Власть камня

– Почему вы так уверены, что это части тела судьи Грэхема? – спросил шеф полиции, махнув рукой в сторону расстеленной на полу толстой пленки, на которой были в анатомическом порядке разложены две человеческие руки и две ноги. Не хватало туловища и головы. – В здании работают десятки людей.

– Обратите внимание на серебряный браслет, который судья носил на левом запястье вместо часов.

– Откуда вам, черт возьми, известно, что это именно его браслет?

– Все подмечать – моя работа, сэр, но вы, конечно, виделись с ним гораздо чаще, чем я.

Бейли мысленно согласился, что неоднократно видел судью Грэхема без одежды в бане или в бассейне, но ни разу не обратил внимания на проклятый браслет. Видимо, он слишком давно не работал в поле…

– Убийства явно не ритуальные, для этого маловато символики, органы на продажу тоже никто не изымал, остаются либо секта вампиров, либо подпольная лаборатория по переработке компонентов крови, – решил блеснуть дедукцией комиссар, чтобы как-то сгладить инцидент с браслетом.

– Для подпольной лаборатории действия преступников чересчур демонстративны, сэр. Скорее всего мы имеем дело с заезжими вампирами, которые вербуют помощников среди местного персонала. Все арестованные клянутся, что сами не убивали и трупы не разделывали, только выкладывали их в указанном месте.

– Да как такое возможно, чтобы уважаемые люди, а тем более юристы, соглашались на подобную грязную работу? Им чем-то угрожали?

– Это было психологическое воздействие, не связанное ни с угрозами, ни с наркотиками. Какая-то неизвестная нам форма гипноза.

– Еще не легче! – проворчал Бейли и полез в карман пиджака за измятым носовым платком.

Пока он промокал вспотевший лоб, лейтенант Фелан бросил тоскливый взгляд на старинные деревянные скамьи, расставленные по всему периметру холла. Ему очень хотелось хоть ненадолго присесть.

Три дня назад в холостяцкой берлоге Райли без предупреждения появился Люк и заявил, что в целях личной безопасности тому необходимо сделать прививку. Вакцина, которую Холдер принес с собой, имела легкомысленный розоватый оттенок, однако по степени воздействия превзошла все, чем Райли прививали прежде. Двое суток его ломало и крутило так, будто душа пыталась расстаться с телом, благо эти дни официально числились выходными.

В понедельник, несмотря на сильное недомогание, лейтенанту пришлось подняться с постели и выйти на работу, потому что произошло очередное убийство. На этот раз жертвой стал главный городской судья Маркус Грэхем. Кто-то выкачал из него всю кровь, аккуратно расчленил и для разнообразия устроил полицейским настоящий квест, разбросав части тела убитого по разным помещениям здания суда.

– Нашли туловище, лейтенант! – окликнул Фелана один из коронеров. – Уже несут сюда.

При виде завернутого в пленку обрубка, который внесли на носилках четверо полицейских, Бейли заметно передернуло.

– Не надо выкладывать это напоказ, – поспешно распорядился он. – Когда найдете голову, везите тело сразу в морг, пусть патологоанатомы начинают работать. Охранников при входе так и не нашли?

– Нет, сэр, думаю, и не найдем никогда.

– Вот дерьмо! – не сдержался Бейли. – Завтра прибудет министерская комиссия, а у вас практически ничего нет. О чем я буду докладывать?

Фелан изо всех сил пытался не обращать внимания на озноб и сильную головную боль.

– Я отправил все материалы по вампирским делам в ваш офис, сэр. Поверьте, там есть чем удивить комиссию.

– Да? Тогда ладно, – вместо благодарности буркнул комиссар. – Вы неважно выглядите, Фелан, сходили бы к врачу.

С этими словами он повернулся и заторопился к выходу, а Райли всерьез задумался о посещении Вулластонского мемориального госпиталя.

Последние несколько недель жизнь Кэтрин Вильерс напоминала увлекательное приключение. Стеклянный дом был не просто жильем повышенной комфортности, он оказался полон сюрпризов. В просторной гардеробной Кэйт постоянно появлялись новые наряды, пошитые из неизвестных ей тканей, сногсшибательные драгоценности из камней, которых не существовало в природе, обувь, явно изготовленная на заказ. Все вещи были тщательно подобраны по цветам и фасонам, все идеально подходили Кэйт по размеру, даже платья и комбинезоны, изготовленные, для более позднего срока беременности, так сказать, на вырост.

Она жила обычной нормальной жизнью и в то же время, словно видела сон, в котором все казалось не совсем реальным. Когда бы Кэйт ни возвратилась из больницы, будь то утро, вечер или поздняя ночь, дома ее всегда ждали ванна с автоматическим подогревом воды, массажное кресло и накрытый стол. Во всех комнатах появились разнокалиберные телевизоры, настроенные на ее любимые каналы, музыкальные центры с роскошной подборкой классической музыки и даже тренажеры, подходящие для ее теперешнего состояния.

Можно было с уверенностью сказать, что Кэйт абсолютно ни в чем не нуждалась, кроме общества собственного мужа. Лукас появлялся дома редко, никогда надолго не задерживался, тем не менее его ненавязчивое присутствие благотворно действовало на Кэйт. С ним было удобно, уютно и одновременно очень волнительно. Он являлся постоянно действующим генератором чувственных флюидов, от которых просто не было спасения, и доктор Вильерс поневоле задумывалась, действуют они только на нее или на всех женщин без исключения.

Внезапные перемены в жизни Кэйт почему-то совсем не обрадовали ее родителей. У них состоялся с дочерью довольно тяжелый разговор, хотя для открытого недовольства не было никаких объективных причин. Кэйт очень хотелось познакомиться с семьей Лукаса, но ей по-прежнему не удавалось набраться храбрости, чтобы предстать перед людьми, наделенными каким-то сказочным могуществом. Раз за разом она малодушно откладывала официальный визит на остров Лисмор и в конце концов начала опасаться, что попадет в роддом раньше, чем увидится с родственниками мужа.

В отделении скорой помощи было на удивление тихо и спокойно, однако Райли как никто другой знал, что явление это временное, и в любую секунду все может измениться. Он попросил позвать доктора Вильерс, присел в зоне ожидания на оранжевый пластиковый стул и на минутку прикрыл воспаленные веки. Когда кто-то осторожно тронул его за плечо, Райли с заметным усилием выпрямился.

– Что случилось, лейтенант Фелан? Вы заболели? – Кэйт, одетая в зеленую медицинскую униформу, участливо склонилась и коснулась его лба тыльной стороной ладони. – Да вы просто горите! Пойдемте, я вас осмотрю.

Райли неохотно поднялся и направился следом за доктором к смотровым, отделенным друг от друга передвижными ширмами. Кэйт Вильерс выглядела просто восхитительно, беременность придала ее женственному облику еще больше очарования. Она всегда нравилась Райли, но он прекрасно понимал, что не сможет составить достойную пару девушке, родившейся с золотой ложкой во рту.

Новость о том, что Кэйт забеременела от Люка Холдера, будучи помолвленной со светским хлыщом Демойном, заставила Райли впервые в жизни по-настоящему поверить в чудо.

– Вы где-то подхватили вирус, лейтенант?

– Прошу, зовите меня Райли. В силу определенных обстоятельств мы с вами теперь будем видеться чаще, так что формальности можно опустить.

– Хорошо, – Кэйт ловко прикрепила ему на палец датчик-прищепку и взглянула на монитор. – У вас все показатели по верхнему пределу, поэтому мне придется взять кровь на анализ.

– Пожалуй, не стоит этого делать, Кэйт. Просто дайте мне что-нибудь для облегчения симптомов, и я пойду, у нас очень много работы.

– Неужели опять кого-то убили?

– Судью Грэхема, – одними губами проговорил Райли.

Кэйт на мгновение замерла со шприцем в руке, потом снова начала набирать лекарство.

– Господи…

– Доктор Вильерс, – внезапно раздался по громкой связи голос больничного информатора, – срочный вызов! Вас ожидают в административном крыле на десятом этаже. Повторяю…

Кэйт ввела препарат в вену Райли, сняла жгут и быстро забинтовала ему руку.

– Пожалуйста, прилягте на кушетку, пока не подействует лекарство, я вернусь через пятнадцать минут.

Когда она скрылась за зеленой ширмой, лейтенант с вожделением глянул на застеленную чистым бельем койку. Прилечь хотелось ужасно, но что-то не давало ему покоя. Этот внезапный вызов, десятый этаж… Интуиция никогда не подводила Фелана, поэтому, собравшись с силами, он поднялся и быстрым шагом направился к вечно переполненным больничным лифтам.

Подниматься по лестнице у него не было сил, поэтому пришлось выстоять очередь, а потом долго тащиться вверх с остановками на каждом этаже. Когда он, наконец, добрался до десятого, административный коридор оказался пуст.

– Доктор Вильерс! – Райли побежал по проходу, заглядывая в каждую дверь. – Кэтрин!!

Увидев ее за прозрачной стеной конференц-зала, он с облегчением притормозил. Кэйт стояла у распахнутого настежь окна рядом с мужчиной, в котором Фелан узнал адвоката Дональда Бейкера, представлявшего интересы ее бывшего жениха. Со стороны их встреча выглядела абсолютно мирной. Адвокат показывал Кэйт какие-то бумаги, она сосредоточенно их просматривала, ничто не предвещало беды. То, что произошло дальше, Райли будет видеть в страшных снах до конца своих дней.

Респектабельный, всегда одетый с иголочки Дональд Бейкер внезапно обхватил доктора Вильерс обеими руками, приподнял ее над полом и мощным толчком выбросил из окна десятого этажа спиной вперед. После этого он невозмутимо щелкнул замками дорогого кожаного кейса, а потом приветливо улыбнулся сквозь стекло остолбеневшему от ужаса лейтенанту.

Глава 15

Место, в котором оказался Люк, существенно отличалось от обычных для древних вампиров пустынных каменных казематов. Это было настоящее жилище с тем минимальным набором удобств, в котором, как правило, нуждается любое человеческое существо, за одним существенным исключением. Долгоживущие не обрастали лишними вещами, просто не находили в этом смысла. Они преследовали совершенно иную цель.

Люку как раз предстояло выяснить, чего еще, кроме пищи, ищет сущность по прозвищу Эрэ, что означало Одинокий. Отыскать его тайное логово оказалось непросто, но гениальные способности Кристиана Корвела сузили круг поиска настолько, что Люку в конце концов удалось обнаружить крохотную захудалую планетку с абсурдным названием Эндэ (Центр). Хотя объективно она действительно являлась центром вселенского заговора, длинные щупальца которого успели дотянуться даже до мира, приютившего семью Люка.

Поскольку Холдеры контролировали единственный существующий на Земле переходный портал, сам собой напрашивался вывод, что Эрэ может не только свободно перемещаться в пространстве, но и переносить других сущностей в любое место по своему выбору. Он явно был одной крови с матерью Люка, а тому совсем не хотелось ворошить прошлое прекрасной, доброй, любящей женщины, которая стала им с Элис родной.

Люк бегло осмотрел спартанскую обстановку, стараясь ни к чему не прикасаться и не оставлять физических следов. Он прекрасно знал, что не найдет здесь никаких улик, но любой намек на личность Эрэ, на его склонности или привычки оказался бы очень полезен. Конечно, можно было дождаться возвращения хозяина и попытаться покончить с ним раз и навсегда, но Люк знал, что Эрэ не появится до тех пор, пока незваный гость не покинет планету.

Хотя дальние одиночные рейды давно утратили свою эффективность, Лукас никак не мог решиться посвятить близких в свои планы. Даже сейчас при одной только мысли об этом у него заломило виски и огненным обручем сдавило грудь. Почему каждый раз происходит одно и то же? Люк отчаянно скучал по своей семье и многое отдал бы за возможность чаще видеться с родными, но по воле неумолимого рока вынужден был держаться от них на расстоянии.

Она увидела ангела и тихо порадовалась, что все-таки попала в рай. Смерть сама по себе ужасна, а внезапная смерть ужасна вдвойне, но присутствие рядом посланника небес было все же каким-никаким утешением. Она не чувствовала боли, только растерянность и шок от того, что жизнь оборвалась так внезапно. Погибнуть от рук семейного адвоката, знавшего ее еще ребенком, было в высшей степени странно, если не сказать нелепо. В него как будто вселился злой дух, который заставил хорошего человека совершить тяжкое преступление, забрать не одну жизнь, а сразу две…

Ребенок!!! Ужас сковал мысли, боль скрутила внутренности. Этот удивительный малыш уже никогда не появится на свет, не назовет ее мамой. А ведь она даже не успела придумать ему имя! По большому счету она вообще ничего не успела в жизни сделать. Много читала, много зубрила, потом много лечила, отдавая работе все свое время и силы.

Сокрушаться тут, безусловно, было не о чем, и все же сожаление, как толстый деревянный кол, засело внутри, мешая воспринимать новую действительность. Хотя ее нынешнее окружение в полной мере действительностью уже не являлось. Все было расплывчатым, нечетким и каким-то слишком тихим. Неужели в раю совсем нет звуков? А она так любила музыку и человеческие голоса… Сама она, конечно, уже не человек, так, обычный призрак, а боль, которая сейчас разрывает ее изнутри, скорее всего, носит фантомный характер.

– Мама, иди скорее сюда! Мне кажется, она приходит в себя, – внезапно и довольно громко воскликнул небесный ангел.

– Уже иду, дорогая, – отозвался в отдалении мелодичный женский голос. – Благодарю, Валентин, вы, как всегда, безупречны, но в этот раз наша гостья надолго не задержится. Время для официального знакомства сейчас не самое подходящее.

Почему неподходящее? Она как раз с удовольствием задержалась бы в этом приятном светлом месте. Облако, на котором она лежала, было очень мягким, и пахло здесь восхитительно. К тому же тонкие нотки божественного аромата ей что-то смутно напоминали…

– Ио, детка, тебе придется побыть с Кэтрин, пока не вернется твой брат, но потом сразу возвращайся домой. Вряд ли Люку понравится, что мы вмешиваемся в его личную жизнь.

– Но ведь он сам попросил нас об услуге, мама. Разве это не означает, что лед, наконец, сломан, и теперь мы с ним будем видеться чаще?

– Это не означает ровным счетом ничего, дорогая. Твоему брату больно от нашей любви, и это противоречие непреодолимо. Мы не можем перестать его любить, а он, в свою очередь, не может к нам приблизиться.

В голосе ангела звучала такая беспросветная грусть, что у Кэйт от сочувствия на глаза навернулись слезы. Конечно, они не пролились, но все же в горле отчетливо ощущался тугой ком, ритм дыхания нарушился. Господи, какой ритм, ведь она больше не дышит! Тогда почему у нее по-прежнему движется диафрагма? От всех этих несоответствий, потери ориентации и непрекращающегося ужаса сильно кружилась голова, перед глазами все плыло.

Хотелось перезагрузиться, чтобы все начать сначала. Осмотреться на новом месте, приспособиться к иной форме существования, получить хоть какие-то инструкции… Как ни странно, ее немая мольба была кем-то услышана, потому что в следующий миг звуки начали медленно удаляться, свет померк и наступила спасительная темнота.

– … такой кошмар, что я за одно мгновение постарел на десять лет! Ты заранее знал о возможном нападении, поэтому подстраховался?

– Я ничего не знал, просто предположил, что раз Бейкер защищает интересы Демойна, они обязательно увидятся в тюрьме. Бывший жених затаил на Кэйт смертельную обиду и уже однажды пытался с ней разделаться.

– Но как Демойну удалось закодировать адвоката на убийство? Дональд Бейкер твердит, что ничего не помнит. У него якобы было временное помутнение рассудка, повлекшее за собой потерю памяти.

– Вполне возможно, он не врет. Мы впервые столкнулись с таким избирательным воздействием на человеческий разум, обычно они просто превращают массу людей в покорных рабов.

– Наверное, мне не следует спрашивать, кто такие эти таинственные «они»?

– Пожалуй, еще не время. Кто-то всеми способами пытается либо привлечь ненужное внимание к моей семье, либо свести давние счеты. В любом случае это просто игра, своего рода развлечение для скучающей могущественной сущности.

– Звучит бредово.

– А если учесть, что тебе не удастся завести на него уголовное дело, так и вовсе безнадежно.

Кэйт снова отчетливо слышала два голоса, только теперь говорили вовсе не ангелы. У нее ужасно болела голова, ныло все тело, но ребенок внутри был жив, она чувствовала легкие толчки! Так она не умерла? Не разбилась в лепешку, упав на асфальт с десятого этажа?

Кэйт открыла глаза и с трудом приподняла голову. Она лежала на знакомом диване в гостиной Стеклянного дома, заботливо укрытая легким пледом. На ней все еще были надеты медицинский костюм и слипоны на мягкой подошве. Сколько же прошло времени с момента ее встречи с адвокатом?

Кэйт нащупала в кармане куртки телефон и мимолетно удивилась, что он уцелел. Неужели кто-то спас ее, перехватив прямо в воздухе? Она отчетливо помнила, как летела вниз, а в окне маячило довольное лицо Дональда Бейкера…

– Лаки, с больницей я все уладил, но Кэйт следует дважды подумать, прежде чем снова туда возвращаться.

– Искренне надеюсь, что она так и сделает, – Люк посмотрел куда-то мимо собеседника, и Райли со вздохом покинул любимый насест.

– Как же я рад, что с вами все в порядке! – лейтенант хотел было пожать Кэтрин руку, но у нее был такой испуганный вид, что он не отважился на прикосновение. – Хорошего вечера, доктор Вильерс. Пока, Лаки, увидимся в полиции.

Когда таинственная дверь, соединяющая два разных мира, закрылась за Райли Феланом, Кэйт внезапно сломалась и заплакала. Ничего не видя за пеленой слез, она ощупью добралась до барных стульев, установленных вдоль длинной столешницы, и устроилась на одном из них. Муж и не подумал помочь или хотя бы подняться ей навстречу, он просто сидел напротив и молча смотрел, как Кэйт сражается со слезами.

Со стороны Лукаса было жестоко и бессердечно не попытаться утешить беременную женщину, которая чудом избежала ужасной гибели, но, когда Кэйт удалось, наконец, протереть глаза, она посмотрела ему в лицо и ужаснулась. Он был белым, как мел, и изо всех сил стискивал кулаки, чтобы противостоять накатывающим волнам боли.

– Прости, прости меня! – Кэйт схватила со стола бумажную салфетку и принялась поспешно приводить себя в порядок. – Все, больше не буду плакать. Просто я решила, что умерла, ну в смысле погибла… Ладно, проехали!

Она заглянула в оставленную Феланом на столе чашку и, недолго думая, осушила ее до дна.

– Если у тебя есть желание, мы можем об этом поговорить, – тщательно артикулируя слова, предложил Люк, но Кэйт отрицательно затрясла головой.

– Нет, спасибо, как-нибудь в другой раз. Знаешь, когда я увидела у своей постели двух ангелов, то решила, что господь в милосердии своем распахнул передо мной врата рая. Смешно…

– На самом деле эти ангелы – моя мать и младшая сестра Иола. Элис ты бы ни за что не назвала ангелом.

– Зря я так долго тянула, мне давно следовало познакомиться с твоей семьей, – Люк осторожно долил чай в ее чашку, и Кэйт вдруг заметила, как сильно у него дрожат пальцы.

Эмпат, который не умеет выражать собственные чувства, зато чужие переживает стократ сильнее. Лукас Холдер разительно отличался от привычного мужского стереотипа, он вообще вел себя нетипично для современного человека. Кэйт оставалось либо принять эту новую реальность, либо отдать своего ребенка на воспитание незнакомым людям, которые обладали каким-то непонятным даром и называли себя «сущностями». Если она не сумеет как-то перевернуть свое сознание, то навсегда потеряет не только уникальный и единственный в своем роде шанс на счастье. Она потеряет все.

Глава 16

Кэтрин Вильерс украдкой бросила взгляд на новенькое свидетельство о браке, незаметно провела пальчиком по золотому тиснению на его обложке и быстро захлопнула сумочку. Ей до сих пор не верилось, что у Лукаса оказались все необходимые для регистрации документы и справки, что он был не просто вольным космическим странником, а вполне легальным гражданином со всеми вытекающими отсюда последствиями, как любил говорить ее отец.

Они расписались только сегодня утром. Церемонию провел исполняющий обязанности мэра Найджел Суини, свидетелями на свадьбе были лейтенант Райли Фелан и медсестра Рослин Раффл, с которой Кэйт вместе работала в госпитале. Теперь Кэтрин Вильерс официально именовалась миссис Лукас Холдер.

Несмотря на то, что свадьба была всего лишь данью местным обычаям, в животе у Кэйт порхали бабочки. До этого момента она даже не подозревала, как важно для нее не просто считаться, а БЫТЬ замужней женщиной. И дело тут вовсе не в беременности. Всего несколько строчек, напечатанных в свидетельстве о браке, делали Лукаса реальным, вещественным, если можно так выразиться.

– Младший Холдер, несомненно, красавец, дорогая, как и его отец, но тебе не кажется, что он немного холодноват? – вопрос матери вывел Кэйт из состояния эйфории.

– Холодноват? – насмешливо переспросила она и выразительно похлопала себя по округлившемуся животу. – Лукас какой угодно, только не холодный, мама. Более того, его приходится охлаждать искусственно.

Шарлотта Вильерс не оценила юмор дочери.

– Для новобрачного Лукас ведет себя чересчур формально. Я заметила, что он все время салютует бокалом, но до сих пор не сделал ни одного глотка.

– Исключительно из солидарности с теми, кому алкоголь противопоказан, – снова отшутилась Кэйт. – Мама, это не свадебный ужин, а обычный светский прием.

– Не понимаю, почему нельзя было устроить нормальную свадьбу? Я мечтала, что ты обвенчаешься в церкви, украшенной белыми цветами, даже выбрала фасон свадебного платья.

Кэйт бросила взгляд на свое отражение во французских окнах особняка. Она в жизни не была одета так дорого и стильно. Ее платье цвета морской волны при движении отливало то нежной тропической бирюзой, то темными глубинами океана, на шее и в ушах сверкали драгоценные камни, названия которых она даже не знала. На фоне представленных в этом зале нарядов любое свадебное платье показалось бы вычурным и безвкусным.

– Именно такую свадьбу со Стивеном я и планировала. И что из этого получилось?

Шарлотта Вильерс сокрушенно покачала головой.

– Поверить не могу, что Стив оказался замешан в убийстве! В городе творится какая-то чертовщина, а здесь тихо, уединенно, и главное – безопасно, – они вышли на широкий балкон, с которого открывался фантастический вид на украшенный по случаю праздника парк. – Роскошное поместье! У них француз управляющий и прекрасно вышколенный персонал. Я предложила миссис Холдер заранее нанять няню для нашего внука, но она сказала, что уже обо всем позаботилась. Ты в курсе, кого она выбрала?

– Нет, мама, я так далеко не заглядывала.

– И совершенно напрасно, моя дорогая, необходимо все держать под контролем. Если будешь полагаться на других, останешься у разбитого корыта, – в безмятежной, почти магической атмосфере окружавшего их богатства и благополучия советы практичной Шарлотты звучали по меньшей мере неуместно.

Ночь на острове наступала быстро. Стоило солнечному диску опуститься за линию горизонта, как ранний вечер тут же сменяла густая темнота, и по всей территории поместья вспыхивали ночные огни. Где-то это были мощные прожекторы, где-то яркие фонари, а где-то скрытые светильники и таинственно мерцающие воздушные шарики, превращавшие белоснежный особняк в королевский замок, а территорию парка в волшебную сказку. Все окружающее пространство дышало красотой и гармонией, которых невозможно было добиться одними только усилиями наемных дизайнеров.

Кэйт ожидала увидеть небольшой островок, а на нем традиционную богатую виллу, но Лисмор оказался далеко не маленьким, как и дом, утопающий в густой зелени парка. Семья Лукаса тоже не укладывалась в обычные обывательские представления о родственниках мужа. Его родители и все их друзья выглядели на удивление молодо, но это было еще полбеды. Мать и сестра Лукаса действительно больше напоминали ангелов, чем людей, от них исходила какая-то небесная благодать. Кэйт никак не могла насмотреться на окружающее великолепие, а ее мать упорно делала вид, что ничего особенного не замечает.

Альберт Вильерс весь вечер выглядел растерянным и встревоженным, ему явно не давали покоя тайны этого дома. Общаясь с семьей Лукаса, отец заметно нервничал, и Кэйт невольно задумалась о причине подобного поведения. Он вообще принял новость о замужестве Кэйт без всякой радости и вовсе не потому, что когда-то ему очень нравился Стивен Демойн. Холдеры и Вильерсы встретились лицом к лицу впервые в жизни, однако знали друг о друге нечто особенное, секретное, чем нельзя было поделиться ни с кем.

Едва отзвучали последние приветствия, и Кэтрин официально обрела новый семейный статус, в зале появилась девушка, одетая в открытое переливающееся платье, из-под которого вместо лодочек на шпильках выглядывали дорогие замшевые сапоги. На ее хрупком обнаженном плече висела объемистая сумка, словно она забежала на вечеринку по дороге на вокзал. От такого вопиющего нарушения этикета Шарлотта Вильерс пришла в ужас, а Кэтрин, наоборот, в полный восторг.