Багровый папоротник

Тут кто-то со спины хватает меня за руки выше локтей. Я взвизгиваю как соплюха, скорее от неожиданности. Не глядя, бью прикладом через плечо. В ответ раздаётся шипение. Затылком чую – ещё мгновение и зубы вонзятся мне в шею. Сердце заполошно долбится в груди.

Чей-то меткий выстрел заставляет психа ослабить хватку. Выдохнув, оглядываюсь.

– Не зевай, малыш, – подмигивает Кайс и вновь сосредотачивается на толпе перед ним с Джейсом.

Закончив разбираться со своей группой сумасшедших, Блю подбегает ко мне. В непрекращающейся перестрелке добираемся до шестиэтажки. На заросшей травой и кустарниками детской площадке валяются пластиковые обломки окон, тряпьё и мебельная рухлядь. И трупы, штук пятнадцать. Ещё десяток у входа в дом. Видимо, первой группе тоже хорошенько досталось. Их нигде нет, значит, уже спрятались внутри. Надеюсь…

Блю рывком тянет металлическую дверь, но не успевает и шагу ступить. Из темноты холла на неё в прыжке набрасывается мужчина, валит на землю и клацает острыми зубами в каком-то миллиметре от её лица. Она успевает выставить руки и сжать психу горло. Крис направляет на него пистолет.

– Не стреляй! – я бью брата в плечо, сбивая прицел.

– Спятила?! – огрызается он, но я уже склоняюсь над мужчиной сзади.

Зои велела не прикасаться к крови. Если выстрелить, брызги непременно попадут на Блю. Потому, не придумав ничего лучше, беру психа в удушающий захват и рывком сворачиваю шею. Хрустят кости. Мужчина затихает в моих руках. Дерьмо. Мне впервые приходится это делать не на тренировочном манекене. Блю благодарно кивает.

Во двор стягивается всё больше сумасшедших. Джейс с Кайсом почти поравнялись с нами, сдерживая натиск толпы. Тут откуда-то сверху раздаются автоматные выстрелы. Задрав голову, вижу Циллу в окне шестого этажа:

– Джейс, уходите, мы прикроем!

Он показывает ей «окей», и, развернувшись, поторапливает нас матом. Меня почему-то пробивает на «хи-хи». Глотаю нервные смешки и заваливаюсь в холл сразу за Крисом. Под ботинками хрустит стекло, отчего эхо разносится по коридорам. Пахнет плесенью и мокрым бетоном. Лучи фонарей выхватывают на облупившейся бледно-бежевой штукатурке стен серые подтёки и трещины. Сверху слышится глухое рычание, но тут же тонет в грохоте автоматных очередей.

Мы с Крисом взбегаем на третий этаж, Блю останавливается на лестничной клетке второго и свешивается с перил.

– Иди! – подгоняет её Джейс, и вновь раздаются выстрелы.

– Твою мать! – Крис толкает меня со ступеней вниз. Я едва не вписываюсь физиономией в стену, но меня ловит Блю. Оглядываюсь. С четвёртого этажа на нас несётся человек десять. Крис вскидывает карабин и рявкает: – Ищите квартиру!

В канонаде выстрелов и звучном рычании психопатов вообще перестаю что-либо слышать, даже Блю, которая стоит рядом и что-то мне говорит. Она указывает на квартиры, продублировав слова жестами: «Я помогу. Ты найди укрытие».

Выбираю металлическую дверь слева. Судя по дверному блоку, она открывается вовнутрь. Можно будет забаррикадироваться. А ещё окна этой квартиры должны выходить на ту же сторону, что и окна квартиры другой группы. По инерции дёргаю за ручку. Заперто. Тогда из подсумка на портупее достаю магазин с вышибными патронами для вальтера, быстро перезаряжаюсь и дважды стреляю в замочную скважину. Ручка слетает, и я, плечом толкнув дверь, направляю вальтер в квартирный полумрак.

От перенапряжения и страха пистолет подрагивает в ладонях. В ноздри заползает затхлый сырой запах вперемешку с чем-то гнилым. Вхожу в квартиру и быстро осматриваю две комнаты, ванную и кухню. Справа, сразу у входной двери, есть массивный металлический стеллаж во всю стену с книгами и папками. На двух полках пылятся флакончики из тёмного стекла, похожие на те, в которых хранят реактивы. Отлично! Стеллажом можно подпереть дверь.

Оборачиваюсь на площадку. Ребята расстреливают психопатов уже практически в упор, те прут с нижних этажей нескончаемым потоком, словно наши не убивают их снаружи.

– Чисто! – кричу я, призывно махнув пистолетом.

Блю первой прекращает огонь и пятится ко мне, пока парни прикрывают. Затем в квартиру залетает Крис, и я тут же кричу ему:

– Стеллаж!

Он понимает меня с одного слова, втискивается в узкое пространство между стеной и стеллажом и мощным толчком сдвигает тот ближе к двери. Я вновь оборачиваюсь и кричу:

– Джейс, уходите!

Брат показывает «окей», и они с Кайсом по очереди отступают к квартире. Джейс заходит последним, я захлопываю дверь, и Крис подпирает её стеллажом. С той стороны долбятся так, что мне на мгновение думается, что наша баррикада не выдержит.

Мы приваливаемся к стеллажу спинами. По двери наносят ещё несколько сильных толчков, отзывающихся звонкой вибрацией металла. Потом удары прекращаются. Слышится только рычание и топот бегающих по лестницам сумасшедших.

Сверху раздаётся женский крик, короткая автоматная очередь, хлопает дверь, и всё стихает. То есть мгновенно, словно кто-то подкрутил звук. Словно вся эта психованная толпа разом исчезла. Это странно и до мурашек жутко, но проверять, куда подевались психи, мы не рискнули. Так и стоим, подпирая спинами стеллаж, тяжело дышим и поглядываем друг на друга.

Я внимательнее осматриваю прихожую. Двадцать лет назад квартиру определённо затопило. Судя по чёткой линии на стенах, вода доходила примерно до середины. На полу, застеленном бугрящимся линолеумом, валяются вещи и книги, покрытые плесенью, разбитая посуда, вешалка для одежды и магниты с холодильника. Тишину нарушает только гуляющий по квартире сквозняк, который влетает в разбитое окно кухни, находящейся слева от прихожей.

Первым заговаривает Джейс:

– Все целы? Никого не укусили?

– Я чистая, – шепчет Блю.

– И я, – поднимаю руку.

Крис и Кайс просто кивают.

– Рокси, как нога? – Джейс опускает на неё взгляд.

Пока он не спросил, я ничего не чувствовала. А теперь, прислушавшись к телу, понимаю, что действие обезболивающего прошло, и ногу немного печёт на месте шва. Но это фигня.

– Жить буду, – заключаю я бодро.

Джейс, удовлетворённый ответом, цыкает и буркает что-то неразборчивое под нос.

– Что это, нахрен, такое было? – шипит Крис и зло косится на Джейса. – Я же говорил, что нужно идти к Периметру! А ты затащил нас прямиком в поселение больных ублюдков!

– Говорил, – со вздохом соглашается Джейс. Он кажется отрешённым и претензию Криса пропускает мимо ушей.

– Так слушать надо было! Но ты же, как всегда, лучше всех знаешь!

Кайс дёргает рукой, и мне на миг кажется, что он хочет врезать Крису, но Джейс бросает на него резкий взгляд. Кайс, процедив воздух сквозь зубы, отходит от стеллажа и пинает вешалку.

– Успокойся, Крис, – прошу я, но он отмахивается и продолжает распаляться:

– Ну, давай, командир. Что нам теперь делать? Мы застряли в доме, окружённом психами, и без связи со штабом! Ты видел, сколько их?!

– Видел.

– Откуда они вообще здесь взялись? Эта невротичка Зои назвала одну из них пациенткой. Типа это что, выжившие в катастрофе пациенты лепрозория?

– А похоже на лепру? – язвит Джейс, вернув себе прежнюю собранность и хладнокровие.

Затем он почти бегом заходит в кухню и высовывается в окно. Мы с Блю идём за ним, а Крис с Кайсом остаются возле двери на всякий случай. Джейс недолго изучает обстановку снаружи, выбранивается и, подняв голову, зовёт Фобоса.

– Джейс, вы целы?

– Порядок. Как у вас?

Возникает секундная пауза, потом следует неуверенный ответ:

– Да вроде ничего. Когда уходили, наткнулись на толпу психов со стороны КПП. Началась заварушка, и я не уследил за нашими умниками. Одна ломанулась к дому, а там её чуть не грохнул гадёныш юркий. Цилла успела отбить.

– Он её не укусил?

– Да нет, кажется. Только напугал до усрачки. Она забилась в угол и рыдает. Зои её попозже осмотрит.

– Понял, – Джейс, мотнув головой, спокойно говорит: – Я подумаю, что нам делать дальше. Позови мне кого-нибудь из учёных.

– Хорошо. Джейс, тут ещё кое-что… – голос Фобоса делается совсем тревожным. Я кусаю губу, прислушиваясь к каждому слову. – Слушай, прозвучит как бред, но я видел среди психов пару человек в форме с эмблемой «Инфинити Энерджи Груп».

Ну ни хрена себе. Вот это заявление!

Джейс хмурится, смотрит вниз, откуда доносятся хриплые рыки.

– Уверен?

– Абсолютно.

– Так, ладно. Зови кого-нибудь.

Фобос окликает Джонатана. Я опираюсь спиной на холодильник и не отрываю глаз от лица Джейса. Он бесцветным тоном говорит:

– Я задаю вопросы, ты отвечаешь ёмко и понятно. Чем, по-вашему, заражены люди?

Джонатан молчит. Замечаю, что пальцы Джейса на оконной раме сжимаются. Злится? Нервничает? Внешне совсем не видно…

– Не знаю, – сипло произносит учёный. – Мы же не остановились взять у них образцы для анализов.

Посмотрите-ка, ещё и иронизирует!

– Версии, – с нажимом говорит Джейс. – Любые.

– Есть только предположение. Если судить по характерным внешним признакам.

– Ну?

– Картер называл это «Fern Purpureae». – Джонатан говорит с паузами, растягивая слова, будто рассуждает сам с собой. – На латыни означает «Багровый Папоротник». Это новый штамм вируса, полученный из бешенства и лепры. Его вектор планировали использовать для создания лекарства от рака. Но потом, по словам Картера, в вирусе разглядели потенциал биологического оружия и передали его на изучение в особый отдел здешней лаборатории. Думаю, что люди заражены какой-то агрессивной формой «Папоротника», которую создали уже в отделе.

Ох, что за гадство. Ещё новой чумы тут не хватало. Нас что, правда закроют в районе на карантин? Я не хочу и лишнего дня здесь оставаться.

– И что известно про эту форму? – голос Джейса возвращает мои мысли к разговору.

– Ничего, – ответ Джонатана не обнадёживает. – Картер не был уверен, что она даже существует. Про последующие исследования вируса нет никакой информации, все данные уничтожили сразу после катастрофы. Но Картер знает про первый штамм. Противораковая сыворотка на его основе вызывала у испытуемых побочные явления, частично похожие на те, что вы видите у людей снаружи. Катаракта, облысение, худоба… Ещё у испытуемых проявилась редкая кожная аномалия. Ультрафиолет оставлял им сильные ожоги.

Джейс опускает голову, рассматривая заражённых.

– Это передаётся только через биожидкости?

– Скорее всего. Если бы зараза распространялась воздушно-капельно, то очаги инфекции уже вспыхнули бы за пределами района. Мы не обнаружили известные нам заболевания у волка и химер. Можно сделать предположение, что животные не являются переносчиками. Но это всё очень обтекаемо… Роксана чувствует себя нормально?

Джейс оглядывается на меня. Мелко киваю, боясь, что кто-то хоть на секундочку допустит мысль, что я уже заразная. Ну нет! Точно нет…

– Нормально, – передаёт учёному Джейс. – А какой приблизительный инкубационный период может быть у инфекции?

– Понятия не имею. Если говорить о противораковой сыворотке, то побочные явления проявились спустя месяцы, и испытуемые не были заразны или даже носителями вируса. Но ваш солдат говорит, что видел заражённых людей из «Инфинити Энерджи Груп»…

– Да, точно не месяцы, – тихо говорит Джейс и зовёт громче: – Фобос?

– А?

– Дайте мне полчаса, хорошо? Я не допускал, что…

– Эй, Лайонхарт, – Фобос перебивает его деликатно, по-дружески. – Успокойся. Откуда тебе было знать? Ты обмозгуй, конечно, но я думаю, мы оба понимаем, что сдавать назад смысла нет.

Тут слышится возмущённый голос Марго и чьё-то шипение. Она замолкает, не договорив. Чёрт. Разлада в группе сейчас нам точно не нужно. Дело дрянь, да, но мы же справимся.

– Ладно. Я озвучу план действий позже. Отдыхайте.

Джейс выдыхает и отходит от окна, смотрит на нас по очереди. Я вижу в его внешнем спокойствии что-то тяжёлое и мрачное. Оно заметно в морщинке между бровями, в напряжённых плечах и усталом взгляде. Это не злость и не нервы. Больше похоже на чувство вины.

– Ты всех угробишь, если поведёшь дальше в лепрозорий, – твёрдо говорит Крис, встав в дверном проёме кухни. – Может, ты уже всех нас угробил, когда завёл в этот город. Неизвестно, заразились мы или нет.

– Прекрати, – вновь прошу я.

– Да ладно тебе, Крис, – доносится короткий смешок Кайса из прихожей. – Ссышь похудеть и облысеть? Меня больше интересует, откуда здесь столько людей, которых за двадцать лет никто не обнаружил. Тебе не интересно?

– Заткнись, Феникс. Это вообще ты его подначивал. – Крис оборачивается через плечо. – Твоей вины в этом столько же, сколько и его!

– Слышь, ты бы вот не начинал…

– Заткнитесь оба! – рявкает Джейс, прикрыв глаза ладонью. – И так башка раскалывается. Займитесь лучше едой или патроны посчитайте. Мне нужно полчаса долбаной тишины.

Он выходит из кухни. Слышу, как закрывается дверь в комнате дальше по коридору. Блю, всё это время стоявшая, как натянутая струна, отмирает и шепчет мне:

– Я пойду к нему, поговорю и…

– Иди, – я киваю, криво улыбнувшись. Если кто и может успокоить Джейса, то только она.

По молчаливой договорённости я занимаюсь ужином для группы, Крис исследует стеллаж с документами, а Кайс проверяет наши боеприпасы. Быстро смеркается. С улицы всё ещё слышатся хрипящие рыки заражённых. Включаю фонарик на вальтере и пристраиваю пистолет на столешнице. Раскладываю пайки, расставляю бутылки с водой. Ну прямо продолжение вчерашнего праздничного банкета, походная версия.

Кайс, закончив проверку, наблюдает исподлобья за мной из прихожей. Мне нравится чувствовать его взгляд, такой изучающий и немного жадный. Это единственное удовольствие, которого он не может лишить меня. Нахрен было приплетать Марго, если всё равно не получается не пялиться на меня? Неужели ему настолько не хотелось объясняться с Джейсом? Да и зачем вообще что-то объяснять, мне давно не пятнадцать. Мимолётная злость острым шипом колет сердце.

Возвращается Джейс. Не удостоив никого взглядом, он проходит к окну и вновь зовёт Фобоса. Я понимаю, какое решение принято ещё до того, как брат его озвучивает.

– На связи, – шуточно отвечает близнец.

– Ночь пережидаем и с рассветом отправляемся в лепрозорий, – объявляет Джейс с бесстрастным лицом.

– Принято.

Крис громко захлопывает очередную папку и возвращает её на стеллаж под самодовольный смешок Кайса. Блю бесшумной тенью входит в кухню, присаживается на стул с металлическими ножками возле холодильника и смотрит на меня выразительно, типа «лишнего не болтай». Я показываю большой палец.

– А если начхать заражённые хотели на солнце? Может, у них нет этой кожной аномалии и с рассветом они никуда не уйдут? – Крис берёт другую папку и шелестит файлами, листая страницы.

– Тогда не промахивайся, когда будешь стрелять, – отрезает Джейс, забирая паёк на себя и Блю. – Дежурим по два часа, Рокси – ты первая. Сдаёшь Кайсу.

– Принято, – говорю я уже ему в спину.

Они с Блю уходят в дальнюю комнату. Крис, пролистав папку до конца, выбранивается и скрывается в комнате напротив кухни. Мы остаёмся вдвоём с Кайсом. Он как-то невесело ухмыляется и спрашивает:

– Я с тобой подежурю, не против?

Меня мгновенно бросает в жар, а сердце пускается в галоп. Я? Против? Да он издевается! Но открыто ликовать гордость не позволяет, потому нарочито равнодушно передёргиваю плечами и говорю с лёгким сарказмом:

– Не против. Свободных комнат всё равно не осталось.

Он на это не отвечает. Мы рассредотачиваемся по «нейтральной» территории квартиры. Я остаюсь наблюдать из окна кухни за заражёнными, а Кайс возвращается в прихожую и, как и Крис, просматривает книги и папки на стеллаже, зажав фонарик губами.

Я забираюсь на подоконник с ногами. Отщипываю маленькие кусочки от протеинового батончика, медленно пережёвывая каждый, и поглядываю на бледные тощие силуэты в чёрно-зелёном поле прибора ночного видения.

Заражённые бестолково курсируют по улице. Они никак между собой не коммуницируют и вообще не замечают друг друга. Это странно. Люди же должны общаться, как-то договариваться, выстраивать план охоты, если не получилось догнать жертв? Особенно, если они в группе. Да и на других людей вот так кидаться… Что, с голоду? Почему вообще они не попытались выйти к Периметру и попросить помощи, если выжили тогда в катастрофе? И, Кайс прав, как их не заметили солдаты с Периметра? У военных же предусмотрены плановые проверки района. И что это за поразительная устойчивость к огнестрелу? Психов хрен завалишь, если не выстрелить точно в голову.

Просто бред какой-то. От этого у меня волоски на руках поднимаются дыбом.

Иногда Кайс замирает и вслушивается в звуки, доносящиеся с лестничной площадки. В такие моменты я напрягаюсь, ожидая, что в дверь начнут долбиться заражённые. Я из окна вижу, как некоторые из них забегают в холл, потом выходят обратно на улицу и принюхиваются. Однако новых попыток вломиться к нам психи не предпринимают.

Выше Цилла переговаривается с Марго. Я не разбираю большинство фраз, только отдельные реплики, произнесённые эмоциональнее других:

– … скажем утром, что… к лепрозорию. Это самоубийство!

– Марго, ты же вроде не… Остынь.

– Крис был прав, когда… Я не понимаю, что…

– … у нас приказ. Я тоже не в восторге от… Но спорить с… Хочешь подставить всю…

Внизу несколько заражённых, нарушив рыком тишину ночи, устремляются куда-то за здание. Это заставляет Циллу и Марго закончить разговор. А я не без раздражения задумываюсь о том, что в группе намечаются разногласия, которые определённо ни к чему хорошему не приведут. Если возможную истерику учёных ещё можно урезонить, то с дочкой советника всё не так просто.

Так всегда было. Марго не воспринимали отдельно от отцовской фигуры, потому без вынужденной необходимости с ней не связывались. В этом мы с Марго были немного похожи. Меня тоже не отделяли от братьев, а на их фоне я заметно проигрывала по всем фронтам. Но я давно с этим смирилась и не испытываю сожалений. Вдруг Марго начнёт давить на Джейса, используя имя своего отца? Джейс и так на взводе. Я не хочу, чтобы она лезла к нему. А в том, что Крис перебесится и поддержит Джейса, я не сомневаюсь.

Кайс пристраивается рядом со мной, подперев плечом стену, и мельком оглядывает территорию снаружи, затем сосредотачивается на мне. Специально не обращаю на него внимания. Воздух словно наэлектризовывается, молчание становится тягостным.

– Как ты? – наконец спрашивает он. – Держишься?

– Нормально всё. Нашёл что-нибудь? – я меняю тему, чтобы не говорить обо мне.

– Ну так. Ничего интересного, – Кайс наклоняет голову, продолжая блуждать по мне взглядом.

Не успеваю подумать, слова сами срываются с губ:

– Ты смотришь на меня и думаешь о ней?

Боковым зрением вижу, что он складывает на груди руки. Твою мать, что на меня нашло? Вопрос явно застаёт его врасплох, однако Кайс быстро ориентируется.

– Рокс, я смотрю на тебя и думаю о тебе, – произносит он негромко, мягко.

– Интересно. И что думаешь?

– Что тебе чертовски идёт прибор ночного видения. Вся такая деловая.

Я не вижу его лица, но знаю, что он улыбается. Шутить, значит, будем? Чудненько! Понимаю, что сейчас не самое подходящее время для выяснения отношений, но ничего не могу с собой поделать.

– А Марго он тоже идёт? – я снимаю прибор, и, сузив глаза, смотрю на Кайса.

Он становится серьёзным, проводит пальцами по отросшей щетине и шумно выдыхает.

– Я не тот, кто тебе нужен.

– А Марго та, кто тебе нужна? – парирую я. Вручаю ему прибор и слезаю с подоконника. – Ты решил всё за нас двоих, и даже за Джейса!

– Чш-ш, не так громко, Роро, – он кладёт прибор на столешницу и успокаивающе поднимает ладонь. – Мы всех разбудим.

– Плевать. И не называй меня «Роро»! Так позволено называть меня только Джейсу. Я знаешь что думаю, Феникс? Ты просто придурок, который…

Кайс резко отстраняется от стены и прикладывает палец к моим губам, заставляя умолкнуть. Глядя мне в глаза, он чётко выговаривает:

– Я тебе не пара.

– Но…

– По многим причинам, Рокс. Но главная – да, твой брат, которому наши отношения, выходящие за рамки дружеских, не понравятся. Джейс может доверить мне свою жизнь, но никогда не подпустит к тебе, зная о количестве и качестве моих романов. Он вряд ли одуреет от радости, если узнает, что я хочу его сестру.

Это «хочу» было сказано с соблазнительной хрипотцой, от которой у меня задрожали ладони. Сжимаю губы, задавив между ними непрошенный стон разочарования.

– Ну почему ты так уверен, что он не поймёт?

– Я знаю его лучше, чем себя. – Кайс бросает взгляд в темноту коридора и отступает от меня на шаг. – Поверь, я не тот, кого бы он хотел видеть рядом с тобой.

– Какая разница, что он думает? Он не может вмешиваться в нашу личную жизнь и наводить свои порядки.

– Не может. Но он по своим причинам может усомниться во мне, а сейчас для него это опасно. Пожалуйста, давай отложим разговор на другое время?

– Что значит «опасно»? – я непонимающе прищуриваюсь, но Кайс только ведёт подбородком. – Другого времени может не быть…

– Будет, Рокс. Обязательно будет, – он улыбается уголками губ.

– Это значит, что мы?..

– Я не знаю. Пока всё должно остаться так, как есть, чтобы у Джейса было меньше отвлекающих факторов.

– Ты её любишь? – я задаю самый волнующий вопрос и сжимаюсь, боясь услышать болезненный ответ.

Кайс, грустно усмехнувшись, дотрагивается костяшками пальцев до моей щеки. Я закрываю глаза.

– Люблю, – шепчет он и касается носом моего. От него всё ещё едва уловимо пахнет лимоном и мятой. – Но по-другому. Не так, как тебя.

Больше не могу сдерживаться, первая тянусь к его губам. Мне кажется, что поцелуй с ним сейчас станет для меня спасительным дождём, способным оживить пустыню в моей душе, появившуюся за время нашей холодной игры в нелюбовь.

Глава 6. Угроза заражения

28 ноября. День 3.

Пространство кухни сжимается до нас двоих, остаётся только тепло тел и прерывистое дыхание. Кайс притягивает меня за талию ближе, я обнимаю его за шею.

И когда я уже приготовилась к долгому страстному поцелую, моих губ вдруг касается палец. Я распахиваю глаза и встречаюсь с прищуром глаз Кайса. К щекам приливает кровь.

– Не-а, Роро.

Не могу вымолвить ни слова, растерявшись от отказа. Получается выдавить только идиотское:

– А?

От ощущения собственной нелепости горят уши. Хлопаю ресницами и кошусь на его палец. Кайс издаёт хриплый смешок и очерчивает контур моих губ, слегка надавив на нижнюю. Я приоткрываю рот.

– Чего ты хочешь от меня, Рокси? – спрашивает он, улыбаясь. Но за его улыбкой маскируется что-то очень серьёзное. – Ответь честно.

– Я… ну…

Из головы махом вылетают все мысли. Такой простой вопрос, а мне не удаётся сформулировать на него ответ. Кайс выжидающе смотрит, продолжая держать палец у моих губ. Я перехватываю его запястье и отвожу руку. Вызывающе вздёргиваю подбородок.

– Я хочу быть с тобой. Сегодня, завтра. Всегда.

– Всегда – это очень долго, малыш. Я бы сказал, что это не про нас.

Он сплетает наши пальцы. Даже вальтер не ощущается в ладони так идеально, как его рука в моей. Ну как это не про нас? Взять хотя бы Джейса. Они столько лет с Блю, и я уверена, что «всегда» – это про них. Почему тогда не может быть про нас?

– Джейс и Блю… – начинаю я, но Кайс перебивает:

– Они вместе, да. На своих условиях. Ты спрашивала у брата хоть раз, на каких?

– Да какие условия, они просто любят друг друга и всё…

– Нет, не всё, Рокс. – Кайс отступает от меня на шаг, разрывая наши руки. Мне делается пусто без его ладони, и я сжимаю свою в кулак. – Почему, на твой взгляд, он не женится на Блю, если так любит?

– Слушай, это вообще нас не касается…

Кайс морщится, типа «да брось», и говорит жёстко, даже холодно:

– Потому что сегодня мы есть, а завтра всё может быть иначе. Они вместе только потому, что она согласилась на его условия. Никакого брака, никаких детей, никаких громких слов про «навсегда», потому что он ей этого обещать не может. Ты правда хочешь того же от меня? Так ты видишь наши отношения?

Я растерянно качаю головой и опускаю глаза. Нет. Не так я представляю наши отношения. Брат никогда не говорил ничего подобного, как и Блю. Они мне казались образцовой парой, почти семейной. Думала, брак для них – просто формальность и вопрос времени. А у них какие-то дурацкие условия?..

– А Марго на каких условиях с тобой? – спрашиваю ядовито. В носу щиплет, хочется потереть его, но тогда я сдам себя с потрохами. Не хватало ещё разреветься.

– Марго знает, чего хочет, Рокс, и не строит иллюзий насчёт меня. – Кайс вздыхает и приподнимает мой подбородок пальцами. – Я не хочу обещать тебе того, чего не могу дать. Только не тебе. Сейчас не время и не место, чтобы думать, что возможно между нами.