, кто наделён даром.

– Что ж, – лицо волхва внезапно посерьёзнело, – время прощаться.

Дарьяна и Вячеслав, ещё не пришедшие в себя от увиденного, удивлённо на него посмотрели.

– Хотите совет? – спросил волхв, – уезжайте отсюда как можно дальше и никогда не оглядывайтесь.

– Мы так и сделаем, – кивнул Вячеслав, беря Дарьяну за руку. – Только ещё не придумали куда.

– Просто идите куда глаза глядят. В этом забытом богами и людьми месте вас не ждёт ничего хорошего, – Мир отвернулся и устремил свой взгляд вдаль. – В дороге вы рано или поздно встретите бродячих одарённых. Чаще всего они готовы делиться своей мудростью и знаниями. И держитесь подальше от поселений жрецов и волхвов. Там вы найдёте только проблемы.

Договорив, волхв ушёл в сторону поселения. Пара осталась стоять на месте, глядя ему в спину.

– Тогда почему ты туда возвращаешься? – спросила напоследок его Дарьяна. Мир на мгновение замер, и, не оборачиваясь, ушёл.

Пара долго смотрела ему вслед, когда Вячеслав сказал:

– Дар, ты помнишь, что мой отец однажды сказал о молчаливых и улыбчивых? – парень не сводил задумчивого взгляда с удаляющегося волхва. Девушка, посмотрев на него, покачала головой.

– Он сказал, что на свете есть два типа молчунов – тех, кого жизнь научила не болтать попусту, и тех, кто замыслил недоброе.

Дарьяна повернулась обратно и, сжав губы, посмотрела, как волхв скрылся за поворотом.

***

Мир отвязал свою лошадь, когда за его спиной послышались шаги.

– Ты знал, не так ли? – раздался знакомый голос. Мир повернул голову к Яру и с вежливой улыбкой поднял брови в немом вопросе.

– Знал, что староста попытается принести ещё одну жертву, но всё равно убежал искать богов, – спокойно продолжил жрец, – вызвал жрецов, чтобы прикрыть спину?

Мир ничего не ответил, продолжая смотреть на него, а с лица его не сходила вежливая улыбка.

– Не строй из себя невинную овцу, волхв. Ставлю свою силу на то, что впервые встретив мавку на болотах, да ещё и рыжую, ты сразу понял,что она ключ к проклятью. И всё равно пошёл дальше… – Яр задумчиво прищурился, не сводя глаз с волхва. – Зачем?

С лица Мира соскользнула улыбка, и он наклонил голову к плечу, в глазах его мелькнула тень.

– Ставишь свою силу, говоришь?

И не дожидаясь ответа, он повернулся к лошади, собираясь вскочить на неё.

– Ты ищешь богов в надежде вернуть свою силу, – слова Яра заставили его замереть на месте. – Я не осуждаю, ведь я хочу того же.

Мир оглянулся через плечо, впиваясь взглядом в жреца.

– Но если я правильно помню, волхвам, как и жрецам, запрещено вступать в контакт с божествами. Но ведь нет лучшего предлога, чем случайная встреча в попытках спасти людей, верно? – задумчиво спросил жрец и неспешным движением достал из-за пояса кинжал, принявшись крутить его в руке под внимательным взглядом волхва.

– Я никогда не причинял людям вред своими действиями, – ответил Мир.

– Нет причин для вражды, волхв, – рассмеялся в ответ Яр, ловким движением убирая кинжал в ножны и разворачиваясь, направился обратно. Вдалеке Мир увидел двух других жрецов, седлающих своих лошадей. – Зови в следующий раз, когда отправишься за ответами к богам, – бросил через плечо Яр.

Мир посмотрел ему вслед и через мгновение крикнул:

– Я могу вылечить твою хворь.

Яр снова засмеялся, явно не удивлённый тому, что волхв заметил.

– Нет, спасибо. Не хочу быть у тебя в должниках, – и, махнув рукой над головой в знак прощания, ушёл.

Мир, прищурив глаза ему в спину, сделал глубокий вздох и вскочил на спину лошади. Выкинув из головы разговор со жрецом, он мысленно вернулся к последнему разговору с женой старосты.

Он уже собирался навсегда покинуть их дом, как его окликнул голос женщины.

– Спасибо, – тихо сказала она, подходя ближе и кланяясь ему. – За всё.

Мир поклонился в ответ, но ничего не ответил.

– Раньше мы не были такими, – внезапно сказала женщина, – мы мирно жили возле старых Палат и с любовью почитали богиню.

Про себя Мир отметил, что она не сказала – нашу богиню или уважаемую богиню, как было принято.

– Почему жители стали такими жестокими? – спросил волхв. – Кто решил, что нужно приносить жертвы, чтобы заслужить любовь Мокоши?

Женщина вздохнула и присела на стул. Мир остался стоять.

– Мой отец был старостой до… него. Очень добрым. Все любили его. Когда провидица потеряла голос, толком ещё не научившись говорить, он долго с ней беседовал. Хотел помочь. А когда стало ясно, что ребёнок не заговорит, он оставил всё как есть, но некоторые люди были недовольны этим. Тогда и зародилось первое зерно сомнения.

Женщина ненадолго замолчала, сжав губы.

– Муж был добрым человеком. В юности он всегда помогал всем, кому мог – шёл истинным путём Мокоши. Но однажды он встретил путника. Странник поведал ему историю о богах и… жертвах.

– О чём он рассказал? – впился взглядом в измождённое лицо женщины Мир.

Женщина посмотрела ему глаза и ответила тихим голосом:

– О том, что все боги просят жертву. Что жрецы жертвуют, а волхвы даруют богам ради своего дара.

Мир застыл на месте. Тайна, хранимая общинами, вынесена наружу неизвестным странником.

– Меня не волнует, как получают свой дар последователи богов, – прервала лихорадочные мысли волхва женщина. – Разговор со странником надолго засел в голове у Вадима. Потеряв сон и покой, он не переставал твердить мне о богах и жертвах. Ещё тогда стоило догадаться, к чему это приведёт, – Мила снова прикрыла глаза, но ни слезинки не проронив, продолжила, – он убил моего отца. Отравил его. И заручившись поддержкой как его зять, стал новым старостой.

– Вы знали? – спросил Мир. – Про отца?

– Нет. Я не знала. Я поняла это, когда он стал старостой и начал убеждать людей в том, что дар Мокоши утрачен. Стал лить свой яд в уши напуганных людей, говоря, что нужно искать способ вернуть расположение богини. Я верила его словам безоговорочно. Пока не прозвучало слово «жертва». И я поняла, что это больше не мой возлюбленный, не мой муж, не отец моего дитя. И, в конце концов, люди поверили и пролили кровь на алтарь Мокоши.

Мила замолчала, не открывая глаз. Мир задумался, к чему же может привести страшная слепая вера людей. Боги на самом деле совсем не милосердны, в этом он убедился на собственном горьком опыте.

– Тот путник, он что-то ещё говорил о нём? – спросил Мир.

– Он сказал, что у него было очень страшное увечье, – задумчиво ответила женщина, – но какое именно он не рассказал.

***

Оставив волхва позади, Яр подошёл к Алану и Всеславу, ожидающим его, и принялся отвязывать свою лошадь.

– Это волхв? – спросил Всеслав, вглядываясь вдаль, где ещё можно было различить удаляющееся белое пятно.

– Да, – ответил Яр и вскочил на лошадь.

– Даже не попрощался, – сказал Всеслав. Яр поднял бровь и вывел лошадь, вставая рядом с ними.

– Я прощался за всех нас, – криво ухмыльнулся он, на что Всеслав безразлично пожал плечами.

– Если вы закончили валять дурака… – проворчал с другой стороны Алан, – едем домой?

– Да, – Яр медленно повёл лошадь чуть западнее направления, в котором ускакал волхв. – У меня очень хорошие предчувствия насчёт нашего возвращения.

– О чём ты? – нахмурился Алан.

– Тебе не кажется, что отречение людей от старинных обычаев становится всё более частым явлением?

– И что?

– Это значит, что Верховный Жрец захочет созвать Собор Жрецов и Волхвов.

Арка 2. День Похищений. Глава 2.1. Алафе.

Возвращение домой заняло почти две недели, и на десятое утро в рассветных лучах жрецы прибыли к Алафе.

С наступлением спокойной эпохи в поселении жрецов начался нескончаемый процесс перестройки и расширения Алафе. «Я принял поселение в разрухе после правления прошлого Верховного Жреца; оставлю же его в полном расцвете» – произнёс однажды Верховный Жрец. Алафе выглядело поселением, сравнимым с иными крупными городами, но именно городом его никто никогда не называл. В обычный день в Алафе проживало около трёхсот человек, хотя часть из них всегда отсутствовала, разъезжая по другим землям. Поселение жрецов занимало площадь около двух вёрст в длину и столько же в ширину, но определить это было крайне сложно из-за расположения: Алафе находилось практически под землёй, снаружи виднелись лишь верхушки курганов погоста, с которого начиналось город. Основная же часть Алафе была скрыта в расщелине с одной-единственной дорогой, которая туда вела. Протоптанная тропа вела прямо через погост, проходя который каждый жрец должен был преклонить колени и выразить почтение своим предкам.

Трое жрецов подъехали к погосту и спешились. Всеслав и Алан, оставив лошадей на дороге, ушли вперёд, а Яр, не задерживаясь, пошёл дальше не оглядываясь.

– Никакого почтения, – прошипел ему в спину Алан.

Яр повёл лошадь под уздцы, спускаясь в расщелину, кивая охраняющим вход в поселение жрецам. Те уважительно кивнули ему, пропуская по дороге.

Поселение жрецов – старинное Алафе сложно было описать словами, если не увидеть его собственными глазами. Скрытое от всех место жизни большей части последователей Чернобога, и, словно в подтверждение слухов о жестокости и недоверчивости своего бога, было построено жрецами прямо в стенах широкого ущелья. Днём освещённое солнцем, ночью множеством фонарей и факелов, Алафе казалось сверкающей пещерой с сокровищами. Дорога, ведущая через ущелье, на дне шла параллельно темноводной реки, берег которой был густо засажен зеленью.

Перед жрецом явилось то, что сначала казалось неописуемой мешаниной построек и зданий, вырезанных прямо в горной породе: колонны, каменные навесы и арки. Всё это перемешалось неисчислимым множеством серых крыш, являющихся более скромным и невыразительными строениями. Однако, если присмотреться внимательно, можно было заметить, что, поначалу казавшийся хаос, начинал приобретать черты упорядоченности. Так, можно было различить возвышающийся над всеми огромный дом, больше походивший на храм; со своими неисчислимыми оконными проёмами и колоннами – это был главный дом в Алафе, именно в нём жил нынешний Верховный Жрец. Днём окна его всегда были освещены солнечным светом, а крыша скрыта навесом ущелья.

Путь Яра лежал немного ниже главного дома Верховного Жреца. Туда, где проходят собрания Синглита – Совета главных семей Алафе, и там же можно было найти Распорядителя, перед которым Яру нужно было отчитаться.

Проходя мимо домов, расположенных практически на самом дне ущелья, Яр столкнулся с уже привычным поведением: завидев Старшего Жреца, люди почтительно склоняли головы и отводили взгляды. Именно здесь жила самая бедная и низшая часть общины жрецов. И нет лучшего места, чтобы что-то скрыть или скрыться самому: освещённые множеством фонарей, узкие улочки и проулки уходили вглубь ущелья, скрывая немало тайн. В неспокойное время прошлого Верховного Жреца даже Старшему Жрецу бывало опасно спускаться сюда по ночам.

Яр начал подниматься по дороге, вырезанной в стене ущелья, ведущей к более богатой части Алафе, пока не достиг палат Синглита. Перед зданием, скрыв свой устрашающий взор за капюшоном, возвышалась колоссальных размеров статуя Чернобога, у ног которого, вокруг алтарного камня было рассыпано множество горящих, никогда не гаснущих свечей. Кивнув смотрителю и передав ему вожжи, Яр прошёл через массивные двери палат. По коридорам, то тут, то там можно было увидеть членов Синглита, их помощников или простых жрецов, выполняющих поручения.

Найти Распорядителя в любой час дня и ночи можно было в его кабинете, из которого тот никогда, казалось, не выходил. Яр мог поклясться, что ни разу не видел его, ни то что хоть на одном собрании Синглита, ни даже просто снаружи палат.

Комната Распорядителя – это почти каморка, сверху донизу заставленная стеллажами и полками. Старик Распорядитель сидел в своём огромном кресле, низко склонив почти лысую голову над бумагами. На шум открывшейся двери сова за спиной Распорядителя открыла красные глаза и посмотрела на Яра.

– Вернулся, – проскрипел старик в кресле, не поднимая головы. Яр поморщился, скидывая плащ, и приложил руку к груди.

– Невзор, – приветствовал Распорядителя жрец.

– Вы задержались, – старик не посмотрел на жреца, продолжая что-то записывать. – Опять не посещаешь предков, Ярослав?

Яр окинул старика спокойным взглядом и промолчал, на что Распорядитель только хмыкнул.

– Что случилось с бедняжкой, которую вы отправились спасать, Старший Жрец?

В голосе Распорядителя Яр услышал недобрую усмешку и чуть нахмурившись, ответил:

– Никакого проклятья не было, уважаемый Распорядитель. Женщина просто помешалась. Мы не смогли ей помочь.

Старик поднял наконец свою голову. На удивительно гладком для его возраста лице, в глаза сразу бросалось множество язв и уродливых корост. Яр спокойно посмотрел на пугающее лицо, от которого всегда нестерпимо хотелось отвести взгляд и не в последнюю очередь из-за неизменной эмоции, запечатанной на нём.

– И что же, – старик жутко улыбнулся, – что сталось с несчастной женщиной в самом расцвете лет? Нет, нет, не говори мне… – Распорядитель поднял лицо к низкому потолку и закрыл глаза, не переставая улыбаться, – она оставила земную жизнь, не так ли?

– Всё так, уважаемый Распорядитель, – со вздохом ответил Яр.

Старик заливисто засмеялся и посмотрел на жреца перед ним.

– Просто потрясающе!

Яр не изменился в лице, терпеливо дожидаясь, пока Распорядитель закончит.

– Что ж, я не удивлён, – старик перестал смеяться, впившись взглядом в лицо жреца, – давай, расскажи мне всё.

– Рассказывать особо нечего, – Яр сложил руки на коленях, переводя взгляд на стены кабинета. Каждая полка была завалена книгами и свитками, казалось, без какого-либо порядка.

– Лишённая рассудка от горя, женщина, поверила в то, что боги прокляли её бессмертием. Помочь ей было нечем, а убедить её в обратном не вышло.

Немигающий взгляд Распорядителя поймал множество отблесков свечей и показался почти светящимся.

– И вы её умертвили, тем самым доказав ей свою правоту? – старик ухмыльнулся, на что Яр безразлично пожал плечами.

– Она убила себя сама.

Распорядитель снова засмеялся.

– Потрясающе, – сказал он, склоняясь над столом и беря в руки перо. Под спокойным взглядом жреца он что-то быстро записал.

– Она сказала, какой бог даровал ей проклятье? – спустя какое-то время спросил старик.

– Нет, Распорядитель.

– Ясно, ясно… – Невзор что-то ещё записал и, не поднимая головы, продолжил, – довести до смерти женщину много времени не надо.

Яр поморщился, на что старик снова залился скрипучим смехом. Сова за его спиной возмущённо ухнула, а распорядитель согнулся пополам от смеха, переходящим в кашель. Яр посмотрел, как Распорядитель с кривой улыбкой перебарывал приступ удушья.

– Ладно, ладно, – просипел старик, – я знаю, что вы сделали всё, что смогли… Вероятно. Но я всё ещё не слышу, Ярослав, о причинах задержки.

– На обратном пути мы получили послание волхвов птицей.

Рука Распорядителя замерла над бумагой.

– Это был призыв о помощи из деревни Уступ.

Старик медленно поднял глаза на жреца и внимательно вгляделся в его лицо.

– Местные навлекли на себя гнев собственной богини, – Яр устало провёл рукой по тёмным волосам и вздохнул. Судя по прищурившимся на него глазам распорядителя, разговор будет долгим.

Невзор внимательно слушал весь рассказ Яра, пока за его спиной коричневая сова не сводила потемневших глаз со жреца. Когда Яр закончил, свеча на столе догорела наполовину.

– Ясно, ясно… – Распорядитель задумчиво погладил весь в язвах подбородок. – Вы верно поступили, ответив на зов волхва, как ты сказал, его зовут?

– Я не говорил, – ответил Яр после короткой паузы и, вздохнув, продолжил, – Мирослав.

Старик прикрыл тёмные глаза и помолчал, глубоко задумавшись.

– За четыре луны это уже пятый случай отречения или искажения веры… – лицо Невзора скривилось, а раны и язвы некрасиво натянулись на коже. – Это дурное предзнаменование. Вот бы хоть один волхв дал нам представление о знаниях, что несут звёзды в этот час… – старик вдруг посмотрел прямо на жреца, – Всё ещё веришь, что судьба – это только воля человека, Ярослав?

Старший Жрец ухмыльнулся, а старик кивнул. Распорядитель повернул голову и посмотрел на сову, та уставилась на него в ответ.

– Сейчас не время отворачиваться от наших древних братьев-волхвов, – проговорил Невзор. – Не нравятся мне эти разговоры в Синглите…

На поднявшуюся в немом вопросе бровь Яра, старик только отмахнулся.

– Не бери в голову, – Невзор склонился над столом, небрежно махнув рукой в сторону жреца. – Ну всё, иди-иди. Не мешай работать. Пока что ты свободен… – и не обращая больше никакого внимания на поднимающегося Яра, продолжил бормотать себе под нос. – А меня ждёт распределение помощи для женщины и осла, в которого она превратила своего мужа…

И под скрипучий смех, Яр покинул кабинет Распорядителя.

***

На выходе из Синглита Яр оглянулся, окидывая взглядом суетящихся людей. Его приёмный отец, вероятнее всего, не изменяя себе, сейчас находился здесь. Подумав, жрец, всё же спустился по ступенькам и вышел через двери, ища глазами своего коня.

Путь к дому был недолог – вотчина одной из старинных семей и неисчислимых поколений жрецов Алафе, почти что примыкала к палатам Синглита. Отличительной чертой, выделяющей его на фоне иных, было то, что прямо в фасад дома вделано множество черепов. Все члены семьи и по сей день гордились тем, что, в соответствии с уже заброшенной традицией, они не давали упокоиться своим врагам: не сжигали их прах.

Собственноручно заведя Ветра в стойло и позаботившись о нём, Яр прошёл дом. Просторный зал с горящим посреди него очагом и множеством свечей, встретил Яра знакомым теплом дома. Вокруг не было видно ни души, но сверху донёсся вой, а следом женский смех. Скинув плащ, жрец поднялся по лестнице, следуя за звуком воя, попадая в кухонный зал. Там на полу, раскинув пышные красные юбки, сидела хозяйка дома, а у ног её скорчился невероятных размеров домовой. Потянув за рог создания и вырвав из него ещё один недовольный звук, хозяйка снова захихикала.

– Тётя, – со вздохом приветствовал её Яр.

Вскинув голову, серые глаза женщины впились в жреца, а губы растянулись в широкой улыбке.

– Яр, дитя моё! – почти что закричала она и вскочила, тряхнув длинными чёрными волосами, – ты вернулся, хвала Чернобогу.

Домовой, лишённый внимания, тут же уменьшился в размерах и отполз в тень. Косматый зверь выглядел как неясной формы животное, то ли собака телом, то ли ёж мордой. Домовой был незаменимым помощником в доме, охраняющим семью и помогающим по хозяйству, только вот его обычно совсем не было видно. Яр совсем не удивился, что его чрезмерно энергичная приёмная мать заставила его не скрываться. Странным образом все про́клятые твари и создания тянулись к ней. Ко всеобщему огорчению Зарина предпочитала оставаться дома и заниматься воспитанием троих сыновей, а не ходить по земле, укрощая и успокаивая тёмных созданий.

– Рад видеть тебя в добром здравии, – Яр слегка поклонился мачехе, ухмыляясь уголком губ, – всё воспитываешь? – кивнул он в сторону угла с домовым.

– Ну его. Бесполезный. Если не образумится, в следующее солнцестояние принесём его в жертву Чернобогу, – из угла донеслось испуганное ворчание. Женщина отряхнула юбки и подошла к Яру, беря его за руки, – тебя долго не было. Мы начали волноваться.

– Мы? – Яр скептически поднял бровь.

– Ну я. Всё ли равно? – ответила она. – Ты же знаешь вашего отца. Он очень занят. Вчера даже не пришёл на ночь, заперся в Синглите.

Яр с улыбкой послушал ворчание мачехи.

– Ох, что же это я за мать?– женщина оглянулась и потянула жреца к столу, – проходи, садись. Ты голоден? Конечно, голоден, о чём это я?

– Я не голоден, – запротестовал Яр, но всё равно сел за стол, наблюдая, как его высокородная приёмная мать самостоятельно достаёт горшки и тарелки.

– Ах, простите, это звучало как вопрос, – взмахом руки Зарина разожгла пламя в печке. – Ну, рассказывай, что тебя так задержало?

– Обычное дело, ничего интересного, – Яр посмотрел, как мачеха навела чай. – На обратном пути нас остановило послание волхвов.

Зарина уронила чашку и та со звоном разбилась о каменный пол. Из угла тут же вынырнула тень, и домовой принялся собирать осколки.

– Что ты сказал? – глаза мачехи метнулись к дверному проёму, чтобы следом сосредоточиться на Яре.

– Не надо, не начинай, – Яр со вздохом откинулся на стуле, устало наблюдая, как суетится домовой. – Я знаю.

– Если бы знал, держал бы рот на замке, – строго сказала женщина, берясь за новую чашку.

– Отец всё равно узнает, но не вздумай сказать это ему сам. Может, так будет благоразумнее.

– Это уже ничего не изменит.

– Кто знает, – резко оборвала его Зарина, бросая на него озабоченный, почти тревожный взгляд. – Твой отец продолжит отстаивать позицию отречения от древних связей и сохранения разрыва. И мы все его поддержим, ты слышишь?

Яр опустил плечи и молча взял в руки чашку. Чай был заварен именно так, как он любил.

– Ярослав, – жрец поднял голову на твёрдый голос приёмной матери. – Я не хочу раскола в семье, – Зарина взяла его за руку и ласково сжала.