Бурый. Истинная для медведя.

Но злость удержала от последнего шага. А потом заполнила пустоту. И стала топливом.

В шестнадцать я уже знала, кем стану. Уехала в Петербург. Поступила на лучший курс, к лучшим преподавателям.

Юриспруденция. Защита. Справедливость.

Это была не просто учёба. Это была война. Я вгрызалась в теорию, как зверь. Штудировала кодексы. Заучивала статьи, пока они не отпечатывались в памяти, как тот самый асфальт за больничным стеклом.

Читала всё. До последней строчки. Историю оборотней. Их повадки, слабости, иерархию. Как они живут. Как думают. Как охотятся. Как убивают.

Когда от слов гудела голова – била по груше. Загоняла боль в мышцы.

Бегала до изнеможения. Повторяла удары. Снова и снова. Пока тело не стало крепким, как броня. Пока разум не стал холодным, как сталь.

Теперь я – охотница.

Через несколько дней – защита диплома. Финальная точка. Бумага, подписи, поздравления. Но для меня это не просто формальность. Это пропуск. В жизнь, где я – не жертва, не выжившая, не чья-то племянница. Где я – хозяйка своей судьбы. Где я пишу правила.

Я иду к выходу, сливаясь с людским потоком. Кто-то спешит, кто-то переговаривается, кто-то ловит такси, распахивает воротник, вдыхая мороз вперемешку с запахами дороги.

И вдруг – стоп.

Что-то не так. Сцена, которая не вписывается в общую картину. Глаз зацепился – и не отпускает.

Широкоплечий мужчина в тёмном пальто. Спокойный. Слишком. Движется неторопливо, почти лениво, но в этой расслабленности – стальная пружина. Рядом – худой, нервный тип. Озирается, будто ждет, что его схватят. Дрожит всем телом, хоть снаружи ещё не зима.

Они не пара. Они – антагонизм. Один контролирует. Другой – под каблуком. Свидетель? Должник? Жертва?

Я наблюдаю. Мужчина что-то говорит. Тот кивает, как на автомате. Губы побелели. Выдох – и я понимаю: хищник ведёт свою добычу.

Но не мой цирк, не мои обезьяны. Пока.

Смотрю на часы. Ласточка – через пятнадцать минут. Завтра – новый день. Новая сцена. Новая роль.

Лекции, задания. Гости. Сама шишка города и его лучший друг. Мастер-класс и лекция в одном флаконе. Птицы высокого полёта спустятся к нам – и покажут, как летать.

А если я хочу быть лучшей охотницей – я должна быть там.

Утро. Квартира. Тишина, как ком в горле – ни вдохнуть, ни сказать. Дом из прошлого стал другим. Стены прежние – всё остальное чужое. Тётя сделала ремонт: новые стены, новая мебель, новая жизнь. Чтобы мне было легче. Но легче не стало.

Я провожу ладонью по кухонному столу. Когда-то тут сидел папа – смеялся над мамиными попытками сварить идеальный кофе. Теперь – только я.

Наливаю себе чёрный, крепкий, как ночь перед боем. Завтрак – мюсли. Не по любви. По привычке.

Я больше не ребёнок. Я – та, кто возвращается в прошлое, чтобы изменить будущее.

Отставляю кружку, смотрю на часы. Время ехать.

Москва. Университет.

Толпа студентов. Незнакомые лица мелькают в потоке, но я ищу её.

София. Мы сдружились в Питере. Вместе прошли и учёбу, и тренировки, и бессонные ночи перед зачётами. Она уже год в Москве. А я – только сейчас.

Захожу в аудиторию, ловлю её взгляд.

– Ну, привет, охотница, – усмехается София, наклоняя голову. – Привет, профессионал, – улыбаюсь в ответ.

Мы снова вместе.

Через пятнадцать минут зал затихает. Шум голосов стихает сам собой – будто всех накрыло невидимой волной ожидания. Кто-то спешно закрывает ноутбук, кто-то замирает с ручкой в руке. Даже дыхание становится тише.

Все знают – это не просто лекция.

Это не очередной профессор. Не чиновник, читающий по бумажке. Сегодня перед нами – Станислав Король. Глава города. Лев. Двери распахиваются – и он входит.

Высокий. Спокойный. Сдержанный. Каждый шаг – выверен, каждое движение – точно в цель. Ему не нужно повышать голос, чтобы его услышали. Не нужно демонстрировать силу, чтобы её чувствовали.

От него веет звериным спокойствием. Не угрозой – властью. Неоспоримой. Без прикрас. Без слов.

Покой хищника. Того, что лежит, прислушивается… и знает: в нужный момент встанет – и вырвет глотку.

Он идёт вперёд, скользит взглядом по залу. Лёгкий, едва ощутимый взгляд – но не спрячешься. Мы для него – молодые, неопытные, только поднимающиеся на охоту.

Но я не отвожу глаз.

Сегодня я слушаю. Завтра – стою рядом.

для Демида всё будет не так просто.

Его зверь уже выбрал. Она – его пара

А значит, никакой охоты, никаких рисков, никакой погони за оборотнями.

Что победит – закон или инстинкт.

Глава 5

Утро. Просыпаюсь в тишине – вязкой, почти осязаемой. Шторы плотно закрыты, не пропускают свет. Воздух в комнате прохладный, настороженно чистый. Мебель расставлена идеально – ничто не выбивается, всё на своих местах. Так, как я привык. Так, как должно быть.

Медведь молчит. Он не беснуется, не ломится наружу. Но и не спит. Он ждёт.

Провожу ладонями по лицу, задерживаю дыхание и выдыхаю медленно, будто сбрасываю остатки сна вместе с напряжением. Переключаюсь на рутину.

Завтрак – чёткий, выверенный, рациональный. Чёрный кофе. Стейк. Поджаренный тост. Никаких лишних углеводов. Только то, что нужно, чтобы держать тело в тонусе, а разум – на грани.

Я подношу чашку ко рту, готовясь сделать первый глоток, как вдруг в тишине раздаётся стук. Чёткий, не громкий – но сдержанно властный. Через секунду дверь открывается.

Входит Илья. Спокойный, собранный, без лишних движений. Он никогда не приходит просто так. – Босс, к вам Станислав.

Я ставлю чашку на стол. Король не появляется без причины.

– Пусть заходит.

Станислав входит – и пространство меняется. Он не делает ничего особенного: не повышает голоса, не бросает резких взглядов. Он просто входит. Но с его появлением меняется всё – темп, ритм, даже воздух становится другим. Он не занимает пространство – он им становится.

– Доброе утро. – Смотря для кого, – киваю на кресло напротив.

Он садится, откидывается, скрестив ноги. Глядит прямо – цепко, спокойно, внимательно. – В городе неспокойно. – Я в курсе.

Немая пауза. Москва – его город. Его звериный круг. И если здесь происходит что-то без его ведома – значит, кто-то рискнул сыграть в чужую игру.

Я ловлю его взгляд. – Ты не просто так пришёл.

Он слегка усмехается, легко. – Хочу, чтобы ты поехал со мной в университет.

Я поднимаю бровь. Без слов. Он понимает.

Университет? Не в его стиле. Не его территория. Не его методы. Он замечает реакцию и продолжает: – Сегодня у меня лекция. Перед студентами. Но суть не в лекции. Там будут те, кто может нам пригодиться.

Я медленно откидываюсь в кресле, скрещивая руки. – Например? – Охотники.

Интересно. Теперь – действительно.

– Кто именно? – Сам увидишь.

Я щурюсь. Он что-то скрывает. Но Станислав не тратит время зря. Я вдыхаю, встаю.

– Поехали.

Москва. Утро. Внедорожник мягко скользит по улицам, ещё не заполнившимся шумом пробок. Город в полусне, но напряжение уже ощущается – в ритме машин, в стуке каблуков по плитке тротуаров.

Станислав рядом – спокойный, замкнутый, сосредоточенный. Я смотрю в окно, но мои мысли не о городе.

Охотники. Я знаю их лучше, чем они – себя. Они не служат закону. Они – его тень. Моя охрана – лучшие из них. Проверенные, закалённые, выдрессированные.

Если ты нарушил правила, ты становишься дичью. А у дичи два выхода: Сдаться. Исчезнуть. Чаще выбирают второе.

– Что ты хочешь от них? – бросаю взгляд на Станислава.

Он долго молчит, как будто собирается с мыслями. Взвешивает. – Помощи. В нашем деле они могут быть полезны.

Я не отвечаю. Потому что знаю – это только начало.

Дальше можно продолжить с выравниванием следующего куска – с лекцией, запахом, реакцией медведя и внутренним конфликтом. Если хочешь, сделаю это следующим шагом. Охотники знают всё об оборотнях. Их повадки, слабости, инстинкты. Они мыслят как хищники, но действуют как люди – быстро, хладнокровно, без лишних слов и колебаний. Они не спрашивают. Они стреляют.

И вот я еду туда, где их создают – в самое сердце системы, где готовят тех, кто однажды может выйти на таких, как я. Может выйти на меня.

Я усмехаюсь про себя. Что ж… посмотрим, кого они выпустили в этот раз.

Аудитория погружена в сосредоточенное молчание. Молодые лица, свежие, амбициозные, полные энергии. Они сидят, слушают – открытые, внимательные. Но я почти не слышу слов. Вместо этого чувствую.

Запах. Сначала еле уловимый, он проникает в сознание, тянется тонкой нитью, словно невидимый след. Мёд и корица – тепло, пряность, жар. Воздух становится плотнее, как будто накалён от изнутри.

Медведь поднимает голову. Он тянет носом, как зверь, выследивший дичь. Но это не дичь. Это нечто другое. Это – она.

Моя пара. Где-то здесь. В этой комнате. Среди будущих палачей.

Пульс начинает глухо стучать в висках. Я не поворачиваюсь, хотя инстинкт требует этого. Вместо этого – выдыхаю. Медленно. Глубоко. Остановить себя. Удержать зверя внутри.

Медведь рычит. Он не спит. Он ждёт. Его зов услышан, и он не уйдёт просто так.

Я нахожусь в комнате, полной охотников. Людей, которых учили выслеживать, ловить, устранять таких, как я. И среди них – она. Моя пара.

Это не ошибка. Запах не может лгать.

И хуже всего даже не то, что она здесь. Хуже то, кем она стала. Охотница. Та, что по долгу службы должна меня преследовать, ставить на прицел, нажимать на курок.

Медведь внутри взбешён. Для него всё просто: она должна быть дома – рядом с очагом, в безопасности. Варить суп. Растить медвежат. Быть моей. А теперь она стоит на арене. Вооружённая. Обученная. И, если потребуется, она не дрогнет.

Я едва не усмехаюсь. Это одновременно глупо и… чертовски опасно. И – привлекательнее всего, что я когда-либо видел. Между нами уже вспыхнул конфликт. Он не утихнет. Он будет только нарастать.

Один из нас сломается. Либо я сломаю её. Либо она – меня.

Лекция продолжается уже сорок минут. Теория, законы, сухие формулировки власти. Молодёжь внимательно слушает, но по их позам, жестам, взглядам видно: им хочется движения. Им хочется действия.

Станислав бросает короткий взгляд Илье – молчаливый, как команда. Волк выходит вперёд, расправляя плечи. Его движения расслабленные, но в каждом – сила, готовая взорваться.

– Ну что, – говорит он с хищной усмешкой, скрестив руки на груди. – Давайте немного развлечёмся. Кто хочет попробовать свои силы?

Зал сразу оживляется. Смех, перешёптывания, азарт в глазах. Это не тренировка. Это испытание.

Илья – волк высшего порядка. В бою он не просто силён – он точен, быстр, беспощаден. С ним не играют – у него учатся.

Из зала выходят пятеро. Два парня. Три девушки. Первый парень – самоуверенный до глупости. Он уже воображает, как одерживает победу. Второй – более сдержанный, но глаза сверкают, он явно жаждет проверить себя.

Девушки – каждая своя. Одна – резкая, уже в стойке, словно не терпится сразиться. Вторая – внешне расслабленная, но движения выдают: всё в ней – результат точной, продуманной подготовки.

И тогда появляется она. Невысокая. Лёгкая. Слишком спокойная.

Медведь замирает. Внутри, на уровне рефлекса, я знаю: она.

Избранница моего зверя. Стоит передо мной. Готова к бою. Охотница.

Глава 6

Нельзя! Это пара!

Медведь внутри меня вскипает, напрягается, рвётся наружу, словно дикая сила, толкается в грудную клетку, требует выхода. Его голос грохочет, как гром, разрывая тишину. Остановить бой. Прекратить. Не позволить.

– Спокойнее, – бросаю ему, сдерживая дыхание.

Это же Илья. Он не причинит ей вреда.

Но я не могу не следить за ней. Она двигается иначе. Не так, как другие. Без лишней нервозности, без суетливых движений. Спокойно, уверенно, с холодной расчётливостью.

Она не просто выходит на бой. Она словно хищник, выслеживающий добычу. Анализирует, изучает, оценивает. Лисица против волка. Против самца, – ворчит медведь, недовольный её решимостью.

Медленно выдыхаю, позволяя зверю внутри меня внимательно следить за каждым её шагом. Её стойка безупречна, она не торопится, словно знает, что время на её стороне.

Илья усмехнулся, давая ей время на размышления. Секунда тянулась за секундой, но она не двигалась, не спешила с ответом. Выбрала момент, и её фигура вдруг метнулась вперёд. Рывок в сторону, резкий выпад – она проверяла его защиту, охотник, изучающий поведение добычи.

Илья ушёл от удара, но она уже захватила инициативу. Её движения стали почти невесомыми, она скользила по татами, подстраиваясь под ритм его атак. Не бросалась в безрассудные атаки, а читала каждое его движение.

Волк внутри Ильи напрягся, насторожился. Его инстинкты требовали ярости, но он сдерживал себя. Этот зверь внутри больше не рвался в бой, но не утихал, словно готовился к решающему удару.

Илья начал давить. Его движения стали быстрее, резче, он смещал вес, резал углы, вынуждая её реагировать. Она уклонялась, снова и снова, но это было лишь временное укрытие.

Он сделал ложный выпад, и она повелась на это. Илья поймал её движение, захватил её тело в свои тиски.

«Останови её!» – взревел медведь внутри него, ударяя инстинктом по его сознанию. Я сжал кулаки, подавляя порыв броситься на помощь.

Она была поймана, но в последний момент перевернула всё с ног на голову. Вместо того чтобы сопротивляться, она использовала его захват в свою пользу. Рывок вниз, перекрут, подножка – и Илья потерял равновесие. Гулкая тишина повисла в воздухе.

Все увидели это. Охотница уложила волка на татами. Но бой ещё не был окончен. Волк никогда не оставался на земле дольше, чем это было необходимо.

Его тело опережает разум, действуя прежде, чем сознание успевает осознать поражение. В этот миг он вновь атакует, и я не успеваю среагировать.

Рывок – и захват. Она ещё не успела подняться, как Илья нависает над ней, словно тень. Его движения безупречны, словно отточены до совершенства.

Её попытка уклониться обрывается жёстким броском, и глухой удар разносится по комнате. Она падает, а её тело содрогается от боли.

Всхлип. Внутри меня просыпается зверь. Он рвётся наружу, требуя защиты, мести и разрушения.

Я едва удерживаю его на грани. Кулаки сжаты, а ярость бушует в крови, заставляя сердце глухо и мощно колотиться в груди.

Я вижу, что Илья не собирается останавливаться. Его взгляд полон решимости, и он готов нанести новый удар. Но я не позволю этому случиться.

– Илья, остановись! – мой голос превращается в грозное рычание, разрывающее тишину.

Илья замер, словно время остановилось. Наши взгляды пересеклись. Волк начал понимать, что происходит, и его глаза вспыхнули осознанием. В следующее мгновение он отпустил её.

Выдохнул, но медведь не успокаивался. Его присутствие нависло над нами, как темная туча.

Мира пыталась казаться сильной, но её дыхание было прерывистым и болезненным. Она пыталась справиться с болью, но силы покидали её. Я видел, как она слабеет, и в этот момент понял: нужно забрать её, унести, укрыть, сохранить для себя.

Я приближаюсь, протягиваю руку.

– Тебе надо отдохнуть.

Она поднимает на меня взгляд, в котором злость и упрямство борются с усталостью.

– Я в порядке, – отвечает она ровно, но дыхание выдаёт её.

Ложь. Откровенная. Она явно не в себе. Я смотрю на неё сверху вниз.

Она слишком ранима. Слишком юна для таких испытаний. Слишком упряма, чтобы это осознать.

Она слишком ранима. Моя. Ей не место в таких сражениях.

– Давай сядем, – предлагаю я.

Она моргает, словно не сразу понимает слова. Встретившись со мной взглядом, осторожно садится на скамейку.

Присаживаюсь рядом. Она всё ещё напряжена. Я накрываю её плечи руками, чувствуя, как в ней борются противоречивые эмоции.

– Расслабься, – говорю я.

Хочется зарычать, как дикий зверь, и спрятать её в своих объятиях, защитить от всех бед и невзгод этого мира. Я осторожно касаюсь её напряжённых мышц, словно глажу дикого зверя, пытаясь снять невидимую броню, сковывающую её тело. Она шипит от боли, но терпит, её губы плотно сжаты, а взгляд устремлён в пустоту.

Гордая и упрямая, она всё же моя. Я чувствую, как её напряжение постепенно сменяется мягкой податливостью, словно глина под руками мастера.

– Ты хорошо сражаешься, – говорю я спокойно.

Она замирает, её дыхание сбивается.

– Я охотница, – отвечает она с гордостью, будто убеждая саму себя.

Я сдерживаю усмешку, но она всё же прорывается.

– Нет, – говорю я, глядя ей прямо в глаза.

Она вскидывает голову, её взгляд становится острым, как лезвие ножа.

– Я тренируюсь, – говорит она с дрожью в голосе. – Я умею выслеживать оборотней, знаю, как…

Я сжимаю её плечи чуть крепче, и она замирает, как пойманная в ловушку птица.

– Думаешь, ты готова к охоте? – спрашиваю я спокойно, но в моём голосе звучит сталь.

Её глаза вспыхивают яростью.

– Вы не имеете права решать за меня! – кричит она дрожащим от гнева голосом.

Я медленно выдыхаю, пытаясь успокоиться.

– Права? – усмехаюсь я без веселья. – Ты понимаешь, что это значит?

Она поджимает губы, её взгляд становится холодным и отстранённым.

Я наклоняюсь ближе, чтобы наши лица оказались на одном уровне.

– Ты ещё так молода, – говорю я тихо, но твёрдо. – Ты неопытна, горяча и слаба.

– Охота – это не просто погони и схватки. Это кровь, смерть и предательство. Это когда напарник падает, а ты не можешь его спасти. Это ночь, когда не знаешь, доживёшь ли до рассвета.

Молчу, давая ей осознать сказанное. Её взгляд мечется, словно ищет выход из ловушки, но правда уже вцепилась в её разум, как удав в жертву. Я вижу, как внутри неё идёт борьба: желание отвергнуть мои слова и страх перед неизбежным.

– Я не маленькая, – наконец выдавливает, стараясь придать голосу уверенность.

Я усмехаюсь, но без злобы. Мой голос звучит спокойно, но в нём чувствуется вес прожитых лет и увиденного.

– Для меня – да.

Она сжимает кулаки, но я вижу, как её решимость тает.

Глава 7

Проиграла.

Спина болит, мышцы гудят от усталости. Я сижу на краю татами, пытаюсь восстановить дыхание, но это не помогает. В голове пульсирует одна мысль – я упала.

Рядом кто-то идёт. Поднимаю взгляд и вижу его – того самого незнакомца. Того, кто пришёл с мэром. Высокий, сильный, опасный. В его глазах холодный расчёт, движения уверенные. Он протягивает мне руку.

Смотрю на него настороженно. Кто он такой? Почему он ведёт себя так, будто имеет право указывать мне, что делать? Но мои пальцы всё равно ложатся в его ладонь.

Тепло. Меня будто током бьёт.

Я резко отдёргиваю руку, но он уже садится рядом и кивает на лавочку:

– Сядь.

В его голосе нет приказа, но что-то заставляет меня подчиниться. Я колеблюсь, чувствуя, как всё тело ломит от усталости, и в итоге уступаю.

Он молча кладёт руки мне на плечи.

Наш диалог кажется странным. Он ведёт себя как мой отец: контролирует, раздаёт указания, словно принимает решения за меня. Это раздражает.

Как он может говорить о работе охотника, если сам никогда этим не занимался? И кто он, чтобы учить меня?

Я хочу возразить, но он уже отворачивается.

– Дамы и господа, вы стали свидетелями возможного будущего, – голос Станислава твёрд. Он смотрит на меня, и я ощущаю, как его слова проникают в самое сердце.

– Даже самые сильные могут быть уязвимы, – добавляет, и его слова повисают в воздухе.

Звонок звенит, как удар молота, и шепот волной накрывает аудиторию. Голоса сливаются в гул, но я слышу только его слова, словно они отпечатались на моей коже.

Я ощущаю его прикосновения, как горячие угли, оставшиеся после костра. Сильные руки, твёрдые, как сталь, и горячие, как огонь. Они обжигают меня изнутри, оставляя след, который я не могу стереть.

Его прикосновения не были грубыми, но они были слишком уверенными, слишком интимными. Это вызывает во мне бурю эмоций, которую я не могу контролировать. Я сжимаю кулаки, пытаясь скрыть своё раздражение.

– Я могу идти? – мой голос звучит резче, чем я хотела.

Он смотрит на меня, как хищник на добычу. Его взгляд тяжёлый, пристальный, словно он видит меня насквозь. Он не делает ни шага, ни слова не произносит, но я чувствую, как его присутствие заполняет всё пространство вокруг меня.

Софи появляется рядом, как спасительный островок в бушующем море. Она передаёт мне рюкзак и книги, её движения быстрые, но уверенные.

– Ты знаешь, кто это? – её голос тихий, но в нём слышится напряжение.

Я хмурюсь, пытаясь понять, о ком она говорит.

– Нет. А должна?

Она оглядывается через плечо, словно проверяя, не следит ли кто-то за нами. Её взгляд полон тревоги, но она молчит.

Я разворачиваюсь и выхожу из аудитории, чувствуя, как его присутствие всё ещё висит в воздухе, как тень на стене.

– Демид Бурый. Судья, – произнёс она.

Я замерла. Несколько секунд я не могла найти слов. Затем меня словно током прошибло.

Судья! Теперь ясно, почему он ведёт себя так уверенно и раздаёт указания. Человек, перед которым трепещут преступники. Оборотень, которого уважают даже самые влиятельные стаи. Мужчина, который вершит судьбы. Теперь понятно, почему в аудитории повисла напряжённая тишина. И почему внутри меня поднимается странное чувство?

Не страх, не уважение – что-то другое, противоречивое.

– Что он здесь делает? – спросила, будто это что-то меняло.

Софи пожала плечами.

– Станислав Король привёл его сюда для лекции, – сказала она. – И, кажется, не только для неё.

Я замолчала. В голове царил хаос.

Меня всё ещё раздражало, как он говорил со мной: снисходительно, как с ребёнком, будто я ничего не понимаю.

После лекции Демида Бурого я его больше не видела.

Остальные занятия прошли спокойно. На меня никто не смотрел, никто не уделял мне особого внимания. Но только теперь, в конце дня, я осознала, как сильно его появление меня потрясло. Последняя пара – спарринг. Здесь я точно не проиграю.

Мой партнёр, Владимир, сильный, выносливый, быстрый. Я хорошо знаю его стиль. Мы тренировались вместе, его тактика для меня знакома.

Перед выходом на татами быстро переодеваюсь в удобный костюм.

В раздевалке слышатся разговоры. Кто-то обсуждает прошедшие занятия, кто-то смеётся, создавая лёгкую атмосферу перед боем.

Пара движений, чтобы размять плечи.

На татами Владимир усмехается, не сводя с меня глаз.

– Слышал, ты сегодня уложила на лопатки главу охраны Бурого, – говорит он, легко перемещаясь по кругу.

Я не отвлекаюсь. Делаю первый шаг, внимательно следя за его движениями.

– Много всего говорят, – отвечаю спокойно.

Он смеётся.

– Но редко охотники могут похвастаться таким успехом.

– Значит, мне повезло, – парирую, не отводя взгляда.

Он резко переносит вес, проверяя мою защиту. Я ухожу в сторону.

Наступает тишина. И бой начинается. Владимир сразу атакует.

Шаг вперёд, ложный выпад, чтобы отвлечь меня. Но я вижу его приём.

Не на того напал. Сдвигаюсь в сторону, избегая удара, но он быстро меняет направление.

Опытный. Сильнее меня. Но не быстрее. И не осторожнее.

Я использую его движение, делаю подножку, и он теряет равновесие.

Но Владимир не падает.

Только ухмыляется.

– Быстро, но этого мало.

– Проверим?

Он снова идёт в атаку, но теперь я не жду.

Резко сокращаю дистанцию, ухожу под его удар, выворачиваюсь, наношу свой.

Он блокирует, но не полностью.

Моя ладонь касается его рёбер, не сильно, но достаточно, чтобы он почувствовал.

Он прищуривается.

– Вот это уже совсем другое дело.

Не отвечаю. Он снова делает движение, снова наносит удар.

Снова пытается поставить меня на место.

Но я не намерена проигрывать.

Мы двигаемся по кругу, ищем слабые места друг друга.

Владимир давит физически, старается загнать меня в угол, но я не поддаюсь.

Читаю его движения, предугадываю следующую атаку.

В очередной раз он делает резкий выпад, пытаясь поймать меня на ошибке.

Ловлю момент, уверенно ухожу в сторону, подныриваю под его руку и резким рывком выталкиваю его из равновесия.

Владимир теряет опору, пятится назад, но удерживается на ногах.

Он щурится, оценивающе смотрит на меня.

– Я начинаю верить слухам, – с усмешкой говорит он, потирая бок.

Я лишь пожимаю плечами в ответ.

Готовлюсь к очередной атаке.

Но вдруг бой останавливается. Атмосфера в зале меняется.

Чувствую, как спины ребят слегка напрягаются, а аудитория затихает.

Как будто что-то тяжёлое опустилось на нас. Не сразу понимаю, что произошло.

Но когда вижу его, всё встаёт на свои места.