скачать книгу бесплатно
Stop telling lies,
Cause life – I see it
In Your eyes.
Never make close ‘em.
A-a-Ha-Ha
Live wants to stream
Through all Your dream.
Now let me be
Still someone who’s surroundin’»
I got myself
Again in bed
And felt my eyes still coming wet,
And Ghost was lookinin’ in my head – and telling:
«You follow me -
I’ll let You see
True side of reality» -
And took my fire…
I needed Truth, before my eyes,
And any dark time helped to rise.
Treasure or forgotten lifes
Still belongs to Dreamer’s corner.
We’re sliding throught
The forest – to my star.
I met my Dear – through ideas,
And raven can’t stop screaming.
We flew away -
And times could take my blood away…
I touched her stars in stream
Of this endless dreaming…
I’ve lived the History of Stories -
A thousands thousands lifes I’ve passed before ours.
The Ghost of Truth,
opened me eyes, -
All, All my Knowledge -
It was lies.
Come, Come Breath,
All I was before
Doesn’t matter
Anymore…
Fuck Yeah!
You’re gone -
Your Ghost has come,
I’m not alone -
With Darkness surrounding.
And now I know -
I wouldn’t fall -
It is my story – and my world.
I had to fall -
And flew alone
With fire – what is
Still my own.
Arrgh!
Can’t touch my face,
I’ve lost my voice
And heads – and thoughts -
I touched Her when – no anymore…
Now I’m the Ghost Keeping his cries
Who cannot forgive himself being in lies.
I slide through times and can’t forget
The hate of mine – and don’t regret.
I see the Ghost – who helped to rise -
My Dear – how could I forget shire of your eyes!
Come fly away – and we would stay
Gods we were preparing for.
…
Life is last chance,
Stop live in past,
Let’s create your own dream.
The Cosmos loves you – anything You mean…
…
~Wind whispers:
Times pass away -
Say: say – what would you stay -
What won’t be your graveyard?..
~
Time pass away-
And anything what says
Truth – will last forever…
~
Глава Третья – Шёпот Смерти
Сэнсей прошёл об руку с человеком без лица, без тела и без тела. Тень не плелась по полу, следом Сэнсея, – но шла об руку. Сноб писал – когда человек видит подобное, смерть близка, – и шепот смерти поселяется в голове, – и уходить тому некуда – и неоткуда.
Тень стала на колени пред мною – заглянула в рукопись и внесла несколько меток, – впоследствии не отличу почерк свой от почерка Тени. Сэнсей ушёл. Тень улеглась на меня и в голове зазвучало – «Посмотрим» – пока кувшины от саке разбивались один за одним.
Дрожь носилась по телу – до грани, где тело начинает нестись на волнах дрожи. Открывать ли глаза – в шаге от невозвращения – или потупиться в темноте собственного разума, в жесте от бесконечности. Отражение дотрагивается отражённого – пробирается из дальнего угла комнаты, легче тени, и скользит июльским клёном, бабочкой поцелуя, флажолетом из Воздуха, на губы иссушенные в жару прощания с памятными, ночами, днями, объятиями и поцелуями, – столь лживыми, сколь искренними.
Флажолеты собирались в горсть алмазную. Тень заполняла мне поры – но всюду, прояснялось: стены растворяются – и грань, что отделяет меня от не-меня, поддаётся гнёту ластика и уводит в поле бесконечного кружева, снежного и тающего с тобою. Мир рассыпается на облака – и идёт дождь.
Холод исчез об руку с теплом. Осязать себя – осязать Вселенную, всеначальную и бесконечную. Дотрагиваешься щеки – а клён, вьётся во Ветру и приникает к Озеру Небесных Лотосов на окраине Плато Безмятежности.
Ощущение исчезает с ощущающим – рука проходит сквозь щеку, не чувствующую холодка рук обагрённых. Если сие – Смерть, – на-что было жить. Здравствуй, трепет на кончиках пальцев.
Взгляд уводил – от себя к себе – по стене каменной, выше, выше и выше, – к Сэнсею, пившему саке из пиалы, на обрыве мира моего и окраине своего, – «Жду тебя тысячу лет» – звенит в голове – «Появись же» – и разносится по комнате чернилами, Картой Вселенной. Сэнсей предложил отпить из его пиалы – и рассказал, цикл вершится: что человек уже умирал в комнатке моей, на месте моём, – похожий на меня, бесконечно и всеначально. Мы созерцали – задворки сущего расставали с недосказанностью и вверяли очевидства столького, сколькое может смолчать душа человеческая.
Сон пришёл – тяжёлый – о ночи рождения, – и что-то, произошло по-иному. Ветер закрался в кармашки памятного. Сердце забилось.
Глава Четвёртая
Сэнсей плеснул мне спящему саке в лицо и, пообещал – придётся возвращать проведённое во сне. Сэнсей всматривался мне в глаза – но не отыскал и искры что мечется меж податливостью и агрессией, – и разделил умиротворение смеха в унисон Вселенной, – ведь вибрация чистейшая – смех всепринятия.
Сэнсей – «Ищи» – снабдил бумагой и машинкой печатной – «Продолжай искать – или смерть продолжит тем, что следует за косновением» – с участием большим вообразимого, – чтоб мне отыскать упущенное – оброненное в словах, сочащихся Любовью, – но возможно ли, человеку века этого, определить – кого действительно любил. Поиск обхватил за талию и впился в ключицы – но исследование и расследование любимые, бессильны в том: стоит докоснуться каждой – чтоб раскрыть цветок гранитный, абзаца Истории Историй, – отыскать заветное и, в парах того – рассмеяться: «Моя Жизнь»…
~
Это было раньше времени, о котором говорят “давно”: некто вышел из тени мысли и рассказывал то, о чём боялись думать: собрал наблюдения и впечатления в книгу и занялся информационным террором: страницы сыпались с неба, оставались на крышах, в подворотнях, отпечатывались на оборотах календарей, лежали в почтовых ящиках и разрастались по миру – до бесконечности, волей, быть может, божеств информационных – спасших голову тому, – волей божеств, пресытившихся пренебрежением людским. Некто путешествовал с чтениями – и был желанен: подписывал экземпляры фотокопий и всё чаще засматривался на лазурь неба вечернего – напоминавшую тому акварель подпорок мира, павших. Подпорки рухнули – и божества остались безучастны, – ведь каждое, чего коснулось божество, не преминет возможностью очертить светом себя, и отбросить тень на мир – прекрасный без того.
Некто собрал тайную библиотеку – и не известно (ибо IP не покрывал поля те) направленье к той. Некто мог быть мной в годах прежних – ведь нет точного ответа, что провернули божества в крахе подпорок, – Время сворачивается круассаном – если уметь. Некто презрел мироустои обывателей, – и был тем, кем мне хочется стать: проповедником нового века.
Исследователю не надобно гневиться на плоды исследования, – оттого, продолжим.
***
Глава Пятая – Дева
Встретит, на перекрёстке времени, поколений и пространства, с гитарой в футляре – и футляром на лямке чрез плечо. Иногда – встречается человек-откровение: виделись дважды – но расскажешь всё после объятий встречи третьей, – и разговор – круассан в ассорти общения. Дева угостит какао – так заведётся по первому слову прозоэскиза из блокнота французского – и расскажет мир из глаз своих, – однажды и напоследок, вне вуалей и туфелек.
Проведём вечер в угасающих искрах озорства – арки из полутомов тысячетомника Персидских Сказаний направят к чертогу недосказанности, где не рассмотреть и ясность. Дева поделится настроением, – на что – «Такая сладкая грусть в Воздухе» – разведу руки – «Ведь чувствуете – Чувствуете» – и дотронусь осознания – «Моя – или Ваша?» – холодного, – и останусь в ночи заснеженного поля – в сопровождении Ветра, звучащего мотивом – которым Великий Композитор живописал бы душу Девы. Ночь нашёптывает – «Расслабьтесь» – и пианист-путешественник разбавляет патетику Патетической, многозвучием джазовым виски со льдом – в резонансе пламени остывшего, рассыпается о стену хрустальную – свитую бесконечностью.
Молодость – центр Вселенной: вначале мы – сама молодость, – но относимся на окраину, волнами убеждения, сомнения и, времени, – радуемся или отталкиваем – но встречаем эхо себя прежних и, раз, смыкаем руки на спинах тех: встречаем радость с грустью, стужу с оттепелью, воду с огнём, виски со льдом, – и наслаждаемся многозвучием точки вечности в бокале мгновения.
