скачать книгу бесплатно
Первое мнение было, естественно, – маньяк. А кто еще мог за просто так уложить столько народа?
Но если это был маньяк, то можно было ожидать новых жертв. Где и когда?
О трагедии на набережной население Порт-Артура было оповещено по местному радио. Префект полиции выступил лично и попросил горожан до особого сообщения не выходить на улицы и даже, по возможности, не подходить к окнам. Толпу на набережной разогнали, хозяева магазинов и кафе закрыли свои заведения, а в результате по углам час спустя стояли группы людей и обсуждали случившееся. На призывы полицейских разойтись и не рисковать жизнью люди не реагировали – любопытство оказалось сильнее страха.
Именно такая небольшая толпа и стала объектом второго налета.
В 11 часов 6 минут (время фиксировано в протоколе полицейского следователя) к группе людей, стоявшей на углу улиц Франклина и Гринберга, подошел неизвестный в шортах и широкой рубахе. В руке мужчина держал футляр, где хранят теннисные ракетки. На глазах толпы он раскрыл футляр, вытащил карабин и открыл огонь.
Десять человек были убиты и ранены во время этого «инцидента номер 2». Однако сценарий нападения оказался все же несколько иным. На этот раз преступник проявил странную избирательность. Два человека – мужчина и женщина – остались невредимы, и преступник обратился к ним со словами:
– Руки вверх, и – вперед!
Ревекка Коэн (26 лет) и Арнольд Форбиндер (29) подняли вверх руки, прокляв ту минуту, когда захотели посудачить о преступлении с группой зевак, и зашагали в сторону заброшенного двухэтажного строения, куда им показал налетчик, помахав для верности карабином.
На углу, привлеченный выстрелами, появился полицейский автомобиль, но стрелять полицейские не решились, опасаясь попасть в заложников – в конце концов, это было не снайперы, а обычные патрульные.
Заброшенный дом, где уже года два собирались начать ремонт, стоял посреди небольшой рощи, на поляне. Рощица была отделена от улицы Франклина двумя десятками метров пустыря. Полицейские проследили, как преступник и заложники вошли в дом, после чего перебежали пустое пространство и, прячась за деревьями, окружили усадьбу.
Десять минут спустя дом, из которого не было слышно ни звука, был окружен со всех сторон. На место прибыл сам префект Антон Бристоль, который и обратился к преступнику с речью:
– Эй, послушай, чего ты хочешь? Отпусти людей, и тебе гарантируется безопасность!
Из дома не доносилось ни звука.
– Эй, – прокричал префект.– Освободи людей, и ты спасешь свою жизнь!
Молчание.
Несколько полицейских по команде начали перебегать от дерева к дереву, приближаясь к дому. Немедленно раздалась автоматная очередь, пули срезали несколько веток, и полицейским была дана команда отступить. Очевидцы утверждали, что огонь велся одновременно из двух, а то и из трех окон по разным направлениям, но это, конечно, была чепуха.
* * *
Тем временем в кустах на обочине пересекавшего город шоссе был обнаружен желтый «фольксваген». В картотеке дорожной полиции по номеру немедленно определили владельца – им оказался некий Джон Пэнфилд, 1971 года рождения, по профессии школьный учитель, уроженец Тасмании. Права на вождение автомобиля получил в 1995 году, никаких психических отклонений не обнаружено. В полиции тоже было обнаружено досье на Джона Пэнфилда, из которого следовало, что в мае 1996 года он обращался за разрешением на хранение огнестрельного оружия. В разрешении было отказано, после чего обиженный Пэнфилд устроил дебош и пытался избить полицейского. Естественно, получил по зубам, препровожден в камеру, где и просидел, по постановлению судьи, двадцать один день.
Других проступков за Джоном Пэнфилдом не числилось.
Весь год он преподавал детям географию и ходил на работу пешком. А потом взял автомат… Где, кстати, взял?
Если бы эта история произошла в России, вопрос выглядел бы риторическим. Где взял? Да купил на любой толкучке. Или у солдата. Но в Порт-Артуре приобрести армейский автомат, по мнению префекта, было абсолютно невозможно. Из города же, судя по свидетельству коллег, учитель Пэнфилд не выезжал.
Загадка.
* * *
Были созданы две группы. Одна окружила усадьбу и готовилась к захвату. Вторая занялась оперативной работой: полицейские опрашивали коллег Пэнфилда, его соседей, свидетелей происшествия на набережной, собирали информацию, пытались сформировать точную линию диалога.
Предпринятая в полдень еще одна попытка подобраться к дому оказалась такой же безуспешной, как и первая. Пэнфилд открыл шквальный огонь и ранил двух полицейских.
– Черт возьми! – воскликнул сержант Каллингс, руководивший группой захвата.– Если он будет тратить боеприпас с такой быстротой, ему скоро будет нечем стрелять, и мы его возьмем.
– Откуда вы знаете, сержант, какой у него боеприпас? – возразил префект.– Может, он заранее готовил эту конуру и спрятал там запасы на много дней?
– Если бы Мак-Дуфф начал ремонт, как собирался, – мрачно сказал заместитель мэра, присутствовавший при разговоре, – то негодяю негде было бы прятаться.
Мак-Дуфф был владельцем усадьбы, одним из уважаемых в городе оптовых торговцев.
– Если бы, если бы… – раздраженно сказал префект.– У вас есть предложения, как проникнуть в здание?
– Нет…
– Тогда молчите.
* * *
В доме не было ни света, ни газа, ни воды. Есть ли в доме еда, не знал никто. Пэнфилд мог готовиться к своей акции заранее и спрятать не только запас патронов, но и еду на день, неделю или даже месяц.
В три часа поступила информация от оперативников. Информация заключалась в том, что ничего странного в поведении Пэнфилда обнаружено не было. Чего он, черт возьми, добивался? Если ему нужны были заложники, то зачем он перестрелял столько людей на набережной? И если он все-таки захватил заложников, то почему не выдвигает никаких требований? Сошел с ума? Но почему, в таком случае, это не отражалось на поведении Пэнфилда в предшествующие дни? Не далее, как в прошлый вечер, он пригласил в ресторан Нэнси Пиквик, учительницу истории. Молодые люди потанцевали, поболтали и разошлись. По словам Нэнси, Джон вел себя, как обычно, не приставал, был весел…
И думал в это время о том, что станет делать завтра?
В четыре, когда солнце повисло над верхушками деревьев, начался новый штурм. Снайперы, стоя за стволами деревьев, держали под прицелом все окна в доме, и стреляли по каждой вспышке. Впоследствии они утверждали, что видели вспышки практически в каждом окне – на обоих этажах. Возможно, это были отблески, возможно, игра воображения. Правдой это быть не могло, Пэнфилд не мог стрелять из десятка окон сразу. Тем не менее, когда префект отдал приказ отступить, на поляне остались лежать два трупа, и трое полицейских были ранены. Они лежали на самом виду перед домом, и вынести их не представлялось возможным.
Сержант Каллингс сунулся было вперед, размахивая белым флагом, но поверх его головы очередь срезала ветку сосны. Пришлось отступить.
В семнадцать часов над усадьбой завис вертолет, и полицейские попытались, обстреливая дом сверху, спуститься на веревочных лестницах и поднять раненых на борт. Возможно, пилот опустил машину слишком низко – короткая очередь прошила кабину наискосок, летчик был ранен в грудь и едва нашел в себе силы увести вертолет вверх и в сторону. А потом он потерял сознание, и машина, ударилась о дерево, винт поломался, вертолет опустился на соседней поляне.
Больше попыток атаки с воздуха не предпринималось. Раненых унесли, когда опустилась темнота.
* * *
В девять вечера к поляне подогнали несколько прожекторов и осветили усадьбу, как елочную игрушку. Дом стоял темный, мрачный, ни один звук не нарушал тишину. Почему, например, не кричали заложники? Пэнфилд заткнул им рты?
С утра он был на ногах и наверняка устал. К утру он должен, по идее, валиться с ног. Значит…
Очередной штурм начался в три часа ночи. На несколько секунд выключили прожектора, чтобы в полной темноте дать возможность группе захвата пересечь поляну. Когда сержант Каллингс крикнул, что все в порядке, прожектора включили вновь – теперь для того, чтобы ослепить Пэнфилда, если он вздумает стрелять.
Из усадьбы не доносилось ни звука.
Полицейские открыли огонь по окнам, а сержант Каллингс взломал входную дверь.
Ответных выстрелов не последовало.
Ворвались в усадьбу, и в тот же миг префект дал команду подключить в доме электричество. Полицейские разбежались по этажам, в подвал, на мансарду…
– Прекратить огонь! – скомандовал префект.
Настала тишина, которую нарушал только топот ног. Пэнфилд и не думал стрелять, будто и не он несколько часов назад держал оборону.
В двери показалась грузная фигура сержанта Каллингса, освещенная сразу тремя прожекторами. Заслоняясь ладонью от света, сержант крикнул:
– Никого!
Дом был пуст. Пэнфилд исчез вместе с заложниками.
* * *
К утру ситуация нисколько не прояснилась. Были тщательно осмотрены все помещения в доме. В одной из внутренних комнат, когда-то использовавшейся под кладовку, обнаружили шляпку, принадлежавшую Ревекки Коэн, и носовой платок с вензелем «А.Ф», собственность, скорее всего, похищенного Арнольда Форбиндера. В другой комнате нашли футляр от теннисной ракетки. На полу под окнами на первом и втором этажах нашли десятки стрелянных гильз.
И все.
В салоне первого этажа собрали совещание. Солнце только что взошло, косыми лучами освещая место побоища.
– Очевидно, – заявил сержант Каллингс, – что Пэнфилд ушел между полуночью и тремя часами и увел с собой заложников. Однако уйти он не мог. Во-первых, дом был со всех сторон освещен, видно было каждую травинку, не то, что трех человек, если бы они появились с любой стороны. Во-вторых, не было слышно никаких звуков – неужели Коэн с Форбиндером делали все, что требовал Пэнфилд, молча, не пытаясь даже крикнуть? И в-третьих, на поляне нет никаких следов, в роще – тоже. Как они могли пройти мимо моих людей? Куда делись, выйдя на шоссе? Если они в городе, до где, черт побери? А если они покинули город, то каким образом – ведь дороги по-прежнему перекрыты, и никаких сигналов от полиции не поступало?
– Исчерпывающий доклад, – мрачно сказал префект.– Мы знаем, что ничего не знаем. Четыре десятка трупов, больше десяти раненых, подбитый вертолет… И что дальше?
* * *
Мак-Дуффа, владельца злосчастного дома, вызвали на оперативное совещание и поставили вопрос ребром:
– Нет ли в доме каких-либо тайных ходов?
– Нет, – сказал Мак-Дуфф, но тон его не показался префекту уверенным. Приступили к допросу с пристрастием (а что еще оставалось делать, пока несколько групп прочесывали ближайший лес, а по улицам Порт-Артура патрули отлавливали подозрительных личностей?), и выяснилось следующее. Дом был построен в 1956 году по специальному проекту, заказанному бывшим владельцем в одной из архитектурных мастерских Сиднея. Сначала намечалось построить три этажа, но, пока велись работы, владелец разорился, и дом оказался двухэтажным. Приобретая дом у прежнего владельца, Мак-Дуфф не потрудился забрать чертежи, ограничился лишь схемой коммуникаций. Сам он жить здесь не собирался, у него был собственный особняк на улице королевы Виктории в центре Порт-Артура. Дом сдавался внаем до 1992 года, когда в сотне метров проложили шоссе, и цена аренды резко упала. Кроме того, дом имел дурную славу.
– Какую? – спросил сержант Каллингс.
– Будто сами не знаете! – удивился Мак-Дуфф.– Об этом уже десять лет говорят. В доме водятся привидения.
– Ах, это… Слышал. Есть еще люди, которые из-за такой чепухи не хотят снимать удобное жилье?
– Представьте себе.
– А что, – спросил префект, которого никогда не интересовали слухи, – эти привидения действительно кто-нибудь видел?
– Да… – протянул Мак-Дуфф.– Я сам как-то… Это было зимой, два года назад. Дом стоял пустой, там лопнула одна из труб, и я поехал с рабочими… Вечером, исправив повреждение, рабочие уехали, а я остался… не помню почему. Часов около десяти, когда было уже темно, я услышал шаги на втором этаже. Поднялся наверх, включил свет. Никого. Но шаги я продолжал слышать где-то рядом. Выглянул в коридор и увидел белую фигуру, которая спускалась по лестнице. Я бросился следом, но, когда добежал до лестницы, то никого не обнаружил. И шаги стихли… Вот и все.
– Померещилось, – констатировал сержант Каллингс.
– А если нет? – сказал префект, который не верил в потусторонние силы.– Полагаю, что в доме есть тайные ходы, и эти ваши привидения – просто дети, которые, играя, сумели эти ходы обнаружить. А?
– Не исключено, – нехотя согласился Мак-Дуфф.
– Будем исходить из этого, – решил префект.– Чертежей нет, давайте изучать схему коммуникаций.
Вызвали специалистов и поставили задачу: возможно ли, исследуя расположение труб и кабелей, обнаружить существование в стенах или под полом замаскированного хода?
Специалисты взялись за работу в десять утра. В одиннадцать на столе префекта лежал листок с указанием пяти мест в доме, где могли начинаться ходы, если, конечно, они вообще существовали. Еще несколько минут спустя бригада каменщиков готова была начать работу. И тут возникла проблема. Мистер Мак-Дуфф запретил дырявить стены в его частной собственности.
– Вы тут все разрушите, а кто потом восстанавливать будет? – резонно поинтересовался он.
– Вы все равно собирались делать в доме ремонт, – напомнил префект.
– Ремонт, а не реконструкцию! Знаю я ваши методы. Если не найдете этого чертова хода, запросто разрушите весь дом до основания. Я за него в свое время выложил сорок девять тысяч. Кто возместит убытки?
– Хорошо, – заявил префект.– Полиция реквизирует вашу частную собственность.
– Где постановление прокурора штата? Где судебное решение?
– Какое, к черту, решение? – взревел префект.– Вы что, не понимаете, что маньяк и два заложника в любую минуту…
– Маньяк – ваша проблема, а дом – моя, – вскинул руки Мак-Дуфф.– Принесите постановление и ломайте.
* * *
Мать Ревекки Коэн прилетела из Мельбурна в десять сорок и немедленно принялась терроризировать полицию: если дочь не найдут и не освободят из лап негодяя до полудня, она лично добьется, чтобы и мэр города, и префект как минимум лишились своих постов.
Строители расположились перед домом на траве и устроили пикник. Люди из бригады по расследованию убийств бродили по дому и простукивали стены. Население Порт-Артура сидело по домам и слушало новости, которые передавались каждые полчаса. Новость была одна: никаких новостей.
Мак-Дуфф никуда ехать не собирался, бродил следом за полицейскими и следил, чтобы они, не дай Бог, не поцарапали стены гвоздиком.
– Проклятье! – воскликнул сержант Каллингс.– Похоже, что этот негодяй специально выбрал именно ваш дом. Да вы с ним просто заодно! Голову даю на отсечение: вы прекрасно знаете, где сейчас Пэнфилд с заложниками!
– Желаете меня арестовать? – задал Мак-Дуфф провокационный вопрос.
Пэнфилд отвернулся и сплюнул.
* * *
Санкция прокурора была получена в полдень, но судья Бернстайн скрепить ее своей подписью отказался наотрез.
– Не вижу достаточных аргументов в пользу того, что преступник воспользовался каким-то тайным ходом, – заявил он. – Скорее всего, ушел рощей через заднюю дверь, вы просто не заметили.
Только прекрасное воспитание, полученное в муниципальном детском саду, не позволило префекту послать судью в дебри Амазонки.
– Если бы эксперты точно указали, где ломать, – заключил судья, – я бы мог, пожалуй… Но в данном случае домовладелец прав – вы можете снести строение по кирпичикам, а кто будет платить?
Префект повернулся и вышел. Направился он прямо в муниципалитет и потребовал принятия немедленного решения о выделении сорока тысяч долларов на восстановление разрушенного дома.
– Послушайте, уважаемый, – раздраженно сказал мэр, который, как и префект, не спал ночь.– Дом еще не разрушен, а вы требуете денег на восстановление. Свой провал вы хотите оплатить за счет налогоплательщиков?
– Вот не думал, – мрачно заявил префект, – что поиск негодяя, убившего больше тридцати человек (нет, вы только послушайте – больше тридцати!), застрянет на мертвой точке из-за бюрократической волокиты! За эти часы он мог убить еще двоих!
– Пэнфилд выдвинул какие-то требования? – поинтересовался мэр.– Вы знаете что-нибудь новое?
– Я знаю, что он и двое заложников бесследно исчезли!
* * *
