Девочка Эмина

– Еще будут пожелания? – не утаиваю сарказма.

– Эмин, мне нужно.

– Говори, что тебе нужно. Список можешь написать. Сама никуда не пойдешь.

Лишенная надежды, Диана опустила взгляд.

Интересно, под предлогом магазина сбежать собралась? Я же доходчиво все объяснил.

– Мне нужны… женские принадлежности.

Не понимаю, куда она клонит. И это начинает меня злить.

– Белье в шкафу новое.

– Да нет же! – она резко вскакивает со стула, – мне нужны прокладки!

Делаю вдох, беру себя в руки. Черт, это же девчонка. Вполне логично, что раз в месяц у нее идут месячные.

– Сегодня?

Диана становится пунцовая как помидор.

Точно тепличный цветок.

– Что такого?! – взрываюсь я, – говори, сегодня потечешь или…

– Завтра! Завтра должны быть! – краснеет нещадно.

Киваю. Будут тебе завтра.

– Ты поела? Идем. Фильм будем смотреть.

– Какой фильм?

Обычный. В моей спальне. Не зря домашний кинотеатр устанавливал.

– Тебя и в кино не водили? – уточняю.

– Водили. Но кино было не в спальне.

Перед моей спальней Диана затормаживает шаг. Да, у меня немного мрачно, но тебе понравится, моя девочка.

Приходится подталкивать ее почти насильно.

В моей спальне не было балкона, да он и ни к чему. Во всю стену было внедрено панорамное окно.

Уже темнело, и стоило бы лечь спать, но желание сжать Диану в своих объятиях было превыше всего. В спальне только одна кровать. Широкая из темного дерева. Вариант с креслом у девочки не прокатит – рядом с экраном огромные колонки. Ей придется лечь со мной.

– А что это?

Восхищение в ее голосе заставляет меня вспомнить об одной уникальной установке.

Я приглушаю свет, и звезды в потолке становятся ярче и реалистичнее.

– Нравится? – усмехаюсь, – иди ко мне.

Хлопаю рядом с собой по кровати. Темные шторы не задергиваю, огни ночного города добавляют хорошего настроя.

На Диане теплые штаны и кофта. Старается на меня не смотреть, но на край все же ложится. Осторожно, напряженно. Со страхом.

Включаю фильм. Свет гаснет, оставляя подсветку потолка. Диана вздрагивает от россыпи ярких звезд.

Мне это приелось, а для нее это необычно.

На экране какой-то гангстерский фильм. Диана начинает засыпать почти сразу же.

А я думаю о том, как мне исполнить поручение отца и избавиться от ее подруги. Другого выхода нет, слишком многое на кону.

Говорить Диане о том, что случится с ее подружкой, или с нее пока достаточно? Вот в чем вопрос.

Представляю ее реакцию. Снова слезы, обвинения. Снова отдалится. Разозлит меня. заставит принуждать, успокаивать.

Нет. Обойдется ложью. С меня достаточно. Она узнает об этом в свое время. С моего ведома. Под моим контролем.

– Ты уснула?

Ее грудь размеренно опускается и поднимается. Губы чертовски приятно распахнуты. Уснула, глазом не моргнув.

Убавляю звук. В полусне перехватываю ее тонкую фигуру и притягиваю с края. Ближе к себе. К своему телу.

– Ой… Я, наверное, пойду.

Куда ты пойдешь, маленькая?

Диана распахивает глаза, накрывая мои руки своими. Пытается выбраться из кокона моих удушающих объятий. Хочется сжать ее еще сильнее. Оставить отметины на ее теле. Сделать ее своей.

– Не дергайся, Диана. Сегодня здесь спишь.

Перекрываю пути выхода. Накрываю ее сонное тело одеялом и прижимаю к себе. Диана еще пытается трепыхаться и даже что-то бормочет, но ее буквально выключает. Которую ночь подряд она не спит. Накручивает себя.

Выключаю кинотеатр совсем, оставляя потолок и огни ночного города.

– Эмин…

Диана, что ты делаешь?

Что. Ты. Делаешь?!

Еще никогда так сильно меня не возбуждало собственное имя. Имя из ее уст заставляло меня сжимать челюсти. До скрипа. До ломки. Дикой и необузданной.

– Диана, заткнись, – вбираю в себя воздух сквозь зубы.

Эта девочка не понимает в чем дело. А мне хочется заматериться, прогнать ее к чертям или наоборот… взять ее.

Прямо здесь и сейчас.

Почему нет?

Кто мне помешает?

Она чувственная девочка. Немного ласк, и сама раздвинет ножки.

Твою мать.

Хватит думать об этом, Эмин.

А с другой стороны… сколько я буду ждать?

Все давно решено. Рано или поздно я овладею ею. Сделаю своей. Какая разница когда?

– Эмин?

Ее голос становится испуганным. Я повернул Диану к себе спиной и неосознанно сжал ее бедро.

Твою мать! Моя девочка, ты перестанешь звать меня по имени?

Еще так хрипло. Сонно. До невозможности возбуждающе.

Блядство какое-то.

Подаюсь вперед и кладу руку на ее живот. Вжимаю ее в свое тело.

Меня никто не остановит. Да и обстановка как нельзя кстати.

Ей понравится ее первый раз.

– Ты ведь не просто так спас меня.

Закрываю глаза, сжимаю челюсти. Диана не дергается от греха подальше. Замерла, как зверек перед удавом. Перепуганная напором и возможным исходом.

Что она там говорит?

– Маму мою хочешь спасти. Меня оберегаешь. Запираешь. На волю выйти не даешь.

Утыкаюсь носом в ее волосы, вдыхая аромат происходящего безумства. Сжимаю губы от напряжения. Я больной. Я безумный.

Но мне все равно.

Сейчас же возьму ее. Пусть бормочет себе под нос, что хочет. Выводы делает умная девочка.

Сжимаю ее кофту в своих руках. Тяну наверх. Сладкая, теплая. Моя девочка. Слышится треск ткани.

Одно желание: обладать. Сожрать. Чтобы только мое имя произносила и от моих ласк стонала.

Безумство? Наваждение? Подумаю об этом позже.

– Ты помогаешь нам только потому, что меня получить хочешь?

Открываю глаза, как проснувшийся хищник. Диана не дергается – понимает, что сопротивлением может лишь ускорить события. Дернется, и я припечатаю ее тут же.

Напряженная девочка. Лезу под одеяло, скольжу по плоскому животу. Нахожу грудь, крепко сжимаю в ладони. Она тихо вскрикивает.

Другой рукой подтягиваю ее бедра к себе. Попа упирается в бугор.

Диана начинает метаться по постели, ища выход. И это очень зря.

– Нет. Не делай этого, Диана, – предупреждающий рык.

Выходит хрипло. Придавливаю ее к кровати.

– Не сопротивляйся. Не нужно, Диана. Я все равно возьму тебя.

В ее глазах появляется тревога. Влага. Ей страшно. Но ее тело очень горячее, и оно ждет меня. Именно меня.

– Я не хочу становиться твоей.

Она дергается от моих рук, как ошпаренная. И это ее ошибка.

В считанные секунды я оказываюсь над ней, припечатывая к матрасу.

– У тебя нет выбора. Раздвигай ножки. Смотри на звезды. Больно не будет…

Чистой воды ложь. Она слишком маленькая. Будет очень больно.

Глава 11

Хватаю ее за бедра. Хочу оголить эту девочку. Хочу, чтобы она запомнила свой первый раз.

– Эмин, подожди.

Снова Эмин, твою мать!

Подожди? Я тебя годы ждал, девочка. У тебя первые месячные пошли, когда я начал тебя ждать.

Снова накатывающее возбуждение. Я хочу взять себя в руки, но от ее хрипловатого голоса я только больше зверею. И тело у нее такое горячее. Тело, созданное для меня.

Я не понимаю, что со мной происходит.

Такое чувство, что если я не возьму ее сейчас, то сдохну.

– Эмин, тебе звонят.

Она еще борется со мной, но постепенно плавится от моих рук. Сопротивление сходит на нет. Мои руки беспрепятственно ласкают ее тело.

Они ползут вверх по ее нежному бедру. Касаются тонкой ткани белья, которое ни черта не служит преградой. Грудь Дианы поднимается чаще по мере того, как мои руки тянутся выше.

Сегодня ты станешь моей, маленькая. Станешь девочкой Эмина.

– Эмин, слышишь?

Она что-то сбивчиво шепчет.

И скоро до меня доходит смысл ее слов. Бросаю взгляд на телефон, он вибрирует.

– Лежи. И не дергайся, – припечатываю ее тело рукой к матрасу.

Мы сейчас продолжим. Твое тело слушается. Оно чертовски податливое. Как пластилин. Осталось немного помять, разогреть в своих руках и без сопротивления раздвинуть ножки…

На экране одиннадцатый пропущенный от отца.

Твою мать.

– Чем ты так занят, Эмин?

Отец в бешенстве. Что-то с Анной?

Откашливаюсь перед тем, как спросить, что случилось.

Голос отца был не мрачным. И даже не злым.

Он был подавленным.

– Анна сказала мне, что не делала аборт.

– Не делала? Это как? А где тогда ребенок?

Я слышу всхлип. Слышу и не верю, что мой отец – мой жестокий ублюдочный отец – пустил слезу.

– Диана и была тем ребенком, Эмин… Моим ребенком.

Наступает парализующий шок. Мысли в голове проносятся с бешеной скоростью.

Недоверие.

Осознание.

Принятие.

Гнев. Неконтролируемый, мать его, гнев!

Появляется желание бить и убивать. Груша бы не помешала.

Отшатываюсь от Дианы. Встаю с кровати, запутавшись в простынях. Возбуждение постепенно отпускает, но только в голове. Остальное по-прежнему утопало в свинце.

Анна, ты идешь во все тяжкие. Играешь с огнем. Такая ложь карается болью.

– Привези мне тело, Эмин, – почти утробно.

– Отец…

– Привези, или я сам доберусь до него!!!

Крик отца до сих пор стоит в ушах.

Опустошенный, я упираюсь руками в окно. Вид из него давно не привлекает меня. Меня привлекает та, что находится в моей постели. И которая вполне может быть моей сестрой.

Твою мать!

С появлением этой девчонки я стал больше материться.

И меньше ценить вещи.

Телефон летит в стену, разбиваясь с грохотом. Я снова отшатываюсь от Дианы как от прокаженной. Распахиваю глаза, судорожно глотая воздух.

– Эмин, ты в порядке?

Шепот Дианы доносится издалека.

Вовремя позвонил отец.

Непозволительно вовремя.

Прихожу в себя. Оборачиваюсь. Диана прижала колени к подбородку. Сбегать боится – нужно будет, я и дверь в ее комнату выбью. Затаилась в ожидании. Смотрит из-под прищура своих гребаных голубых глаз.

Я готов сам убить Анну, если это окажется ложью. Она такую ночь испортила! До скрежета в зубах ночь. Со стонами. С болью и любовью.

Пытаюсь остыть и поразмыслить. Это моя вина.

Много лет назад я уже все предусмотрел и сделал тест ДНК. Вот только я ошибся. Я взял волосы Дианы с ее расчески. Уже в лаборатории мне сказали, что такой результат может оказаться недостоверным, но я все равно заставил их проводить анализ.

Позже я обещал себе сделать повторный тест, когда вновь прилечу в Сибирь, иначе мои и без того частые полеты в те края якобы по работе вскоре могли вызвать подозрения у отца.

А позже, несмотря на заверения генетиков, я успокоился: вероятность нашего с Дианой родства была сведена к нулю.

Но теперь меня раздирают сомнения.

Смотрю на нее. Черные волосы, голубые глаза, полные, искусанные до крови, губы.

Не наша. Моя, но не наша. Не Шаховская.

Но вдруг?

Твою мать!

Словно предчувствуя, Диана задает вопросы, которые злят меня еще больше.

– У тебя есть отец? Это он сейчас звонил тебе?

Я хмурюсь. Скоро она может обо всем догадаться. И тогда истерик и слез не избежать.

– Интересно, а у Анархиста есть дети? Он зверь. Я не могу представить, чтобы он мог любить кого-то.

– Замолчи, маленькая, – сжимаю челюсти, – не беси меня.

– Ты что-то от меня скрываешь, – Диана хмурится, – как ты познакомился с Анархистом?

– Диана… – почти утробно, – не лезь. Не лезь, иначе я найду, чем занять твой рот.

Она замолкает. Резко.

Умная девочка.

– Диана, – мой голос охрип.

– Да, Эмин?

Она делает вид, что не боится меня. Но слушается, и это уже хорошо.

– Сколько тебе лет?

– Девятнадцать…

– Сколько тебе лет?! – взрываюсь я.

Она облизывает свои губы. Дергается в волнении.

Еще несколько минут назад мне казалось, что я не оставлю ее в покое. Всю ночь не буду оставлять. А теперь даже не хочу ее.

Теперь стою и думаю: похожи ли мы? Сравниваю брови. У нее тоже широкие, густые. Но светлее.

– Мой паспорт у тебя. Мне девятнадцать лет. Я не лгу.

Прожигаю ее взглядом. А она ждет от меня чего угодно.

Подношу кулак к губам. Думаю. Диана боится сделать лишнее движение.

– Да нет, этого не может быть. Ты не наша, – усмехаюсь нервно.

– Эмин, что происходит?

– Уходи к себе в комнату.

– Эмин…

– Марш к себе в комнату!

Она дергается как от пощечины. Откидывает свои волосы за плечи и пытается улизнуть из спальни.

Но я хватаю ее на выходе. Хватаю впервые за волосы. И подтаскиваю ближе.

– Это твой настоящий цвет волос?

– Да. Отпусти меня.

Воробышек злится.

И тогда я отпускаю. Отпускаю так резко, что задеваю вовремя спутавшуюся прядь волос, и мои пальцы упираются в одной точке.

– Подожди, я распутаю волосы…

Я не жду. Резко опускаю руку вниз, выдирая вместе с этим с десяток ее волос. Мне еще тогда сказали, как нужно правильно собрать биоматериал, но лететь в Сибирь снова и столь часто не представлялось возможным.

– Ты делаешь мне больно!

Диана вскрикивает, хватаясь за голову. Я отвожу руки за спину, сжимая двумя пальцами ее волосы.

Тебе не избежать участи стать моей, Диана. Все остальное – лишь формальности. Лишь время, данное для успокоения души.

Потому что я знаю ответ. Ты не дочка Шаха.

На следующий день делаю лишь один звонок. В ту же лабораторию, куда обращался много лет назад, только теперь для большей достоверности результата я взял материал отца. Это оказалось менее сложно.

Теперь остается лишь ждать. И по возможности почти не находиться дома.

Чтобы уберечь Диану от себя. От своего безумия.

– Эмин слушает.

Поднимаю трубку. Звонят из лаборатории. Сжимаю телефон крепче, я за рулем и направляясь в свой офис на проспекте.

– Эмин Булатович, добрый день. Результаты теста ДНК готовы. Вы можете подъехать сегодня до шести вечера.

Сердце стучит слишком быстро. И громко – так, что его стуки отдаются в ушах. Они даже заглушают рев мотора. Кажется, я превышаю скорость.

– Буду сегодня. Сейчас, – сжимаю челюсти от напряжения.

– Мы вас ждем.

Разворачиваю машину и вместо офиса мчу в лабораторию. К черту офис. Все равно только делаю вид, что работаю, чтобы потянуть время для отца.

На проведение анализа потребовалось значительно больше дней, потому что биоматериал был нестандартный. Куда быстрее было бы открыть Диане рот, взять материал ватной палочкой и за один день получить результат.

Да, Эмин. А когда она обо всем догадается, то влепит тебе пощечину, если чего не посерьезнее, назовет тебя сыном убийцы и до конца дней своих тебе придется силой удерживать ее рядом с собой.

От такой перспективы становится хреново. Нет уж. Волосы тоже хороший материал, если они взяты правильно. Кажется, я уже в этом спец.

Еще и отец не дает покоя. Я тяну время разными предлогами, он злится.

И, кажется, начинает что-то подозревать. Новость о возможном отцовстве сильно подкосила его. Да и меня тоже.

Сжимаю руль крепче. Анна принесла мне большие проблемы, но с другой стороны… что, если ее слова – правда? В прошлый раз результат мог быть недостоверным. Документы подделать легко. Отец Дианы постоянно твердил, что у них уходит много денег на бегство. Вместе с тем мою финансовую помощь он категорически отказывался принимать.

«– Эмин, когда ты разберешься со своим отцом? – Альберт тяжело вздыхает.

– С моим отцом не каждому под силу разобраться. Для этого нужно время. Возможно, годы.

– Эмин, вся надежда на тебя. Только ты способен остановить безумца отца! Нет, деньги нам не нужны. Забери их…»

Я быстро добираюсь до лаборатории.

– Эмин Булатович, мы не ждали вас столь быстро…

– Результат готов? – жестко перебиваю женщину в халате, бесцеремонно заходя в кабинет.

Доктор закивала как китайский болванчик и попросила следовать за ней. Вскоре я получил на руки конверт.

– Это ваше специальное заключение на фирменном бланке с голограммой и живой печатью, а также подписью эксперта-генетика…

Хочу, чтобы она заткнулась. Но даже ее лепет с вежливой улыбкой перебивается конвертом в моих руках. Сухо благодарю, ухожу на ватных ногах.

Все полетит в бездну, если процент родства будет зашкаливать. В черную тягучую бездну.

В машине я пытаюсь перевести дух. Хватаю руль руками. Сжимаю пальцы до посинения.

Что я буду делать, если мое безумие окажется моей сестрой?

Сдохну.

Другого не дано.

Сестра – это хорошо, но не тогда, когда уже много лет она есть твое наваждение. Твое безумие и желание.

Легче будет убить себя. Или ее.

Потому что наблюдать за жизнью Дианы, в которой нет места моей любви, я не собираюсь. И жить счастливо без меня она тоже не будет.

Либо она со мной и жива, либо она моя сестра… и мертва.

С этой мыслью я решительно открыл конверт.

Глава 12

Диана

Стояла глубокая ночь, но мне не спалось.

Эмин почти не появлялся дома, но если раньше он приезжал хотя бы переночевать, то сегодня его появления я уже не ждала.

Я чувствовала себя домашним питомцем. Эмин заказывал еду, привозил продукты, гладил меня по волосам, трепал за щеку и снова уходил, не докладывая ни о чем. Я уже усвоила: такие мужчины, как Эмин, никогда не делятся своими проблемами.

А тем временем в душе сгущались краски. И у меня, и у Эмина.

Близилось что-то тяжелое. Эта ночь не давала мне заснуть.

Я затаила дыхание. В замке послышался скрежет. В доме моментально сгустился воздух, атмосфера стала до невозможности плотной.

Я быстро перевернулась на бок, к окну.

Натянула одеяло до подбородка. В глазах отчего-то защипало, словно за мной пришла сама смерть.

Я тысячу раз прокручивала в своей голове нашу ночь. Ту ночь, в которую ему позвонили и сообщили нечто важное. А что, если бы у нас с Эмином все произошло? Этот мужчина стал бы мягче ко мне? В его глазах растаял бы лед? Мне было бы страшно, как страшно сейчас?

Слышу шаги. Медленные, тяжелые. Делаю вдох, будто он последний. Натягиваю одеяло до глаз – хочется укрыться им, спрятаться от головы до ног.

А затем выдыхаю – шаги ведут не ко мне.

На кухне гремит посуда. Зажигается плита. Эмин ставит чайник.

А затем все выключает, и наступает тишина.

Передумал?

На часах второй час ночи, кто пьет чай в это время? Разве что тот, кто страдает бессонницей.

– Мама…

Облизываю пересохшие губы, думая о ней. Нас разделили те, кто имеет власть в этом мире. Ей, наверное, не менее страшно, чем мне.

А затем по квартире вновь слышатся шаги. Тело наливается свинцом – Эмин идет ко мне.

Дверь бесшумно открывается, но я чувствую каждое дуновение несуществующего ветра. И его дыхание чувствую.

Эмин.

Закрываю глаза. Делаю вид, что сплю, хотя тело лихорадит так, что даже одеяло не спасает.

Сама смерть пришла ко мне. Я чувствую.

Эмин вкрадчиво ступает по моей комнате. Встает у балкона и смотрит в окно, а из его кармана выпирает тяжелый предмет. Рукоять ножа или…

– Диана?

Я вздрагиваю. Его фигура стоит вполоборота. Эмин украл мой взгляд и теперь смотрит прямо мне в глаза.

– Почему ты не спишь?

Я опускаю одеяло чуть ниже, оголяя шею. Становится очень жарко.

– Не спится…

Голос хрипит. Нервно откашливаюсь.

– Жаль.

Эмин разворачивается ко мне, положив одну руку в карман, откуда торчала рукоять чего-то… болезненного.

Я поднимаюсь следом. Сажусь, отползаю к спинке кровати и подтягиваю колени.

– Я давно тебя не видела, – пытаюсь улыбнуться.

– Для твоего же блага.

Но сегодня мы встретились. Значит, благо закончилось?

Эмин садится на самый край, не спуская с меня мрачного тяжелого взгляда. Его полноватые губы растянулись в печальной усмешке. Так хорошо спальня освещалась ночными огнями, находя свое отражение в серых глазах Эмина.

А еще Эмин прямолинейный человек.

И его слова ударили меня хлеще пощечины. Хлеще ножа. Хлеще пистолета, или что лежит у него в кармане?

– Диана, я пришел тебя убить.

Дыхание спирает, а сердце заходится в дикой агонии. Руки сами сжимаются в кулаки, захватывая простыню. Я сильнее прижимаюсь к спинке кровати, отдаляясь от Эмина.

Он не в себе.

Его зрачки расширены – то ли от боли, то ли от…

– Ты боишься, – констатирует он.

Эмин придвигается ближе. Склоняется надо мной так, что каждый его теплый выдох касается моих губ.

– Не сопротивляйся, ладно? Не вздумай бежать.

Не понимаю, о чем он говорит, пока Эмин не задирает мою сорочку вверх.

А через несколько секунд на своем животе я чувствую холодный металл.

Опускаю лицо вниз, пока слезы не начинают застилать глаза. Страх смерти присущ каждому человеку.

Его крепкая загорелая рука сильно контрастирует с моей белой кожей. Не совсем белой, но по сравнению с Эмином на моем теле точно угадывается слово Сибирь.

А между нашими телами – холодный серый пистолет.

– Эмин?

Я поднимаю глаза.

– За что, Эмин?

– За то, что ты не будешь со мной. За то, что выйдешь за другого. За детей от другого, Диана.

Эмин сжимает челюсти. Он злится.

Это сумасшествие. Что он несет?

– За то, что принадлежать другому будешь, – сильнее вжимает пистолет в мое тело.

Становится больно. И холодно.

Отчаянно качаю головой. Смахиваю слезы резким движением, за это пистолет упирается в кожу еще отчаяннее.

– Будешь. Другого любить будешь, – зло отвечает Эмин.

– Эмин, я буду с тобой, – обещаю.

Но Эмин только мрачно улыбается.

– Это невозможно, Диана.

– Я добровольно буду с тобой, слышишь?

Кладу руку на пистолет, немного оттесняя его от своей обнаженной кожи. Эмин не сопротивляется. Он сильнее. Я все равно не помешаю ему осуществить задуманное.

Забываю про смятую сорочку и тянусь к Эмину. Обнимаю его за талию. Льну к нему как слепой котенок, который просто хочет жить.

– У тебя сердце так сильно бьется… – шепчу в полной тишине, – тук, тук, тук.

Эмин тяжело дышит. Он крепко сжимает в руке пистолет, и я накрываю эту руку. Поглаживаю его сильные пальцы, в которых он сжимает мою шею – мою жизнь.

– Я ведь не бежала от тебя, потому что знала: кроме тебя нам с мамой никто не поможет. Никто не защитит. Я могла бы бить в двери сутки напролет, кто-то бы да заметил. Но я повзрослела, я ждала тебя. А теперь ты хочешь меня убить? Так, Эмин?

Прижимаюсь к его груди сильнее. Его рубашка намокла – то ли от моих слез, то ли от пота. Эмину тяжело давалось решение.

– Разденься.

Я замираю, и тогда рука Эмина сама тянет вверх мою сорочку. Я глотаю слезы, пытаясь не сопротивляться, но если он хочет поиздеваться надо мной перед смертью, то этому не бывать.

– Не буду.

– Раздевайся!

Его крик действует хлеще пощечины.

Я отшатываюсь от мужского тела, и это срабатывает спусковым механизмом. Эмин накидывается на меня, когда я пытаюсь соскочить с кровати.

– Делай, как я говорю!

Эмин хватает меня за сорочку, и та с треском рвется. Никакой одежды, никаких улик. Многих людей убивают обнаженными.

– Скажи за что!

Я вскрикиваю, и тогда Эмин заставляет меня замолчать.

Приставив пистолет – к виску.

– Самая быстрая смерть, Диана. В знак моей любви к тебе.

Меня раздирает от страха. Сердце однозначно вылетит раньше, чем он нажмет на курок.

Так сильно оно колотится. Словно ему осталось жить пару секунд.

Так оно и есть.

Эмин опускает пистолет к груди. К месту, где порвалась сорочка. Холодный металл упирается в кожу.

Он опускает взгляд, исследуя тело.

– Ты красивая. Прости меня, маленькая. Я бы не смог смотреть на то, как ты счастлива с другим.

Я отчаянно качаю головой. Зажмуриваюсь.

– Анархист сразу бы выдал тебя замуж. За нужного человека.

Глотаю воздух, стараясь не смотреть Эмину в глаза – в них написана моя смерть.

Если бы я знала, что мой спаситель станет моим убийцей, я бы давно сбежала. Даже если ради этого мне пришлось бы лезть вниз с 13 этажа.

Эмин тяжело дышит. Его рука касается моей шеи. Щеки. Губ. А в его глазах такая дикая тоска и боль… вперемешку с моим приговором.

– Тебе не девятнадцать лет, Диана. Всю жизнь тебе лгали.

– Эмин…

– Не произноси мое имя. Не нужно, Диана, – он цедит сквозь зубы.

Эмин больше не смотрит на мое тело. Он перемещает пистолет обратно к виску, и тогда все происходит в считанные секунды.

Прямо здесь и сейчас. В два часа ночи весенний южный город Волгоград становится моей погибелью.

Глаза Эмина приобретают прежний холод.

Большой палец снимает оружие с предохранителя.

Указательный давит на курок.

И эта спальня слышит выстрелы. Один за другим. Прямо в сердце, которое заходится в дикой агонии.