скачать книгу бесплатно
На рынке можно найти гвозди, скобы, молотки, хомуты для шлангов, старую обувь, а также калоши разных фасонов и размеров.
В комнату, где сидит молодой человек через открытое окно время от времени долетают отдельные фразы с улицы.
– Почем калоши?
– Три тысячи.
– Дорого…
– Как дорого?
– Скидывай тысячи.
– Кукиш тебе.
– Ах ты…
* * *
Молодой человек едва улыбается, берет с полки папку и, вынув оттуда, лист небольшой желтой бумаги с записями, кладет аккуратно на стол.
Он внимательно отмечает тех писателей, которые приходят к ним и, соглашаются сотрудничать с новой властью, издавая свои произведения в издательстве ВЦИК.
Совсем недавно приходил поэт Рюрик Ивнев.
В прошлом он был буржуазный, а теперь вдруг объявил себя пролетарским поэтом. Удивило литературного секретаря, то, что Ивнев был не очень разговорчив.
Но каждое слово он произносил очень четко. Ивнев так и сказал: «Вот я пришел сюда осознанно, и ныне готов начать сотрудничать с новой властью всегда».
К обеду в маленькой комнате стало гораздо светлее, но также и очень душно. Захотелось попить воды.
Однако как только он встал, чтобы спуститься на первый этаж и набрать в чайник водички, дверь шумно отворилось, и на пороге появился стройный, небольшого роста юноша немногим старше двадцати лет.
На, юноше была светло – синяя длинная рубашка, перепоясанная широким желтым ремнем, серые широкие брюки и белые парусиновые туфли.
Очень симпатичное белое лицо обрамляли светлые длинные кудрявые волосы.
Юноша улыбнулся широко и доверительно, и, протянув руку, негромко сказал:
– Меня зовут Сергей Есенин, я поэт. Могу ли видеть директора издательства товарища Еремеева?
Литературный секретарь тоже заулыбался, и крепко пожав руку юноше, ответил.
– Директор издательства у нас товарищ Бухарин, а Еремеев его заместитель. Он заведует художественным отделом.
– Ах, вот оно как…
– Да так. А меня зовут Анатолий Мариенгоф. Приятно с вами познакомиться. Я тоже, кстати, пишу стихи.
Они немного помолчали, изучая друг друга внимательно, а потом Мариенгоф тихо добавил:
– Но сейчас нет заведующего Еремеева. Однако должен скоро быть.
И тут же вдруг рассмеялся:
– Если бы я поэту Рюрику Ивневу пожал вот так крепко руку, он, наверное, возмутился бы.
– Почему, – спросил Есенин.
– Уж очень он капризный. Сразу видно, что из бывших дворян.
Есенин немного оттопырил нижнюю губу
– Не такой уж и капризный кажется.
– А вы что знакомы?
Есенин кивнул:
– Конечно, еще в 1915 году познакомились в Петербурге. Выступали вместе на поэтическом вечере. Я был тогда с Николаем Клюевым. Мне кажется, мы даже подружились.
Мариенгоф снова улыбнулся:
– А я читал ваши стихи в «Радунице».
– И каково ваше впечатление? – полюбопытствовал Есенин.
Мариенгоф продолжая улыбаться, словно говорили о его собственных стихах, кивнул.
– Хорошее. Больше всего понравилось о собаке, у которой забрали щенков.
Есенин покачал головой и почему – то сердито заметил:
– Это действительно было. Произошло у нас в Константиново еще в 1912 году. Один местный украл щенков и хотел их продать цыганам.
– А зачем им щенки?
– Как зачем? Чтобы когда подрастут, табор по ночам охраняли. Они часто так делают.
– А собака чья?
– Есть одна женщина, которую зовут Лидия Кашина. Так вот собака эта была бродячая и стала она жить у нее в имении. И сейчас она там, и все у нее вроде хорошо.
– Мда…, цокнул языком Мариенгоф. У нас дома тоже в одно время жила кошка, которая никого не подпускала к своим котятам. Мы их могли брать на руки, только тогда когда она засыпала или уходила гулять.
– И где сейчас кошка? – поинтересовался Сергей.
– Пропала куда- то, – махнул рукой Мариенгоф. У меня сестра в Пензе живет, так она на рынке другую кошку купила.
Оба снова ненадолго замолчали, а потом Мариенгоф что – то черканул на листе бумаги и поинтересовался:
– Так значит, вы готовы товарищ Есенин сотрудничать с новой властью?
– А я уже сотрудничаю, – усмехнулся Есенин, и слегка взволнованно взъерошив свои густые волосы, спросил, – Не читали разве мое революционное стихотворение «Небесный барабанщик»?
– Нет, – признался Анатолий.
– Там ясно дано понять, за какую я власть.
– Обязательно прочту, – пообещал Мариенгоф.
– Пить охота, ну и жара, – выдохнул Есенин.
– Я только собирался воды набрать. Посидите здесь, у нас вода только на первом этаже. Может, и чаю заварим.
– Здорово, – кивнул Есенин.
Мариенгоф юркнул за дверь, и быстро явился, обратно держа в одной руке чайник с водой, а в другой сжимая приличную щепотку чая, завернутую в кусок бумаги.
– Сейчас заварим. И леденцы у меня есть…
– Уютно у вас, – заметил Есенин, окидывая любопытным взглядом небольшой кабинет нового знакомого.
– Угу, – кивнул Мариенгоф, разжигая маленький медного цвета примус. Одно вот плохо…
– Что?
– Работая литературным секретарем, не остается времени писать стихи. А я ведь все – таки поэт.
– А я на вольных хлебах, живу так сказать на гонорары, – тихо и не совсем убедительно изрек Есенин.
Мариенгоф пристально взглянул на него.
– Что платят плохо?
– Да, не очень, – согласился Есенин.
– Надо свое издательство открывать, – уверенно произнес Мариенгоф.
Потом спросил:
– А где проживаете в данное время?
– На Воздвиженке в ванной комнате…
– Где?
Есенин расхохотался:
– Проживаю вместе с Клычковым. Так вот я себе выбрал ванную. Там тихо и спокойно, и мыться можно часто.
– Не поэт, ли Клычков?
– Именно. Сергей Антонович. Но называем мы его Антоныч.
– В здании Пролеткульта, что ли?
– Да рядом. А вы где?
– В гостинице временно у родственника.
Молча, выпили чаю. После этого Есенин встал и, слегка поправив у зеркала, волосы заметил:
– Видимо не дождусь Еремеева. Я и так, задержался пора идти, надо новые стихи сочинять.
Мариенгоф протянул руку и усмехнулся:
– Это верно. Нам поэтам надо писать стихи. Ну что же не говорю, прощай, а говорю до свидания. Приходите через неделю поговорим о многом. В том числе о новом литературном направлении, который мы организовываем с Вадимом Шершеневичем. Знаете его?
– А как же. Разве можно не знать бывшего знаменитого футуриста, который когда – то дружил с Маяковским.
– Так вот он придет. Обсудим наши стихи и насчет журнала тоже потолкуем. Мы с ним выпускаем сборник под названием «Явь». Еремеев обещал помочь. Дадите стихи?
– Дам. Только давайте Анатолий будем обращаться к друг другу на ты. А то как – то совсем официально, получается, – попросил Есенин.
– Сам хотел предложить, – засмеялся Мариенгоф.
* * *
Есенин ушел, и Мариенгоф вдруг некстати вспомнил о мужике, который торговал сиропом. И стало ему неприятно.
Ведь глаза сверкали у того человека искренней ненавистью.
А почему? Только потому, что прилично одет? Что – то не очень ладное происходит ныне со страной.
Злобой что – ли наполняются сердца людей? А было бы у него оружие, интересно застрелил бы? Может и так.
«А я бы мог»? – сверкнула нехорошая мысль в голове. И тут же немного цинично ответил себе: «да мог».
Ведь если тебя собираются убить, то и ты должен уметь это сделать.
Вот отец, погиб три месяца назад от шальной чехословацкой пули. Получается, тоже злобой кипели сердца этих проклятых чехов.
Да конечно они не целились именно в него, но если бы, не устроили пальбу, то отец был бы жив.
Глава 2
Когда Есенин вернулся к себе в квартиру, Клычков удивленно спросил:
