Алтарь Отечества. Альманах. Том 4

Постоянную связь с защитниками поддерживал 13-й дивизион КМТЩ под руководством капитана 3-го ранга Николая Фёдоровича Барсукова и комиссара старшего политрука Сергеева. Они раньше участвовали в боевой операции по снятию войсковых подразделений с Виртсу и переправки их на остров. В этих боевых операциях катера получали повреждения и даже гибли. Командир звена Д.А.Овсянников придумал способ борьбы за живучесть катеров. Он приказал заготовить деревянные пробки и пластыри разных размеров для заделки пробоин в подводной части катера. Эти пробки находились в разных местах машинного отделения и хранились в сыром виде. При возникновении пробоин сырые пробки вбивали в корпус катера, водотечность прекращалась, отсеки осушались и боевая жизнь продолжалась. Много было переправлено защитников, много подобрали плавающих на переходе Виртсу – Муху. После этого они помогали осаждённому гарнизону острова Вормси, подвозили боеприпасы, забирали раненых. Подошли в очередной раз, но там уже были немцы. Рулевой Константин Горбунов не растерялся, быстро развернул катер обратно. По другую сторону острова шёл бой. С маяка просигналили осаждённые, просили поддержать огнём. Командир катера Агапов повернул катер на помощь, поддержали пулемётным огнём, оставили продовольствие и боеприпасы, взяли раненых девятнадцать человек и ушли на остров Даго. Прибыли в бухту Хельтерму, сдали раненых и доложили командованию о положении на острове Вормси. Командование приняло решение снять окружённых. Эту задачу поручили выполнить звену Д.А.Овсянникова. Ему на помощь выделили стрелковую роту гарнизона Даго.

Операцию по спасению остатков гарнизона Вормси Овсянников готовил тщательно. Были проведены партийное и комсомольское собрание, митинг. Бойцы давали клятву выполнить задание, вырвать из фашистских лап погибающих товарищей.

А в это время разбушевалась морская стихия. Семибальный шторм не позволял выйти в море. Ночью, когда море стало затихать, пронзительный сигнал тревоги разбудил матросов КМТЩ. Они быстро заняли свои места, началась посадка на катера десантной роты. Малютки-катера КМ были переполнены до предела. Их было четыре. На небе ни звёздочки, кругом тьма, гневное рычание волн заглушало все звуки. Это помогало подойти к острову скрытно. В ходовой рубке на мостике стоял командир звена старший лейтенант Д.А.Овсянников. От него сейчас зависело многое. Рулевые сигнальщики держали надёжную связь между катерами. Они шли в кильватере, выдерживая расстояние между собой наперекор стихии. При подходе к острову стали видны вспышки фашистских ракет. Временами небо расчищалось от туч, показывалась бледная луна, и этого света было достаточно для ориентировки.

– Приготовиться к высадке десанта, – скомандовал Овсянников.

Катера по этой команде перестроились и легли на курс. Вот и цель – берег. Катер Агапова первым приступил к высадке. Большая волна скрывала подводные камни, и это угрожало напороться на них. Матросы выбирали неуязвимые места. Фашисты осветили берег и заметили катера, открыли миномётный огонь. Мины рвались вокруг камней, не задевая катера. Всё в порядке, последний боец ступил на землю острова. Фашисты открыли ураганный миномётно-пулемётный огонь, в спешном порядке подготовили оборону. Десантники роты, которой командовали лейтенант Соловьёв и военком Прууль, пошли в наступление. Стал обозначаться успех. Фашисты понимали, что десант немногочисленный, и бросили свежие силы. Обстреливали минами, поле боя освещали ракетами. Справа строчил пулемёт, освободители вынуждены были залечь. Создалась для них критическая обстановка, и тогда командир Овсянников приказал:

– Мичман Горбунов, вам видно огневую точку, откуда стреляют?

– Да, видно.

– Снимай свой пулемёт с катера и заткни им глотку! Пока они будут стрелять, нам не пробиться. В помощники пойдёт Михаил Долгих.

– Есть! – ответили оба.

Они быстро сняли пулемёт с катера, взяли коробки с патронными лентами и прыгнули за борт в холодную воду. Глубина между камней была выше роста, приходилось плыть. Забрались на скалу возле больших камней и установили пулемёт. Северный ветер пронизывал мокрую форму, руки коченели от холода.

Застрочил фашистский пулемёт по цепи освободителей.

– Вот вы где, – сказали оба, и короткими очередями накрыли эту огневую точку.

Пулемёт фашистов захлебнулся.

На правом фланге лейтенант Прууль поднял всех в атаку, умело организовал правый фланг, сам шёл впереди. Это был смелый, решительный, энергичный комиссар. Он рвался туда, где кипел бой, появлялся там, где нужна помощь. Фашисты осветили поле боя ракетами. Николаю и Михаилу было видно всё, как на ладони. Николай стал расстреливать цепи фашистов, а Михаил спустился вниз, откуда когда-то бил уничтоженный ими фашистский пулемёт. Фашисты лежали мёртвыми. Он взял пулемёт, два автомата, около десятка гранат и снова забрался на камни к Николаю.

– Откуда это? – спросил Николай.

– У фашистов попросил в долг, чтобы намылить им шею, – ответил Михаил.

Михаил установил трофейный пулемёт, а он не стрелял.

– Сними с предохранителя, – сказал Николай.

Пулемёт заработал. Теперь били по фашистской цепи два пулемёта, свой и трофейный. Фашисты начали отходить.

В это время производили посадку раненых на катер. Вместе с ранеными посадили артистов КБФ, которые не успели ранее выехать с острова. Это были: 3.К.Кобрина, С.Б.Прусиновская, В.А.Размаслов, В.Горобец и Н.Ф.Ткач. Они помогали раненым. Лейтенанты Соловьёв и Прууль стали преследовать отходящих фашистов, им помогали пулемётчики Горбунов и Долгих. Вражеская цепь расчленилась. Пулемёты Горбунова и Долгих косили отступающих.

– Пусть знают балтийцев-сибиряков! – приговаривал Долгих.

В это время Николай и Михаил даже почувствовали тепло в мокром обмундировании на пронизывающем ветру. Гитлеровцы засекли их пулемёты, стали пускать в них мины, но седловина между камней надёжно спасала их, и с боков они были защищены от осколков. Фашисты несли большие потери.

Атакующий порыв освободителей прибавлял силы, эвакуация продолжалась.

Командиры катеров сделали всё, чтобы штормовая волна не прибила катера на камни.

Фашисты стали преследовать Горбунова и Долгих, в их сторону бросили две гранаты, но они взорвались между камней, не причинив вреда. Долгих остался у пулемёта, а Горбунов зашёл с тыла и увидел двух гитлеровцев, приближающихся к Михаилу. В это время взвилась ракета и осветила поле. Оба фашиста были уничтожены из трофейного автомата. Николай и Михаил косили ряды фашистов, меняя место, чтобы затруднить фашистам вести прицельный огонь. Гитлеровцы усилили преследование, патроны кончались. Прибежал связной, передал приказ отходить. В этот момент взорвалась мина, взрывной волной сбросило Николая в холодную воду. Он получил контузию и ранение. Боевые друзья перенесли его на катер вместе с пулемётом и автоматом. Это были последние минуты отхода катера. Фашисты принесли пушку, чтобы бить по отходящим катерам, но прямых попаданий не было. Сильный шторм, тёмная беззвёздная ночь сопутствовали удаче. Часть гарнизона острова Вормси была спасена.

Четыре катера прибыли в Хельтерму, встали на ремонт. Через некоторое время перебазировались на Эзель в бухту Триги. Николая Горбунова отправили в Тригу на катере раньше остальных. В Триге находилась база катеров, а в деревне Лейзе, близь Триги, в лесу располагался медсанбат 3-й стрелковой бригады 46 стрелкового полка.

Вот там лечили Николая Горбунова. Он плохо слышал, заикался, болела голова, тошнило.

Двенадцатого сентября медсанбат стали эвакуировать вглубь острова. К Горбунову пришли навестить Д.А.Овсянников, А.И.Обухов, М.Д.Долгих и Н.С.Жильников. Они принесли чистую одежду, надеясь его забрать, но здоровье не позволяло, врачи не отпустили. А вечером пришли его друзья сибиряки Жильников, Обухов и Долгих, переодели его и украли у врачей.

При встрече с капитаном Н.Ф.Барсуковым Николай сильно заикался, был очень бледен. Барсуков стал ругать их за то, что прервали лечение, в ответ они сказали:

– Товарищ командир, ведь это Горбунов, он дюжий, всё вынесет.

Подинок со смертью

12 сентября 1941 года. Бухта Триги.

На острове Эзель первый месяц осени, он мало отличался от лета. Температура днём была почти такой же, как ночью, деревья стояли в пышной зелени, в воздухе парило множество птиц с молодым потомством.

Командир отделения мотористов Алексей Иванович Обухов

Николай Горбунов стоял на палубе своего катера КМТЩ, проверял пулемёты. Ему не докучали друзья – сослуживцы, оставив его специально наедине с природой. Он поднял голову и увидел бухту во всём её величии. Она была очень удобной для стоянки кораблей. Западный и южный берега были покрыты хвойным лесом, защищая бухту от резких ветров залива Солдовейн. Сосны и ели глухой стеной доходили до самой воды. В тенистых елях стояла зенитная батарея, угрожая вражеской авиации при нападении на корабли. По сосновому лесу шла дорога к деревне Лейзе. Крутые берега разбивали морскую волну, она становилась смирной, её убаюкивающий, монотонный шум сливался с криками чаек. Остроконечные ели напоминали Николаю родной сибирский край. Далёкая от родных мест Эстония была чем-то похожа на сибирские незабываемые сосновые леса и величественные просторы. Он вдыхал чистый воздух и наслаждался.

– Сибирь, Сибирь, как ты мне дорога, для меня ты останешься вечной и неповторимой, как я хочу оказаться в родных краях! – теснились мысли.

При воспоминании о родных местах Николай забыл про свои боли и недуги. Он посмотрел на водную поверхность бухты. У стенки стояли рассредоточенные катера КМТЩ, два тральщика, два морских охотника. На противоположном берегу стоял транспорт, гружённый минами и торпедами для БОБРа. Транспорт виднелся в какой-то прозрачной синеве и дымке, сливался с берегом и был трудно различим. Солнце поднималось всё выше и выше, светило пурпурными лучами. Небо чистое, и только у самого горизонта нависла тёмно-свинцовая туча с багровым подсветом. Тёмной лентой уходила вдаль лесная полоса.

На небе перистые облака стали меняться мощными кучево-дождевыми. Мёртвая зыбь, подёрнутая рябью с белыми пенистыми полосками, предвещала шторм.

Командир отделения мотористов старшина 1-й статьи Михаил Дмитриевич Долгих

– Морякам не привыкать штормовать, – говорил сам с собой Николай, – шторм для моряков дело привычное. Грусть и тоску наводят выброшенные на берег тела и бескозырки матросов. Штормовая волна опасна для беззащитных катеров КМТЩ, но наши парни не обижаются на Нептуна, преодолевают все невзгоды.

К Николаю подошёл Алексей Обухов. Он как-то нежно, по-братски, протянул руку с небольшим свёртком и сказал:

– Возьми, Коля, это принесли тебе ребята из медсанбата. Вид у тебя неважный, иди, отдыхай.

– Очень болит голова, всё время тошнит, угнетают глухота и заикание.

– Может, тебя направить в госпиталь?

– Нет и нет! Потерять свой корабль, значит потерять свой дом.

После таких слов Николая у Алексея Обухова глаза увлажнились, он нежно обнял своего друга. Они стояли на катере плечом к плечу и ощущали полное единство в мыслях и делах. И вдруг, будто стрелы пронзили сердце, на небе появились фашистские самолёты. Они летели на бреющей высоте, напали на беззащитные катера, стали сбрасывать бомбы на гружёный транспорт. Алексей принял решение немедленно спасать транспорт, Николай, забыв про свои болячки, кинулся за Алексеем. Увидев фашистские самолёты, вся команда катера пришла в смятение. Командир катера Агапов привёл катер в движение, и последовали к транспорту. Мигом оказались возле транспорта. Он был так велик, что катер оказался под кормой. А гитлеровские самолёты продолжали сбрасывать бомбы. Самолётов было девять, и каждый старался угодить точно в цель. Наверно, узнали предназначение транспорта, но зенитки мешали им точно попадать в цель. У одного фашистского самолёта был на борту какой-то рисунок. Он спикировал на транспорт, и в этот момент от него отделилось странное жёлтое облако. Многим показалось, что самолёт был сбит зениткой, но это было не так. На палубе транспорта появились жёлтые масляные пятна, которые мгновенно загорелись. Горела палуба, брезенты, надстройка. Катерники в смятении смотрели и понимали, что если загорится транспорт, погибнут все торпеды.

Взобраться на транспорт было трудно. Тогда командир катера Агапов подвёл катер к высокому борту транспорта и бросательным концом с кошкой укрепили штормтрапик. По этому трапику стали подниматься Обухов и Горбунов, за ними следовала вся команда катера. Начали тушить пожар огнетушителями и вёдрами, сбивали пламя подручными средствами. А самолёты продолжали сбрасывать зажигательные бомбы, две прожгли брезент и угодили в трюм. Тогда Обухов и Горбунов спустились в трюм и вытащили в ведре с водой эти зажигалки.

На помощь в тушении пожара прибыли другие катерники под руководством командира 3-го звена Д.А.Овсянникова и старшины Анатолия Леонтьевича Гоненко. Подошёл катер Мо-4 лейтенанта Гриба. Прибавилось несколько огнетушителей и вёдер, доставили воду. Все оказались во власти стихии, все боролись за спасение транспорта. Закалённые в боях моряки оказались сильнее этого. Пожар был потушен. Все с облегчением посмотрели на море и вдруг увидели, как на транспорт идёт горящий катер. Он идёт строго по курсу, может врезаться в корпус транспорта и взорваться.

Рулевой сигнальщик старшина 1-й статьи Константин Васильевич Горбунов

– Наверно, все погибли на катере, и он стал неуправляем, – сказал Горбунов.

Навстречу вышел катер. Комсорг Василий Мелехов и Анатолий Гоненко, сблизившись с горящим катером, взобрались на палубу, остановили движение и потушили пожар. Так был спасён очень важный транспорт под номером 64. В этой операции участвовали: командир 2-го звена КМТЩД.А.Овсянников, старшина А.И.Обухов, мичман Н.К.Горбунов, А.Л.Гоненко, Василий Мелехов, командир МО-4 лейтенант Гриб с матросами.

Это был поединок со смертью, и она отступила.

На пристани Виртсу

Рассказ начнётся с маленького отступления.

Кавказские долгожители, постигая жизнь, сделали для себя вывод, что человек в первые тридцать лет своей жизни должен учиться жить, следующие тридцать лет отдать плодотворному труду, остальные тридцать лет рассказывать, что видел, узнал и понял.

Ветераны войны, оставаясь наедине с собой, вспоминают прожитое, анализируют, сопоставляют, будто заново проживают свою жизнь. Радостно бывает им, когда вспоминают приятное, и очень горько, когда вспоминают ошибки, утраты близких. Кажется, что всё это было совсем недавно. Картины встают одна за другой зримо, ясно, чётко. Светлых воспоминаний больше у тех, кто прожил честно, отдавая всё лучшее людям.

Глядя на карту, видишь, что Балтийское море окрашено в нежно-голубой цвет, суша – в розовый. Молодым кажется, что здесь всегда было спокойно и радостно. А ведь здесь проходили ожесточённые, кровопролитные бои, которые унесли тысячи человеческих жизней. Вот остров Сааремаа (Эзель), рядом с ним остров Муху. Они сообщаются между собой насыпной дамбой. Пролив Сур-Вяйн, по-эстонски «Большой пролив», отделяетэти острова от материка. Морская пристань на берегу Виртсу является конечной точкой материка. От неё ходит паром до острова Муху. Об Виртсу упоминалось, что она была занята фашистами в начале боёв, затем, восемнадцатого июля, была освобождена нашими советскими десантниками. Бои после этого не прекращались. За сорок пять дней упорных боёв было уничтожено более тысячи фашистов, много боевой техники. Фашистам была нужна Виртсу, чтобы захватить острова. Они здесь наращивали силы, бросая свежие подкрепления. Настал тот час, когда гитлеровцев невозможно было сдержать, командование БОБРа решило эвакуировать свои войска на остров Муху. Эвакуация проходила в ночное время. Немцы узнали об эвакуации, когда транспорты с людьми и техникой были на середине пролива. Немногочисленная авиация 12-й КОИАЭ прикрывала от воздушного нападении, охраняя буксиры и морские транспорты с людьми. Фашисты направили лавину огня по транспортам из всех видов орудий. Море закипело от раскалённых огненных снарядов, бойцы и краснофлотцы оказались около тонущих кораблей.

В артиллерийскую дуэль вступила наша 43-я береговая батарея на полуострове Кюбассар во главе командира В.Г.Букоткина и комиссара Г.А.Карпенко. Точными попаданиями они заставили замолчать фашистские орудия, уничтожили сухопутные силы, которые наседали на батальон прикрытия. Таким образом, букоткинцы дали возможность эвакуироваться и спасли тонущих бойцов.

О боях при обороне Моонзунда вспоминает бывший сержант Михаил Дмитриевич Артюгин. Свои воспоминания он изложил письменно. Они начинаются словами:

«Во второй половине августа 1941 года по боевой тревоге мы прибыли на автомашинах на остров Муху около Кувайсту в распоряжение полковника Н.Ф.Ключникова, командира группы войск, оборонявшей остров Муху. Нам было приказано высадиться на материк и ударить по фашистам приморской группировки и этим маневром оттянуть часть войск, которые наступали в районе города Таллина. В состав десанта входил первый батальон 46-го стрелкового полка. Командиром батальона был капитан Огородников, его заместитель – старший лейтенант Жданов. Командиром первой роты был лейтенант Егоренков, политруком роты – младший политрук Бобылёв. В полку была сапёрная рота, которой командовал Кирназенко, взвод связи-командир Локтев и хозвзвод – командир лейтенант Мягков, санитарная группа – военфельдшер 2-го ранга Барканевой, санинструктор-Лукомский. Командиром взвода первой роты был лейтенант Лютов, а я был его помощником.

С рассветом по приказу Огородникова мы обследовали местность, по которой наступал враг. Стрелковая рота завязала бой с противником, который подходил к Лихула. Ночь была тёмной, дождливой. Все мы промокли до нитки.

Как только совсем рассвело, мы пошли в наступление. Немцы открыли по нам ураганный огонь из миномётов, пулемётов, автоматов.

Мы тоже не остались в долгу. Подавляя одну за другой огневые точки противника с помощью нашей авиации, которая поддерживала нас с воздуха и поднимала дух бойцов, мы нетерпеливо рвались в бой. Злость на противника была беспредельной. Находясь на ровном открытом месте, мы несли большие потери, но теснили противника. Разорвавшейся миной был ранен в ногу командир взвода лейтенант Лютов и его связной, рядовой Павкин – в голову. Смертельно был ранен наводчик Махмудов. Командовать взводом было поручено мне. Так я стал командиром взвода.

Мы наступали восемью станковыми пулемётами, нас поддерживали два орудия. Наступали яростно и быстро, противник стал отходить. Мы с частью второго взвода ворвались на окраину построек совхоза. Стрелки поднялись одновременно на обоих флангах. Противник стал метаться из стороны в сторону. Вправо кинулся на Лихулу, там их встретили пулемётчики и забросали гранатами. Много их полегло. Фашистский автоматчик бил из автомата с вышки ветряной мельницы. Сержант Павел Токмаков подполз к ветрячку и бросил в окно гранату. Замолчал фашистский автоматчик. Немцы в панике бежали, неся огромные потери в живой силе и технике. Мы вошли в посёлок и заночевали.

Утром собрали большие трофеи, в том числе два броневика, полевую кухню на прицепе. Там же старший лейтенант Абдулханов со своими подчинёнными пленил все экипажи броневиков. Лихула была взята 28 августа 1941 года в 12.00.

Бой показал, что немцев можно и надо с успехом бить. Комбат Огородников объявил всем участвовавщим в бою благодарность.

29 августа мы были в Лихула, а 30 августа получили приказ двигаться на Виртсу. Туда направился наш взвод с четырьмя станковыми пулемётами и одним 45-тимилиметровым орудием ПТО. Поставили нас в прикрытие. Я был назначен заместителем командира стрелковой роты. На церковной колокольне мы сделали наблюдательный пункт, командный пункт находился у церкви. Отделение сержанта П.Я.Токмакова и сержанта Кулавина заняли правую и левую стороны дороги.

Когда утром показались мотоциклисты противника и с ними двадцать автомашин с солдатами, наши пулемётчики накрыли их и заставили приостановить движение, но понесли огромные потери. Немцы из автоматической пушки подожгли площадку колокольни. Осколком снаряда разбили мой бинокль, разбили телефон, тяжело ранили корректировщика. Мы с площадки упали вниз.

Отделение П.Я.Токмакова геройски сражалось с превосходящими силами противника. Один пулемёт был выведен из строя. Я приказал Кулагину перенести огонь на левый фланг, а сам пополз к Токмакову. Там я увидел жуткую картину: пулемёт разбит, ранено шесть человек, из них двое тяжело. Развернув пулемёт наводчика Дусина, я вместе с ним открыл огонь по фашистам и прижал их к земле. Они пытались обойти подразделение Кулагина. Гранатами мы забросали противника и заставили замолчать. Замолк наш второй пулемёт, миной был убит наводчик Хусанов, ранен помощник наводчика.

Немцы получили подкрепление и отчаянно рвались вперёд. Наши бойцы геройски отражали атаки фашистов. Вскоре к нам подошло подкрепление около взвода. Вместе с ним мы контратаковали противника. Фашисты вывели из строя пулемёт Дусина, а сам Дусин и его помощник были тяжело ранены, но не покидали поля боя.

Во взводе осталось всего два пулемёта. Геройски сражался политрук Бобылёв и погиб геройски. Наводчик Василий Ломаков был ранен. Тогда он разделся по пояс, чтобы одежда не касалась ран, и, превозмогая боль, стал вести огонь по противнику.

Сержант Токмаков был ранен в голову, но продолжал командовать. Ранили пулемётчика Я.Н.Хамитова. Небольшому отряду немцев удалось зайти к нам в тыл. Солнце опустилось за горизонт, и немцы прекратили атаку. Мы получили приказ оставить хутор. Тяжёлым был путь нашего отступления со множеством раненых. Пробивали путь по болоту, отбиваясь гранатами. Вынесли и похоронили убитых. На второй день в 11 часов дня фашисты открыли огонь по нашим позициям. Политрук приказал готовиться к отражению атаки.

При отражении атаки меня тяжело ранило в голову, выбило правый глаз, была разбита левая половина лица, разорвано левое ухо. Я обливался кровью. Взводный комиссар Коргут вынес меня с поля боя. Военфельдшер Александр Барканов перевязал.

Геройски сражался комбат Огородников. Он лично сам несколько раз водил бойцов в атаку. Ввиду того, что немцы перерезали дорогу на Виртсу, раненых с трудом доставляли на переправу. Батарея Дукина и 43-я батарея Букотки-на прикрывали переправу. Раненых доставили в госпиталь. В их числе был я».

После захвата пристани Виртсу (Вормси), фашисты начали готовиться к захвату острова Муху. Перед тем, как захватить остров Муху, они напали на голый островок Кессулайд, находившийся в проливе Сур-Вяйк, и захватили его. Островок охраняли двадцать пять бойцов. Этот островок фашисты использовали как трамплин при нападении на остров Муху. Девятого сентября они стали высаживать десант на остров Муху, но авиация 12-й КОИАЭ и торпедные катера помешали высадке. Остатки десанта отступили обратно, но это ненадолго. Они сразу же приступили к наращиванию сил. Вторичную высадку десанта намечали на 13–14 сентября. 12 сентября фашисты начали обстрел острова Муху из орудий. Защитники артиллеристы отвечали орудийными залпами.

Двое суток велась артиллерийская дуэль. Орудия умолкали лишь с наступлением темноты. Советские артиллеристы уничтожали подходившие плавсредства, немцы били по побережью и городу Куйвасту. Утром 14-го сентября двинулась основная армада десантников. К восточному побережью приближалось около четырёхсот плавучих единиц гитлеровцев.

Бои за остров Муху

Оперативному дежурному штаба БОБР поступили срочные донесения охраны рейда Куйвасту (западная пристань острова Муху).

«06 час. 05 мин. 14.09.1941 год. От Виртсу и Куйвасту идёт большое количество вражеских шлюпок и катеров».

Начальник штаба БОБР подполковник Алексей Иванович Охтинский

«07 час. 20 мин. 14.09.1941 год. Противник высаживает десант на остров Муху к норду от поста № 12. Ведём огонь по десанту противника».

Эти донесения особенно тревожили начальника штаба БОБР подполковника А.И.Охтинского. Он знал о намерениях противника, но никто не знал места его нападения. Зная недостаточное количество сил обороняющихся, он немедленно передал распоряжение выделить подкрепление к месту высадки десанта. Вместе с бойцами и командирами он направился в Куйвасту сам.

Ночь. Близился рассвет, надо было срочно проскочить дамбу, узкую полоску насыпной земли, соединяющей острова Эзель и Муху. Машины были переполнены моряками и командирами. Показался мелководный пролив Вяйке-Вяйн, а через него выстроились по прямой белые столбики дамбы трёхметровой ширины.