Зайка

– Ты умеешь спускаться? – спросила она меня.

Я кивнул. Жизнь и не такому научит.

– Удачи нам, – сказал я, улыбнувшись.

– Удачи, – ответила Ева, – встретимся внизу.

С этими словами она оттолкнулась носками от земли и пропала в бездне. Мне предстояло сделать то же самое. Поэтому я подошёл к краю, заглянул вниз, и увидел только чёрную и густую темноту и маленький кусочек верёвки в этой темноте. Всё остальное утопало где-то в пугающей до мурашек неизвестности.

Я встал к этой неизвестности спиной, зажмурил глаза и оттолкнулся ногами, цепляясь за верёвку. Секунда – и я уже сам был в поглощающей меня тьме.

Глава 5. Темнота и оранжевые огоньки

Кроме полной темноты в пещере ещё было очень тихо. Я слышал только звук моих пальцев, скользящих по верёвке. Несмотря на то, что я знал, сколько примерно идти до «пола», спускаться по верёвке нужно было приблизительно вечность. По крайней мере, в полнейшей темноте и тишине, мне начало казаться, что так и есть: я умер и попал в вечное ничто.

Так как я старался не смотреть ни вверх, ни вниз, а ориентировался по звукам, первое, что отличалось от монотонного скрежета верёвки об кожу, другой скрежет верёвки обо что-то, причём наверху. И первая мысль, которая у меня возникла – это что верёвка за что-то зацепилась. Но затем я прислушался, и понял, что кто-то тоже спускается вниз.

– Кто это? – осторожно спросил я, продолжая спускаться.

Ответом мне была тишина и продолжающийся звук визжащей в пальцах верёвки, и я решил, что не слишком благоразумно было спрашивать такое у того, кто в любой момент может упасть тебе на голову, поэтому просто старался быстрее спускаться, стараясь не думать о том, сколько метров подо мной или надо мной.

И наконец (о чудо!) мои ноги упёрлись в какую-то твёрдую поверхность. Боясь ошибиться и куда-то упасть, я сначала опустил одну ногу, а затем уже вторую. Убедившись, что я твёрдо стою на земле, я отпустил верёвку, но звук спускающегося кого-то не прекратился.

– Зайка, – послышался голос неподалёку. Вслед за этим включился фонарик, и я увидел (насколько это вообще можно увидеть в кромешной тьме) Еву. Она стояла в пяти-шести метрах от меня и старалась меня найти.

– Я здесь! – отозвался я и стал осторожно, контролируя каждый шаг, идти к ней.

Но очень скоро позади себя я услышал стук, характерный для того кто только что спустился на землю, откуда-нибудь, и затем быстрые шаги в мою сторону. Мне стало очень страшно, и я пошёл быстрее, пренебрегая в иные моменты безопасностью. Кто знает, кто это может быть, если он не отвечает?

Всё это привело к тому, что я, подвернув ногу о какой-то камень, упал и, успев издать приглушённый крик, покатился куда-то вниз, больно ударяясь о камни, которые были просто везде.

Из темноты я погрузился в полную темноту.

Но пробыл я в ней не то чтобы долго, потому что Ева (видимо ориентируясь на мой крик) быстро меня нашла и привела в чувство, осторожно потормошив за плечо. Я открыл глаза и увидел её в белом свечении фонаря. А ещё увидел чуть поодаль от себя два оранжевых светящихся глаза.

– Это подземная фея. Она решила спуститься с нами вниз, – ответила Ева на мой немой вопрос.

Ломая голову над тем, как я не заметил этих глаз, когда спускался вниз, и, жалея, что так глупо упал и заставил Еву беспокоиться и искать меня, я приподнялся на руках.

– Дай-ка фонарик, – попросил я у Евы.

Она отдала мне фонарик, и я огляделся вокруг. Повсюду в свете фонаря были видны камни, иногда очень острые (подозреваю, моя голова гудела именно по их вине). Были и осколки всяких стеклянных вещей – окон, светильников. Были доски от мебели, кое-где валявшиеся бесполезной грудой, были личные вещи, одежда и даже тела. И всё это виднелось на многие километры вперёд.

Затем я посмотрел вверх. Не было больше звёздного неба на потолке. Был лишь маленький кружок света – это было то место, откуда мы спустились.

– Зачем подземная фея спустилась с нами?

Ева улыбнулась.

– Тебя надо спросить. Это ты с ними подружился больше меня.

– Может, они думают, что могут вернуться домой? – предположил я.

В это время подземная фея подошла ко мне и взяла меня за руку, слабо попискивая, как будто жаловалась на жизнь. Уши её и кончик носа вдруг вспыхнули синим светом и тут же потухли. Она поднесла ладонь ко рту, слегка подула на неё, и на один миг на ней загорелась звезда, такая же, какие я видел на сводах пещеры, когда только пришёл сюда. Казалось, это было лет сто назад.

И тут послышался громкий «шлёп». Все мы обернулись на источник звука, а я посветил в ту сторону фонариком. Мне не пришлось долго «шарить» им в темноте, и очень быстро я увидел карлика в носатых ботинках. Он подошёл к нам с очень виноватым видом.

– Послушай, ты же вроде говорил, что пещера может обвалиться? – вдруг его виноватый вид сделал меня более уверенным, настолько, что я заимел смелость обращаться к нему на «ты».

– А ещё я говорил, что не прочь отправиться обратно за своими сокровищами. Подумал, что лучше рискнуть. Можно мне с вами?

Я посмотрел на Еву. Она пожала плечами.

– Оставайся, почему нет? Особенно, если не будешь создавать проблем.

Карлик на это что-то прокряхтел, но, видимо, решив оставить свои мысли при себе, тут же замолчал.

– Что дальше? – спросил он чуть погодя.

– Мы все пришли на поиски сокровищ, – ответила Ева, – Зайка, не подашь мне фонарик?

Я отдал Еве фонарик, и она стала светить на каменный пол из обломков, внимательно следя за светом от него. Я тоже следил поначалу за фонариком, который был только у Евы (сто раз пожалел, что не взял с собой ещё один), чтобы не пропустить ни одну деталь, которая бы указывала, что под обломками есть кто-то живой. Мы ступали осторожно, чтобы не спровоцировать обвал, и работа нам предстояла поистине титаническая, потому что город, судя по единственной экскурсии по нему от Евы, был немаленький. Тем временем, кружок света от фонаря был мизерным источником света в огромной бездонной темноте.

И тут я заметил, что как будто бы лучше вижу в этой густой темноте. «Может, просто привык?» – предположил я, но свет становился всё сильнее и сильнее, и тут я взял на себя смелость отвлечься от своей работы и наконец, оглянуться по сторонам.

За мной «хвостиком» шла подземная фея и светилась слабым, но ровным синеватым светом. Ева в это время заметила, что я остановился, и тоже обернулось. Увидев эту картину, она сказала мне:

– Зайка, слушай, попобуй-ка обнять её.

– Что? Зачем? – опешил я.

– Надо кое-что проверить.

Я, цокнув языком в знак недовольства, всё же обнял фею (для этого мне даже пришлось поднять её на руки), и она загорелась ярким синим светом, который хорошо освещал дорогу метра на три-четыре впереди меня.

– Ну, вот тебе и фонарик, – Ева улыбнулась.

Закинув пищащую от счастья фею к себе на плечи, я пошёл вперёд. Я не знал, что феи так умеют обниматься, но обстоятельства нам помогли, и ими надо было пользоваться. Всё-таки я хотел заслужить расположения Евы как хороший друг и помощник, ведь мне хотелось остаться в этой общине. Но я понимал, что мне надо искупить вину перед собой за воровство и сделать что-то хорошее для этих людей. Теперь мне подвернулся шанс, и я не мог его упустить. Тем более, что в компании Евы мне было спокойнее.

В кромешной темноте, даже с мощными источниками света, мы видели мало. Люди, которых мы находили там и тут, к большому сожалению, были уже мертвы. Через примерно три часа поисков (по мне, так вечность, не меньше) и проверки пульса у мертвецов, мне начало казаться, что мы просто ходим кругами по огромному кладбищу, где кто-то забыл похоронить трупы.

Своими невесёлыми мыслями я поделился с Евой, и она объявила перерыв.

Оказалось, что у Евы был с собой не только фонарик, но и рюкзак. Вчетвером (фею я с плеч снял) мы сели на камни, и каждому из нас Ева дала по хлебцу, который сейчас для меня казался манной небесной, ведь я не ел много часов.

– Почему ты отчаялся, Зайка? Мы прошли совсем чуть-чуть.

– Не знаю, – честно признался я, – атмосфера тут гнетущая.

И в этом я ни капельки не врал – с непривычки находиться в полной тьме для меня было не просто некомфортно. Это вызывало у меня периодические приливы страха, которых за остальными я не наблюдал. Мне приходилось раз в каждые полчаса останавливаться и успокаиваться, чтобы не впасть в истерику, потому что мне казалось, что темнота меня раздавит или я в ней, по крайней мере, задохнусь. В такие моменты фея у меня на шее начинала светить слабовато, и это пугало меня ещё больше, пока я не начинал напевать песенки, которые помнились мне из моей прошлой жизни в прошлой общине.

– Тут только трупы, – проворчал карлик, намекая всем, что он хочет закачивать своё пребывание тут, и на то, что наша работа здесь бесполезна.

Но в этот самый момент подземная фея на моих плечах запищала и скатилась с меня. Радостно попискивая, она отбежала куда-то метров на 5-6 вперёд и начала судорожно разгребать завалы, поднимая один камень за другим. Мне стало любопытно, что происходит, и я тоже подошёл к фее. Пока слабо понимая, что происходит, я начал помогать ей, и уже очень скоро я увидел слабое изумрудное сияние, а ещё через пару минут из-под обломков показались голова и тело другой подземной феи. Она была без сознания, но пульс у неё был, хотя и слабый.

Втроём (карлик продолжил, как ни в чём не бывало, свои поиски сокровищ) мы вытащили фею и положили её на более-менее плоский камень. Широко распахнув свои оранжевые глаза, фея, которая сидела у меня на плечах, смотрела неотрывно на своего собрата и держала его за руку.

– Что происходит? – спросила у меня Ева шепотом.

Я лишь пожал плечами.

Мне оставалось только наблюдать за молчаливой картиной, как одна подземная фея держит за руку другую, и ничего не происходит. Хотя, по всем канонам жанра, происходить должно было. Что-то было определённо не так, и моя интуиция уже не просто нашёптывала мне, что ЧТО-ТО НЕ ТАК, она кричала об этом.

– Ева, надо уходить отсюда, быстро, – прошептал я.

– Что? Почему?

Кажется, она была растеряна, но совсем не хотела никуда уходить. Тогда я потащил её за руку к ближайшей стене, оставил её там, и побежал за карликом. Он в это время нашёл какую-то золотую ручку и был вне себя от радости.

– Пойдём, – сказал я и потащил его за руку.

– Куда это? – недоумевал он, сопротивляясь, – Мне только-только повезло найти что-то ценное.

– В безопасное место, – ответил я коротко.

По дороге я захватил обеих подземных фей (мне повезло, что они лёгкие существа) и встал к этой же стенке. И успел как раз вовремя.

С оглушительным грохотом потолок над нами обвалился. Для меня до сих пор загадка, как я почувствовал приближающуюся беду. В шестое чувство я не верю, но, возможно, роль сыграло то, что я много лет жил в подземных бункерах, и научился чувствовать подземную активность настолько, что это превратилось в чутьё.

Камни дребезжали, оставляя за собой клубы пыли, и мы вчетвером завороженно смотрели, как прямо перед нашими ногами падают куски скал. Фею, которая была без сознания, я всё ещё держал на руках. Так мы и ждали, когда последний камушек упадёт на землю. Затем мы подождали ещё три минуты, и только потом осторожно, соизмеряя каждый шаг, вышли из убежища.

Только сейчас я понял, насколько огромная работа нам предстоит и насколько она будет бессмысленна.

– Послушай, Ева, – сказал я, – человеческие жизни нужны и важны, мы оба прекрасно это знаем. Но после этого обвала мы вообще вряд ли сможем кого-то здесь найти.

– Что ты предлагаешь, Зайка? – ответила Ева раздражённо, Уйти сейчас с пустыми руками и сказать, что тут никого нет? Прийти к этим людям, которые там, наверху, ждут вестей о своих близких, но не решаются спускаться сюда из-за обвалов? И что им сказать? Что никто не выжил? Если ты предлагаешь это, то будешь говорить им об этом сам.

Я не знал, чем заслужил такой шквал эмоций, обрушившийся на меня, но чувствовал, что Ева злится, и умалчивает, почему. Причиной были не мои слова, а что-то ещё.

– Что тебя злит, Ева? – спросил я.

– Ты меня злишь, – ответила она, развернулась и стала бродить по каменным плитам, направляя фонарик на пол. Похоже, она всё ещё пыталась что-то или кого-то найти.

Вздохнув, и всё ещё прокручивая в голове вопрос: «Что же здесь происходит?», я занялся тем же. Положив фею без сознания на камень поближе к стене и оставив другую фею приглядывать за ней, я отправился в путешествие «на ощупь». Так уже делал карлик, когда искал свои сокровища. Поначалу это казалось бредовой идеей, но, чем больше я лазал по этим камням, тем больше привык полагаться не на зрение, а на осязание и отчасти – на слух и запахи. Иногда кроме камней под моими руками и ногами была разная рухлядь – деревяшки, никому не нужные чайники, чашки, тарелки. Один раз даже попалась метла, другой раз – какое-то одеяло. Но что интересно – люди мне до сих пор не попались – по крайней мере, живые.

В то же время, чем дальше я уходил от подземных фей, тем тревожнее от чего-то мне становилось. Поэтому вскоре я начал возвращаться, всё время двигаясь в направлении синих мерцающих точек, которые время от времени сливались в одну-единственную. Так я двигался до тех пор, пока не услышал вскрик, отчаянный писк, затем огоньки потухли. Я, проклиная эти пещеры и наплевав на всю безопасность, встал на ноги и помчался к тому месту, где только что видел огоньки. Справедливости ради, пробежал я метров 10, прежде чем споткнулся, упал, стукнулся головой и провалился в забытие.

Как обычно, нашла меня Ева. Она тоже побежала на крик, но у неё был фонарик, и бежать у неё получалось намного быстрее и ловчее меня. По дороге она наткнулась на меня, присела на корточки и стала слегка бить меня по лицу. От этого я и очнулся. Что-то стекало у меня со лба, и бровь была по ощущениям вся мокрая. Сначала я подумал, что раскроил себе лоб об камень, но затем услышал голос Евы:

– Что это, у тебя на лбу?

Она провела пальцем по лбу, стирая жидкость, и показала мне под светом фонарика. Жидкость была ни дать, ни взять, та самая, которую мы видели с Евой перед обвалом – синяя.

– Я не знаю, – ответил я, – это всё очень и очень странно.

Мы с Евой встали. Я ещё пошатывался, поэтому Ева старалась поддерживать меня, и, похоже, ей это было несложно. Одной рукой она освещала нам дорогу фонариком.

– Ты нашла хоть одного человека? – спросил я.

– Нет, – коротко ответила Ева.

Мы продолжили идти, и в какой-то момент свет фонарика упал на карлика. Он как раз пытался идти в направлении недавнего происшествия с феями, но почти сбился с пути. Мы с Евой подошли к нему, и он стал идти рядом, держа в руках сокровища, которые нашёл – золотые часы да старую брошку.

Наконец, мы пришли на то место, где совсем недавно были две подземные феи, но теперь на этом месте совсем никого не было. Мы пошарили везде по углам, но нигде не было и следа фей.

– Что с ними случилось? – спросил я.

Мне в ответ последовало молчание. Я сел на камень.

– Нет смысла идти дальше, – сказала Ева, – искать тоже смысла нет. Нам нужно подниматься. Сначала поднимусь я, а ты жди у верёвки, Зайка, держи её и не выпускай из рук. Когда поднимусь сама, я вытяну тебя наверх.

Я кивнул. Это был хороший план. Втроём мы поковыляли к тому месту, где были верёвки. Не слишком быстро, но мы всё же нашли их. Карлик уцепился в верёвку и стал быстро-быстро подниматься вверх, как на канате, держа в зубах часы и брошь. Ева дала мне конец другой верёвки и отдала фонарик.

– Это на всякий случай. Смотри не потеряй, Зайка.

С этими словами она вцепилась в верёвку и стала медленно подниматься вверх.

Сначала я видел их силуэты, но затем остался в кромешной темноте (за исключением полоски света от фонарика) совсем-совсем один. Мне стало страшно в какой-то момент, потому что чудились в темноте шорохи и звуки. И, хотя я немедленно направлял фонарик на предполагаемый источник звука, и там ничего такого страшного не было, легче почему-то от этого не становилось.

Затем (через вечность!) я почувствовал, что верёвка, которую я всё это время держал в руках, стала как будто бы легче. Я вцепился в неё изо всех сил. Теперь она задрожала – так Ева посылала сигнал, что сейчас будет меня поднимать. Я обвязался верёвкой и вцепился ещё сильнее и почувствовал толчок – меня поднимали вверх. Я старался изо всех сил не думать, сколько подо мной там метров, но оно думалось само. От этого ладони неприятно потели.

Через ещё одну вечность показалась Ева, а затем – спасительная земля. Я буквально вывалился на неё, наслаждаясь каждой песчинкой, которая меня окружала. Хотя здесь была глубокая ночь, я всё видел очень ясно, мне не нужен был фонарик, чтобы разглядеть весь импровизированный лагерь, который нас окружал. Все спали.

Глава 6. Утро в лагере

Карлик прибился с нами, хотя мы его вовсе об этом не просили. Он сказал: «Мне будет спокойнее, если мои сокровища будет охранять кто-то ещё». Мы пришли к Линде и Питеру, они мирно спали в импровизированном шалаше из веток и листьев, довольно просторном, чтобы в нём поместились ещё 3 человека, помимо подземных фей, которые, сгрудившись, спали в углу.

Мы решили лечь спать хотя бы на немного и не беспокоить никого печальными новостями. Но я не мог спать. Я всё думал о том, что где-то там, в недрах страшных тёмных пещер загадочным образом пропала подземная фея. Мне было искренне жаль её и её собрата, который, неизвестно, был ли вообще жив на момент похищения. Думал я и о том, что же всё-таки это всё значит, пытаясь собрать в голове паззл.

Паззл не собирался. Когда сон всё-таки перебарывал, мне снились кошмары, и я просыпался почти сразу же в холодном поту. Мне снились обвалы, мёртвые подземные феи и ужасные чудища, которые их похищают. Снился и карлик, только он уже курил трубку и рассказывал байки. Я больше не боялся его. Меня гораздо больше пугала темнота.

Так я пролежал до самого утра. Утром, когда все проснулись, Линда очень обрадовалась, что мы здесь и что с нами всё хорошо, а вот подземные феи выглядели очень обеспокоенными. Они не досчитались одного.

Мы с Евой, поговорив немного с Линдой о том, как прошёл день каждого из нас, вышли из шалаша и направились к палатке мэра (для меня до сих пор загадка, где они её взяли). Как только ему сообщили, что мы пришли, он тут же вышел, как коршун, подлетел к нам, и, с вытаращенными от желания получить новости глазами, спросил:

– Ну что?

Мы рассказали о том, что никого не нашли. И о похищении. И о странной жидкости. Обо всём, что сами знали. Рассказывала Ева, в основном, а я напоминал ей детали. Некоторые я узнал от неё только сейчас. Например, что она ходила дальше в пещеры, ещё до обвала, и находила там странные трубы, что они подобрали Линду, Питера и фей совсем недавно, и что феи жили в их доме под её строгой охраной с того момента, как они пришли в город, но их никогда не держали под замком.

Узнал я и том, что такой же гул, как в день обвала, Ева слышала в пещерах, но он был в разы слабее и намного дальше. Но, несмотря на то, что я это услышал, паззл всё равно не складывался.

И только под конец рассказа мэр спросил:

– Ева, а это кто? – и кивнул на меня.

– Я Стив, – ответил я.

– Что ж… Раз вы обо всём этом так много знаете, поручаю вам расследовать это дело. Все хотят вернуться назад и заново отстроить город, в котором жили годами, но опасаются новых обвалов. Как оказалось, не зря. Чтобы не допустить новых обвалов, нам надо выяснить причину. Если вам что-то понадобится для этого, я дам всё, что будет в моих силах дать. Я верю в вас.

С этими словами он удалился в палатку. А мы остались на пороге в полной растерянности.

– Если бы я не знала этих людей, я бы назвала их дураками, которые решили жить под землёй в опасности вместо того, чтобы в безопасности построить новый город на поверхности. Но, к сожалению или к счастью, я их знаю, и бросить их не могу. И свой дом тоже.

Мне было этого не понять. Но я так отчаянно не хотел больше оставаться один, что, даже не понимая их чувств, всё равно согласился бы. Тем более, меня не отпускала история с подземными феями: где они, куда пропали?

Мы зашли к Линде. Завещали ей заботиться о Питере. Обсудили план. В этом плане было ясно, по правде говоря, только одно: мы спускаемся вниз и идём как можно дальше, вглубь города, и, если понадобится, то дальше и дальше, пока не найдём ответ или пока не умрём от усталости, голода, обвала или неведомой напасти. Выдвигаться решили в полдень. Я лёг досыпать те часы, которые не доспал, а Ева стала собираться в поход, карлик (он решил идти с нами) помогал ей.

Во сне мне приснился подземный дракон. Он махал своими крыльями и изрыгал пламя. Я проснулся, снова провалился в сон, и теперь мне уже снились только синие огоньки в бесконечной темноте, а я плыл по ней, словно по бескрайнему подземному озеру. В этом сне я действительно хорошо отдохнул.

Проснулся я от того, что мне на грудь что-то надавило. Проснувшись, я понял, что это кошка, а затем я с удивлением узнал в ней Лиру. Я искренне думал, что она погибла во время обвала. Она мурчала, лёжа у меня на груди. Дружелюбно наклонив голову, она внимательно смотрела на меня, пытаясь, как мне кажется, что-то понять, что-то поймать у меня во взгляде.

Мне вообще кажется, что мы, люди, недооцениваем животных, и что животные гораздо преданнее людей подчас. Они хотя бы более прямые и искренние, и по ним всегда сразу заметно, хотят они тебя видеть или нет. В них нет фальши и лжи. По крайней мере, я именно за это животных и любил.

Если честно, мне вставать вовсе не хотелось. Не хотелось вставать с нагретого за время сна места и спускаться в густую и липкую темноту. Я оглянулся (насколько мне позволяла лежащая на моей груди кошка). Ева спала, рядом с ней лежал рюкзак. Она медленно начала открывать глаза и потянулась.

– Лира, – улыбнулась она, – как же я рада, что ты жива.

– А я думал, ты мне скажешь «доброе утро», – сказал я с улыбкой.

Ева приподнялась на кровати и с весёлой улыбкой пожала плечами. Казалось, мы не жизнь подземной феи идём спасать, а в весёлый поход, полный лёгких и интересных приключений. Удивительно, однако, как тот, кто попросил помощи, настолько запечатлевается у меня на душе. Я не знал эту подземную фею, но она была для меня поводом встать с тёплой кровати и отправиться на неизвестное количество времени в тёмное подземелье – просто потому что подземные феи зачем-то попросили у меня помощи.

В то время, пока я над этим размышлял, Ева сказала, нахмурившись:

– Послушай, а где Линда, Питер и феи?

И действительно, их нигде не было. Не было их и в лагере, не было у мэра, не было у входа в пещеры. Ни записки, ни единого следа – они просто испарились.

Мы стояли у палатки мэра, когда рассвет начал подниматься над песчаными останками стен. Дул прохладный ветер и стаи каких-то птиц вились над нашими головами. Было очень тихо, слышно только голос мэра: «Послушай, Ева, ты же меня знаешь. Если бы я что-то хотел утаить, от тебя это точно не скрылось. Я понятия не имею, где Линда»

Ева была взбешена. Казалось, она сейчас закипит, как чайник.

– Ну и пусть идёт! – сообщила она, – Пусть катятся все вместе, куда хотят! Их точно не похитили, похитители не пробрались бы незаметными – они просто ушли. Ну и пускай! Нам же легче, да, Зайка?

Я не мог понять её бурных чувств, пока не вспомнил, что Линда долгое время готовила для Евы, а та о ней заботилась. И тогда я понял, что это банальнейшая привязанность, и именно из-за этой привязанности Ева сейчас и вскипает как чайник, хотя и говорит, что ей всё равно. Но на самом деле, всем жаль терять человека, который о нас заботится – такая уж у людей эгоистичная натура.

Мы собрались в путь. Линду и всех остальных мы так и не нашли, зато Лира привязалась к нам и шла за нами хвостиком. А времени мы терять не хотели, особенно дорого оно было мне. На этот раз у каждого из нас был фонарик, хороший запас провизии на три недели, палатка, свечки, спички, мотки прочной верёвки и даже кирки, ножи, пистолеты и мел. Всё это лежало в наших рюкзаках.

Во второй раз спускаться в пещеры было уже не так страшно, как в первый, больше из-за того, что в действительности мы уже примерно знали, что нас там ждёт – ничего, кроме камней и темноты, и от этого было как-то проще. Да и спускались мы теперь не целую вечность, а только час или около того. Удивительным открытием для меня стало, что кошка последовала за нами, ловко спускаясь по верёвкам вниз, обгоняя всех и вся.

Наконец, мы спустились в темноту и включили фонарики. Свет от них плясал по стенам, но вокруг всё было безжизненнее некуда. Мы тут же собрали совет, так как плана у нас не было. Ева предлагала идти к выходу из города, где мы с ней заметили впервые синюю жидкость (конденсат), карлик предлагал обследовать окрестности, а я не предлагал ничего, так как совсем не знал города и не знал, что вообще дельного можно предложить в этой ситуации. В конце концов, я встал на сторону Евы, и мы втроём пошли прочь от города.