Полная версия:
Магия общения
Звери залегли в лесных берлогах,
Лишь металось эхо на дорогах.
Только человек по-прежнему был глух,
Потеряв в кровавых бойнях слух.
И упав на землю грудью ниц,
Распластала руки – без границ,
Став щитом – от края и до края,
Землю своим телом защищая.
То кричала женщина, кричала мать,
Знавшая, как трудно жизнь давать.
8 марта 2002 г.
2
Обложили тебя
Будто зверя в берлоге.
Уж петух замолчал,
Прокричав о тревоге.
Ты же смирно стоишь,
«Близнецов» поминая,
Горе дружески чтишь,
О своих забывая.
Тех, кто ночью в домах
Погибали от взрыва,
На себе испытав,
Что стоим у обрыва;
Тех, кто в мирные дни
Погибают бойцами
На дорогах Чечни
Да с чужими отцами.
Будто лес-молодняк
На корню вырубают.
То не лис хан Кончак,
То свои сочиняют.
А снаружи, с границ,
Рати вражьи, как тучи,
Демонстрируют нам,
Как сильны, как могучи.
Да, и в горе своём
Янки ниц не упали.
Горе стало твоим —
Так тебя обыграли.
Обложили вокруг,
Как медведя в берлоге.
Уж петух замолчал,
Прокричав о тревоге.
17 марта 2002 г.
3
Ненавистники, вороньё,
Чёрной банды элитной ворьё!
Не упились ещё кровью брата
Средь разгула разрухи, разврата,
Средь разбоя «культуры» и СМИ,
Оболванивая умы?
15 января 2002 г.
Антоний и Клеопатра
1
Его последняя безумная напасть —
Любовь к Изиде иль египетской царице.
И разум, долг и честь – всё поглотила страсть
К великолепной озорной блуднице.
Как он легко запутался в её сетях,
В силках её похвал и грубой лести
И не нуждался ни в советах, ни в друзьях,
Лишь бы в забавах сладостных быть вместе.
И жадно пил, поверженный к её ногам,
Волшебный яд утех и наслаждений,
Забыв о Риме, не взывал к своим богам
Средь оргий, роскоши и наваждений.
И земли воевал, чтоб одарить её
Аравией, иль Финикией, или Кипром,
И не заметил поражение своё
В переплетении их судеб хитром.
25 февраля 2002 г.
2
А оказалась хищницей простой.
Не жрицею любви, царицей цепкой.
И ей платили властью иль землей,
А Цезарь – и привязанностью крепкой.
Любовью Марк Антоний одарил —
Безудержно, сумбурно, простодушно —
И на алтарь любви жизнь положил.
О боги! Это ли ей было нужно?!
Ей, знавшей и величие, и власть
И взявшей имя – Новая Изида.
Богиня?! Вот безумнейшая страсть!
Но как ответит на неё Фемида?
3
Хитра и ускользает от пера,
Никак идти под скальпель не даётся.
Уже жару развеяли ветра,
А строчки разбрелись все как придётся.
А может, чувствуется мой настрой
И к сказке о триумфе неприятье?
Уходит восхищенье на постой,
Где смертно обнялись любовь с заклятьем.
Заклятье магии, иль колдовство.
И ненасытность алчности во взоре.
Неужто древних знаний волшебство
Оружьем стало и в любовном споре?
А если тут присутствовала месть,
Та, женская, которой нет преграды?
И вариантов множества не счесть…
И нет от ревности своей пощады.
4
И растоптала в нём и личность, и мужчину.
И, не единожды в открытую предав,
Приблизила его бесславную кончину,
Свой Акт иначе для потомков отыграв.
Исчез «Союз неподражаемых» актёров,
Потух вулкан страстей, амбиций, шутовства.
Трагичен был конец триумфа двух призёров,
Но меж любовью и расчётом нет родства.
5
И, что б ни разнесла потом молва,
Ушла в небытие царица-лицедейка.
И прошептал феллах, вздохнув, слова:
«Ну вот, змею ужалила смертельно змейка».
27 августа 2002 г.
К Сократу
То были слёзы упоенья,
Когда читала я о вас,
Пред чистотой того творенья,
В чём правды умысел не гас,
В чём преданность и преклоненье
Через века дошли до нас —
Ведь в диалогах от забвенья
Достойный ученик всё спас:
И облик ваш, и суть ученья,
И изречений мудрых глас,
И поиск истины в общенье,
В беседах смелых, и наказ,
Тот удивительный ваш сказ,
Что цель всей жизни – в очищенье,
К самопознанию стремленье.
Как искренностью в рассужденьях
Вы раскрывались каждый раз!
Вот в «Пире»… Впрочем, нет сравненья
Ни с кем, ни в чём и по сей час.
И что за силу вдохновенья
Платон испытывал, трудясь?
Я же, читая, – потрясенье:
Смеюсь и плачу, не стыдясь.
Как будто к роднику припала,
Где каплю взять – уже немало!
7–8 января 2002 г.
* * *И вдруг от множества людских уколов,
Что тем сильнее и больнее, коль врасплох,
Из колебаний и с собою споров
Родился вывод, и нелёгок, и неплох:
Да не обижу словом никого,
Не нанесу душевного раненья…
Да хватит прежней воли для того,
Чтоб снова устоять в миг искушенья.
3 января 2002 г.
* * *Не затоптал бы людской топот
Кастальский ключ в степи мирской.
А впрочем, разве слышен ропот
Пиитов, славящих покой?
Да и к Парнасу на машине
Не мчат. Уж больно чист там ключ.
Стремится большинство к вершине,
Где дух стяжательства живуч.
И равнодушие в расцвете,
И ложью жгут сердца людей,
И хата с краю. Вот столетье!
И все боимся сволочей.
2 января 2002 г.
* * *Как рождаются стихи?
Прилетают как Жар-птица,
Что обрадовать стремится.
Есть молва, что из трухи.
У кого – где лопухи,
Одуванчик, лебеда
Ну без всякого стыда
Средь насыпанного сора
Расцветают у забора.
Кого Муза вдохновляет,
Если ночью посещает,
А кого днем одарит,
Если всё же ты пиит.
А кого – в пути-дороге,
Только сам будь критик строгий.
А вообще-то из души
И в таинственной тиши.
2 января 2002 г.
Крылатым
Азартно в юности мы расправляем крылья,
И страсти, и решимости полны.
А к старости, бывает, от бессилья
И забываем их иль для чего даны.
Ушли, как в сказку, редкие полёты,
И юный пыл остался позади.
Жизнь не спасает слабых от дремоты,
Не завлекает тем, что впереди.
И лишь безумцы всё взлетают в небо
Звезду достать, дух силой укрепить.
И не звучит им возглас: «Зрелищ, хлеба!» —
У них иная цель – зло победить.
18 декабря 2001 г.
* * *Познала я в тоске своей тоскливой
За годы бесконечно многих дней
Ужимки и прыжки той своры шелудивой,
Которая без роду, племени и без корней.
Как в свалке, нагло и без состраданья,
Рвёт агрессивно всё на клочья без стыда.
Так где ж тот дворник, что, без содроганья
Вчистую выметя её, захлопнет ворота?
18 ноября 2001 г.
Мой клад
1
Две недели – достаточный срок,
Чтоб упиться щемящей тоской.
Ностальгии зелёный росток
Стал расти ещё там, над Москвой.
Что, Нью-Йорк и Майами – всё впрок?
Вот урока вопрос непростой.
И не спрятать ответ между строк,
Прикрыв строчки словесной листвой.
2
Я летела в Нью-Йорк из Москвы
Неохотно, боясь высоты
Так манящей всегда синевы
Средь обычной людской суеты.
Отрешённо стояла в порту,
Но задела вдруг мысль на лету.
А проверить – условия есть:
Сколько говоров – не перечесть!
Жадно слушаю русскую речь,
Словно кто-то вернул тонкий слух,
Подготовил для будущих встреч,
Укрепляя гармонией дух…
Два богатства везла я с собой
(Только в тайну никто не проник):
От земли своей – запах родной
И могучий наш русский язык.
Возвращалась, от счастья светясь,
Их бесценностью обогатясь.
Два сокровища. Это мой клад!
Подтвердила чужбина загад.
Подлетаем к Москве. Наконец!
Кружит в мыслях Тургенева стих.
Вот где точка и вот где конец!
Если б вспомнить ещё для других!
Но читаю опять про себя
Словно гимн эти чудо-слова:
«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий
О судьбах моей родины, – ты один мне
поддержка и опора,
О великий, могучий, правдивый и свободный
русский язык!
Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде
всего,
что совершается дома! Но нельзя верить, чтобы
такой язык не был дан великому народу».
Птицей вещей слетав за моря,
Мысль вернулась на круги своя.
9 ноября 2001 г.
«А на тех берегах…»
I
А я-то думала: простая турбулентность,
Сплошные вихри чувств, эмоций и страстей,
И от страстей спасает не инертность,
А случай пламенный из хаоса затей.
А я-то думала: откуда эта радость,
И трепет сердца, и поющая душа?
И взгляд, чужой и любящий, – такая сладость,
И почему-то жизнь вдруг стала хороша.
А я-то думала: смешное заблужденье,
Игра фантазий, что уснули так давно.
От правды убегала, как от наважденья,
А от любви не скрылась всё равно.
2 января 2009 г.
II
Нам по тенистым не гулять аллеям,
Нам не встречать рассветы над землёй,
И не сгорать в объятьях, пламенея,
И не бродить ночами под луной.
Нам, даже не встречаясь, не расстаться,
Разлуки горечь вновь не испытать.
А в жгучих ожиданиях, признаться,
Дана и нам от жизни благодать.
И той весны нам не забыть звучанье —
Мелодия поющих двух сердец,
И жар признаний через расстоянья
Вдруг ощутить, как радости венец.
16 июня 2008 г.
III
Волшебный голос пел мне о любви,
Тревожил душу ожиданьем счастья
И умолял: ты только позови,
И вмиг исчезнут слёзы и ненастье.
Волшебный голос пел мне о любви,
Будил надежду, щедро искушая
Талантом дивной, редкой красоты,
О моих муках не подозревая.
Волшебный голос пел мне о любви,
И сердце плакало от изумленья,
А в океане трепетной любви
Сияло, не сгорая, восхищенье.
8 декабря 2008 г.
IV
В кипящих струях водопада
Я словно смывала грехи.
Под сенью цветущего сада
Про нас сочиняла стихи.
И годы бессильны,
И время не властно.
А тайны всесильны.
И это прекрасно.
То сон был иль обморок сонный.
И разве прокрутишь всё вспять?
Но живы двух душ перезвоны
И чувств молчаливая рать.
А годы бессильны,
И время не властно.
Лишь тайна всесильна.
И это прекрасно.
27 января 2008 г.
V
Духовное общение.
Духовное родство.
Духовное влечение,
Как чуда торжество.
Мгновенность узнавания.
Иль безрассудства всплеск?
И трепет ожидания.
И духа взлёт и блеск.
И искра пробежала.
И вольтова дуга.
Но что-то подсказало:
Вы речки берега.
6 июля 2008 г.
VI
Тонкий миг постиженья
Сотвори, чародей.
Вновь я для вдохновенья
Стану музой твоей.
Стану утром зарёю,
Цветом алым пленя.
И вечерней звездою
Обернусь для тебя.
Стану музыкой, песней
Из небес и огня.
Что бывает чудесней,
Совершенством маня?
Стану грёзой, мечтою,
Светом солнечным дня.
И останусь собою,
Если любишь меня.
3 марта 2009 г.
VII
Моя любовь – и незабудка,
И робкая ромашка на ветру,
Златой подсолнух… Вроде шутка,
Но смело собрались все на юру.
Моя любовь – не мёда сладость,
Моя любовь – не музыки хорал,
Моя любовь – простая благость,
Но только как ты это разгадал?
15 марта 2009 г.
VIII
Поглядели в глаза,
Чтоб друг друга понять,
И чрез годы-года
Пронести благодать.
Может, лишни слова,
Решено всё судьбой:
Нас, как берега два,
Разделили рекой.
А на тех берегах —
Россыпью жемчуга.
А на тех берегах —
Заливные луга.
Нет меж нами с тобой
Переправы, моста.
Наша встреча была,
Как загадка, проста.
Лучезарен был свет,
Исходивший от нас,
Словно вместе нашли
Самородок-алмаз.
А на тех берегах
Про рябину поют.
А на тех берегах
Незабудки растут.
20 мая 2009 г.
За гранью
Поманил меня мой милый
Неземною красотой,
И теперь её призывы
Лишь всесильны надо мной.
Одарил меня мой милый
Небом, солнцем и луной.
Что мне ропот лет унылый
Вперемешку с тишиной!
Мне теперь тропой познаний
В одиночестве шагать
И средь тайных упований
И искать, и размышлять.
2000 г.
(Из сборника «Откровения»)
В утешение
На небе синеооком,
Средь пенных облаков,
На полотне широком
Пишу карандашом
Заветных слов посланье —
То милому признанье —
Лишь он один прочтёт,
Лишь он один поймёт
Души моей страданья,
Души моей признанья
На небе синеоком,
Средь пенных облаков.
2000 г.
(Из сборника «Откровения»)
Журавль
Журавль мой в небе! Ты мой новый стих,
Что так внезапно может проявиться.
От согревающих лучей твоих
Вдруг оживает чистая страница.
Ты радости нечаянный исток,
Что вызывает сердца откровенья,
Чтобы потом найти в стихах средь строк
Крупицы подлинного вдохновенья.
Ты миражей моих волшебная струна,
Что в тайниках души звенит, не умолкая,
Ты чувств моих и высота, и глубина,
Великодушия вершина неземная.
1998 г.
(Из сборника «Откровения»)
Отблеск радости
Какая странная закономерность:
Я даже хорошею лишь тогда,
Когда незримо вы присутствуете рядом,
Чужой мужчина в этой жизни
И вовсе не моя судьба.
1995 г.
(Из сборника «Откровения»)
* * *Щемило сердце от любви и жалости,
Лишь блеском глаз не выдать бы себя,
Не омрачить бы миг последней радости,
Потом монашкой жить, страдая и любя.
Ни разу в мыслях не сказать «прощай»,
Покорно принимая с ним разлуку,
И встречи ждать, хотя бы невзначай,
Благодаря Всевышнего за эту муку.
2000 г.
(Из сборника «Откровения»)
Сосна
Когда я вижу одинокую сосну,
Мне кажется, что это я стою.
Как будто в стороне от елей и берёз
Она задумала проверку на износ
Под ливнями, снегами и ветрами,
А я – и жизни стрессами, и горькими дарами.
Да, всякий раз, как вижу я сосну,
Мне кажется, что это я стою.
1994 г.
(Из сборника «Откровения»)
Реалии
Лес весь окутан предутренней мглой.
Сучья трещат, нарушая покой.
Где-то кукушка кукует, гадая
Иль над своей судьбою рыдая.
Мчусь по дорожке лесной будто ветер:
Давит незримо режим проходной.
В буднях, пожалуй, всё сумрак и вечер,
Свет – под замком, за стеною сплошной.
Им наслаждаться есть день выходной.
Сердцем распахнутым солнце встречаю,
Руки навстречу с любовью тяну,
В пригорошни светлых лучей набираю,
С ними пройду сквозь любую стену.
2001 г.
(Из сборника «Откровения»)
Вольный выбор
Среди бесчисленного множества тропинок
Я выбрала одну, прямую, как стрела.
Земля была – где грязь, песок, суглинок,
А где – болота лжи и зависти моря.
Но, ожиданием прекрасного горя,
Я с робостью ступила и пошла
В мир человеческих метаморфоз,
И испытаний, и несладких слёз.
И сразу же сплошной девятый вал
Мне кто-то из гостей на свадьбе пожелал.
Я в этом мире оказалась не борец
И в океане мерзостей людских – плохой пловец,
А всё ж не утонула. К берегу пристал
Мой хилый плот, сработанный в аврал,
Чтобы на том пустынном берегу
Узнать мне цену другу и врагу,
И выпить чашу горькую обид,
И вытерпеть, когда душа болит,
Чтоб, за уроки жизнь благодаря,
Чрез годы долгие постигнуть – всё не зря:
Та трудная тропинка, как стрела,
Меня к вам, рыцарь строгий, привела.
1999 г.
(Из сборника «Откровения»)
Молодым
Будь к ним обоим милосерден дух,
Будь слабый сильного всегда достоин,
А если среди них один не воин —
Будь мужество поддержкою для двух.
Будь ритмы сердца и души едины.
И крыльев одного пусть хватит на двоих.
И путь их вместе на вершины
Удачлив среди трудностей земных.
Будь верности любовных уз исток
Сокрыт от любопытных взоров.
Пусть видят в нём фантазии росток,
Достойный зависти, насмешек или споров.
2001 г.
(Из сборника «Откровения»)
На чашу весов
Сдаю урок.
В сомнениях и отвращении увязла.
Ищу ответ.
Неужто всё напрасно?
Мечусь слепым котёнком в оболочке своих тел,
Жестокости людской увидев беспредел,
Цинизма торжество, предательства успех,
Бесстыдства и невежества победный смех,
Элитной черни наверху преступный балаган
И сверхтерпенье той, другой, попавшейся в капкан.
Так что же положить на точные весы?
Солёный привкус редкой от отчаянья слезы?
Скорбь жгучую за Родины израненной пути
И мысль, что лекаря пора среди своих найти?
Свой горький опыт поражений и ударов,
Что, к счастью, не проходит даром?
Любви убитой прах и сердца боль признаний,
Безжалостно-правдивых пред собой,
Коль совесть я когда-то выбрала судьёй?
А может радость от возможности познаний
Себя и творчества – чрез время испытаний,
И веру в мой оболганный народ,
Руси и духа русского единственный оплот,
И мощь пронзительную Красоты,
Дающей жизни сил для Доброты?
И почему я неустанно, как рефрен, твержу:
«Я тоже к ней принадлежу,
К той черни, что находится внизу»?
1999 г.
(Из сборника «Откровения»)
Бабочка-Душа
Несмышлёнышем, личинкой
Проявилась на Земле
И работала песчинкой,
Познавая мир во мгле.
И в потоке общем, вечном
Всё искала светлый луч,
Обдавало ж ветром встречным,
Тем, что холодно-колюч.
Лишь чрез срок, испив мученья
В пору вихрей и нужды,
Уползла в уединенье
От вражды и суеты
Сети цепкие паучьи
Пусть с трудом, но разорвать,
А потом под лист пахучий
Лечь и дальше прозревать,
Накопить ещё терпенья
И средь грязи – чистоты
И достичь при обновленье
Радости и Красоты.
2000 г.
(Из сборника «Откровения»)
Главный экстрим
Мир предрассудков, запретов и мер.
Школа наивность не сбросила вер.
Радуги яркий весёлый разлив
Юности красил беспечный порыв.
Дальше – шагать среди масс и толпы,
Лживые мерить до правды столбы.
Жизнь всё жужжала опасной осой,
Прямо идя на иллюзию в бой,
Без сантиментов, насмешливо-зло:
«Парус-то алый давно унесло».
Мир обнажался от шоков и слёз
И в летний зной пробирал, как мороз.
Правду и днём со свечой не сыскать.
Как романтизму поддержкою стать?
Стержень какой надо в жизни иметь,
Чтоб не согнуться, не блеять, не тлеть,
Чтоб птицей Феникс восстать с пепелищ,
Если живёшь средь кровавых торжищ?
Ну смельчаки, кто явился сюда,
Совесть с собой захватив
и хоть каплю стыда.
2001 г.
(Из сборника «Откровения»)
На круги своя
Рассвет был так красив, так нежно-ал,
Когда я наконец увидела причал,
И я разорвала свой чёрный круг
Из унижений и семейных мук.
И шторм утих, девятый страшный вал:
Его в безбрежность моря вихрь умчал.
Но тут заметила, дыханье затая —
Сильны извечные законы бытия! —
Как крысы с тонущего корабля
Бежали бывшие друзья.
И путь лежал предельно прост —
Идти по жизни во весь рост,
Но без надежды на тылы,
Без плеч, без каменной стены,
С какой ни глянешь стороны —
Повсюду острые углы,
Без рук мохнатых, связей, блата,
Не накопив ни серебра, ни злата.
Две дочери – единственный запас
На всякий – трудный и счастливый час.
И в этих джунглях жизни, иль аду,
Где надо с ложью и притворством жить в ладу, —
Не льстить, не пресмыкаться, не просить,
Не лгать, не угождать, не лебезить,
Не притворяться слабой и убогой,
Чтоб жалость вызвать у немногих,
А быть собой средь сонмища других,
Завистливых, удачливых и злых,
И быть себе – опора и совет,
Ещё бы твёрдо говорить и «да», и «нет».
2000 г.
(Из сборника «Откровения»)
Распяли любовь
Распяли любовь.
Наказали за чувства
И, в первую очередь —
Сердца искусство,
За преданность, веру
(С избытком? Не в меру?),
Наивность и искренность,
За романтизм,
Который на длинном пути
Удалось сохранить,
Чтоб душу надеждой
Глотками поить,
За долготерпенье
И самозабвенье,
И в муках рожденье
Двух дочек прекрасных,
За честность и стойкость,
Кому-то опасных,
И за неуменье
Лавировать, лгать,
И за нежеланье
Других завлекать,
За верность души
Своему первородству,
За редкое качество
Молча страдать,
И даже за то,
Что не надо прощать.
1995 г.
(Из сборника «Откровения»)
Самообман
Захлебнулась любовью враждебной
В пору юности безмятежной,
Не поняв, что он ей предложил
Поединок их нравственных сил.
Согласилась на рай в шалаше,
Утопив все сомненья в душе,
Лишь заметила взмах крыла —
Птица счастья мечты унесла,
Улетела бесшумно прочь
В наступавшую тёмную ночь.
1997 г.
(Из сборника «Откровения»)
Молитва
Дай, Господи, народу моему
Той силы духа, что издревле нас питала,
На битву с супостатом поднимала
И побеждала наползающую тьму.
Дай стойкости народу моему
И единения униженным, но правым,
Спасающим остатки былой славы
Отчизны, проданной иудам в кабалу.
Дай, Господи, народу моему
Подвижника на благо всей России,
Кто б, одолев грабительства стихию,
В законах и делах знал, что к чему.
Дай мудрости народу моему,
Достоинства и полного прозренья,
Чтоб неповадно было никому
Нас проверять на силу и терпенье.
Дай, Господи, народу моему…
(Из сборника «Откровения»)
Родине
Как корабль без капитана, без команды, без ветрил,
Носишься по океану чуждых и враждебных сил.
Растеряла мощь былую, красоту свою и стать.
Клетка с тигром дяди Сэма разве берег, чтоб пристать?
Ты забыла: дружба дружбой, только жизнь всегда борьба,
Нет друзей, когда сильна ты, нет друзей, когда слаба.
Сколько их, пиратских лодок, что пойдут на абордаж,
Чтоб добычей насладиться, испытать ажиотаж,
Чтоб втоптать тебя навеки в пыль и грязь, иль потопить
И позором унижений душу русскую растлить?
Ты забыла: дружба дружбой, только жизнь всегда борьба,
Нет друзей, когда сильна ты, нет друзей, когда слаба.
2000 г.
(Из сборника «Откровения»)
Химеры
Какие вам Равенства,
Какие Свободы?
Уже потешались
Над нами народы.
