Бурый. Истинная для медведя.

Демид Бурый стоит у входа.

Прямой, уверенный, с тем же холодным, оценивающим взглядом.

И смотрит на меня.

Глава 8

Я не свожу глаз с неё, пока она уходит. Каждое её движение, каждый шаг отзываются в висках, будто раздражающий звук, который не заглушить.

Пара исчезла.

Медведь внутри меня рычит, ворочается, недовольный. Его нетерпение давит на нервы, толкает изнутри, словно заставляя сорваться и вернуть её обратно.

Но я не двигаюсь. Держу себя в руках.

– Босс? – раздаётся голос Ильи.

Я моргаю, медленно поворачиваюсь. Передо мной напряжённый Илья, в глазах – непонимание. Он чувствует напряжение в воздухе. Ему не нужно быть гением, чтобы понять: что-то не так.

Он нервно трёт шею, подбирая слова.

– Я… эм… не знал.

Голос осторожный, он избегает моего взгляда. Значит, он всё-таки что-то почувствовал. Я смотрю на него дольше, чем нужно.

Илья выдерживает мой взгляд. Волки не отступают первыми.

– Всё нормально, – говорю я, стараясь сохранить спокойствие, хотя это даётся мне с трудом.

Илья кивает, не веря, но молчит. Я не хочу сейчас разговаривать. Не хочу обсуждать её.

Я делаю шаг в сторону.

– Босс, что-то не так? – тихо спрашивает Илья.

Я не сразу отвечаю.

– Мне нужна вся информация об этой девушке. Собери всё, что сможешь.

Илья замирает, прищуривается, но не задаёт лишних вопросов. Кивает и уходит. Я медленно выдыхаю, сдерживая зверя внутри.

– Ого, друг, да ты не просто так завелся, – раздаётся насмешливый голос за спиной.

Я не оборачиваюсь. Станислав всегда всё замечает. И, судя по тону, он уже предвкушает, как припомнит мне этот момент.

– Похоже, ты нашёл пару.

Он смеётся, словно уже знает, чем всё закончится. Я медленно поворачиваю голову и смотрю на него спокойно, без слов.

Но внутри меня бушует огонь. Ярость. Желание.

– Помолчи.

Станислав ухмыляется, но молчит. Он помнит, как срывался два года назад. Тогда он думал, что сможет сдерживаться, но понял: с парой это невозможно. Правила больше не действуют.

– Пойдём, – сухо говорю я и разворачиваюсь. – Дел ещё много.

Не оглядываюсь назад. Пора забыть её. Но медведь внутри не согласен.

Мы сидим у окна. В зале играет тихая музыка, создавая спокойную атмосферу. Идеальное место для важного разговора без спешки и суеты.

Смотрю на Станислава. Он выглядит расслабленным – редкое для него состояние. В его лице что-то изменилось. Не мягкость, а скорее внутренняя гармония. Он получил то, что хотел.

– Как Сабина? – спрашиваю, поднося бокал к губам.

Станислав улыбается, и в его глазах вспыхивает тёплый свет.

– Отлично. Близнецы не дают ей покоя ни на минуту.

Он смеётся искренне, легко, без всякой фальши. Год назад он стал отцом. Медведь внутри затихает. Семья. Потомство.

Делаю вид, что не замечаю его реакцию, но наблюдать за ним становится всё интереснее.

Станислав всегда был жёстким, расчётливым и без сантиментов. Но сейчас, когда он говорит о семье, его голос звучит тепло, чего раньше не было.

– Как долго ты её добивался? – удивлённо спрашиваю я.

Он ставит бокал на стол и слегка усмехается.

– Почти год.

Я приподнимаю бровь. Год? Да даже для оборотней это срок. Но в его глазах нет ни тени сомнения. Он не жалеет ни об одном дне.

– Но это того стоило, – говорит спокойно, без пафоса. Просто констатация факта.

Я откидываюсь на спинку стула.

– Она ведь сначала не признавала тебя?

Станислав ухмыляется шире.

– Помню, как она посмотрела на меня, когда я сказал, что мы пара, – говорит он.

– И как?

– Как будто я сошел с ума.

Я усмехаюсь. Сабина – не из тех, кто сдается без боя. Настоящая львица.

– Они ненавидят, когда им ставят условия. Что ты сделал?

Станислав спокойно режет мясо.

– Все, что нужно, чтобы она поняла, – отвечает он коротко. Бросает на меня взгляд. – Теперь мы семья.

Это все, что он говорит. Медведь внутри доволен. Так и должно быть.

– У тебя все просто, – хмыкаю , сжимая вилку сильнее, чем нужно. – Вы ведь одного вида. А моя – человек. Охотница.

Станислав приподнимает бровь, откидывается и ухмыляется.

– Хуже, – спокойно говорит он. – Она лучшая на курсе. Уже в списке элитного пополнения.

Моя челюсть сжимается. Медведь внутри рычит – и я вместе с ним. Она не просто справилась. Она превзошла все ожидания.

И сейчас она на грани. Вилка гнется в моих пальцах. Станислав молчит, наблюдает, ждет. Я не спешу отвечать. Просто перевариваю информацию. Злюсь.

– Можешь повлиять? – спрашиваю наконец. Голос ровный.

Он прищуривается, задумывается.

– Могу. Но тебе не жалко девчонку?

Медведь внутри поднимается. Мне – нет. Она не должна быть на линии огня. Не рядом с ними. Я смотрю на Станислава без тени сомнения.

– Нет. Ты знаешь, что они делают. И что делаем мы.

Он кивает в знак согласия. Как никто понимает. Это не вопрос, а твёрдое решение. Медведь внутри меня затихает, но не от умиротворения, а от предвкушения. Он, как и я, знает, что она должна быть рядом, живая, со мной.

– И как ты это сделаешь? – Станислав смотрит внимательно, его голос спокоен, почти ленив. Он изучает меня, оценивает, проверяет, насколько серьезны мои намерения.

Усмехаюсь. Не отвечаю. Пусть сам догадается, на что я способен.

– Я найду способ, – говорю наконец, глядя ему прямо в глаза. В голосе ни капли сомнения.

Я не гадаю и не ищу лазейки. В моей жизни ещё не было ситуации, из которой я бы не вышел победителем.

– Я всегда нахожу, – добавляю тише. Станислав качает головой.

Его усмешка больше не насмешливая – теперь в ней понимание и лёгкий скепсис.

– Ты правда думаешь, что сможешь просто вырвать её из этой жизни? – спрашивает он. В голосе нет упрёка, только предупреждение.

– Она моя, – отвечаю спокойно.

Без угроз и пафоса. Просто факт. Станислав усмехается.

– Сабина тоже была моей, но это не сделало её покорнее. Если она настоящая охотница, то просто так не сдастся.

Молчу. Пусть его слова повиснут в воздухе.

– Я не собираюсь ждать год, как ты, – его голос спокоен, но твёрд. Чужих сценариев не будет.

Станислав прищуривается, но не спорит. Лишь коротко качает головой.

– Посмотрим, – бросает он.

Но нет, не посмотрим. Я не позволю обстоятельствам решать за меня.

Буду действовать по-своему. В тишине раздаётся тихий скрип двери. Входит Илья. Спокойный, сосредоточенный. В руках у него папка – тонкая, закрытая, но тяжёлая. Он подходит, кладёт её на стол и слегка двигает ближе.

– Всё, что смог найти, босс, – говорит он ровно.

Не спешу брать папку. Просто смотрю на её закрытую обложку. Внутри – несколько листов бумаги. Но за ними – её жизнь. То, что она скрывает. И теперь всё это знаю я.

Глава 9

Бурый вошёл в зал так, будто это его личное пространство. Его тяжёлый, ощутимый взгляд, казалось, проникал в самую душу, даже если я старалась не смотреть в его сторону. Остальные замерли, как будто ждали чего-то неминуемого, а я пыталась сделать вид, что всё в порядке.

Но раздражение уже нарастало, словно невидимая волна, заставляя мои кулаки сжиматься.

– Добрый день, Демид Викторович, – тренер подошёл к нему с явным почтением, приглашая в кабинет.

– Продолжайте, – ответил он равнодушно, даже не взглянув на нас.

После этого всё пошло наперекосяк. Тренировка потеряла свою привычную динамику. Никто не хотел сталкиваться с его взглядом, движения стали осторожными, а глаза то и дело устремлялись к тренерской комнате. Даже Владимир, с которым мне предстояло провести спарринг, выглядел напряжённым, словно ожидал, что судья сейчас выйдет и всех разгонит. Я пыталась сосредоточиться, но в голове всё ещё звучали слова, сказанные им на лекции.

Дверь тренерской комнаты открылась.

– Мирослава, иди на татами, – спокойно произнёс тренер.

Меня охватило тревожное предчувствие.

– С кем? – спросила я, поправляя перчатки.

Тренер не успел ответить.

– Со мной, – раздался голос Демида, и моё сердце пропустило удар.

Он стоял передо мной, высокий, невозмутимый, с хищной грацией в своей расслабленности.

– Это нечестно, – усмехнулась я, скрестив руки на груди.

– Я буду сдерживаться, – пожал он плечами, будто это не имело значения.

Люди вокруг притихли. Понимаю, что это больше похоже на показательную порку, чем на честный бой. Но он ошибается, если думает, что я отступлю.

Пусть он крупнее и сильнее, лёгкой победы не будет.

– Мираслава, готова? – тренер говорит ровно, замечаю в его голосе напряжение.

Он волнуется. Это мне не нравится. Втягиваю воздух, выпрямляюсь. Стараюсь не выдать эмоций.

– Да, – отвечаю твёрдо, хотя внутри что-то сжимается.

Готовлюсь к спаррингу, но тревога не уходит. Мой противник – не студент. Он другой. Бурый, мощный, внушительный, словно высеченный временем камень – несокрушимый, неуязвимый.

Каждое его движение – как у хищника, который уверен, что он здесь главный. Он сильнее и не видит во мне соперника. Я чувствую себя добычей, а он – судьёй, который соблюдает закон и работает с документами.

Думала, он будет просто наблюдать. Спокойно, с оценивающим взглядом. Но когда началось движение, всё пошло не так. Он не должен был так двигаться.

И через пару секунд я понимаю: это не просто спарринг.

Это вызов.

– Покажи, насколько ты готова, Мира, – голос Демида низкий, глухой, в нём чувствуется предупреждение.

Он не торопится. Двигается медленно, будто прогуливается по татами. Но это обман. Каждый мускул напряжён, тело под контролем до миллиметра.

Не делает первый шаг – выжидает. Стоит напротив, как будто предлагая начать, дать повод. Его поза расслабленная, но я вижу – это маска. Внутри он собран, как натянутая тетива. Следит за каждым моим движением. Глаза прищурены, дыхание ровное. Это спокойствие пугает больше, чем агрессия.

Держит дистанцию. Не суетится, не делает лишнего движения – будто знает, чем всё закончится. Специально? Или просто развлекается? Как будто я – охотница, а он – беззащитная жертва. Но всё наоборот. Он уверен, что я не опасна. Это бесит.

Гнев раздувается в груди.

Просто делает шаг в сторону, ускользая от удара. Не блокирует, не отбивает – как будто это ему не нужно. Он играет. Даёт мне поверить в мой шанс.

Рывок. Атакую первая – быстро, резко, с яростью. А он… даже не напрягается.

И это бесит ещё больше. Следующий удар – ниже, быстрее. Но он снова уходит. Будто знает, куда я направлю силу. Сжимаю зубы, стараясь не показать злость. Он не должен её видеть. Бью ещё – резко, упрямо.

На этот раз он не отступает. Просто перехватывает мой кулак. Плавно, без усилия. Как будто ловит мяч, а не удар. И в эту же секунду – движение. Он делает шаг в сторону, разворачивая меня, и одним рывком тянет вперёд. Мир переворачивается. Мгновение – и я оказываюсь спиной к его груди. Он держит меня крепко, одной рукой за запястье, второй – фиксирует плечо.

Я в ловушке. Холодной. Точной. Необратимой. Тело в напряжении, мышцы горят от злости. А он дышит ровно, спокойно – прямо у моего уха. Даже не сбился. Просто держит меня так, как ему удобно. Резко дёргаюсь, пытаясь вырваться – но его хватка не сдвигается ни на миллиметр.

Как будто я и не сопротивляюсь вовсе.

– Спокойно, Мира, – голос ровный. Без насмешки, но с такой уверенностью, от которой подгибаются колени.

– Ты не соперник.

Слова бьют сильнее, чем удары. Я вздрагиваю. Гнев снова вспыхивает – жарко, ярко.

– Отпустите, – рычу, всё ещё пытаясь вырваться. Но он даже не напрягается. Просто удерживает меня с пугающей лёгкостью.

– Давай заключим пари, – вдруг произносит он. Голос – лениво-насмешливый. Словно вся эта сцена его забавляет.

Я замираю, прислушиваясь. Но ярость перекрывает смысл.

– О чём вы? – бросаю раздражённо, вырываясь уже не из тела, а из слов.

Демид отпускает руку – внезапно, без предупреждения. Резко оборачиваюсь – и ловлю его взгляд. Он смотрит прямо на меня, слегка склонив голову.

– Всё просто, – говорит медленно, будто смакуя каждое слово. – Положишь меня на лопатки – больше меня не увидишь. Проиграешь – пойдёшь со мной.

Я моргаю, сбитая с толку.

– И всё? – изумлённо приподнимаю бровь, как будто он только что предложил продать душу за плитку шоколада.

– Идёт? – спрашивает с той же самоуверенной ухмылкой.

Я уже собираюсь кивнуть – но он опережает меня. Голос становится ниже, твёрже:

– Подумай. Обратного пути не будет.

Его глаза не мигают. Он не блефует. Что-то внутри дрожит – но азарт уже бурлит в крови. Я прикусываю губу. Смотрю на него.

– Идёт, – шепчу.

Я принимаю вызов.

Глава 10

Медленно открываю папку. Первая страница, фотография. Взгляд мгновенно цепляется – будто сам решает, на чем мне сейчас остановиться.

Замираю. Легкий спазм сжимает легкие. Глубоко вдыхаю, но воздух обжигает горло, как раскаленный металл. Шок.

Это не просто удивление или гнев. Эмоция холодная, пронизывающая до костей. Она скручивает нутро в болезненный ком. Это она. Девочка, которая выжила. Мираслава. Имя глухо звучит в голове, застревает на языке.

Смотрю на фотографию, но вижу не только то, кем она стала. Перед глазами другое.

Четырнадцать лет. Тело на носилках. Сломанное, хрупкое. Вся в синяках, ссадинах, крови.

Запах горелой резины и металлический привкус страха в памяти.

Гул сирен, нарастающий, глухой. Паника вокруг. Люди мечутся, кричат, но я вижу только её. Моргнуть – перед глазами вспышка. Автокатастрофа. Сломанные металлоконструкции, искореженные корпуса машин.

Я помню отчет наизусть. Тогда это были просто факты. Прочитал, принял, перелистнул страницу.

Её семья погибла, она выжила. Тогда я ничего не чувствовал. А сейчас понимаю: если бы в тот день все пошло иначе, я бы потерял её. Навсегда.

Медведь внутри замолкает. Мы осознаем это вместе. Второго шанса не было бы. Нас не было бы никогда.

Пульс глухо стучит в висках. Я опоздал на пять лет.

Медведь внутри рычит. Смотрю на папку. Пальцы сжимаются крепче, будто хваткой можно изменить то, что уже написано. Но реальность не перепишешь. Факты врезались в сознание, зацепились за каждый угол.

Это она. Та самая девочка. О чьём деле я знал больше, чем о своих людях. Чьи рапорты перечитывал снова и снова. Которую никогда не видел вживую.

Выжившая. Потерявшая все.

– Что-то узнал? – голос Станислава возвращает меня из глубины мыслей.

Медленно поднимаю на него взгляд.

– Она – та девочка.

На секунду он замирает. Не моргает, не дышит – но я вижу, как внутри срабатывает память.

Щелчок. В голове Станислава промелькивает всё: год, протоколы, шум. Он помнит.

Пять лет назад он только принял власть. Москва ещё не подмяла остальные города, но уже диктовала правила.

Это дело было тогда слишком громким, чтобы замять. Политическим. Опасным.

Он знает. Не хуже меня.

– Чёрт… – Станислав откидывается на спинку стула, ладонью проводит по лицу. – Тебе досталась не просто охотница. Это она.

Я киваю. Молча. Он выдыхает, качает головой, будто не верит. Но уже понимает, с чем мы столкнулись.

– Значит, ты для неё – тот самый судья.

Я знаю, о чём он говорит.Для неё я – просто новый человек. Преподаватель. Возможно, мужчина, который смотрит слишком внимательно. Но на деле – я куда больше.

Не просто оборотень. Не просто тот, кто заявил права. Я – тот, кто подписал приговор тем, кто уничтожил её семью. Последняя инстанция. Судья.

Она об этом не знает. Пока. И пусть не знает.

Что она увидит во мне, когда правда всплывёт? Того, кто восстановил справедливость? Или того, кто отнял у неё месть?

Но прежде, чем она получит ответы, я скажу главное: она – моя. Её жизнь больше не принадлежит ей одной. Это будет не просто. Но я не привык отступать. Медведь уже всё решил.

Она – наша. И в этом я не сомневаюсь ни на секунду

– Забрать её нужно как можно скорее, – коротко бросаю Станиславу, пожимая руку.

Он ухмыляется, но не спорит.

Я направляюсь в университет. Параллельно решаю вопросы по её обучению. Если она всё ещё думает, что у неё есть выбор – скоро поймёт: его нет. Медведь недоволен. Её запах уже здесь – доносится из зала. Значит, снова на татами.

После того, как уже получила удар?

Я едва сдерживаю усмешку.Решила доказать, что сильная? Вхожу в зал. Направляюсь к тренеру.

Он смотрит на меня с интересом.

– Демид Викторович, – кивает.

– Есть разговор.

Пара коротких фраз – и вот уже звучит предложение: провести показательный бой с лучшим из студентов. Не нужно спрашивать, кто это будет. Среди шума слышу её имя.

– Мираслава.

Она выходит вперёд. Сконцентрированная и напряжённая. Бой начинается внезапно. Она двигается быстро, старается держать дистанцию. Но эмоции берут верх. Она злится. Раздражена.

И это правильно. Потому что злость – враг разума.

Она ошибается снова и снова – даже не замечает, как я загоняю её в ловушку. Если бы была опытнее, не повелась бы на такой очевидный манёвр. Но ей не хватает хладнокровия.

Молодость. Упрямство. Эмоции вместо расчёта. Я вижу всё. Она – нет.

Мне остаётся только ждать, пока она сама не подставится.

Шаг вперёд – и бой ломается. Она не успевает перестроиться.

Я перехватываю движение, блокирую руку, тяну – и в следующую секунду она уже в моём захвате. Спиной к моей груди. Запястье в моей руке. Запах. Тёплый, пряный. До боли знакомый.

Медведь внутри вздрагивает. Замирает – и тут же рвётся вперёд.

Проклятье. Годы контроля. Подавленных инстинктов. И одного прикосновения достаточно, Чтобы зверь оскалился. Глубокий вдох. Сжимаю хватку крепче. Пусть чувствует. Пусть понимает – она уже проиграла, даже если ещё этого не осознала.

Смотрю сверху вниз. Вижу, как в ней всё кипит: злость, упрямство, пульсирующее «не сдамся».

Но она не думает. И в этом её слабость. Она уже вырыла себе яму. Осталось только дождаться, когда шагнёт внутрь.

– Давай заключим пари, – бросаю, лениво, спокойно. Ослабляю хватку, но не отпускаю.

Её дыхание сбивается. Настороженность во взгляде.

– О чём вы?

Она хочет вырваться – и одновременно понять, чего я добиваюсь.

– Всё просто, – отвечаю. – Положишь меня на лопатки – больше меня не увидишь. Проиграешь – пойдёшь со мной.

Молчание. Я вижу, как мысль проносится в её взгляде. Секунда – и она кивает.

Без раздумий. Импульсивная. Опять. Но мне и не нужно, чтобы она думала.

Я выиграл в тот момент, когда она не спросила: а что будет потом?

Потому что потом – уже моя игра. И её выбор – теперь в моих руках.

Глава 11

Я не слушаю. Я не хочу слышать. Этот голос – холодный, как лёд, уверенный в своей правоте, словно высечен из гранита, режет слух, как лезвие ножа.

Он смотрит холодно, словно видит во мне лишь пустоту. Ни раздражения, ни сочувствия. Только отстранённое наблюдение, как за неудачным экспериментом.

– Ты слишком торопишься, – говорит он ровным, почти безразличным голосом.

Сжимаю зубы до боли и, не раздумывая, бросаюсь вперёд. Механически, как раненный зверь, который уже не чувствует ни боли, ни страха.

Но его там нет. Он уходит с траектории с пугающей лёгкостью, будто заранее знал, где я окажусь. Это не бой. Это демонстрация нашей разницы.

– Напор – это хорошо, – произносит он с ленивой насмешкой. – Но без расчёта ты становишься мишенью.

– Замолчите! – кричу, теряя самообладание. Снова бросаюсь вперёд, подавляя сомнения.

Удары в пустоту. Шаги глухие, как по воде. И только его голос звучит ясно, словно прорезая тишину.

– Слишком широкий шаг.

Лёгкое прикосновение – и он ловит меня за запястье. Холодное, как лёд. Центр тяжести смещается, я теряю равновесие и падаю. Но он удерживает меня.

– Не спеши, – говорит мягко, но с лёгкой насмешкой. – Думай.

Пытаюсь вырваться, но его хватка крепка. Он не причиняет боли, но не отпускает. Он не ломает – контролирует.

– Думай, – повторяет тихо, как приговор.

Рывок – и он отпускает меня. Я отступаю, едва удерживая равновесие. Тяжело дышу, но стою.

Я не сломлюсь. Не позволю себе.

Он снова не атакует, просто уклоняется от удара, будто не хочет играть всерьёз.

– Не повторяй одно и то же, – говорит он. – В реальном бою тебя бы уже не было.

– Если я бесполезна, зачем всё это? – срываюсь.

Я тренировалась. Я заслужила быть здесь. Я не игрушка. Он усмехается, но не вслух, а глазами.

– Чтобы ты поняла.

Сжимаю кулаки. В груди поднимается ярость. Рывок – и я бью со всей силы. Вкладываю в удар злость и отчаяние. Но его уже нет на месте. Удар пропадает впустую. Снова и снова. Быстрее, быстрее. Я бью воздух, а он уходит. Даже не сопротивляется.

Словно знает все мои движения заранее. Я злюсь. Вскрикиваю и бросаюсь вперёд.

Он встречает меня. Его ладонь ловит мою кисть. Лёгкий поворот – и я уже лечу.

Татами ударяет меня в спину. Груди не хватает воздуха. Перед глазами белый шум.

Я снова проиграла. Поднимаю голову. Он стоит надо мной, его тёмные глаза спокойны.

– Упрямая, – говорит он тихо. – Но упрямство без понимания – безумие.

Пытаюсь встать. Он кладёт ладонь мне на плечо.

– Безумие – это смерть, – произносит он, как приговор.

Хочется кричать, броситься на него, но я не двигаюсь. Сегодня я не выиграю. Он поднимается первым. Я остаюсь лежать, смотрю в потолок.

– Вставай. Урок окончен, —говорит он.

Протягивает руку. Я принимаю её – и сразу жалею об этом. Поднимаюсь. Спина ноет, зубы сжаты, чтобы не выдать слабость. Но его взгляд уже не на моей боли. Он смотрит на меня как на добычу.

– Теперь ты идёшь со мной, – говорит он спокойно, но в его голосе чувствуется хищник.

Я отшатываюсь, но поздно. Он двигается легко и уверенно. И я уже в его руках. Подхват. Лёгкий, непринуждённый.

– Отпусти! – бью его по плечу, но он не реагирует.

Мне не хватает воздуха – от ярости или оттого, как легко он меня удерживает.

– У меня пара! – кричу я, пытаясь вырваться. – Ты не имеешь права!

Он молчит. Просто несёт меня. Воздух в зале будто застыл.

Каждый шорох и движение теперь гулким эхом разносятся в тишине. Чувствую на себе взгляды. Люди переглядываются. Кто-то что-то шепчет, но никто не осмеливается вмешаться. Даже тренер молчит. Он знает, кто перед ним.

Демид Бурый – не просто судья. Он закон. Но не для меня.

– Ты пока не в том положении, чтобы принимать решения, – его голос ровный, ленивый, словно происходящее его совсем не волнует.

Я на мгновение замираю. Потом снова пытаюсь вырваться, но всё бесполезно. Он даже не напрягается.

– Ты не имеешь права! – крикнула , пытаясь вырваться из его рук.

– Ты проиграла пари, – ответил он спокойно. – Значит, идёшь со мной.

Я тяжело дышала, сердце колотилось. Как же глупо было соглашаться на этот вызов! Эмоции захлестнули меня, и вот я здесь, в плену его безразличия.

Я знала, что он сильнее меня. Знала, что у меня не было шансов. Но всё равно приняла этот вызов. И теперь он имеет полное право на свой приз.

Демид усмехнулся.

– Я всегда напоминаю тем, кто торопится, что за свои слова нужно отвечать, – его голос оставался ровным, но в нём слышалась сталь.

Я злилась. Дёргалась, пыталась вырваться, но его хватка была железной. Он нёс меня, как будто я была бездушной вещью.

– Я могу идти сама, – процедила я сквозь зубы. – Отпусти.

Он остановился, но только на мгновение.

– Уверена? – спросил он, глядя на меня сверху вниз.

Я стиснула зубы.

– Да! – выкрикнула я.

Он поставил меня на ноги резко, но без грубости. Я едва удержалась на ногах, спина была напряжена, дыхание сбилось. Подняла голову, посмотрела ему в глаза. В его взгляде, горячем и уверенном, не было ни капли сомнения. Он знал, что я не отступлю. Что не сбегу. Что этот выбор – тоже часть проигранного мной пари.

– Тогда иди, – тихо сказал он, но в его голосе звучала сталь.

Глава 12

Она стояла неподвижно. Глаза горели, губы сжаты в упрямую линию, плечи напряжены. Казалось, она готова броситься в бой снова, несмотря на поражение.

Маленькая лисица – упрямая, дикая, без границ.

Она понимала, что проиграла, но не признавала этого.

Я видел, как в ней борются эмоции: злость, обида, гордость, желание бросить мне вызов, даже понимая, что результат будет прежним.

Интересно, что она предпримет?

– Ну? – тихо спросил я, изучая её, словно редкое животное.

Она молчала. Только сжимала кулаки, словно надеялась, что сила поможет ей взять себя в руки.