Вкус Ночи

– Рехнулась?!

– Нянчить её будешь? Она вампир и пора уже учить её выживать и контролировать себя, а не сопли тут разводить! Ты, – она упёрла палец в мою грудь зарычав. – Взял ответственность за девчонку, лишил её выбора и права само́й решать свою судьбу, теперь расхлёбывай и, ей-богу, Крис, если она натворит делов, лично всажу кол в её крошечное сердечко!

Она с лёгкостью сбросила мои руки и, схватив со столика пакет с кровью, вышла со двора на шумную улицу города. Я взглянул на Франческу, но вампирша лишь смерила неодобрительным взглядом, вскрывая другой пакет крови, устраиваясь в кресле напротив.

– Что? Тоже считаешь, что я не прав? – я сел рядом с ней, вытянув ноги.

– Я считаю, что ты идиот, Крис.

– Когда-то она спасла тебя точно так же, и я не заметил, чтобы ты была против!

Она с шумом втянула густую кровь и улыбнувшись, откинулась на спинку кресла, смотря на меня.

– Не сравнивай нас, Кристиан Блейк. Я была лишь отребьем, брошенным на улицу, задыхающегося от собственного смрада города. Не человек вовсе, смерть на тот момент казалась и правда лучшим вариантом, но Кейт даровала мне не просто новую жизнь, я получила гораздо больше.

– Свободу?

– Нет, я получила отмщение. Прошлась кровавым следом через весь Новый Орлеан, отомстив каждому мужчине, что когда-то безнаказанно посмел прикоснуться к беззащитной девушке. Я смотрела в их глаза перед тем, как вгрызться в глотки, и видела там страх. Тот самый, что был в моих глазах, когда я была человеком. Её же жизнь, другая.

Она с жалостью взглянула на безжизненное тело Катрины, безвольно свисающие с кресла, словно сломанная игрушка, забытая ребёнком вспешке. Казалось, из неё вынули душу, а вместе с ней исчезло всё, что делало эту девушку живой и непохожей на других. Осталась только оболочка, подлинную же Катрину я потерял.

– Я помню её тогда, пять лет назад, – заговорила Франческа. – Милая девчушка с глупой надеждой в глазах. Она не могла поверить, что ты просто ушёл, возвращалась к нашему поместью и сидела в баре напротив почти два года. Конечно, делала вид, что просто пьёт кофе или виски, но взглядом всматривалась в пустые глазницы веранд. Не думаю, что она жаждала смерти, Крис, наоборот, хотела жить и радоваться каждому вздоху.

– Я не мог оставить её там. Жизнь, даже такая, многим лучше, чем забвение.

– Не каждый готов на это, тебе ли не знать? С её смертью ушла вся её жизнь, и ты знаешь, о чём я, теперь Катрина чужая везде.

– Ха-а-а-а-а-а-а! – Катрина с шумом втянула воздух и распахнула глаза, наполненные безумием до краёв.

– Катрина, это я, всё хорошо.

Её тело била мелкая дрожь, а загорелый оттенок кожи уже сменился на бледно-серый, похожий на молочную пену кофе. В глазах застыли слёзы, что через секунду хлынули, стекая по щекам горячими дорожками. Я присел на колени, проходясь холодной рукой по влажному лицу.

– Я… Умерла?

– Мне жаль, Катрина, но ничего нельзя было исправить.

Она одёрнула мою руку и посмотрела на побелевшие пальцы, перевела взгляд на Франческу, ноздри зашевелились, улавливая запах крови. Её зрачки расширились, сливаясь в одно чёрное пятно с красными проблесками. Тонкие венки, словно десяток заряженных молний устремились к губам, и Кет схватилась за них вскрикнув.

– Дай им выйти, эта боль пройдёт. Обращение требует прохождения этапов, это один из них.

Она открыла рот и прошлась пальцами по заострившимся клыкам, заскулив от боли.

– Держи, – Франческа протянула ей пакет с кровью, но Катрина завертела головой, вжимаясь в кресло, как маленький ребёнок. – Не дури, без крови не доживёшь до рассвета!

Она уставилась на меня, потом снова на Франи и вновь на пакет. В голове шла настоящая борьба, жажда поглощала разум, но сердце КАтрины всё ещё сомневалось.

– Я не хочу становиться монстром!

– Не дури, я не для того тебя обращал, чтобы сейчас снова потерять! – зашипел я, теряя терпение.

– Я не просила тебя! Лучше умереть, чем становиться такими, как вы!

Она вскочила с кресла, отталкивая меня в сторону, Франческа разразилась смехом, раздражая ещё больше. Катрина бросилась к воротам двора, солнечные лучи коснулись её плеч, и девушка рухнула на колени пронзительно закричав, я выхватил пакет из рук вампирши и бросился к ней, подхватив на руки, перенёс в тень и зажав в руках, силой влил каплю крови на пересохшие губы.

– Тише, ты должна жить, Катрина. Должна. Я больше не повторю свои ошибки.

По её щекам вновь заструились слёзы, сопротивляться зову крови невозможно, я знал это как никто другой, если она попала на губы, ты уже не принадлежишь себе. Отныне ты заложник вкуса ночи. Язык Катрины вопреки разуму слизал каплю, и руки жадно схватили пакет, глотая спасительную жидкость.

Потом я обязательно пойму, что именно в этот день я потеряю себя, до её обращения всё ещё можно было изменить, но после. Мы канули в пучину событий, от которых, слишком много зависело.

– О, посмотрите, наша Мисс Сью всё-таки приняла выбор, – голос Кейт оказался за моей спиной.

– Он заставил её! – почти выплюнула Франческа, за что я смерил её гневным взглядом.

– Ты рехнулся? У нас назревает война, а ты силой обратил девчонку и принял выбор за неё? Я надеялась, ты хоть позволишь ей само́й решить исход обращения!

Я подхватил Катрину на руки и мгновенно исчез, перемещаясь в спальню, приготовленную для неё. Красивое тело теперь было ледяным, стука сердца я больше не слышал, как и не ощущал обжигающего дыхания. Словно фарфоровая кукла она подтянулась к спинке кровати и поджала под себя ноги, затравленным зверем глядя в мою сторону, отчего спину обжигало волной.

– Ненавижу тебя…

– Пусть так, зато ты жива.

– Какая тебе разница?! Ты оставил меня тогда, бросишь и снова!

– Ты же видишь причину моего ухода. Вампиризм – это дар, который наделяет нас силами, но лишает самого простого – дома. Всегда и навечно, бессмертные, но про́клятые, мы вынуждены скрываться от живых.

– И ты думаешь, имел права лишить меня дома? Обречь на такое существование?

– Катрина, ты можешь прожить здесь долгие годы, и никто не заметит изменений, но после, когда начнут задавать вопросы, придётся обратиться в бегство, пока все, кого ты знала, не умрут. С этим можно смириться, ты просто не понимаешь, какие границы для тебя открыты. Вечная жизнь может быть проклятием, но всё решает твоё понимание ситуации.

– Никакая ситуация не сто́ит того, чтобы потерять всё…

– Ты умирала! Так и так потеряла бы всё! – повысил голос я, понимая, что терпение вот-вот покинет разум.

– И позволила близким людям меня оплакать! – она закричала так громко, что стоящий на тумбе стакан раскололся на две части.

– Я найду ведьму, которая сделает тебе тату – защиту от солнца.

Она не ответила, вылетев из спальни, я спустился, ощутив чужой запах. Кейт разговаривала с Карлом у ворот внутреннего двора. Её повышенный тон не предвещал ничего хорошего, и я прислушался, прежде чем окончательно спуститься.

– Ты на полном серьёзе пришёл сюда, чтобы указывать мне? Я смотрю, местные кланы совсем слетели с катушек! – Кейт обратилась, глаза налились кровью.

– Я пришёл просить по-хорошему. Вам не рады в городе, ваши времена прошли.

Она не дала ему договорить предложение, одно лёгкое движение и тонкая рука с длинными кроваво-красными ноготками впилась в мужскую грудь.

– Хочешь, я вырву его прямо здесь? Или, может, выйдем на дорогу, чтобы не портить мне двор?

– От…пу…

– Что? Не слышу тебя, Карлито? А, ты хотел сказать, что соберёшь сейчас свои ноги в руки и побежишь к Эрагану, передать от меня привет!

Она резко отдёрнула руку назад, и вампир, издав болезненный стон, согнулся пополам. Я вышел из-за колонны, закатывая рукава своего свитера.

– Что происходит?

– Эраган послал этого засранца, сообщить нам о том, что мы ему мешаем.

– Так, пусть хозяин твои придёт сам и посмотрит нам в глаза, – пожал я плечами.

– Или я отправлю ему твои внутренности! – прошипела Кейт.

Вампир, используя скорость, растворился в опускающихся сумерках.

– Останься с Катриной, я найду ведьму и загляну к Эрагану сам.

Не желая слушать очередную тираду сестры, я тоже скрылся среди толпы бродящих по улице туристов, передвигаясь так быстро, как могу. Узкие подворотни и едва освящённые жёлтыми фонарями улицы Французского квартала сменялись одна за другой, пока Карл не остановился возле небольшого заведения преимущественно для людей. Кивнув охраннику, вампир растворился в толпе проходящих в клуб тусовщиков, я же скрылся в тени и устремился на другую сторону, в надежде найти запасной вход.

– Кристиан? – знакомый голос заставил резко обернуться.

– Кай Эрн, неужели ты?

– Я даже не хочу задавать тебе вопрос, почему ты здесь, Новый Орлеан вновь тонет в крови и как же без Блейков, правильно? – парень широко расставил руки, заключая меня в дружеские объятия.

– А ты? Снова лезешь в самое пекло?

– Да нет, что ты, никто не знает точно, где пекло, нас стравливают друг с другом, а конца я пока найти не могу, но, так или иначе, все нити ведут в город Мёртвых.

– Ведьмы?

– Не уверен, что им хватит смелости дерзнуть, здесь явно что-то другое, но я не могу понять.

Взглянув на черневшие небо с россыпью загорающихся звёзд, я произнес:

– Не хочешь прогуляться до Мёртвого города? Мне нужна одна из представительниц этих «волшебниц».

Он усмехнулся, кивнул и двинулся вперёд. Мы познакомились ещё в прошлой жизни, когда я охотился на людей без ясного понимания, что творю. Кай первый принял решение, что так больше нельзя, и ступил на новую дорогу, а затем и вытянул меня. К его вампирским качествам прилагался ум, упорство и красота, но всё это меркло на фоне характера, похожего с моей сестрицей.

– Кейт тоже с тобой? – словно слушая мои мысли, спросил друг.

– Да, мы вернулись вместе.

– Как она?

– После смерти Брока долго приходила в себя, прошлась кровавым следом по Нью Джерси, разыскивая оборотня, что разорвал его.

– Обо мне вспоминала за эти двадцать лет?

Я задумался. Кай и Кейт были возлюбленными почти столетие, их истории оставалось завидовать, но взрывные характеры и обострённые чувства вампиров в один миг все разрушили, и Кай ушёл с нашего пути, растворился в её воспоминаниях, оставив глубокие шрамы.

– Пару раз, – соврал я. – Но она не искала.

– Тем лучше.

Я остановился, повернул его за плечо и заглянул в зелёные глаза.

– Ты любишь её до сих пор.

– Это же не вопрос? – улыбнулся он.

– Утверждение. Всё верно. Вам судьбой было написано идти рука об руку, Кай. Вернись домой, сейчас как никогда твоя помощь будет кстати.

Городские улицы сужались, покрываясь дымкой ночи. Впереди мелькали верхушки деревьев, что подобно сторожам охраняли вход в город Мёртвых. Здесь сходились сразу несколько культур, выражающихся в каменных изваяниях. В Соединённых штатах не принято устраивать такие захоронения уже давно, но в Новом Орлеане жизни мёртвых отдавалось особое значение, выраженное в попытке сохранить как можно больше истории для предков, а надземные могилы выделяли статус своих бессменных владельцев.

– Помнишь, 1788 год, когда мы выделяли эти земли под захоронения заражённых Золотой лихорадкой? – спросил Кай, разглядывая мрачную улицу мёртвых.

– Не лучший был год. Слишком много мёртвых.

Каменные склепы и почерневшие от времени Ангелы застыли, окружённые светом луны и зажжённых свечей, что без устали плакали, стекая восковыми слезами по каменным ступеням. Запахи гибискуса, мяты и шалфея пленили разум молодых вампиров, но для нас казались просто ароматами, слишком терпкими и неприятными. Слишком знакомыми.

– Блейк. Тебе не рады в нашей обители.

– Я устал слышать это сегодня, Амелия!

Ведьма медленно вышла из-за семейного склепа, звеня объёмными бусами на шее. Взгляд старухи не изменился за те годы, что мы не виделись, но время взяло своё, отобрав яркую внешность и стройную фигуру.

– Столько лет прошло, для чего пожаловал вновь в мою скромную обитель?

– Не прибедняйся, я раньше здесь бывал.

– Но по мою душу вернулся лишь сейчас. Спустя сорок лет, немалый срок для ведьмы и такой мимолётный для тебя.

Морщинистая рука коснулась моего плеча, обдавая стойким ароматом вербены. Ведьма обошла нас и, щёлкнув пальцами, зажгла стоя́щие вдоль улицы свечи.

– Боишься, нас, Амелия, вербеной за версту несёт, – усмехнулся я.

– Выше головы не прыгай, Блейк. Вампиров много захаживает, город обливается кровью невиновных, а я не тороплюсь к прародителям, знаешь ли.

Кай вытащил из кармана сигареты и, выдыхая дым в чернеющее небо, будто, между прочим, произнёс:

– Говорят, все кровавые дороги ведут в Города Мёртвых.

Ведьма расплылась в улыбке, тёмная и без того кожа ночью, казалась, совсем сливалась с окружающей обстановкой, лишь горящие глаза блестели, отражая свет выкатившейся луны.

– С обвинениями вы пришли не по адресу. Сант-Луис не единственный мёртвый город, и не только наш клан обитает в этих улицах. Катфорды давали клятву вашему предку и слово своё держат. Будь уверен, юный Блейк.

– У нас к тебе дело, Амелия, – я запнулся, пытаясь подобрать правильные слова. – нужна татуировка от солнца, в моём доме, девушка.

Ведьма прищурилась, заглядывая прямо в душу, которой у меня, скорее всего, не было.

– Завтра жди. Арнела придёт в ваш дом и проведёт обряд. Откуда дочь ночи спрашивать не буду, вижу, что слова боль тебе принесут.

Она не попрощалась, повернулась спиной и двинулась по улице, а свечи гасли с каждым её шагом, скрывая фигуру в пожирающей темноте. Слова её проехались по мне катком, захотелось обратиться и кричать, разорвать всех новообращённых вампиров, что посмели посягнуть на моё. Но не время и не место для ярости, выдавать себя сейчас означало бы проиграть сразу всем возможным противникам.

Кай промолчал, закурил вновь и двинулся в сторону ворот, но каждой клеточкой тела я ощущал его интерес. Возвращаться домой было рано, и мы вдвоём отправились проведать ещё один клан ведьм, что топтали земли Мёртвых городов в другой части Нового Орлеана. Здесь улицы располагались тесно, хоронили в своё время тех, чей кошелёк не мог позволить достойного склепа и мог довольствоваться лишь общей каменной криптой. Свечи здесь горели день и ночь, отчего каждая каменная плита покрывалась восковыми слезами. Врата заменяли два чёрных ангела со сложенными в молитве ладонями и кровавыми слезами, у подножия покрытые густым мхом и свечами.

– Стой, – Кай неожиданно дёрнул меня за плечо, заставляя скрыться за очередной криптой с разрушенными табличками. – Там кто-то есть. Вампир.

Я прижался спиной к стене и прикрыл глаза прислушиваясь. До слуха донеслись стрекотания сверчков, протяжный шелест листвы, и даже взмах крыла мотылька казался оглушающее громким. Отложив в сторону все звуки, словно ненужный инвентарь, я уловил голоса, находящиеся примерно в двадцати метрах от нас. Сначала это было эхо, доносящееся слишком тихо, но открыв глаза, я уже слышал каждое слово, произнесённое молодой ведьмой клана Мегс.

– Нет, это не просто брат и сестра, которые встали на нашем пути. Ты будешь глупцом, если недооценишь тех, кто носит фамилию Блейк. Словно одно целое, они подобны смерчу, сметающему всё на своём пути. Несмотря на свою ангельскую внешность и звонкий голос, не стоит даже на мгновение забывать о том, кем Кейтлин Блейк может быть в ярости. Она прожила уже две сотни лет, и с каждым отсчитанным годом становится похожа на предков своих. Многие вампиры боятся произносить её имя вслух, в то время как другие, мечтают хотя бы увидеть её. Стервозная и жестокая, она, не задумываясь, вырвет глотку каждому, кто встанет на её дороге.

– Горячая штучка значит.

– Она сущий адский пожар. Пламя, что способно сжечь целый город!

– А что же братец?

– Старший брат. Когда-то Кристиан Блейк должен был стать королём. Его разумный подход, острый ум и почти безграничная сила идеально сочетаются с внешним обликом, словно сошедшим с картины божества. Однако Кристиан не привык проигрывать. Он, словно паук, будет медленно плести свою паутину, заставляя вас поверить в свою победу, а затем, в последний момент, нанесёт стремительный удар и обязательно одержит верх. В его жилах течёт кровь древних вампиров, и его сила не знает себе равных среди существ, с которыми мне приходилось иметь дело.

– Так что же ты предлагаешь?

– Думать головой и быть на шаг впереди. Даже самая высокая скала имеет сердцевину, где с лёгкостью можно пустить трещину.

Голоса отдалились, пока вовсе не скрылись, скорее всего, в одном из склепов. Кай сверкнул глазами обращаясь. Фиолетовые прожилки его вен всегда выглядели слишком угрожающе, совершенно не гармонируя с излишне бледной кожей лица. Глаза налились кровью, заставляя радужку поглотить всё свободное пространство.

– Убьём их здесь! – прорычал он.

– Нет. Сейчас мы найдём лишь часть механизма, но, зная место, откуда всё начинается, всегда можно вернуться и закончить. А сейчас домой, чувствую, нас ждут сложные дни.

Глава 5 – Стертые границы

«Открывая для себя новую жизнь, не забудьте сжечь всё, что напоминает о прошлом, и развеять по ветру, словно пыль».

Катрин Ориндейл

2000 год

В комнате замелькала жёлтая лампа в такт едва слышной музыке из старого приёмника. Луна стыдливо заглядывала в распахнутые окна и приносила с собой запах влажной земли.

– Отчаянные времена прошли, Арма, но ты знаешь, что за ней придут, это лишь вопрос времени, – Кассия пересекла комнату, заглядывая в кроватку, где, обнимая плюшевую игрушку, сидела её дочь.

– Знаю, но она нужна миру. Что, если всё повторится?

– Есть другие. Пусть стая разыскивает отмеченных, а мы свою войну уже выиграли.

Кассия погладила дочь по голове и вновь умоляющим взглядом посмотрела на подругу. Она знала, что просила слишком много, но в этот раз на карту оказались поставлены все фигуры, и Кассия, рассчитывала обмануть судьбу.

– Скрой её. Знаю, что избавить вовсе не возможно, но мы никогда сюда не вернёмся, а значит, бежать будет неоткуда.

Арма крутила в руках золотой медальон со встроенным нефритовым камнем. Битва измотала её, сил хватило бы на одно заклинание, исцелить себя или же скрыть волчонка, но чаща весов была не в её сторону. Молодая волчица защищала не свою стаю, а крошечное дитя, оказавшееся ключом ко всему. Дитя, за которым рано или поздно придут.

– Я помогу, но знай, Кассия, времена настанут, и твоя дочь всё равно окажется дома, время – жестокая штука, оно течёт по своим законам, и то, что суждено, всё равно случится.

Наше время

Провалявшись в кровати неизвестно сколько времени, я прекрасно изучила каждую микротрещину на ребристом потолке, что в своё время выглядел безупречным. Ощущая себя одинокой в достаточно тесной квартирке, я никогда в жизни не думала, что по-настоящему пусто будет лишь после смерти. Имея в распоряжении целую жизнь, я не дорожила её драгоценным временем, а лишившись, осознала, что больше ничего не имею. Всё время мира теперь принадлежит мне, но оно больше не имеет ценности.

Абсолютная пустота поглощала душу сантиметр за сантиметром. Пожирала подобно кровожадному монстру, что жаждет растерзать уставшее тело, оставив лишь прах. На ночном столике рядом с кроватью лежало два пустых пакета с донорскою кровью, подтверждая, что монстр уже здесь и бежать больше некуда, ведь от само́й себя не ускользнуть, не спрятаться даже в прийсподне.

Выдохнув, я поднялась и осторожно подошла к окну, лунный поцелуй ласково коснулся сначала дрожащего пальца, а вслед за тем и лица, подставленного под единственное доступное светило. По щекам потекли ледяные слёзы, и я не стала их сдерживать, надеясь, что они всё ещё признак жизни. Однако моё сердце уже не билось…

На улице бродили счастливые туристы, слишком громко выкрикивая слова очередной капеллы, в известном всём баре напротив горели багряно-фиолетовые огни, заманивая любителей изрядно выпить, погрузившись в вампирскую тематику, где-то вдалеке играл традиционный джаз, но что удивительно, я слышала отчётливо, как вода в центральном фонтане ударяется о камни, разбиваясь в десятки крошечных капель, как одинокий филин взмахнул крыльями, взлетая с фонарного столба, на противоположной улице. Даже самый тихий шёпот, теперь казался громким, а стук человеческих сердец, разгоняющих кровь по венам, сводил с ума.

– Невероятно…

Навострив слух ещё сильнее, я смогла выдернуть из общей какофонии звуков отдельные детали и распознать разговоры людей, снующих по улице, почувствовала спектр запахов, даже не понимая, откуда они доносились, и ощутила каждым миллиметром кожи, что Кейтлин и Франческа находятся в одном доме со мной. Странное ощущение граничило с ноющим чувством жжения в области горла, словно в рот насыпали песка.

– Ладно, давай посмотрим, что ты ещё можешь, – я выдохнула, вспоминая просмотренные когда-то фильмы, и медленно приблизилась к массивной колонне, держащей бархатный балдахин.

Резное кофейное дерево, казалось, было толщиной с фонарный столб. Собравшись с мыслями, я закрыла глаза и занесла кулак для удара. Воздух словно сгустился, но боли не последовало, а меня повело в сторону.

– Чёрт!

Я промахнулась, но, решив открыть глаза, попала прямо в цель. Дорогой балдахин из дерева треснул, и его тяжёлая конструкция опасно накренилась, грозя обрушиться мне на голову. Адреналин забурлил в крови, и мне захотелось испытать это снова и снова. Я жаждала выпустить наружу весь свой гнев, круша всё на своём пути.

Я снова замахнулась, и дерево разлетелось в щепки, роняя угол балдахина на кровать. Но этого было мало. Я сбросила всё содержимое с венецианского комода, швырнула в двери раритетные стулья, схватила тяжеленное зеркало со стены, словно оно ничего не весило, и, подбежав к окну, вышвырнула его на улицу. С улыбкой я наблюдала, как стекло разбилось на сотни крошечных осколков, оставляя лишь массивную раму с вырезанными вензелями.

Снизу на меня устремились две пары любопытных глаз, и уже через секунду в комнату влетел Крис в сопровождении незнакомого мне мужчины. Вампирши, что странно, на шум не сбежались, вероятно, решив, что я не заслуживаю их внимания.

– Что ты творишь, Кет? – его голос звучал утомлённо, но меня это лишь подстегнуло.

– Праздную свою смерть! – прокричала я и, схватив, вероятно, золотую статуэтку, швырнула её в окно. – моё имя Катрина!

– Этот балдахин стоял на этом месте до чрезвычайности много лет, Катрина, – он потёр переносицу, рассматривая покосившуюся конструкцию.

– Какой? Этот? – я намеренно приблизилась ко второй колонне и ударила со всей силы. Остатки балдахина полетели вниз, скатываясь мне под ноги.

Нас разделил лишь ворох дорогих тканей, обломки старинного дерева и непроходимая пропасть боли и отчаянья. Я смотрела в его бездонные глаза и силилась вызвать в себе беспорядочную волну ненависти, но в душе клокотала лишь болезненная обида. Подобно наркоману, я жаждала лишь ещё большего адреналина, вызвать в нём эмоции, гнев, хоть что-то, что присуще человеку.

– Катрина, тебе просто необходимо успокоиться. Эмоции вампира – его первостепенная проблема, мы становимся слишком эмоциональными, словно все тумблеры вывернули на максимум, но это можно контролировать. Поверь мне, – он протянул в мою сторону руку, и в голове что-то щёлкнуло.

– Мы же можем перемешаться очень быстро? И наверняка я не пострадаю, выпрыгнув с высоты? Дважды умереть нельзя, – не продолжая свою мысль, я пронырливо оттолкнулась и нырнула в окно.

Прокатившись, как пакет с мусором по черепичной крыше балкончика и рухнув на брусчатку спиной, я завыла как ребёнок, стараясь разогнуться.

– Чёеерт… Это больно…

– Катрина! – голова Криса высунулась в окно следом и понимая, что пора бежать, я вскочила и бросилась в сторону своего квартала. Как функционирует их сверхскорость, я не знала, поэтому просто побежала что есть сил, поняв, насколько быстро только у музыкальных фонтанов в противоположном конце Французского квартала.

Мир вокруг существенно замедлился, и стоило признать, это завораживало. Мимо проносились дома, люди, и никто не видел меня, лишь ощущали дуновение ветерка, пронёсшегося под самым носом. Но вот с тормозами точно необходимо было поработать, я врезалась в стену собственного дома с таким треском, что перед глазами на мгновение потемнело. Урок был усвоен, вампирам тоже больно.

Поднявшись на ноги, выпрямляя ноющую шею, я уставилась на чернеющие окна своей квартиры, и в душе вновь защемила безвыходная тоска. Достав из кармана джинсов заржавелый ключ, я толкнула двери лестничного холла и открыла замок. Казалось, щелчок и всё это обязательно окажется сном, а я просто перепила тогда с Сашей и проспала целые сутки. Но ядовитый запах плесени напоминал, что прошла уже неделя и оставленный на столе завтрак больше никто не сможет доесть, как и сменить воду в цветах, одиноко оставленных на комоде в спальне.