Власть камня

– Я очень признателен тебе за заботу, Лаки, но мне хотелось бы услышать подробности.

Люк переменил позу, что в его исполнении являлось свидетельством сильного недовольства.

– Попробую описать в общих чертах. Уцелели три десятка человек, включая комиссара Бейли, убитых и съеденных примерно столько же. Все пострадавшие от вспышки уже благополучно восстановили зрение, ремонтная бригада занимается выбитыми окнами. Согласно официальной версии, террористы попытались захватить здание комиссариата, но ты им помешал. При отступлении они успели взорвать какое-то экспериментальное устройство с сильным оптическим эффектом.

– И пресса это проглотила? – недоверчиво скривился Райли.

– Да, насколько мне известно, потому что их репортеры и операторы, прибывшие к месту событий, тоже на время ослепли.

Лейтенанту вдруг вспомнилось выражение лица шефа Бейли непосредственно перед загадочной вспышкой.

– Люк, у комиссара все в порядке с головой?

Его друг ответил не сразу. Он явно испытывал сильную боль, и Фелан с опозданием вспомнил, что надо держать эмоции под контролем.

– Боюсь, это уже невозможно исправить.

– Господи, а как же остальные? Неужели тоже безнадежны? Вот ужас-то… – Райли машинально закончил одеваться и пристегнул кобуру. – Ну все, я готов. Какой у нас план?

– План такой, – Люк принялся неторопливо пристраивать по местам свой антикварный арсенал. – Ты отправляешься в Стеклянный дом и ни при каких обстоятельствах его не покидаешь. Что бы ни происходило снаружи, кого бы ты ни увидел по ТУ сторону стен, не реагируй, не показывай страха и ничего не пытайся предпринять. Твоя задача сохранять спокойствие и выдержку. Если через двадцать четыре часа никто из моей семьи не появится внутри дома, разбей стеклянный куб и позвони в колокол. Запомнил?

Райли машинально кивнул и открыл было рот, чтобы задать уточняющие вопросы, но исчез из палаты раньше, чем успел произнести хоть слово.

Глава 20

Тихим солнечным утром в самом центре университетского городка буквально из ниоткуда появился мужчина в длинном черном одеянии. Он удовлетворенно огляделся по сторонам и неторопливо направился к старинному трехэтажному зданию, на котором красовалась медная табличка с весьма символичной надписью «Факультет биологии». Зеленели ровно подстриженные лужайки, в кронах деревьев перекликались птицы, дул легкий приятный ветерок. Предвкушая обильный завтрак, а также любимое развлечение, мужчина вошел в учебный корпус.

В небольшом мрачноватом холле было тихо, прохладно и безлюдно. Если илфирин уже приступили к трапезе, ему следовало поторопиться, иначе ряды местной администрации поредеют раньше, чем он до них доберется. Мужчина подошел к первому пролету основательно истертой мраморной лестницы, коснулся ладонью дубовых перил и внезапно замер, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Обычно в большом скоплении глупых суетливых созданий, населяющих большинство обитаемых планет, он чувствовал себя, как рыба в воде, но абсолютно пустые помещения вселяли в него смутное немотивированное беспокойство.

В учебном корпусе в этот час должны были находиться сотни юношей и девушек, чей специфический запах просто въелся в обшитые деревянными панелями стены. Почему же он не чувствует ни живых, ни мертвых учеников? И где все илфинин? Совсем недавно ему посчастливилось найти целое гнездо изголодавшихся древних кровососов, и сейчас они должны были вовсю закусывать местным молодняком… Впрочем, кто-то в здании биологического факультета все же был, и эта встреча не сулила ему ничего хорошего.

Вместо того, чтобы немедленно покинуть место несостоявшегося завтрака, мужчина в черном начал медленно подниматься вверх по лестнице. Он шел по длинным коридорам мимо пустых аудиторий с видом хозяина, обозревающего свои владения, но сердце, этот странный орган, о существовании которого он не вспоминал годами, тревожно сжималось и ускоряло ритм сокращений.

Женщина ждала его на самом верхнем этаже в залитой солнечным светом учебной комнате. Она обернулась, и у него на мгновение пресеклось дыхание. Белый брючный костюм, кокетливая шляпка на светлых кудрях, чистые прозрачные глаза, нежные губы… Итак, смутное предчувствие его не обмануло, она действительно сумела выжить.

– Твое прозвище – настоящая насмешка над истинным благородством, Элем Фаньяр, – непринужденно заговорила женщина, словно продолжая давно начатую беседу. – Неужели за время, что мы не виделись, ты сумел отрастить себе чувство юмора?

– А ты все такая же дерзкая, Майли Дэйр, – раздраженно отозвался мужчина в черном. – Меня теперь зовут Аркуэн. В некоторых примитивных мирах в мою честь даже возведены храмы.

– Ты всегда мечтал иметь свой собственный культ, так что я не удивлена. Но раз уж ты являешься объектом поклонения, Элем, мог бы по крайней мере вымыть голову. Надо же чем-то отличаться от илфирин.

Мужчина в черном гневно вздернул подбородок и вызывающе медленно провел руками по забранным назад светлым волосам.

– Ты же знаешь, они вьются! – его тон был немного капризным и слегка самодовольным, прямо как в добрые старые времена. – Меня всегда бесили кудрявые волосы и твой острый язычок.

– Ты именно поэтому решил от меня избавиться? Но в сообразительности тебе не откажешь. Нейтрализовать эффект материнской жилы мог только хозяин Зазеркалья.

Мужчина вспомнил свое краткое пребывание за Гранью и невольно передернулся.

– Все равно это была выгодная сделка, – пробормотал он, лихорадочно прощупывая ментальные и энергетические возможности подруги детства. Ее видимый потенциал не производил большого впечатления, но это ровным счетом ничего не значило. – Как тебе удалось выжить? Уморила Тень своей язвительностью?

– Нет, – невозмутимо отозвалась Майли, – я вышла за него замуж.

Фаньяр так поразился ее ответу, что даже не смог этого скрыть.

– Ты, наверное, шутишь! – фыркнул он, на всякий случай оглядываясь по сторонам в поисках возможных зеркал. – Насколько я помню, он был той еще сволочью и к тому же редкой образиной.

– Да, – пожала плечиком Майли, – но ведь тебе, наверное, известно, Элем, что Зазеркалье порой меняет хозяина.

Судя по выражению лица Фаньяра, такую версию событий он даже не рассматривал.

– Должен сказать, ты неплохо устроилась, выглядишь прекрасно, – он на всякий случай отошел на несколько шагов, замаскировав отступление под короткую проходку, и небрежно поинтересовался. – Живешь за Гранью?

– Нет, – усевшись прямо на крышку стола, Майли принялась покачивать ногой, обутой в туфельку из мягкой кожи. – В качестве своей резиденции я выбрала эту планету, так что ты со своими подельниками вторгся на чужую территорию.

Женщина говорила спокойно, без малейшего напряжения в голосе, но только непосвященного могли обмануть ее хрупкое очарование и внешняя беззащитность. Фаньяр прекрасно знал, что он сам ни при каких обстоятельствах не выжил бы за Гранью, а эта нежная малышка сумела не только уцелеть, но и все взять под контроль. Фаньяр отошел еще на несколько шагов, как говорится, от греха подальше.

– Послушай, Майли, – попытался он сменить интонацию, – тут навалом дармовой еды. Мы просто немного порезвимся в твоих угодьях, ведь это так увлекательно…

– Ты, как и прежде, не слышишь никого, кроме себя, Элем. Вашей кровавой компании здесь не рады.

– Да ладно, тут налицо явная перенаселенность. Человекоподобные твари прекрасно размножаются, от них не убудет, если илфирин досыта поедят.

– Мы уничтожили гнездо твоих подопечных, так что можешь больше не беспокоиться об их аппетите.

Фаньяр скрипнул зубами. Да что она себе позволяет? Окопалась тут и думает, что приобрела монополию на целую планету?

– Разве тебя с детства не учили делиться всем, что имеешь, со своими братьями и сестрами?

– Я так и делала, Элем, пока однажды ты не показал мне, как поступают настоящие мужчины. С тех пор мои взгляды изменились.

Воздух вокруг хрупкой женской фигурки внезапно сгустился, исказив перспективу учебной комнаты, мелкие предметы задрожали и попадали на пол. Сиогэй словно размножилась, отразившись от повернутых под углом полупрозрачных граней, которые окружили ее со всех сторон. Эффект длился всего пару мгновений, потом аномалия исчезла.

– Хороший фокус, – сквозь зубы процедил Фаньяр, пытаясь определить, есть ли поблизости кто-нибудь из Гильдии отступников.

Он терпеть не мог этих надутых ублюдков с их завышенным самомнением, но выживать одному в необъятной Вселенной было затруднительно. Кто-то обязательно должен был прикрывать твою спину, если, конечно, не вонзит в нее нож. Вчерашних соратников толкали друг к другу инстинкт самосохранения и страх перед поисковыми отрядами Сияющей гвардии, которые постоянно сканировали пространство в поисках беглых антарцев.

Вдали от родной планеты мужские особи диил нуждались в особом пищевом рационе, поэтому питались свежей кровью и охотиться предпочитали группой. Для этого они заключили нечто вроде Договора, который каким-то непостижимым образом действительно соблюдался и порой приносил весьма ощутимую пользу.

– Я могу поверить, что ты ненамеренно побеспокоил меня и мою семью, Элем, но факт, как говорится, остается фактом.

– Прежде ты была какой угодно, только не мстительной, малышка, – неприятно усмехнулся Фаньяр. – Ты ночи напролет просиживала на крыше своей конуры, наблюдая за звездами, никогда не обижалась и не отвечала на оскорбления.

– Поэтому ты решил, что все осталось по-прежнему? – Майли подняла голову и в упор посмотрела на Фаньяра, которого знала с раннего детства. Он с головы до ног был типичным порождением их родного мира: красивым, одаренным, циничным. – Если я сейчас дам тебе уйти, ты обязательно вернешься и осуществишь свою мелкую месть. Такие как ты, не бросают открытый вызов, а наносят удар предателя.

– В этом нет ничего зазорного, – машинально огрызнулся Фаньяр.

Ему никак не удавалось обнаружить кого-нибудь из членов Гильдии, он повсюду натыкался лишь на глухую стену, словно их нарочно изолировали их друг от друга. Не беда, сам как-нибудь справится. Ведь это всего лишь Майли, безответная маленькая мечтательница, которой вечно доставалось от командиров за ее рассеянность.

– Такого ответа я и ждала, Элем, поэтому твоя смерть не потревожит мою совесть, – Майли не отводила взгляда от его лица, ее глаза по-прежнему были безмятежны и прозрачны.

В ответ на заявление давней подруги Фаньяр нервно хохотнул.

– Ты очевидно забыла, с кем говоришь, убогая, так я тебе с удовольствием напомню.

Уже не раздумывая, он задействовал свою любимую игрушку, которую прятал в рукаве черного балахона, и быстро полоснул лазерным лучом по изящной женской фигурке. Ему никогда не надоедало наблюдать, как очередная жертва продолжает двигаться и говорить, не понимая, что уже безнадежно мертва. Фаньяр поискал глазами след от тончайшего разреза на воздушной ткани белого жакета и замер в ожидании зрелища, когда тело Майли медленно распадется на две части…

Она вопросительно смотрела на него, он на нее, время шло, ничего не происходило. Неужели не сработало? Он точно знал, что смертоносный луч достиг цели. Фаньяр снова задействовал миниатюрное устройство, потом еще и еще раз, однако Майли продолжала спокойно покачивать изящной ножкой. Когда стол, на котором она якобы сидела, неожиданно развалился на части, Фаньяр запоздало догадался, что в аудитории, кроме него, никого нет.

В следующий момент окружающее пространство вновь распалось на множество граней, и Элем Фаньяр по прозвищу Благородный потерял опорную точку. Дезориентация длилась ничтожную долю секунды, но этого оказалось достаточно, чтобы эффект сработал, и ловушка захлопнулась. Антарец в панике рванулся, прекрасно сознавая, что уже опоздал. Нет, нет и еще раз нет! Создатель, только не это…

Майли не стала сводить с ним личные счеты, не захотела пачкать руки банальной местью. Она просто вернула беглого Фаньяра на родную планету в самый центр величественного зала Президиума, где проводились показательные казни беглых изменников, которых удавалось отловить кводам Сияющей гвардии.

Глава 21

Астальдо (Отважный) нравились большие строения. Всем прочим зданиям он предпочитал дворцы с роскошной отделкой и богатыми интерьерами. Только там он чувствовал себя истинным владыкой, хотя не мог, да в общем-то и не хотел иметь настоящих подданных. Ему было достаточно поклонения от «еды». «Еда» заискивала перед ним, угодливо смотрела в глаза, сгибалась в три погибели, просто умоляя ее отведать. Это приносило удовлетворение, надолго утоляло голод и даже немного возбуждало. Чем кровавее была трапеза, тем большее удовольствие она доставляла.

Но обеспечить подобную рабскую покорность местного населения могли только илфирин, бессмертные древние вампиры. При всех своих невероятных возможностях представители народа диил не умели масштабно подавлять чужую волю. Чтобы насладиться свежей кровью и на короткий миг почувствовать себя всемогущим богом Астальдо приходилось прибегать к помощи этих мерзких замарашек, по-другому пока не получалось. Проблема состояла в том, что находить гнезда илфирин становилось все труднее, потому что кто-то с завидной регулярностью их истреблял.

Дворец, который Астальдо выбрал для своего сегодняшнего развлечения, оказался просторным, но немного пустоватым. Те, кто его возводил, либо решили сэкономить на отделке, либо просто имели дурной вкус. Такой лаконичный, местами даже уродливый интерьер оскорблял в Астальдо чувство прекрасного. Оставалось надеяться, что сама трапеза будет роскошной, а очередное преступление, которое он собирался совершить, достаточно громким. Своей целью на сегодня он избрал какой-то международный форум.

Звук, издаваемый движущейся лестницей, неприятно резал слух, и все же Астальдо воспользовался ею, чтобы не перемещаться. Ему хотелось немного растянуть предвкушение. В огромных безлюдных холлах нижних ярусов гуляло лишь эхо, но из основного зала доносились шум голосов и одобрительные хлопки множества ладоней. Мероприятие шло полным ходом, значит илфирин еще не пустили в ход свою жуткую каменную магию. Изобразив на своем совершенном лице снисходительную улыбку, Астальдо одним мановением руки распахнул тяжелые двустворчатые двери.

Зал для высоких собраний был ярко освещен и украшен разноцветными флагами. В конце широкого прохода, как раз напротив парадных дверей, располагался помост для почетных гостей. Астальдо замер на верхней ступеньке лестницы, чтобы присутствующая на форуме публика смогла как следует его разглядеть. Он ожидал всеобщего изумленного вздоха или хотя бы взволнованного перешептывания, но в зале снова грянул гром аплодисментов, а потом внезапно наступила полная тишина, как будто кто-то выключил звук.

Астальдо оглядел ровные ряды складных кресел. Однако это странно… Он совершенно четко ощущал присутствие множества людей, но в зале не было никого, кроме высокого темноволосого мужчины, одетого в темно-серый бархатный камзол. Вопреки всякой разумной предосторожности Астальдо медленно спустился по лестнице к помосту.

– Так это вас называют Отважным? – вежливо, почти дружелюбно спросил незнакомец, однако пристальный взгляд его светлых глаз не оставлял на этот счет никаких иллюзий. – Приходилось много сражаться, Элеф Сикил?

Астальдо быстро оценил возможности потенциального противника. Не волшебник, не колдун, ноль магии, ноль аномальной энергии. Самый обычный человек, который не представлял реальной опасности, но почему-то знал его настоящее имя…

– Сегодняшнее мероприятие перенесли? – в свою очередь поинтересовался он, не удостоив незнакомца ответом.

– Я его отменил, – охотно пояснил мужчина.

– Вот как? Вы местный губернатор или еще какой-то там чиновник?

– Нет, меня зовут Николас Холдер, я адвокат.

Озадаченный Астальдо ненадолго задумался.

– Разве у адвокатов есть особые полномочия?

– Только в исключительных случаях, а сегодня как раз такой. Но вы не ответили на мой вопрос, Элеф Сикил.

– Не понимаю, какое вам дело до моего имени, – дернул плечом Астальдо и до него вдруг дошло, что они оба говорят на древнем языке. Так вот оно что! – Если вы пришли сюда, чтобы меня остановить, то напрасно потратили время, адвокат … Холдер.

– При таком безупречном воспитании вам нужно было назваться Вежливым, а не Отважным.

– Напрашиваетесь на грубость, адвокат? – поддержал полемику Астальдо, одновременно пытаясь выяснить, где сейчас находятся остальные члены Гильдии отступников.

– Напрашиваюсь, – легко согласился его собеседник. – Если ты такой отважный, каким представляешься, сразись со мной.

Глядя на странного наглеца, Астальдо не сдержал усмешки.

– Ты не знаешь, о чем просишь, жалкий человечишко! Впрочем, я могу пойти тебе навстречу. Раз уж ты разогнал всю мою еду, то вполне сможешь ее заменить, – с этими словами Астальдо сбросил широкий черный плащ, под которым оказался традиционный белоснежный костюм диил. В обеих его руках блеснули зловещие длинные кинжалы, которыми он без малейших усилий разделывал тела своих жертв. – Трудно отказать в пустяковой услуге тому, кто так настойчиво желает смерти.

– Вижу, ты не лукавил, выбирая себе прозвище, выглядишь настоящим бойцом, – одобрительно покивал адвокат. – Но должен предупредить, что я, как и ты, только внешне похож на человека.

В подтверждение своих слов он протянул руку к скульптуре в виде зеркального шара, украшавшей основание помоста, легко проник внутрь конструкции и извлек из нее серебряный меч эльфийской работы. У Астальдо по спине пробежал холодок.

Самым разумным в этой ситуации было как можно скорее переместиться и попытаться запутать следы. В его временных убежищах никогда не было ни зеркал, ни серебряных предметов. Не то чтобы он опасался встречи с Тенью, просто давала о себе знать старая привычка. Но Астальдо назвался Отважным не из пустого бахвальства, он гордился тем, что никогда не показывал противнику спину.

– Что тебе здесь нужно? Я заключал контракт с твоим предшественником и ни разу его не нарушил.

Хозяин Зазеркалья не спеша избавился от бархатного камзола, под которым оказались короткий эластичный доспех и кожаные наручи. Его светло-серые глаза внезапно стали черными, как ночь.

– Эта планета находится под защитой моей семьи. Тебе и твоим приятелям не следовало сюда возвращаться.

– А мне плевать, чей тут протекторат! Мы не собирались колонизировать планету, просто хотели немного поиграть с «едой», – небрежно возразил Астальдо, мысленно прикидывая свои шансы на успех в поединке с Тенью. Он понятия не имел, каков истинный потенциал его противника, зато с ужасами, ожидающими магических существ за Гранью, был знаком не понаслышке.

– У тебя был шанс уйти отсюда невредимым и затеряться в просторах космоса, но ты решил вернуться. Неверный выбор.

– Не тебе судить о промысле высших созданий, грязный мутант! – злобно огрызнулся Астальдо, понимая, что тем самым отрезает себе все пути к отступлению. – Ты хоть и всеведущ, но отнюдь не всесилен, так что не зарывайся.

Бывший адвокат никак не отреагировал на оскорбление, он просто стоял, опустив клинок, и ждал. Чтобы отсечь голову от тела, Астальдо нужно было сделать всего одно встречное движение ножами, его сила превосходила обычную человеческую раз в пять, а то и больше. Однако он только сейчас осознал, что все свои навыки отрабатывал на абсолютно пассивных жертвах. Благодаря каменной магии илфирин «еда» никогда не сопротивлялась, а теперь перед ним был настоящий противник, и, судя по всему, искусный мечник.

Астальдо еще раз попытался установить связь с кем-нибудь из Гильдии и окончательно убедился, что угодил в ловушку. Хозяин Зазеркалья за его потугами наблюдал молча. Так смотрят на глупого мотылька, беспомощно бьющегося о прозрачное стекло. Астальдо весь покрылся испариной, безупречно подогнанный по фигуре белый костюм внезапно показался ему тесным.

Желая покончить с неопределенностью, антарец стремительно атаковал и попытался с первой попытки отсечь Тени руку с мечом, но тот в последний момент отступил в сторону. Развернувшись для новой атаки, Астальдо снова напал и опять проскочил мимо, даже не задев противника ножами. Бывший адвокат умел уходить от удара так виртуозно, что обманывал даже наметанный глаз сущности высшего порядка.

Это продолжалось до тех пор, пока Тень не сжалился над противником и не парировал очередной выпад. Клинки скрестились с силой, от которой у Астальдо заныла правая рука. Он взмахнул вторым ножом, заставив Тень отшатнуться, и быстро атаковал, однако несколько минут спустя стало ясно, что нынешняя ипостась адвоката просто играет с ним в кошки-мышки. Не помогали ни скорость, ни техника, ни боевая злость.

Чтобы хоть как-то уравнять шансы, Астальдо пустил в ход свой природный дар, и тут выяснилось, что побывавший за Гранью серебряный меч с легкостью поглощает все виды энергии, а его владелец совершенно нечувствителен к магии. Но разве такое возможно? В панике Астальдо беспорядочно замахал ножами, пытаясь нанести хозяину Зазеркалья хоть какой-то ощутимый вред. Результата он не добился, зато получил сокрушительный прямой выпад и едва успел прикрыться скрещенными клинками.

Теперь рубящие удары сыпались один за другим, заставляя Астальдо отступать назад до тех пор, пока он не уперся лопатками в дурацкий декоративный шар с зеркальным покрытием. Бывший адвокат внезапно опустил меч, сделал быстрый поворот вокруг оси и с размаху впечатал подошву сапога антарцу прямо в грудь. Твердая преграда за спиной Астальдо исчезла, и он как в воду опрокинулся в жидкую амальгаму, которая тут же сомкнулась над ним.

Глава 22

Инголмо (Мудрый) был голоден. В отличие от своих собратьев, ему приходилось готовиться к трапезе более тщательно, потому что он питался исключительно высокопоставленными особами. Кровь господствующего класса имела точно такую же питательную ценность, как и плебейская, просто это был его личный выбор. Питаться чванливыми, преисполненными собственной значимости чинушами доставляло Инголмо особое удовольствие. Они напоминали ему Нолдоров с планеты Антар, которую он покинул по собственной воле, нарушив тем самым все мыслимые законы.

За годы скитаний по населенным людьми и человекоподобными созданиями планетам Инголмо убедился, что практически любое общественное устройство рано или поздно порождает элитарную касту, внутри которой начинают плодиться те, кто считает себя избранными, богоподобными и незаменимыми. Прикинув собственные возможности пробиться в высшие эшелоны на родной планете, Инголмо решил, что дело не стоит тех унижений, через которые нужно пройти, чтобы заслужить теплое местечко.

Взобравшись на шаткий стульчик власти, Нолдорам приходилось денно и нощно охранять свою территорию и физически уничтожать всех, кто вольно или невольно пересекал пресловутую красную линию. Поэтому в один прекрасный день Инголмо грубо оборвал материнскую жилу, с рождения связывавшую его с Антаром, и не испытал при этом ни страха, ни сожаления. Его никогда не пугала безграничность Вселенной, и, получив, наконец, долгожданную свободу, он до сих пор испытывал чувство максимально близкое к восторгу.

Отравляло новую жизнь Инголмо только желание поквитаться с теми, кто с самого рождения измывался над ним на Антаре, вытравливая из души все человеческое, превращая его в мощную биологическую машину, способную лишь исполнять чужие приказы. За боевых ангелов диил все и всегда решали Нолдоры, поэтому Инголмо унес с собой в изгнание лютую ненависть к бывшим командирам, желание отнять у этих сущностей все, что они когда-то отняли у него. Дотянуться до своих мучителей он пока не мог, поэтому отрывался на тех, кто вершил судьбы людей на других планетах, кто желал властвовать без ограничений и оглядки на закон.

Инголмо был не в восторге от своего членства в Гильдии отступников, но обойтись совсем без поддержки не получалось. Поскольку Вселенная отказывалась покоряться одиночкам, приходилось сбиваться в небольшие стаи. Как ни презирал Инголмо своих беглых собратьев, он вынужден был учитывать их интересы. Все-таки трое диил – это не армия зомбированных бойцов в белых форменных одеждах, ради собственного выживания можно было их потерпеть.

Сейчас Инголмо направлялся не куда-нибудь, а на заседание местного правительства, которое состояло из двух десятков министров. В его планы входило досыта поесть и заодно сделать долговременный запас крови, потому что он не любил питаться в одном и том же месте несколько раз. Жаль было покидать такую перспективную планету, но иначе они рисковали засветиться. Отряды Сияющей гвардии неустанно рыскали по обитаемым секторам галактики в поисках отступников, посмевших нарушить вековые устои Антара.

Услугами илфирин с их неподъемной каменной магией Инголмо пользоваться не любил, потому что они каждую трапезу превращали в безобразную кровавую бойню. Это неизменно вызывало у него отвращение, однако брезговать их методами – означало остаться голодным. В отличие от собратьев по Гильдии, Инголмо не использовал для еды внутренние органы людей, к тому же ему претила их запредельная жестокость. Он был бы не прочь оставлять своих «доноров» в живых, но осторожность диктовала придерживаться определенных правил.